– Он дал тебе денег, чтобы ты вышла за Марселя, а ты взяла и отдала все деньги Кэсси и тем самым способствовала их браку. Должно быть, ты здорово раздражаешь отца, но, несмотря на это, он все равно хочет, чтобы ты прочно вошла в семью.
– Думаю, он списал мой поступок на банальную женскую импульсивность. Хочешь сказать, что не знал о том, что я одолжила все деньги Кэсси? Разве Эймос об этом никому не рассказывал?
– Что его просто обвели вокруг пальца, как идиота? Можешь представить, чтобы он хоть раз такое себе позволил?
– Нет, конечно, ты прав. Но, надо признать, для него это получилось отличным вложением денег. Сейчас у Кэсси превосходно идут дела с отелем, и она понемногу возвращает мне сумму.
Джексон уставился на нее:
– Так она, получается, и есть тот самый призрак?
– Да. Я, честно признать, не ожидала, что деньги будут приходить назад столь быстро, но теперь некоторая сумма уже поступила на мой банковский счет, позднее поступит еще. Так что теперь я становлюсь богатой.
– Рад, что все прояснилось, – произнес Джексон.
Далее Джексон говорил с наигранной непринужденностью, чтобы скрыть бурю эмоций внутри. Итак, она еще не успела найти другого мужчину. Между ними возникло небольшое недопонимание, только и всего, но оно настолько повергло его в шок и злость, даже некоторую ревность, что он предпочел не вспоминать о тех ощущениях. Джексон осушил бокал, пытаясь собрать всю храбрость, чтобы наконец озвучить ей свои мысли.
– Как ты сказала, не все призраки бывают злыми, но некоторые из них действительно причиняют боль. Один из таких призраков до сих пор преследует меня, тот самый призрак, который появился после того, как я обидел тебя.
– Джексон, остановись. Мы уже обсуждали это тогда, в саду. Я сказала, что тут нечего прощать, и мы решили оставить случившееся в прошлом.
– Что произошло, то произошло, и этот случай не так просто забыть. Сейчас я скажу то, из-за чего ты меня вновь возненавидишь. Я рад, что ты не вышла замуж за Дэна. Нельзя сказать, что я счастлив от того, как именно все произошло, но тем лучше для тебя, что вы не поженились. Ну а теперь можешь называть меня всеми мыслимыми и немыслимыми словами.
Фрея посмотрела на него с удивлением и произнесла шутливо:
– Думаю, что на этот раз упущу такую заманчивую возможность. Я знаю, это не твоя вина, что Дэн пошел на попятный в самый последний момент. Ему просто нужен был какой-то предлог, отговорка, и, когда он нашел ее, сразу ей воспользовался. Я не придала этому огромного значения, дело немного в другом…
– Знаю. Тебя больше задело то, что я не сказал всей правды о том, как все произошло. Клянусь тебе, Фрея, я думал лишь о тебе, о том, что будет лучше для тебя. Тогда ты была потрясена, тебе было очень больно, и лишь поэтому я не мог сразу же причинить тебе еще бо́льшую боль. Тебе показалось, что я выставлял тебя на смех, но уверяю, я этого не делал.
– Я и не спорю. Я чувствую, что теперь узнала тебя лучше, и уверена, что ты бы не пошел на подобную подлость. Я не должна была тогда так с тобой разговаривать, но в какой-то момент я просто перестала себя контролировать.
Внезапно ее голос стал тише и против воли она закрыла глаза.
– Фрея, все не так уж радужно, верно? – спросил Джексон обеспокоенно. – После дня свадьбы прошло уже несколько недель, но ты еще даже не начала хоть немного отходить от тех мрачных событий. Здесь дело не только в одном Дэне, – заявил он. – В твоих страданиях виноват и я. Глубоко внутри ты все еще сильно мучаешься, хоть и не хочешь это признать, думаешь, что способна спрятать это от всех. Может быть, от всех и получится, но только не от меня.
Джексон ждал, когда она снова начнет сопротивляться, спорить, все отрицать, говорить, что все в порядке, но в этот раз ее плечи стали немного трястись.
– Ну же, ответь… – настаивал Джексон.
