* * *
Марко выглядел опустошенным, когда вошел в дверь. На нем был темно-синий деловой костюм, накрахмаленная белая рубашка с расстегнутым воротом и стильный шелковый галстук, свободно висящий на шее. Касс сразу догадалась, что его командировка была тяжелой. Волосы Марко взъерошились, на подбородке красовалась густая щетина, а взгляд был очень хмурым. Но, несмотря на усталость, он просиял, когда увидел Кассандру.
– Дорогая моя, ты прекрасно выглядишь, – сказал он.
Марко впервые назвал ее "своей". Касс не обиделась, а наоборот, обрадовалась больше, чем следовало. Ей пришлось напомнить себе, о чем она собирается с ним поговорить. Касс была независимой женщиной, но ей нравилось чувство единения с Марко. Рядом с ним она не ощущала себя одинокой. Она знала, что выглядит совсем не красавицей. Об этом ей ежедневно говорило ее отражение в зеркале.
Она посмотрела на Марко:
– Ты явно устал. Принести тебе что-нибудь выпить?
Улыбнувшись, он пожал плечами:
– Это я должен о тебе заботиться, дорогая.
– Ну, ладно. – Она усмехнулась. – Будем заботиться друг о друге по очереди.
Он медленно подошел к ней, и она прижалась спиной к стене.
– Вновь вспоминаешь что-то приятное? – спросил он, глядя на нее сверху вниз, слегка улыбаясь.
– Да, – призналась она. Ей хотелось, чтобы он ее поцеловал и крепко прижал к себе.
– Как насчет этого? – пробормотал он, касаясь щетиной ее чувствительной кожи и покрывая жгучими поцелуями ее шею.
– Было еще несколько воспоминаний. – Она усмехнулась, закрыла глаза и ахнула, когда Марко коснулся руками ее груди.
– У тебя самая великолепная грудь, Кассандра. – Подняв голову, он увидел страсть в ее глазах. Обняв руками ее лицо, он очень мягко и нежно поцеловал ее в губы.
– Пойдем в спальню? – предложил он, отстраняясь от нее.
– Если ты считаешь, что там лучше, – прошептала она.
– В твоем состоянии нельзя заниматься этим у стены. Не смотри на меня так разочарованно. Я обещаю тебя порадовать.
– Ты уверен? – шепотом спросила она.
– Как никогда.
Касс ахнула, когда он подхватил ее на руки.
– Тебе придется подождать, пока я принимаю душ, – с неохотой сказал он и опустил ее на кровать.
– Так долго? – пожаловалась она.
Взгляд Марко был полон лукавого обещания. Касс едва переводила дыхание от волнения к тому времени, когда он вернулся в спальню. Одно полотенце он обернул вокруг бедер, а другим вытирал густые, волнистые черные волосы. У него был очень красивый, загорелый и мускулистый торс. Касс была готова вечно любоваться Марко.
Он только посмотрел в ее глаза, и она мгновенно почувствовала желание. Она могла думать только об удовольствии. Он знал, что ей нужно, его желание было таким же сильным, как и ее. Марко взглянул на ее губы. Не испытывая прежде такого сильного возбуждения, Касс дрожала от волнения, когда он подошел и встал напротив нее. Его густые волосы были по-прежнему влажными и цеплялись за щетину. Она едва заметно улыбнулась, увидев, что он не побрился.
Заключив в объятия, он поцеловал Касс в шею. А потом они занимались любовью, неторопливо и осторожно, и Касс в очередной раз наслаждалась так, как никогда.
Кассандра спала так крепко, что Марко решил подать ей завтрак в постель. Он постоянно напоминал ей, что она должна отдыхать. Однако ему самому не следовало об этом забывать. Они занимались любовью полночи. Марко никак не мог насытиться Касс. Он никогда не чувствовал ничего подобного к женщине и ни разу не готовил своим любовницам завтрак. В последний раз он приносил завтрак своей матери, когда та уже окончательно подорвала здоровье алкоголем. Марко отмахнулся от этой мысли, которая разрушала его нынешнее идиллическое настроение.
