Раздались гудки. Дженнифер, вспотевшая от волнения, сидела, сжимая трубку. Он сказал: милая. Он был растроган. Но мои шансы пока равны нулю. Кажется, он плохо меня помнит. Черт, везде пишут, что старые козлы влюбляются в молоденьких. И достаточно пройти мимо в мини-юбке, как он уже твой. Все это вранье! Он даже не считает меня за человека! Что я хочу – у него только что жена умерла... Но она уже три года лежала в коме, он ее, считай, тогда и похоронил. Нет, я плохая девочка... Хорошо, что никто не может читать мои мысли! Она хотела позвонить Розе, но потом передумала. Слишком много придется рассказывать, да и Роза должна ей объяснить, почему все пошло не по плану и она уехала не с тем мальчиком, с каким собиралась.
Мишель засыпал в комнате для гостей на первом этаже. Он смотрел в белый потолок и думал, что все не так уж плохо. Во-первых, он ночует здесь. Во-вторых, они завтра целый день проведут вместе. В-третьих, дамы были так беспомощны, что совершенно ясно – они нуждаются в мужской поддержке. И тут он просто незаменим. Плохо было то, что костюм должен быть готов послезавтра. Тут Мишель вскочил и стал звонить Леону. Мобильный был отключен. Дома никто трубку не снимал. Мишель оставил сообщение на автоответчике: "Старик, начни работу, я должен срочно отъехать по очень важному делу. Буду завтра вечером и ночью все доведу до блеска. Если что, звони".
Рейчел никак не могла заснуть. Все слезы были выплаканы, сердце опустошилось, и во всем ее теле была звонкая пустота. Эта пустота не давала ей спать. Она чувствовала сббя выпотрошенной куклой, безжизненной и никому не нужной. Тогда Рейчел вылезла из кровати и села за маленький письменный стол. Иногда ночью ей приходили в голову разные мысли о ходе защиты. Тогда она вскакивала и быстро набрасывала их на бумагу. Поэтому столик-бюро в спальне был ей необходим. Но сейчас она присела и начала писать на листе бумаги свое собственное дело. "Что плохо?" и "Что хорошо?" – озаглавила она свой листочек.
Плохо. Меня бросил муж. У меня нет другого мужчины. У меня нет секса. Он не будет помогать нам деньгами, даже если я его заставлю. У Дженнифер будет нервный срыв из-за развода родителей. У меня не будет второго ребенка. Я не знаю, как жить без мужа.
Хорошо. Карл был плохим мужем. За эти три года у меня был секс очень редко. Теперь я свободна и могу смело искать нового мужчину. У меня есть хорошая работа, и все мои деньги остались при мне. Мне не надо больше посылать деньги Карлу. Я могу делать все, что хочу, и покупать все, что хочу, никого не ставя в известность. У меня не будет больше скандалов. Дженнифер не так часто видела Карла в последнее время и очень на него обижалась. Карл никогда не хотел второго ребенка. Не надо строить планов. Надо просто жить одним днем.
Когда она написала это, то ей стало легче. Но тут ее охватила паника. А вдруг я уже старая, а может быть, я плохая любовница, ведь любят же других женщин даже в старости. Может, я просто ущербная? Она опять заплакала. Потом вскочила и пошла к Дженнифер. Дженнифер не спала – в щелку был виден свет и слышна тихая музыка. Рейчел постучала.
– Это я, Дженни, – прошептала она и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь.
Дженнифер сидела на кровати и укоризненно смотрела на Рейчел.
– Дженни, я на пять секунд. Я о другом. Я уже не плачу из-за папы, но скажи мне честно, что я должна делать? Я уже старая? Может, мне сделать пластическую операцию?
