После встречи с сыном генерал вышел из палаты вместе с Тугариным. Оба стояли посреди коридора, о чем-то тихо говорили. Вернее - говорил Тугарин. Генерал внимательно слушал, смотрел Тугарину в лицо черными непроницаемыми глазами, иногда что-то коротко спрашивал, иногда слегка кивал. Один раз Тугарин, наверное, сам спросил что-то, генерал качнул головой отрицательно. Потом в отделение поднялся Плотников, повел генерала в свой кабинет, позвал зачем-то и Асю. В кабинете генерал тоже почти все время молчал, внимательно слушал, как Плотников подробно описывает характер травмы, технологию операции и ход выздоровления. Ася тоже молчала, начиная злиться. Плотников, как безнадежный фанатик своего дела, и мысли не допускал, что специфические подробности его дела могут быть кому-нибудь неинтересны. Плотников просто не поверил бы, что эти подробности многих пугают. Да всех, не причастных к делу, пугают. Не говоря уж о родителях.
- Игорь Николаевич, - вклинилась наконец она во вдохновенный монолог Плотникова. - Константину Александровичу пора ехать. Вы ему просто прогноз обрисуйте - и все.
- А что прогноз? - Плотников тут же потерял интерес к разговору. - Все нормально будет. Да и сейчас уже никаких опасений. Я думаю, зрение восстановится полностью. А какой еще прогноз может быть?
Ася заметила, как генерал сдержанно улыбнулся. Ну да, наверное, уже слышал, что после операций, которые делал сам Плотников, других прогнозов быть не может.
- Ну, тогда я пойду, ладно? - спросил Плотников, глядя на Асю. - У меня там еще люди. Сегодня много, а я Ларису Ивановну одну оставил.
- Идите, Игорь Николаевич, - по привычке разрешила Ася.
- Есть! - по привычке весело ответил Плотников и торопливо убежал.
Генерал проводил его внимательным взглядом, обернулся к Асе, тем же внимательным взглядом поизучал ее и серьезно спросил:
- Так кто тут командует?
- Здравый смысл, - так же серьезно ответила Ася. Подумала, как бы половчее начать уговаривать генерала ехать с ней к тете Фаине, ничего ловкого не придумала и без предисловий заявила: - Господин генерал, я хочу познакомить вас с одним человеком. Поедете со мной?
- Для чего? - Гонсалес-старший был все так же внимателен и серьезен. Даже, кажется, не удивился.
- Для пользы дела, - коротко сказала Ася. Она не знала, как уговаривать дальше. Не рассказывать же ему сейчас о тете Фаине, о Светкиной идее устроить им встречу с целью неформального допроса, о том, что сама она ни с того ни с сего оказалась зачислена в помощники какой-то приезжей команды, которая расследует неизвестное ей дело, а попутно защищает его сына… Все это было лишено всякой логики, больше всего походило на халтурно слепленный телесериал и очень ей не нравилось. Если Гонсалес-старший начнет сейчас задавать еще какие-нибудь вопросы, она просто не будет знать, что ему отвечать. Гонсалес-старший никаких вопросов больше не задавал. Помолчал несколько секунд, кивнул, спокойно сказал:
- Хорошо.
Кажется, в первый раз несколько удивился, увидев ее в черном кожаном костюме и с двумя мотоциклетными шлемами в руках. Но опять промолчал. На ее мотоцикл посмотрел подозрительно, но и на этот раз от комментариев воздержался. Застегнул куртку до горла, передвинул небольшую дорожную сумку за спину, надел шлем - все спокойно и молча. Не выразил желания самому сесть за руль. Не помянул всуе "слабую женщину".
У ворот дома тети Фаины, слезая с мотоцикла, без улыбки одобрительно сказал:
- Красиво летаете.
Асе начинал нравиться генерал Гонсалес, отец больного Гонсалеса.
И детям он сразу понравился. Первым с ним познакомился Митька. Как всегда, услышал мотоцикл издалека, кинулся открывать ворота, увидел незнакомого мужика, насторожился, уставился на него в упор молча. Митька был не слишком вежливым.
- Это Дмитрий. - Ася пихнула его в бок и сделала выражение лица типа "в угол поставлю". - Митька, поздоровайся с гостем, что ты как маленький… Это Константин Александрович Гонсалес. Генерал.
