Вскоре все успокоились, и работа была продолжена. Камеры были снова расставлены по своим местам. Джексон взял короткое интервью у отца, и казалось, что все остались довольны.
Когда после всего Фрея принялась искать Эймоса, она не смогла нигде его обнаружить вплоть до самого отъезда в отель. В автобусе он решил вздремнуть, но не склонил голову на плечо Жанин, а напротив, отвернулся в сторону окна.
Фрея удивилась, как сильно он, должно быть, вымотался за день. Ей было и правда жаль, что она не знает, что же на самом деле творится между ее матерью и Эймосом.
Все вернулись в отель, а Эймос снова куда-то исчез. Не оставалось никаких сомнений: он всех избегает, и особенно – свою жену.
Фрея обнаружила отчима в саду. Он сидел под деревом за столиком и пил кофе.
– Можно присоединиться? – спросила она и села рядом с ним, не дожидаясь ответа.
Он кивнул и попытался изобразить подобие улыбки.
– Что случилось? – поинтересовалась Фрея. – Скажи, что тебя мучает, папа.
– Меня мучает то, что ты называешь меня папой после всего того, что я тебе сделал, – вздохнул он.
– Сделал что? – аккуратно переспросила Фрея.
– Не притворяйся, будто ничего не знаешь о том, что я угрожал Дэну, чтобы он оставил тебя в покое. Если бы только я мог хоть немного держать себя в руках, все могло быть по-другому.
Фрея уставилась на него, пытаясь понять, не ослышалась ли она. Эймос, известный задира и чрезвычайно самоуверенный тип, признает, что был не прав? Невозможно.
– Ты ведь понимаешь, о чем я, верно? – продолжил он. – Джексон все тебе рассказал, а ты в свою очередь поделилась с матерью.
– Как ты… откуда ты узнал?
– Я стоял за дверью.
– Что?!.
– Я не мог никому рассказать, что подслушал вас, но хотел извиниться перед тобой. Я знаю, как сильно ты любила его.
– Нет, я так не думаю, – произнесла она.
– Тогда ты просто обязана мне отомстить.
Краем глаза она вдруг заметила, как Джексон медленно подходил к ним с другого конца сада.
– Но я не хочу, – сказала Фрея. – Я это пережила и теперь начинаю задаваться вопросом, любила ли я его вообще.
– Это мило с твоей стороны, но…
– Нет, серьезно. Он меня очаровал, но это была не любовь. Было похоже, будто я поехала в очень необычный отпуск, он закончился, и я снова вернулась к обыденности. Не переживай за меня, мое сердце не разбито.
– Ты не представляешь, как я счастлив это слышать. И, дорогая, прежде чем мы вернемся ко всем остальным, я бы хотел тебя попросить. Я не хочу, чтобы твоя мама знала, что я вас подслушал… Впрочем, надеюсь, ты меня поняла.
Фрея поняла все предельно ясно. Теперь ей стали понятны сомнения и волнения Жанин по поводу Эймоса.
– Не волнуйся, я ничего не скажу, – произнесла Фрея.
– Даешь слово?
– Даю слово. О, вот и мама.
Жанин подошла к ним и опустила руку на плечо Эймоса.
– Я везде тебя ищу, пора идти внутрь, – сказала она.
Когда Фрея осталась одна, Джексон вышел из-за дерева, за которым прятался.
– Я так и знала, что ты тут, – сказала она.
– Мне с трудом верится в то, что я сейчас услышал. Он практически сказал, что был не прав. Кто бы мог подумать, что мой отец сможет признать, что подслушал твой разговор с матерью?
– Особенно если вспомнить, что она тогда про него сказала.
– Я знал, что он подслушал вас той ночью, но что именно он услышал – мне неизвестно.
– Мама сказала, что у нее есть сомнения, возможно ли их дальнейшее будущее.
Джексон присвистнул:
– Ну и ну! Имеешь в виду, она думала уйти от него? Женщины никогда не бросали отца. Он сам от них уходил.