– Нет, это просто все из-за идиота Томми. Я не хотела, чтобы он поцеловал меня, пусть даже этот поцелуй и получился невинным и легким. Ох, ну да, ведь ты тоже однажды меня поцеловал…
– И был не прав, – продолжил Джексон. – Ты тогда подумала, что я лишь воспользовался представившимся шансом.
– Я просто не понимала, что происходит. Ты был так добр. Я совсем не имела в виду того, что тогда наговорила.
– Не забивай голову мыслями о Томми, Фрея. Он ни на что не рассчитывал, ровно как и я. Пройдет время, и тебе точно встретится подходящий парень.
– Ну уж нет. Это совсем не то, что я планирую.
– Разве наша жизнь может идти по четкому плану?
– Может, если есть деньги. Я ведь сказала – сейчас я стала расчетливой женщиной. Я собираюсь стать бизнес-акулой, инвестировать деньги Эймоса в ту область, где я смогу получить от них наибольшую выгоду, и это, пожалуй, единственное, о чем я хочу думать.
– Остановись, Фрея, прошу. Это говоришь не ты.
– Кто же тогда?
– Та, кем ты себя считаешь или по крайней мере хочешь быть, но точно не настоящая ты. Если и правда станешь такой, это не принесет счастья.
– А что же принесет? Другой мужчина? Я так не думаю. Лучше пойти своей дорогой, держать свою судьбу в своих руках. И отныне я сама буду распоряжаться своей жизнью.
– Если это все же произойдет, ты станешь сильнее всех нас. Ничья жизнь не может зависеть только от наших собственных мыслей и действий. Разве ты до сих пор это не поняла?
– Должна была. Ну, по крайней мере, надеюсь, что смогу хоть немного контролировать все, что со мной происходит.
– Представляю, папа, наверное, тоже так думал, когда дал тебе деньги, чтобы ты вышла замуж за Марселя. Он жестоко ошибался, и ты ему дала это понять.
– Да уж, это точно. Мой первый успех в качестве бизнес-леди. Трепещи, мир, то ли еще будет! – посмеялась Фрея.
– Нам пора идти. Тебе нужно отдохнуть.
Он подал ей руку, чтобы помочь встать, и они медленно побрели назад вдоль берега реки. Джексон наконец почувствовал облегчение.
Вскоре они приблизились к отелю. Он остановился и отвел ее в сторону.
– Взгляни на меня, – попросил Джексон.
Она подняла голову, и ее лицо осветил мягкий лунный свет. Он подумал, что прежде он не видел ничего красивее.
– Фрея, я твой друг. Ты веришь мне?
– Теперь верю.
– Тогда восприми это как дружеский жест, – прошептал он, приблизив свои губы к ее губам.
Он тут же почувствовал ее напряжение и поспешил отстраниться чуточку назад.
– Это лишь для того, чтобы ты забыла о том поцелуе с Томми, – произнес Джексон, – хорошо?
– Да, – пробормотала Фрея.
Он слегка дотронулся губами до ее губ. Джексон лишь аккуратно коснулся ее, чтобы она почувствовала себя в безопасности. Он не ждал ответа или вспышки эмоций. У него не было никакого желания вторгаться в ее сердце. Джексон хотел только, чтобы она поскорее забыла о том нелепом поцелуе, который изрядно испортил ей вечер.
– Все хорошо, – произнес он наконец. – Пора заходить.
Фрея поднялась в свой номер. Всю дорогу до комнаты она молчала и не сводила глаз с Джексона. Когда она закрыла дверь, Джексон отвернулся и тут же почувствовал накатившее смущение.
Но затем, к своему разочарованию, он заметил последнего, кого хотел бы сейчас видеть. В конце коридора стоял Томми.
– Какого черта ты тут делаешь? – огрызнулся Джексон.
– Послушай, я просто пришел извиниться. Не хотел, чтобы все вышло именно так. Я ведь не знал, что ты и она, что вы… Ну, знаешь… пара.
– Заткнись! – прорычал Джексон. – Заткнись, слышишь!
Томми ничего не ответил. Одного взгляда в яростные глаза Джексона было достаточно для того, чтобы тут же уйти.