Священник, который хоронил мать Марко, позаботился о том, чтобы у мальчика была крыша над головой. Чтобы он ходил в школу и хорошо питался. В приюте Марко было непросто, но он выжил. В этом мире он мог преодолеть все, за исключением чувства к Кассандре.
Возвращаясь в спальню, он подумал, что не может предложить ей ничего, кроме сексуальной близости.
Душа Марко давным-давно мертва, и он не желает ни к кому привязываться. Даже Кассандре не удастся его изменить.
Медленно проснувшись, Касс улыбнулась. Ее лицо было по-прежнему прижато к подушке, когда Марко внес поднос с завтраком в комнату.
– Ты приготовил мне завтрак! – радостно воскликнула она.
Поджав губы, он повел плечами:
– В моих интересах, чтобы у тебя были силы.
– Не будь таким жестким, Марко. Ты добрее, чем хочешь показаться. Ты чувствительный человек, но боишься открыться.
– Я боюсь? – спросил он и напрягся, ставя поднос на кровать.
– Я знаю. Ты ничего не боишься. Кроме своих чувств. – Она посерьезнела. – У каждого из нас есть неприятное прошлое.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
Посмотрев на Марко, она протянула ему руку:
– Иди сюда.
– Мне пора на работу, – ответил он.
– Пожалуйста, – настаивала она. – Дай мне руку.
Нахмурившись, Марко сделал, как она просила.
Касс потянула его руку под одеяло:
– Ты чувствуешь? Твой сын с тобой здоровается.
– Правда?.. – Он отшатнулся, но Касс сильнее схватила его за руку и прижала ее к своему округлившемуся животу.
– Не бойся, – прошептала она. – Для нас обоих это новый опыт. Я хочу запомнить каждую минуту из жизни нашего малыша.
Однажды Марко дал слабину и поцеловал Касс в живот. После этого он выжил. Вздохнув, чтобы успокоиться, Марко почувствовал слабое биение ребенка.
– Боже! Я его ощущаю. – Он удивленно посмотрел на Касс. – Это твой ребенок!
Кассандра посмотрела на него в упор и сказала:
– Это наш ребенок.
Касс хотела о многом сказать Марко. Она жаждала сделать так, чтобы он научился ей доверять.
– Марко?
Он торопливо шел к двери и выглядел ошеломленным. Тем не менее Касс знала, что он пережил такой же момент удивления и блаженства, какой испытала она, когда впервые почувствовала, как толкается ее ребенок. Она не понимала, что напугало Марко. Если его волнует, приходится ли он отцом ребенку, то после рождения малыша можно будет сделать тест ДНК. Касс подозревала, что Марко напугало нечто большее. То, что по-прежнему разрушает его жизнь. Она хотела знать, что тревожит Марко, чтобы помочь ему.
Несмотря на тревожные размышления, ее день прошел продуктивно. Ей разрешили перепроектировать крохотную часть посольского сада, и она проработала допоздна. Водитель Марко, пожилой и очаровательный мужчина по имени Паоло, отвез ее домой. Он настоял на том, чтобы проводить ее до двери пентхауса. Пока они поднимались в лифте, он немного рассказал ей о прошлом Марко.
– Он хороший человек. – Паоло повернулся к ней лицом. – Раньше я работал на его отца. Мне было нелегко.
– Его отец? – Касс мгновенно навострила уши, но Паоло тут же напрягся, словно наболтал лишнего. – Вы работали на отца Марко? – повторила она.
– Да, – ответил Паоло.
– А как вы стали работать на Марко? – не унималась она.
Паоло секунду размышлял, будто оценивая свою преданность обоим мужчинам.
– Я отвозил Марко на похороны его отца, – наконец признался Паоло. – Он хотел попрощаться с человеком, который никогда его не уважал, особенно когда Марко был ребенком и нуждался в отцовской опеке. С тех пор я работаю на Марко.
– Спасибо. Спасибо за то, что сказали мне об этом.
Не сдержавшись, она обняла Паоло. Шофер удивился, хотя был итальянцем, которым свойственно бурное проявление эмоций.