– А теперь все иначе, – заметила Фрея. – Теперь его могут бросить, а не он. Именно поэтому Эймос в последнее время ведет себя так странно. Тот разговор ударил по самолюбию. Сомневаюсь, что задеты были его чувства по отношению к Жанин.
– Не знаю. Я всегда спрашивал себя, дает ли он волю эмоциям, ведь они для него не более чем проявление слабости. И конечно, именно по этой причине он и умолял тебя ничего не рассказывать матери. Он лучше умрет, чем допустит подобное.
– И снова проклятая гордость, – сказала Фрея. – Как мне жаль его иногда. Бедный, бедный Эймос. Джексон, было ли мудро с моей стороны пообещать ничего не говорить матери? Смогу ли я сдержать слово?
– Ну, знаешь, папа мне всегда говорил, что мудрость заключается в том, чтобы в подходящий момент как раз нарушить свое обещание.
– Вполне в его духе.
– Настанет день, когда Жанин будет готова узнать правду, но только не сейчас. Но я еще кое-что хотел сказать.
С минуту Джексон колебался, будто не зная, как продолжить разговор. Фрея вопросительно на него посмотрела, и он наконец смог произнести:
– Спасибо, что была так добра к нему сегодня.
– Я люблю Эймоса, – заявила Фрея. – Ну да, пускай я иногда и взрываюсь от того, что он все время всех учит жизни, но ведь это здорово, что он хочет, чтобы я стала частью семьи, это мило.
– Ты правду ему сказала? Что справилась с переживаниями о Дэне, что, возможно, и не любила его вообще? Это правда?
– Ну конечно, правда. Я же говорила тебе то же самое и не один раз.
– Верно, – пробормотал Джексон. – Ты не устаешь это повторять.
– Я не собираюсь плакать только потому, что какой-то мужчина разлюбил меня. Мне дана жизнь, и я прекрасно ее смогу прожить сама. Впредь, если Эймос будет спрашивать у тебя про меня, можешь спокойно ему сказать, что он никаким образом не навредил мне и я абсолютно счастлива.
– Отлично, я скажу ему, что все в порядке.
– И что я счастлива.
– Ты уверена в этом?
– Сомневаешься? Я сказала "счастлива", и это значит, что я счастлива, – особенно меня радует тот факт, что мне поступают на счет деньги.
– Деньги приносят счастье? Ты начинаешь говорить в точности как отец.
– Что ж, возможно, он порой прав.
– Нет! – возмутился Джексон. – Не говори так, это не ты!
– Это новая я. Говорю тебе, я вижу новые горизонты и некоторые из них представляются мне очень привлекательными. Спокойной ночи, Джексон.
– Спокойной ночи, – сказал он, провожая ее взглядом.
* * *
Работа над проектом завершалась. К концу следующего дня Джексон был рад немного пройтись в одиночестве.
Будто завороженный, он медленно подошел к статуе Гора, вспоминая, как впервые ее увидел. Она была выше его более чем в два раза, острый клюв будто разрезал небо – очень внушительное зрелище.
Начало смеркаться. Вся съемочная группа уже готова была отправиться в отель, и скоро Джексон должен к ним присоединиться, но сначала нужно кое-что сделать. Повернувшись назад так, чтобы видеть над собой величественную статую, он начал говорить:
– Ты совсем как мой отец. Он никогда не хотел, чтобы его сыновья остались одни. Даже теперь, когда мы все уже выросли, он до сих пор не хочет принять то, что мы все независимы… "Сделай то", "сделай это", "женись на той женщине, которую я тебе выбрал"…
"Так женись на ней, – прошептал голос в его голове. – Ты ведь знаешь, что любишь ее".
– Ничего подобного!
"Ты влюблен в нее. Ты пытаешься не замечать этого, но пора взглянуть правде в лицо".
– Даже если это действительно так, уже слишком поздно что-то менять. Она держится на расстоянии, не подпускает меня ближе. С той ночи, когда я снова ее поцеловал, она стала держаться еще холоднее, хотя я хотел лишь отвлечь ее от неприятных мыслей об инциденте с Томми, только и всего.