Рано утром, когда Фрея одевалась, к ней в комнату вошла Жанин.
– Эймос уже спустился, – сообщила она. – Снова хочет изучить магазинчик для туристов, хорошенько все посмотреть. Могу с уверенностью сказать – он что-то затевает, но признаваться не хочет ни за что. Фрея, ты меня слушаешь?
– Да-да.
– Ты где-то не здесь.
– Прости, я и правда немного отвлеклась.
– У тебя точно все в порядке, дорогая?
– Все хорошо, – ответила Фрея. – Просто впереди сложный день. Давай спустимся?
Фрея знала, что внизу она сможет на время убежать из-под внимательного взора мамы. Она была подавлена с тех пор, как они с Джексоном попрощались прошлой ночью.
Все вроде шло хорошо. Они смеялись, шутили друг с другом, совсем как прежде.
Но потом он поцеловал ее, и все изменилось.
Прикосновение его губ заставило все ее тело дрожать, а сердце – биться с невероятной скоростью. Фрея хотела закричать в знак протеста. Подобным проявлениям чувств больше не место в ее жизни. Она твердо решила это, и ни один мужчина не в силах будет изменить это решение. Но ощущение удовольст вия, пронзившее ее тело, отрицать было невозможно. Ей очень хотелось повторить тот момент, почувствовать на своих губах его губы, прижаться к нему еще сильнее. Затем она вспомнила слова: "Восприми это как дружеский жест". Она пробормотала ему что-то в ответ, согласилась, но все слова были бессмысленны. Когда он выпустил ее из своих рук, она еще хоть как-то могла себя контролировать, шла и разговаривала с ним машинально, пока не оказалась в номере. Внутри комнаты Фрея вдруг начала понимать, что произошло. Джексон вел себя как добрый друг. Он очень постарался донести это до нее. Лишь ее собственная реакция на эти слова ей совсем не понравилась – не понравилось то, что она не хотела смириться с "другом". Чего бы ей это ни стоило, он ни за что не должен ни о чем догадаться. "Долго так продолжаться не будет, это просто минутная слабость, только и всего. Все быстро пройдет и тут же встанет на свои места", – успокаивала себя Фрея, спускаясь с Жанин по лестнице.
Столовая с завтраком находилась как раз за магазинчиком для туристов. Через стеклянную дверь они увидели Эймоса, увлеченно говорившего с продавцом-консультантом. Он им помахал и сразу же вышел.
– Ты ничего не приобрел? – удивилась Жанин.
– Я над этим думаю. Пошли?
Эймос зашел в столовую с видом победителя. Жанин и Фрея последовали за ним.
Джексон уже был там и искал Фрею глазами, как бы прося ее сесть рядом.
– Нога все еще немного болит, – пробормотал он жалобно. – Ты ведь не сможешь отказать мне в помощи?
– Я тебе не нужна, – ответила Фрея. – Уверена, в отеле есть отличный доктор.
– Ну, пожалуйста, один маленький массаж, – умолял он.
Еще пару месяцев назад она бы тут же согласилась без всяких возражений. Теперь же одна лишь мысль о прикосновении к нему подобным образом заставляла все ее нутро протестовать. Она не должна прикасаться к нему.
– Извини, Джексон, у меня нет на это времени. Надо держаться ближе к Эймосу.
– По-моему, с ним все в полном порядке.
– Тогда мне стоит быть еще внимательнее. Думаю, лучше пойду и сяду напротив него.
Джексон схватил ее за руку, останавливая:
– Я тебя обидел?
– Конечно нет.
– Я ведь тоже твой пациент.
– Через считаные секунды ты станешь пациентом не с больной ногой, а вообще без нее. Пусти меня.
– Ах так, ну хорошо, – сказал он и подался чуть ближе к ней, чтобы прошептать: – Задира.
– Ничего подобного, просто девушка, которая в состоянии позаботиться о себе.
Она тут же направилась к столу, где сидел Эймос, и села напротив него. Фрея не могла не смотреть на Джексона, точно так же, как и он не мог оторвать от нее взгляд.
Глава 9
В течение всего дня Эймос вел себя очень странно. Когда все остальные уже были готовы выходить, он заставил всех ждать, потому что снова отправился в туристический магазинчик. Он все время загадочно улыбался, а на все вопросы о том, что же он затевает, не отвечал.