– Охренеть! Уже час ночи! Мама, посмотри на меня. Слушай! Слушай внимательно! Ты очень красивая женщина! Ты выглядишь моложе своих лет – намного моложе! Папа всегда был странный. Он просто... Ну, мне кажется, мы его не устраивали по другим пунктам. Ему нужно было, чтобы мы все бросили и были у него вроде прислуги. И все деньги тратили только на него. Понимаешь? А он бы имел любовниц и делал бы что хотел. Но ты не такая... Ты личность. Я тоже личность! Хоть и маленькая. Но я тоже эгоистка. Мы любили ходить пить кофе в "Блуминдейле" и покупать себе дорогие кроссовки. И ты бы разбила ему голову вазой, застав его с любовницей. Вот он и ушел. Я так это понимаю. Может быть, я чего-то не знаю про вас. Но ты нормальная, клянусь. Иди спроси еще у Майкла. Кстати, он мне совсем не нравится. То есть он хороший парень, но я не собираюсь с ним замутить, то есть дружить как с бойфрендом. Я не знаю, что он у нас делает. Так что сама с ним разбирайся. Давай спать, о-кей?
Они поцеловались.
Обескураженная Рейчел вышла из дочкиной комнаты. Господи, да она совсем взрослая! Она взрослее меня. Это новое поколение... как они все видят по-другому... Майкл хотел нас вести на залив завтра. Какой милый мальчик. А моя дурочка не хочет с ним встречаться. Я, конечно, не буду у него ничего спрашивать. И почему бы действительно не искупаться завтра?
Рейчел уснула. Ночью ей снился какой-то сумбур. Карл, Майкл, тюрьма, следователь Бишоп, грозовое море, летающие рыбы. Потом все исчезло. И наступило утро.
Под окнами прогрохотал мотоцикл. Кто-то вошел. Началось какое-то движение на кухне, запахло кофе, яичницей. Рейчел быстро умылась, надела шорты и топик и спустилась вниз. Майкл, он же Мишель, готовил завтрак. На сковородке кипела яичница с беконом, из кофеварки капал кофе, в тостере подскакивали кусочки хлеба. На полу стоял незнакомый баул. Скорее всего, там были вещи Мишеля.
– Доброе утро. А ты уже куда-то съездил? – удивилась Рейчел.
– Да, за плавками, еще я переоделся и купил кое-что в дорогу. Не знаю, что вы едите на завтрак, наверное лепестки роз, но я приготовил завтрак, как для себя. Так что можете присоединиться.
– Лепестки роз? И пьем амброзию. Только почему-то не летаем. Ой как вкусно пахнет! Я уже готова завтракать.
Рейчел позвонила на сотовый Дженнифер. Телефон был выключен.
– Мы ей оставим. В крайнем случае она поест в машине. Какой кофе вы пьете – черный или с молоком?
Мишель здорово смотрелся в шортах цвета хаки и черной майке без рукавов. Рейчел только сейчас обратила внимание на его длинные загорелые ноги с крепкими икрами, упругие ягодицы, бицепсы на руках и ослепительную улыбку. При этом в его взгляде была какая-то детскость, вернее добродушие, свойственное только детскому взгляду. Он так ловко управлялся на кухне, что Рейчел не могла отвести от него взгляд. Она села за стол и с удовольствием позволила в общем-то незнакомому юноше ухаживать за ней. Рейчел не могла вспомнить, что ей это напоминало. Но во всей этой сцене было что-то очень знакомое, словно пережитое. Она стала вспоминать. Карлу всегда подавала она, папе подавала мама, потом прислуга, потом и Рейчел старалась поухаживать за отцом. Да, так было в ее раннем детстве, когда она гостила на ранчо у дедушки с бабушкой. Дед рано вставал и, когда внучка выползала из кровати, он быстро и весело раскладывал по тарелкам завтрак, а бабушка в это время занималась чем-то другим и появлялась позже – готовить обед. Так оно и было – сонная Рейчел сидела за столом, а дед с прибаутками кидал ей в тарелку яичницу или пончики. Потом они вели свои тайные разговоры о колдунах, оборотнях и вампирах, живущих по соседству. А бабушка, появившись, сердилась на деда за эти глупые фантазии.
– Мишель, а вы любите страшные сказки?
– Обожаю. Особенно про вампиров. Я даже фильмы собирал раньше, но всего не соберешь... Помните, "От рассвета до заката". Первая серия...
– Еще бы, там такой смешной текст. Но я люблю больше "Потерянных детей"...
– Мы туда как раз и едем... Колониальный пляж – это то самое место.
– Ты шутишь?
– Клянусь! Вот уж не думал, что вы, леди, любите страшилки.