- А! - Митька сразу оттаял и заулыбался. - Вы отец того пацана, который трех бандитов положил! Вооруженных! Голыми руками! Да?
- Да, - не сразу ответил генерал. - Только не руками, а ногами…
Ася только сейчас обратила внимание на то, что генерал смотрит на Митьку тоже очень настороженно. Как-то удивленно и даже недоверчиво. Хотя на Митьку почти все так смотрели: все-таки очень высокий ребенок. Гонсалесу-то что удивляться? У Гонсалеса сын - вообще верста коломенская…
- Нормальный у вас сын, - солидно сказал Митька. - Таким сыном гордиться можно. Нет, серьезно. Я бы точно гордился.
Генерал слабо улыбнулся, но вслед Митьке, который тут же оседлал мотоцикл и потихоньку поехал к сараю, смотрел все с тем же выражением недоверчивого удивления. И когда шел за Асей к дому, еще пару раз на Митьку оглянулся. Заметил, что Ася это заметила, у самого крыльца спросил:
- Это ваш?…
- Наш, - ответила она, не вдаваясь в детали. - Да он у нас не единственный, сейчас остальных увидите.
И тут же из дома полезли остальные - Василек, Наташка и Соня, толкаясь в дверях и галдя так, будто их было не трое, а раз в десять больше.
- Давайте будем вести себя хорошо, - предложила Ася этой могучей кучке и сделала выражение лица типа "не позорьте мои седины".
- Давайте! - хором заорала могучая кучка. - Здрасте!
- И эти все ваши? - спросил генерал и опять поизучал Асю внимательным взглядом.
Василек и Наташка приосанились и сделали выражение лица типа "а ты как думал". Соня дрогнула бровями и вопрошающе уставилась на Асю. Бедная девочка. Когда же удастся распутать этот узел?…
- И эти все наши, - гордо ответила Ася. - Все до одного. Ничего себе толпа, да? Птенцы, идите знакомиться с гостем. И осторожнее на ступенях.
Птенцы опять загалдели хором и всей толпой ссыпались с крыльца. Соня тут же уцепилась за Асин локоть, заулыбалась, заглядывая снизу в глаза, осторожно спросила:
- Ведь ты не сразу уедешь?
Она всегда спрашивала это.
- Не сразу. А когда уеду - так ведь все равно скоро вернусь, - ответила Ася.
Ася всегда отвечала это. Пароль и отзыв. Узел, который связывает девочку с вечным страхом, надо распутать обязательно.
Василек первым подскакал к генералу, важно сунул ему в руку маленькую ладошку, энергично потряс, деловито прочирикал:
- Я Василий, оч-прият, раздевайся, проходи, будем чай пить.
И сразу помчался к Митьке, потому что Митькой тоже следовало поруководить.
Генерал опять слабо улыбнулся, качнул головой, оглянулся на Асю. Она ободряюще кивнула с выражением лица типа "ничего, привыкнете". Наташка потеребила его за рукав, требуя внимания, ласково сказала:
- Сегодня у нас чужих не-е-ету, сегодня у нас ти-и-ихо, ты спокойно отдохне-е-ешь. Меня зовут Наташа.
И тоже протянула генералу руку. Он подал свою, и Наташка вложила ему в ладонь конфету. Генерал впервые откровенно растерялся. Выражение лица у него стало типа "никогда не привыкну". Ася засмеялась. И Соня у нее под боком засмеялась, отцепилась от ее локтя, шагнула к генералу, встала перед ним рядом с Наташкой, обняла ее за плечи, очень по-взрослому объяснила:
- Это значит - вы ей понравились. Если ей кто-то нравится - она всегда что-нибудь вкусное дает. Это вместо слов. А слова она никогда не говорит. Да, Наташ?
- Почему не говорю? - удивилась Наташка. - Говорю… - Вынула из кармана еще одну конфету и сунула ее Соне в руку.
- Видите? - Соня опять засмеялась. - У нее во всех карманах запасы. Всем раздает, ей все нравятся. И я тоже нравлюсь… Меня зовут Соня. А вы кто?