"Не обманывай себя".
– Ну ладно, может быть, я и хотел чего-то большего. Но после всего случившегося она на меня даже не посмотрит.
"Не стоит так быстро опускать руки. Настал час, действуй".
Слова в его голове звучали отчетливо, Джексон мог поклясться, что слышал реальный голос. Молодой человек изумленно осмотрелся, словно хотел удостовериться, что не сходит с ума. Над ним по-прежнему молчаливо возвышалась статуя Гора.
– Ты что-то сказал? – обратился к ней Джексон.
Ответа не последовало.
Джексон отвернулся и побежал к автобусу. Сев внутрь, он притворился, что уснул, потому что не хотел ни с кем говорить. Он старался привести мысли в порядок, но тщетно.
"Не стоит так быстро опускать руки. Настал час…"
"Замолчи! – сказал он про себя призраку в его голове, – я сам приму нужное решение".
"Но ведь это и есть только твое решение".
"Что ты знаешь обо мне?"
"Что ты вообще знаешь о самом себе?"
К его облегчению, автобус затормозил. Они подъехали к отелю.
Уже внутри Эймос начал донимать его болтовней.
– То интервью, которое мы сняли: по-моему, все прошло просто замечательно! У меня появилась отличная идея – мы могли бы сделать еще несколько! – твердил Эймос.
– Пап, мы уезжаем через несколько дней.
– Но ты ведь можешь уговорить их остаться еще ненадолго. Мы должны это сделать. Потом будет уже поздно. Не время опускать руки, лови момент! – театральным голосом произнес Эймос.
– Что?.. Что ты сказал? – изумленно воскликнул Джексон.
– Я сказал "лови момент"! Моя жизненная позиция, которая помогла мне стать победителем во всем. Я думал, что ты ее прекрасно знаешь.
– Но ведь это не так уж просто, верно? – усмехнулся Джексон. – Сначала нужно понять, подходящий это момент или нет.
– Естественно, как же еще.
– И ты всегда можешь понять, что вот он?
– Знаешь ли, сильный человек сам может создавать такой момент.
– Ты правда способен на это? – пробормотал Джексон. – И даже не боишься пойти на риск? Ведь все может обернуться катастрофой.
– Если человек знает, что делает и как, то никакой катастрофы не произойдет.
– Иногда подобный принцип и правда работает, – заметил Джексон. – Но только в бизнесе, а жизнь ведь не строится на одних лишь деньгах. Есть вещи и поважнее.
– Я говорил тебе прежде, что правила ведения бизнеса действуют и в реальной жизни. Кажется, будто это не так, но как раз так и есть. Мужчина должен твердо стоять на своем.
– А как же риск, что все падет прахом? Как же риск упустить нужный момент?
– Тогда создавай еще один, другой. Никогда нельзя принимать поражение. Всегда добивайся своей цели.
На это Джексон не нашел что ответить. Этот диалог с отцом зашел слишком далеко. Слова Эймоса были так похожи на те, что Джексон якобы услышал в храме, что от осознания этого его бросило в дрожь.
Джексон сумел убедить себя в том, что это просто совпадение. Но ощущение тяжести на сердце так и не покинуло его.
Глава 10
Настала последняя ночь. На следующий день они должны были возвращаться в Каир. Последний ужин проходил в ресторане, все были в отличном настроении, смеялись и праздновали. Кто-то даже произнес тост за Гора и Хатхор, что привело всех в восторг.
Фрея смотрела на Джексона, который сидел на другой стороне стола, он веселился и наслаждался каждым моментом. Фрея призналась про себя, что Джексон невероятно привлекателен. Он был красивее всех мужчин за столом, и это заметила не одна она. Дебра то и дело не упускала шанса лишний раз улыбнуться ему, приобнять за плечо и невинно чмокнуть.