– Не все, а талантливые. Среди них много есть слабых и глупых. Я не люблю, когда тупо режут всех. Ну ты понимаешь...
– Да, самый классный, пожалуй, "Сияние" Кубрика. Сразу видно большого мастера...
– А Хичкок?
– Гений, даже не обсуждается... А как насчет "Ребенка Розмари"?
– Это мой любимый. "Экзерсист", по-моему, намного слабее.
– Зато его снимали у нас в Вашингтоне, в университете Дженнифер...
Рейчел ела яичницу и болтала с Мишелем о фильмах. Она чувствовала себя легко и непринужденно с этим мальчиком, словно знала его всю жизнь. Как будто они с ним учились в одном классе. Но тут появилась Дженнифер и нарушила идиллию.
– Я не ем эту гадость. Где мой йогурт? Нет, тоже не хочу. Я не могу есть в такую рань. Мама, где мой купальник? Может, мне не ехать? – начала капризничать она, как обычно по утрам.
Мишель выслушал ее плаксивые сентенции.
– Да ладно тебе дурить, поешь в дороге. По пути полно "макдоналдсов" и "бургеркингов". Я еще налепил кучу сандвичей. Залезай на заднее сиденье и досыпай. А мы тебя соберем. И купальников по дороге будет туча продаваться.
– У меня из Парижа, между прочим.
– То есть две ленточки и одна веревочка? Дело упрощается. Предлагаю вообще купить тебе сосочку, и можешь купаться голышом или в памперсе.
– Себе купи памперс. Ты же у нас самый молодой...
– Нет, не самый, самая молодая Рейчел. А памперс я уже надел, чтобы не останавливаться лишний раз.
Дженнифер захохотала и побежала наверх за сумкой.
– Рейчел, собирайтесь. У нас десять минут. А я пока на кухне уберусь.
– Есть, сэр!
Когда Рейчел укладывала косметичку, то вдруг заметила, что все утро не думала о Карле.
И сейчас мысль о нем ее неприятно кольнула, но как-то быстро сгладилась от предвкушения морского купания. Но разве дело только в купании? Странные эти молодые девчонки. И какого ей еще рожна надо? Хороший парень, о таком зяте только можно мечтать. А моя дура влюбится в какого-нибудь морального урода вроде Карла и будет всю жизнь с ним мучиться. Рейчел вздохнула, вспомнив своего бывшего мужа в первые дни знакомства. Длинноволосый, в рваных джинсах, но красивый, с сумасшедшими влюбленными глазами, он тогда поверг респектабельных родителей Рейчел в ужас. Впрочем, это состояние у них не проходило никогда. За двадцать лет их брака родители не переменили своего мнения о зяте. Вот они-то точно будут довольны нашим разводом, подумала Рейчел. Правда, папа возмутится, что меня так провели, и потребует судебной сатисфакции. Ладно, все уже позади, я ничего не буду делать, мне на работе судов хватает. Обойдемся без них в личной жизни.
Через двадцать минут они уже ехали по 95-му шоссе. Майкл сидел за рулем, Рейчел рядом с ним, а Дженнифер, как ей и предложили, разлеглась на заднем сиденье и задремала. От Майкла шла волна тепла и уверенности. Рейчел вдруг поймала себя на том, что ей хочется дотронуться до него. Он словно магнитом притягивал к себе, а его улыбка только усиливала это ощущение. Обычно, когда они ехали вместе с Карлом, они всегда ругались. Если машину вела Рейчел, Карл без конца делал ей замечания и доводил до истерики. А когда за рулем сидел Карл, Рейчел все время вздрагивала и нервничала, потому что тот не смотрел по сторонам и забывал включать поворотники, когда перестраивался на другую линию. Сейчас же Рейчел почему-то было спокойно за Майкла и за свою машину. Она не следила за ним, а просто отдыхала, не задумываясь, куда и как ее везут.
– Ты так хорошо водишь машину... Большой опыт?
– Подрабатывал каскадером, работал шофером. Не бойтесь, никаких трюков делать не буду. Кстати, я работал шофером на "скорой", так что умею вести аккуратно.
– Когда ты все успел?