– Я сожалею, что не могу сказать вам больше, – прибавил он, пожимая плечами. – Я вряд ли раскрою тайну, если скажу вам, что отец Марко был трудным человеком. Мы никогда не были с ним близки так, как я близок с Марко. Но я преданный человек, и я уже сказал слишком много.
– Я понимаю. Мне не следовало вас расспрашивать. – Однако она радовалась тому, что столько узнала.
– Сейчас вам нужно немного отдохнуть, – посоветовал Паоло, когда двери лифта открылись. – Вы должны быть осторожнее. Не напрягайтесь на таком сроке беременности.
Паоло довел ее до пентхауса. Закрыв за собой дверь, Кассандра прислонилась к ней и погладила руками живот. Она очень хотела узнать о Марко как можно больше. К счастью, Паоло помог ей сделать первый шаг. Остается только надеяться, что в один прекрасный день Марко научится ей доверять и поведает обо всем остальном.
Касс решила дождаться возвращения Марко домой и постараться вывести его на откровенность.
Глава 12
Марко вернулся в пентхаус после полуночи. Он нарочно задержался на работе, чтобы проанализировать свои чувства. Он решил, что Кассандра будет спать, когда он придет. Он не хотел с ней разговаривать, чувствуя сильную усталость. И еще он никак не мог забыть биение своего ребенка. Это ощущение помогло ему осознать, что через несколько месяцев Кассандра станет матерью, а он…
Он еще ни в чем не был уверен. Не получив доказательств своего отцовства, он был обречен ждать, находясь в подвешенном состоянии. И он не был уверен, что хочет стать отцом. Он не справится. Кроме того, у него нет времени на ребенка. Он не готов наслаждаться традиционной семейной жизнью. У него перед глазами не было примера достойного отца. И он вряд ли будет лучше того человека, который отрекся от него. Или лучше своего биологического отца, который не захотел ничего о нем знать. Марко оказался не таким эгоистом, как думал. Если ребенок от него, он не сможет его отвергнуть. И он не в состоянии воспринимать Кассандру как очередную деловую сделку. Ему нужно больше времени.
– Марко?
– Ты еще не спишь?
– Я ждала тебя, – сказала она.
Касс присела в кровати, в которой дремала, положив голову на подушку. Она выглядела очень юной и уязвимой. Подойдя, он поцеловал ее в щеку.
– Ты должна спать, дорогая.
– Я не могу спать. Я должна поговорить с тобой.
– О чем? – Он нахмурился и выпрямился.
– О твоем прошлом, – откровенно сказала она. – Я хочу понять тебя. Но я не смогу этого сделать, пока ты мне не откроешься.
Он отошел от нее на несколько шагов. Прежде никто не вторгался в его прошлое.
– Ребенок, – тихо произнесла она. – Наш ребенок дает мне право лучше тебя узнать. – Она сделала паузу, когда Марко фыркнул. – Если ты объяснишь мне, почему чувства тебя пугают…
Повернувшись, он пронзил ее взглядом:
– Я не боюсь чувств.
– Поверь мне, Марко, я понимаю…
– Ты ничего не понимаешь.
Она помолчала, а потом, совершенно не страшась его резкого тона, сказала:
– Расскажи мне о своем отце.
– О каком именно? – выпалил он, не заботясь о том, что может обидеть Касс. Она задела его за живое.
Вероятно, ее испугало выражение его лица, но он продолжал:
– Человек, которого я называл отцом, отрекся от меня и от моей матери. Он вышвырнул нас обоих на улицу, узнав, что я не его ребенок. Он сделал это в канун Рождества, – с горечью прибавил Марко.
Кассандра побледнела, она была в ужасе.
– А твоя мать? – спросила она. – Что с ней случилось?
Его взгляд напугал бы кого угодно, но не Кассандру.
– Твоя мать, Марко, – настаивала она.
– Она умерла, когда я был ребенком, – быстро ответил он, не желая вдаваться в подробности и сообщать, что его мать умерла в нищете. Он всегда испытывал чувство вины, вспоминая об этом, словно восьмилетний мальчик мог исправить ситуацию.