По приезде в отель Эймос первым делом снова бросился в магазинчик для туристов, а затем поспешил подняться в номер до того, как кто-нибудь смог бы его догнать. Когда подошло время еды, он настоял на том, чтобы спуститься самостоятельно.
Жанин отошла, но Джексон взял Фрею за руку, тем самым привлекая ее внимание.
– Что это с ним? – пробормотал он ей на ухо.
– Он твой отец, а не мой, – проворчала Фрея в ответ. – Ты точно должен знать его лучше, чем я.
– Жанин единственная, кто понимает его лучше всех. – Джексон иронично улыбнулся. – Вот почему иногда она устраивает ему хорошую встряску. Она всегда знает, что наилучшим образом можно с ним справиться только тогда, когда ему противостоишь.
– Это наилучший способ справиться с любым мужчиной, – высказалась Фрея. – Я лучше пойду. Эймос машет, зовет сесть поближе к ним с мамой.
Ужин прошел вполне приятно. Поездка проходила превосходно, и оставались считаные дни до конца их путешествия.
Наконец Эймос поднялся из-за стола:
– Перед тем как пожелать спокойной ночи, я бы хотел сказать кое-что еще. – Все с любопытством уставились на него. Эймос удостоверился в том, что сконцентрировал на себе внимание каждого, и только потом начал говорить. – Вчера мы все открыли для себя богиню Хатхор, жену Гора, бога-сокола. Она произвела на меня огромное впечатление. – Как и в тот раз, Эймос мило наклонил голову в сторону жены. – Я обратил внимание на великолепные украшения этой богини, столь подходящие для ее статности. Конечно, это был подарок Гора, ее мужа. Ну а раз уж мы с ним так тесно связаны, то мне не оставалось ничего иного, кроме как последовать его благородному примеру. – Эймос наклонился и достал из-под стола огромную коробку, затем открыл ее, вызвав тем самым восхищенные возгласы за столом. Внутри коробки находилось огромное золотое ожерелье, усыпанное рубинами, сапфирами и изумрудами. Одного взгляда на эти великолепные камни было достаточно, чтобы убедиться в том, что они настоящие. Бог-сокол никогда не будет тратить свое время на фальшивки. – Встань, дорогая, – скомандовал Эймос. Шокированная Жанин медленно поднялась. Муж нежно обвил восхитительное ожерелье вокруг ее шеи и жестом показал, что оно превосходно ей подошло. – Для богини Хатхор, повелительницы рая и царицы всех богинь, – торжественно произнес Эймос. – В знак восхищения ее красотой и величием. Она живет в тени Гора, но только благодаря ей он способен править всем миром. – Все зааплодировали, некоторые даже что-то выкрикивали. Жанин покраснела и казалась совсем смущенной. Эймос повернулся к Жанин, и Фрея только разобрала, как он прошептал: – Скажи же хоть что-нибудь.
– При всех? Тут же столько народу, – ответила Жанин мягко.
– Конечно, каждый должен знать, насколько ты важна для меня.
Краснея еще сильнее, Жанин обвила руками его шею и горячо поцеловала мужа. После поцелуя все сразу ее окружили и уставились на прекрасные камни.
– Однако как ты смог все это достать? – недоумевал Ларри.
– Без проблем, – ответил Эймос игриво. – Гор всемогущ, и он может делать все, что только пожелает.
Снова прозвучали аплодисменты.
Затем Эймос продолжил:
– Это еще не все.
Он представил огромные серьги и браслет, которые идеально подходили к восхитительному ожерелью. Послышались новые выкрики, когда Эймос надел эти драгоценности на жену и, довольный, посмотрел на нее.
– Спасибо, дорогой, – произнесла Жанин, сумев наконец справиться с эмоциями. – Они такие красивые!..
– Прими их как дар для самой лучшей жены в мире, – громко произнес Эймос. – Нет, не в мире, во всей Вселенной. От Гора его жене богине Хатхор до скончания всех времен.
Эймос подал жене руку, и она тут же взяла ее. Он повел ее вдоль стола, так чтобы каждый смог разглядеть все это великолепие, а затем увел ее наверх.