- Генерал Гонсалес… - Гонсалес держал на ладони конфету с таким видом, как будто впервые в жизни увидел такую странную и, может быть, даже опасную вещь. - То есть Константин Александрович Гонсалес…
- Это ты из каких же Гонсалесов будешь? - В двери стояла тетя Фаина, вытирая руки пестрым полотенцем, и с любопытством разглядывала генерала. - Это ты не из мадридских ли Гонсалесов будешь?
Генерал поднял голову, встретился взглядом с тетей Фаиной и совсем уже растерянно сказал:
- Понятия не имею… Отец сиротой был. В детдоме вырос, ничего о родителях не знал, но вообще-то его считали греком.
- Ага… - на минутку задумалась тетя Фаина. - Если грек - тогда, скорее всего, из афинских Гонсалесов. Ну, пойдем, генерал, устанавливать степень родства. Можешь звать меня тетей Фаиной.
С тех пор тетя Фаина и устанавливала степень родства с предположительно афинским Гонсалесом, а тот сидел, внимательно слушал, а сам все больше помалкивал, хотя о том, кем была мать, кем были ее родители, из какой семьи жена и есть ли у нее братья-сестры, пусть даже двоюродные, отвечал охотно и довольно подробно. Тетя Фаина его хвалила за осведомленность, предлагала новые версии возможных родственных связей и опять с чем-то спрашивала… Ася рассеянно слушала, а сама думала о том, что родственные связи к делу не относятся, вряд ли из Светкиной идеи выйдет какой-нибудь толк.
На пару минут ее отвлекли дети - затеяли делить совместное имущество. Она повела их для воспитательной беседы в дальнюю комнату, а когда вернулась, тетя Фаина уже спрашивала генерала об Афганистане и об однополчанах. Генерал уже не просто отвечал, генерал уже рассказывал без наводящих вопросов, имена какие-то называл, среди прочих - Сережу Панеева… Похоже, из Светкиной идеи какой-нибудь толк может и выйти.
Ася стала потихоньку собираться на работу. Подключила к сборам детей, чтобы те не мешали неформальному допросу, попросила Митьку протереть заодно и ее мотоциклетный шлем… В общем, все условия тете Фаине создавала. Но тетя Фаине вдруг сама тормознула беседу.
- Погоди, Костя, - озабоченно сказала она. - Аську надо проводить как следует. А мы с тобой после ужина еще поговорим.
- Какой там ужин! - Гонсалес спохватился, стал смотреть на часы, полез из-за стола. - Я заболтал вас совсем, а у меня поезд уже через час.
- Завтра поедешь, - безапелляционно заявила тетя Фаина. - Что за манера - и не погостил у родни как следует, и не наговорились досыта… Успеешь еще уехать, поезда каждый день ходят. Сейчас Митька на вокзал смотается, билет твой сдаст…
- Да я билет не брал, билет для меня не проблема. Но жена ждет, волноваться будет. У нее гипертония, недавно криз был, сейчас к нам сестра ее приехала, присматривает за ней, пока меня нет. Я обещал сразу вернуться. Жене сейчас нельзя волноваться.
- Так ты позвони домой-то. У нас не только сотовый, у нас и нормальный телефон есть, - похвасталась тетя Фаина. - Звони прямо сейчас, заодно и расскажешь, что сынок поправляется. Скажи, что завтра еще к нему пойдешь… Аська, пустишь генерала к Сергею? О чем мы говорим, Светка пустит. Это ж не тюрьма, это ж больница. Тугарин, может, и начальник, да он пусть в своих застенках и казематах командует. А у Аськи в отделении знаешь кто командует?
- Здравый смысл, - серьезно ответил генерал.
- Быстро понял, молодец, - с уважением сказала тетя Фаина. - Поэтому записывай Аськин номер, давай ей свой. Сейчас девку проводим, ты позвонишь домой - и ужинать пора. А потом уж и поговорим. А то у меня к тебе вопросы накопились. Шутка ли - столько лет ничего о родственнике не знать!..
И генерал согласился остаться до завтра. Наверное, не так хотел поговорить с тетей Фаиной, как надеялся еще раз увидеться с сыном завтра. Напрасно тетя Фаина об этом сказала. Отделение - это, конечно, не тюрьма, но Гонсалес-младший - все-таки заключенный… Теперь придется придумывать, как устроить новую встречу отцу с сыном. С заключенным. В закрытом на карантин отделении. Совершенно невозможно. Значит, пусть Светка этим занимается. Это она у нас специалист по решению неразрешимых задач.