– Сил девать было некуда. Да и деньги нужны были на учебу. И потом интересно. Но после двух переломов у меня прыти поубавилось. Думаю, с мотоциклом тоже придется завязывать.
– Ты что, это же круто! – подала сонный голос Дженнифер.– Это же твой имидж.
– Имидж надо менять время от времени, как одеколон. Все приедается. Я же не эстрадный певец. Сегодня я рокер. А завтра скромный банковский клерк.
– Фу как скучно! – нарочито зевнула Дженнифер.
– Рейчел, а вам не скучно общаться со скромным парнем? Вы любите крутых?
– Сама не знаю. Я люблю надежных, наверное.
– Постараюсь доказать свою надежность. Хотите музыку послушать? Какую станцию включить?
– Только не рэп. Мне от него плохо, будто кто-то по железу скребет.
– А Эминема вы не слышали? Он на самом деле стоящий парень. И поет правильные вещи.
– Не знаю. Я до него не доросла, наверное.
Дженнифер захохотала.
– Это мне мама так говорит, когда я во что-то не врубаюсь. Ну типа, ты просто не доросла до Толстого или там еще до кого-нибудь. А если я не дерево, а какая-нибудь кувшинка или водоросль? К примеру, я виктория рэгия, а не кедр ливанский...
– То есть ты не растешь, а сразу начинаешь цвести? Ну как ты можешь быть водорослью, когда твои родители фрукты? – засмеялась в ответ Рейчел.
– Да еще какие фрукты! Папа-йя и мама-йя.
– А я хочу быть рождественской елкой. Чтобы все мне были рады, украшали меня и танцевали вокруг, – откликнулся Мишель.
– А потом бы выбросили на помойку? – ехидно заметила Дженнифер.
– Моя жизнь будет короткой, но яркой, – с деланной печалью ответил Мишель.
– А я хочу быть сакурой. И вы бы праздновали мое цветение весной, – мечтательно отозвалась Рейчел.
– Давайте праздновать его всегда, потому что вы прекрасны круглый год! – радостно воскликнул Мишель.
– А теперь давайте играть в города! – вдруг предложила Дженнифер.
Рейчел и Мишель смущенно переглянулись. Рейчел почувствовала, что краснеет от удовольствия. Ее почему-то очень растрогал забавный комплимент Мишеля. И она с готовностью начала новую игру, предложенную дочерью.
За играми, смехом и распеванием хоровых песен до залива доехали незаметно. Мишель проехал по берегу почти весь городок и увидел хорошенький маленький отельчик у самого выезда. За ним шли какие-то портовые постройки, вдалеке виднелся ресторанчик, а дальше редкие трехэтажные домики. В общем, главная улица заканчивалась, начинался пригород и какая-нибудь развилка шоссе в разные стороны горизонта.
– Можно кинуть кости в отеле, а уехать завтра рано утром. Можно поваляться на пляже, поесть в ресторане и уехать поздно ночью. Выбирайте?
– Вариант два. Уехать ночью и сэкономить на отеле. Мне позарез нужно быть вечером дома, – заявила Дженнифер.
– Да, пожалуй, – согласилась Рейчел.
Из машины вытащили шезлонги, надувной матрас, полотенца, сумку-холодильник и сандвичи. Женщины пошли переодеваться, а Мишель занялся обустройством пляжного места.
По дороге Дженнифер заметила:
– Приятно, когда кто-то все организует. Ты как, в порядке, мамми?
– Да, мне очень нравится твой друг, хотя ты и говоришь, что между вами ничего нет. Тогда с какой стати он тратит на нас время, если ты ему не нравишься?
– Мам, ты что, слепая? Он же к тебе клеится! Ты не просекла до сих пор? Я тут ни при чем. Он со мной говорит, как с первоклашкой. Да ты сама с ним флиртуешь. Сразу видно, свободная женщина!
– Что ты несешь? Я флиртую! Он мне в сыновья годится!
– Да ладно, какие сыновья! Ах, хочу быть сакурой! И обсыпать тебя своими лепестками. А я хочу быть елочкой и колоть тебя своей щетинкой!
Я умирала, вас слушая. Он на тебя смотрит, как собака на хозяина, – преданно и влюбленно. И так суетится, подлизывается, все чего-то делает для тебя. Замути с ним, сразу папайю забудешь.