То и дело раздавались восхищенные возгласы. Большинство людей за столом были очень впечатлены. Только Джексон выглядел немного странно, он будто посмеивался над произошедшим и был весь в раздумьях. Фрея была также не уверена в своих чувствах на этот счет.
Наверху Фрея постучалась к ним в комнату. Эймос открыл дверь.
– Ну разве она не превосходно выглядит? – спросил он, отступая назад и давая девушке зайти в комнату.
– Фантастически, – согласилась Фрея, взглянув на мать. – Украшения просто восхитительны.
– И они достойны, чтобы их носила моя жена, – торжествовал Эймос.
Жанин крутилась перед зеркалом, чтобы получше рассмотреть камни. Она улыбалась, но Фрея сразу заметила – что-то не так. Она поспешила ретироваться к себе.
Через час в комнату Фреи постучалась Жанин.
– Мне удалось убежать, он уснул. Надеюсь, я тебя не разбудила? – спросила она.
– Это не важно. Мне показалось, что ты хотела со мной поговорить. Ох, что за вечер!
– Да, было здорово. Такой красивый, благородный поступок с его стороны.
– Но?..
– Ох, не знаю, дорогая. Я чувствую вину, что недостаточно радуюсь или счастлива по такому поводу. Я и правда всего лишь неблагодарная корова.
– Ничего страшного. Богиня Хатхор ведь предстает в облике коровы.
– Но я не она, а Эймос – не бог-сокол. Он просто мой дорогой и любимый муж. Если бы он только мог видеть все в правильном свете.
Жанин печально вздохнула, и Фрея тут же присела рядом с ней:
– Тебе не нравится, что он так себя ведет? Большинство женщин мечтали бы о таком подарке, да еще и прямо перед всеми.
– Вот именно. Перед кучей народа. Если бы мы остались с ним наедине, эти подарки значили бы для меня намного больше.
– Возможно, он подумал, что тебе понравится быть на виду?
– Нет-нет, дорогая, в центре всеобщего внимания был он. Это он совершил столь щедрый подарок и хотел, чтобы каждый знал, какой он щедрый.
– Но ведь это не значит, что он ничего к тебе не чувствует, – запротестовала Фрея. – Это ведь так мило, что он потратил кучу денег и принял на себя все хлопоты.
– Деньги для него – ничто, а всю работу по доставке подарков принял на себя продавец в магазинчике.
– Мам, почему ты так хочешь увидеть все в плохом свете?
– Возможно, оттого, что глубоко внутри я хочу верить, что Эймос сделал это из-за истинных чувств ко мне, но слишком хорошо его знаю.
– Может быть, его чувства и правда искренни, он просто выражает их по-своему.
– Спасибо за утешение, дорогая, но тут все не так просто, как кажется. С тех самых пор, как я узнала, что он сделал по отношению к Дэну, я увидела его совершенно в ином свете.
– Но почему?
– Это было уже слишком. Теперь я просто не знаю, чего ожидать от своего мужа. Спокойной ночи, милая, не хочу тебя сильно задерживать, тебе стоит хорошенько выспаться.
Когда Жанин вышла из ее комнаты, Фрея задумчиво села около окна. Ей совсем не хотелось спать. Мама абсолютно права. От Эймоса никогда не знаешь, чего ожидать. "То же самое можно сказать и про Джексона", – заметила про себя Фрея.
На следующий день работа в храме шла быстрее и продуктивнее. Внезапно Ларри подошел к Джексону с новой интересной идеей.
– Гор предстает в виде сокола, – заявил он. – Твоя фамилия Фэлкон, что означает "сокол". Мы просто обязаны упомянуть в съемках это интересное совпадение. Мы должны также взять в кадр твоего отца. Можем снять, как ты берешь у него короткое интервью, как раз на фоне той гравюры. Что думаешь, он согласится?
– О да, – уверенно произнес Джексон.
Как и ожидалось, Эймос воспринял эту идею с большим энтузиазмом. Сцену сняли очень быстро, лишь с небольшой паузой, когда Эймос стал настаивать, чтобы Жанин тоже приняла участие в интервью.