Провожать Асю на работу за ворота вышли все, и генерал тоже. И рукой ей вслед махал так же, как все остальные. То есть не то чтобы махал, а держал руку высоко над головой и слегка шевелил кистью. Надо потом спросить маму, нет ли в их роду афинских греков. Мама на прощание поднимала руку над головой и шевелила кистью точно так же, как генерал Гонсалес. Наверняка фамильная черта.
Она, как всегда, притормозила перед поворотом, оглянулась, махнула рукой всей своей родне, заметила, что Василек уже сидит у генерала на руках, Наташка дергает его за свитер, а Соня что-то говорит ему, активно жестикулируя и показывая Асе вслед, - и помчалась на работу, совершенно довольная жизнью.
У ворот, ведущих на территорию больницы, не было ни серой "ауди", ни машины, раскрашенной как божья коровка. Вообще ни одной машины не было. Это утешало и даже радовало.
Возле входа в отделение на лавочке сидели не автоматчики с сигаретами, а две дамочки с марлевыми нашлепками над переносицами - пациентки лоров.
- Холодно уже, - сказала Ася, проходя мимо. - Пора по палатам.
Дамочки ее не знали, но послушались, сразу поднялись и направились к двери. И это ее обрадовало.
На первом этаже не было никакой очереди. Ну и правильно, сколько можно… Хоть Плотников и приучил пациентов к тому, что в глазное отделение больницы скорой помощи можно припереться в любое время суток, но народ все-таки по ночам с пустяками лезть стеснялся. По ночам привозили только экстренных. Наверняка Плотников торчит в отделении. Надо его прогнать домой, а то опять в своем кабинете ночевать останется.
На втором этаже стоял тот же автоматчик. Усталый. Асю узнал, кивнул, заглянул в отделение, сделал какой-то знак, приглашающе распахнул дверь, но на пакет в ее руках смотрел все-таки подозрительно. Хоть и усталый, но бдительный. Молодец. Ася раскрыла пакет, показала два одинаковых шлема.
- Пассажиров возите, - печально сказал автоматчик и сделал выражение лица типа "это у меня от усталости глюки". - Ну, вообще…
- Второй шлем - запасной, - объяснила Ася. - Вдруг один поломается? А у меня как раз запасной есть! Логично?
- А чего это первый поломается? - подозрительно спросил автоматчик.
- Ну мало ли… - Ася сделала выражение лица типа "уж я-то знаю, что в жизни бывает". - Метеор, например, на голову упадет или еще какая-нибудь дрянь. И прямо во время движения. Где я посреди дороги новый шлем возьму, если запасного не будет?
- Нет, ну вообще, - потрясенно сказал автоматчик, заметно оживляясь и даже веселея.
Вот и хорошо. Теперь ему легче будет сменщика дождаться. И рассказывать товарищам по оружию будет о чем. Ася давно заметила, что анекдоты о женской логике особенно нравятся тем, кто занимается "мужским делом". Больше всего - ментам, водителям маршруток и сантехникам. И тренерам по плаванию.
Она чуть не расстроилась от нечаянного воспоминания, вынырнувшего так некстати посреди хорошего настроения. Но по коридору навстречу ей топала Светка, еще издалека громко шипя:
- Сколько ждать можно?! Я уже вся извелась! Вовка телефон оборвал! Я мобильник выключила, так он - на рабочий! Достал уже, как холера! А тебя все нет и нет! Иди скорей переодеваться! И прямо сразу рассказывай! Что там генерал? Дает признательные показания?
- Еще нет, - сказала Ася, входя за Светкой в ее кабинетик. - Но наверное, постепенно даст. Тетя Фаина его до завтра задержала. Без предъявления обвинения, по-родственному. Светка, а ты чего домой не идешь? Или случилось что? Экстренного привезли? Лариса делает или сам Плотников?…
- Никого не привезли, - буркнула Светка. - Тьфу-тьфу-тьфу… Одна работа у тебя на уме. А что я тут волнуюсь, новостей жду, семью из-за тебя бросила - тебе и дела нет. Ладно, что ж теперь… Может, завтра будет что рассказать.