– Как цинична современная молодежь! Я уже старая, я даже твоему старому папочке не нужна...
– Старые папочки любят молодых. Потому что они уже ничего не могут. Я читала в твоей книге по сексологии. А такие здоровяки вроде Майкла могут все и всех!
– Господи, когда ты успела вырасти! Мне дико слышать от тебя подобную... пошлость.
– Хорошо. Я опять стану Бэмби. Мамми, дяй своей мимичке ам-ам, я хосю пи-пи. Так, что ли, мне говорить?
– Ты все перекручиваешь... Я готова. Как на мне купальник?
– Просто цветущая сакура!
– Противная! Такая же кривая, что ли?
– Хорошо, хорошо, топ-модель вышла на подиум! Ой, я убегаю, я тебя боюсь!
Дженнифер побежала к заливу. А Рейчел медленно и задумчиво пошла следом. Какая чушь! – думала она. Я и Мишель. Мне сорок три года. А ему? Даже если ему тридцать. Нет, он моложе. Курам на смех! Он очень милый. Но что дальше? Он меня тоже бросит. Ладно, когда тебя бросает такой молодой парень – это не так обидно. Да что я говорю, Дженни все придумала. Просто он... просто ему... Что ему? Oн что, мать Тереза? Решил нам помочь в трудную минуту, потому что всем помогает? А почему бы и нет. Есть же хорошие люди на свете. Ладно, пускай само все разыгрывается. А я буду наблюдать. Приняв такое "мудрое" решение, Рейчел решительно направилась на пляж.
Пляж на заливе был не такой грандиозный, как на океане. Но светлый песочек приятно грел ноги, а большие камни очень живописно выступали из воды. Вода была теплая и не слишком соленая. Подойдя к своим вещам, Рейчел вдруг заметила на камнях фигуру Майкла и залюбовалась им. Загорелый, высокий, прекрасно сложенный, он смотрелся на фоне неба и моря как античное божество. Нептун вышел из моря, подумала Рейчел. А какая из меня нимфа? Она поискала глазами дочь. Дженнифер уже плескалась в волнах – Рейчел сразу различила ее розовую шапочку с резиновыми цветочками. По привычке облегченно вздохнув, Рейчел подошла к камням. Мишель легко соскочил на песок и подал ей руку.
– Пошли в воду?
– А можно, я сама? – улыбнулась Рейчел. – Когда-то я была чемпионкой по плаванию. Когда была студенткой.
– А я играл в "Титанике" в массовке. Нырял. И один сезон работал спасателем на океанском пляже.
– У нас с вами большая военно-морская биография. Догоняйте! – И Рейчел вбежала в воду. Но плавать в заливе было так же безопасно, как в тарелке супа. И так же противно, отметила Рейчел. Она повернулась на спину и раскинула руки.
И тут же из-под ее рук выплыл красавец Мишель, гладкий и блестящий, как дельфин. Он подхватил Рейчел и закружил ее по воде. Она не сопротивлялась. Ей было приятно чувствовать его тело, его сильные руки. Она тоже прижималась к нему, обхватывала ногами его торс, откидывалась на волнах. Наконец они застыли в воде, прижавшись друг к другу. Мокрая щека Мишеля касалась ее щеки, его руки обнимали ее талию. Она почувствовала, как большой комок плоти под плавками прижимается к ее животу, и на секунду испугалась. Но при этом продолжала ласкаться к нему. Они уже не просто прижимались и тихо теребили друг друга. Он гладил ее спину, она его плечи. Потом он обхватил ее ягодицы и прижал их к себе. Они стояли в воде и, отталкиваясь ногами от дна, то поднимались, то опускались, не переставая вжиматься друг в друга. На Рейчел накатила волна от проезжавшего недалеко маленького катера. И тут же она почувствовала другую волну. Возбуждение и тайная близость сомкнулись, и она ощутила наслаждение. Приятная судорога свела ей ноги, она тихо застонала и поцеловала его мокрое соленое плечо. Но это чудесное томление вдруг сменилось чувством стыда. Рейчел залилась краской и быстро поплыла прочь. Он в несколько взмахов догнал ее и молча поплыл рядом.