– А ты? – спросила Кассандра. – Что было с тобой, когда умерла твоя мать?
Его губы одеревенели.
– Меня отправили в детский приют, – ответил он. Помолчав, она спросила:
– Где твой настоящий отец?
Марко горько рассмеялся:
– Ему было на меня наплевать. Он исчез, как только мать перестала снабжать его деньгами.
Касс погрузилась в удивленное молчание. После того, что Марко ей рассказал, у нее защемило сердце. Она жалела маленького мальчика, привыкшего к мысли, что он недостоин любви.
– Почему тот, кого ты называл отцом, открестился от тебя? Разве он не любил тебя?
– Кто знает? – Резкий взгляд Марко стал расфокусированным, когда он уставился перед собой. – Может быть, он какое-то время любил меня. Я думал, что дорог ему. Но как только он узнал правду о моем происхождении, сразу же стал относиться ко мне по-другому. Он выгнал меня с матерью. Паоло сказал мне, что он никогда не простил себя; он стал другим человеком после того, как узнал о прелюбодеянии моей матери. Поэтому он отрекся от меня. Паоло говорит, что перед смертью он сожалел о том, что сделал, но был слишком гордым, чтобы связаться со мной.
– О, Марко.
Его было невозможно утешить. Ему поможет только любовь. И теперь они должны поговорить о будущем, о ней и о ребенке.
Касс впервые прижала руки к его груди, когда он попытался ее обнять.
– Нет, Марко. Нам надо поговорить.
– Говорить? – Он нахмурился. – О чем?
– О будущем, конечно.
– О каком будущем, дорогая?
Его слова ранили ее, но она продолжала:
– Я не могу остаться в Риме навсегда.
– Еще три месяца. – Марко пожал плечами. – Я думал, тебе здесь нравится.
– Мне нравится. И я люблю работать в посольстве, но я должна думать о том, что будет, когда родится ребенок.
Поджав губы, Марко покачал головой, будто не понимая ее беспокойство.
– Тебе не о чем волноваться, – сказал он, снимая рубашку. – Давай отложим разговор, – настаивал он, когда она беспокойно передвинулась в кровати. – Ты устала. Я устал.
– Но так дальше не может продолжаться. – Приподнявшись, она всмотрелась в его глаза, но увидела в них только страсть.
– Почему не может? – спросил Марко, мрачно улыбаясь, когда наклонился и поцеловал ее в губы. – Все отлично, Кассандра.
– Отлично? – спросила она.
– Поспи, – успокаивал он ее. – Я приму душ, а потом приду к тебе.
Закрыв дверь ванной комнаты, Марко почувствовал облегчение. Он не желал разговаривать о будущем, пока не родится ребенок и он не получит подтверждение своего отцовства. Разговор о прошлом всколыхнул неприятные воспоминания; Марко не желал, чтобы ребенок повторил его судьбу. Да, он привез Кассандру в Рим, чтобы она была под его присмотром, вынашивая предполагаемого наследника. Марко будет претендовать на малыша, если тот окажется ему родным. Он обеспечит его финансово, но вряд ли он сможет дать ему должное внимание.
Приняв душ, Марко вернулся в спальню и обнаружил, что Кассандра по-прежнему сидит, опершись на подушки, и ждет его, чтобы поговорить. Ему следовало догадаться, что она не отступит, пока он обо всем ей не расскажет.
– После того, что ты рассказал мне сегодня, Марко, я знаю, как тебе было трудно, – произнесла она.
– Ты ничего не знаешь, – ответил он, бросив полотенце на стул.
Он не хотел кричать на нее, но и не желал обсуждать с ней свое прошлое. Он не собирался бередить старую рану.
Марко почувствовал себя виноватым, когда беременная Кассандра неуклюже встала с кровати.