- Тетя Фаина намекнула генералу, что завтра он сможет опять с сыном повидаться, - вспомнила Ася и сделала выражение лица типа "невиноватая я".
- Во дает… - Светка задумалась с выражением лица типа "это мы не проходили". Вздохнула, серьезно объявила: - Я поняла. Тетя Фаина хочет меня под статью подвести. А если тетя Фаина чего-то хочет… Ну, ты в курсе. Ладно, завтра что-нибудь придумаю. Вовке, что ли, позвонить? Пусть-ка за мной приедет. Телефон обрывать - это легко… Заодно и Плотникова домой отвезем. Он у себя сидит, пишет чего-то. Иди скажи ему, чтобы собирался, он тебя послушается.
- Может, и Ларису заодно подкинете, - подсказала Ася. - Она тоже сегодня безлошадная, я ее машины на стоянке не заметила.
- Точно, - не без злорадства согласилась Светка. - Пойду звонить… Ларису так и так везти надо. Куда она в новых туфлях? Как испанский сапог, сама сказала. До остановки не дохромает.
Светка побежала звонить мужу, Ася переоделась, убрала свой кожаный костюм и оба шлема в шкаф и пошла уговаривать Плотникова ехать домой. Как правило, дело это было бесперспективное, но сегодня Плотников оказался на удивление сговорчивым. Хотя и удивляться-то особо нечему было: отделение почти пустое, плановые операции отложили, экстренных не привозят - Плотникову было скучно. К тому же, когда в ночь дежурила Ася, он, как сам говорил, уходил с работы со спокойной душой. Говорил, что уж она-то справится в любом случае - колдунья же. При этом загадочно улыбался, давая понять, что он не поддался массовому психозу, а просто поддерживает ее имидж для пользы дела. Но время от времени все же просил ее прикоснуться к его голове. Голова у него часто болела после особенно напряженных дежурств, давление скакало. Ася сердилась, ворчала, что к врачу обращаться надо, а не шаманствовать, но к голове Плотникова, как и к головам всех остальных, все-таки прикасалась. Вот и сейчас, уже собравшись и в ожидании Светки и Ларисы уныло топчась возле двери на лестничную площадку, Плотников оборвал на полуслове последний инструктаж, зажмурился, помотал головой и жалобно сказал:
- Да что я тебя гружу… Ты и сама все знаешь. Лучше потрогай мне голову. Болит, зараза, как предательница. Ну, не фыркай, потрогай, чего тебе стоит… А то живым до дому не доеду.
Ася еще немножко гневно посопела, посверлила шефа негодующим взглядом, но все-таки подняла руку, подставила ладонь… Мракобесие. Но если им действительно помогает - так что ж кочевряжиться? По крайней мере, она надеялась, что никакого вреда ее рукоприкладство никому не приносит.
Плотников подался вперед, ткнулся лбом в ее ладонь, немножко постоял так с закрытыми глазами, выпрямился, облегченно перевел дыхание и с горячей благодарностью сказал:
- Ну, спасибо, Асенька Пална, ну, спасла старого гипертоника, ну, выручила… Ну, прямо колдунья.
При этом загадочно улыбнулся. И подмигнул сразу обоими глазами. Мол, какая там колдунья… Шутка. Ну-ну. А голову подставлял.
Наконец все собрались, пожелали спокойного дежурства, попрощались, стали по одному выходить. Плотников, конечно, тормозил, принялся говорить что-то еще о лежачих старушках… Напоследок сказал:
- Если что - ты сразу мне звони, немедленно. Поняла?
- Типун вам на язык, - с чувством ответила Ася. - Ничего не случится, Игорь Николаевич. Идите уже, а то мне надо еще этих старушек посмотреть, а потом пятую палату проверить.
- Игорь Николаевич! Вы идете? - окликнула Светка с лестницы.
- Иду, конечно, - недовольно отозвался Плотников. - Никто тут на руках меня носить не хочет, так что самому приходится ходить… Своими старыми усталыми ножками… В безобразных башмаках… И даже без бахил…
Ворча, он наконец вышел. Ася выглянула за дверь - за ней стоял уже другой автоматчик, незнакомый. Она поразглядывала его. Он - ее. У этого были спокойные глаза. Этот не боится. Хорошо.
- Вы меня запомнили? - спросила Ася.