– Нет, – сказала она, качая головой. – Ты не можешь бегать от прошлого, Марко. Именно прошлое сделало нас с тобой такими, какие мы есть, и мы должны с ним примириться. Я даже не могу представить, как тебе было ужасно, когда тебя отверг твой предполагаемый отец. Тебе было очень нелегко, но, если ты продолжишь отгораживаться от людей просто из-за боязни, что они тоже тебя отвергнут, ты не будешь жить полноценной жизнью. Ты никогда не узнаешь удовольствия от истинной дружбы, не говоря уже о любви. В этом мы с тобой похожи, Марко, нравится это тебе или нет. – Она посмотрела на свой живот. – Это и твой и мой ребенок, и мне необходимо знать, какое будущее ждет нас троих. Это касается не только тебя, – сердито прибавила она, когда Марко покачал головой и отвернулся.
– Я никогда не считал, что это касается только меня, – сказал он, повернувшись к ней лицом. – Мне просто неприятно, что мое прошлое влияет на тебя или на этого…
– Тогда ты слепец, – выпалила она. – Это ребенок, Марко, драгоценный малыш. Поэтому никогда не смей говорить о нашем ребенке в таком пренебрежительном тоне. Твое прошлое влияет на твое нынешнее поведение. Из-за своего прошлого ты не можешь доверять людям. Ты не веришь, что я вынашиваю твоего ребенка. Ты в ужасе от того, что твой ребенок повторит твое детство. Даже когда твое отцовство подтвердится, ты будешь по-прежнему сомневаться в том, что сможешь быть лучше того человека, которого ты считал отцом и который тебя бросил. И лучше своего биологического отца, которому было на тебя наплевать. И вот что я хочу тебе сказать. Я понятия не имею, какая мать из меня получится. У меня не было перед глазами достойного примера, но, в отличие от тебя, я не убегаю от своих чувств. Я сделаю все от меня зависящее ради своего ребенка, и мне все равно, если это не будет соответствовать твоим высоким стандартам!
Если этого окажется недостаточно для моего ребенка, я постараюсь стать лучше. Я не остановлюсь, пока не стану лучшей матерью ради его благополучия.
– Ты не понимаешь…
– О, я понимаю, – решительно возразила она. – Я знаю, что тебе не все равно. Я понимаю, что, как бы ты ни старался это скрыть, я и наш ребенок тебе не безразличны. И я знаю, что ты сделаешь все возможное, чтобы избавить своего ребенка от одиночества, от которого ты пострадал в детстве. Я знаю, что ты хороший человек.
– Не делай из меня святого, потому что я не святой. Даже если ребенок мой, у меня не хватит сил, чтобы его любить.
– Силы, чтобы любить? – недоверчиво спросила она. – Я впервые слышу, что для любви нужны определенные силы. Твоя любовь к ребенку вырастет, как только он родится.
Марко, чувствуя, что не может контролировать ситуацию, испытал гнев и разочарование.
– Как я могу любить, если я вообще не умею чувствовать? – произнес он. Кассандра требовала от него невозможного.
– Я понимаю, о чем ты говоришь, – яростно настаивала она. – Мы с тобой ничего не добьемся, если не изменимся.
– Зачем что-то менять? – потребовал он. – У тебя есть отличная работа, которую ты любишь, и ты живешь в одной из самых красивых квартир в Риме…
– Я живу в тюремной камере с бесчувственным человеком.
Его отрезвил ее грустный смех. Он вдруг осознал, что едва не погубил энергичную и сильную духом Касс.
– Моя жизнь здесь нереальна, – сказала она тихим голосом, который встревожил его сильнее ее гнева. – Я лицедействую.
– А я считаю ее реальной.
– Это потому, что для тебя ничего не изменилось, Марко.
Он отрывисто хохотнул, но Кассандра, отгородившись от эмоций, спокойно описывала происходящее так, как она его понимала.
– Да, я живу здесь, в твоем сказочном пентхаусе, и я задаю тебе сложные вопросы, на которые ты не желаешь отвечать. Но мы с тобой чужие. Нас связывает только секс. Только он у тебя на уме. – Она слегка скривилась.
– По-моему, ты не жаловалась. Что ты хочешь мне сказать, Кассандра?
– То, что я живу и жду рождения ребенка.
– Как и любая другая беременная женщина, – заметил он.