Фрея снова почувствовала ту дрожь, в точности такую, когда губы Джексона коснулись ее губ. Она упорно старалась вычеркнуть из памяти это воспоминание, но оно сопротивлялось, давало о себе знать в самые неподходящие мгновения. Джексон быстро поймал ее взгляд, заметив, что она за ним наблюдает. В ответ на ее улыбку он тоже улыбнулся. Догадывался ли он, о чем она думает? Вспоминал ли он то же самое, что и она? Что могла значить его теплая улыбка?
Наконец пришло время расходиться по номерам. Многие уже потянулись в свои комнаты наверху. Но только не Фрея. Внезапно нахлынувшие воспоминания взбудоражили ее, и она вышла на улицу через парадную дверь. Ей захотелось немного побыть одной, прогуляться вдоль реки и окунуться в воспоминания, чтобы насладиться ими в последний раз.
Сколько раз она говорила себе ни за что не надеяться на нечто большее? Сколько раз называла себя трусихой только потому, что хотела избегать любви всю оставшуюся жизнь?
Вот и то самое место. Только здесь она может дать волю своим запрещенным чувствам и эмоциям, полностью в них раствориться.
Закрыв глаза, она подняла лицо навстречу лунному свету.
Наконец, спустя несколько мгновений она открыла глаза.
Перед ней стоял он.
Сначала Фрея подумала, что ей все привиделось, но потом осознала, что Джексон действительно стоял в нескольких метрах от нее и наблюдал.
– Смею предположить, что у нас обоих возникла одна и та же мысль, – сказал он, подходя ближе.
– У нас обоих? – Сердце Фреи забилось быстрее то ли от надежды, то ли от отчаяния.
– Прийти сюда, – сказал Джексон. – Мне вдруг так захотелось пройтись вдоль реки. Я полюбил это место, и мне так жаль покидать его. Я так рад, что ты чувствуешь то же самое.
Ни Фрея, ни Джексон не могли даже представить, что со второго этажа отеля, с балкона, за ними наблюдали. Слишком увлеченные друг другом, они не замечали ничего вокруг. Взявшись за руки, они побрели вдоль реки и вскоре скрылись из вида.
– Как мило, – сказала Жанин, чуть вытянув шею и провожая их взглядом. – Они так здорово смотрятся вместе.
– Конечно, они здорово смотрятся вместе, – уверенно произнес Эймос. – Я всегда это говорил, только меня никто не слушал. – Он довольно потянулся и вздохнул. – Я знал, что это сработает.
– Что сработает?
– Появление Фреи здесь, в Египте.
– Она приехала сюда, чтобы за тобой присмотреть и позаботиться о твоем здоровье, тебе ведь было плохо.
– Я лишь хотел, чтобы все вокруг думали, что мне и правда плохо, но на самом деле я чувствовал себя просто отлично. Я просто знал, что, если она приедет, они наконец будут вместе.
– Чувствовал себя просто отлично? – возмутилась Жанин. – А как же все эти приступы?
– Было несложно их изобразить. Я сделал это, чтобы вы обе приехали к нам. Я ведь знал, что им придется проводить тут много времени вместе, и это сработало. О, дорогая, прекрати, не надо на меня так смотреть. Ты же знаешь, что я иногда могу немного исказить реальные факты.
– Немного? – ахнула Жанин. – Это уже ни в какие ворота не лезет! Это уже серьезная ложь!
– Ложь во спасение. Скажи, разве ты не хочешь, чтобы они поженились?
– Да, я была бы очень рада, но только если они сами этого хотят.
– Все, что я сделал, все это ради них, чтобы они смогли быть вместе. Разве это неправильно?
– Нет, – сказала Жанин. – Ты мог бы довериться мне. Если бы ты сказал, что болезнь – это всего-навсего хитрая уловка, попросил бы меня тебе немного подыграть, но нет! Ты даже понятия не имеешь, как я переживала и не спала по ночам из-за тебя! Не могу поверить, что ты выдумал это все только ради того, чтобы добиться своей глупой цели. – Казалось, что Жанин закончила говорить, но вдруг ее голос приобрел еще более мрачный и грустный тон. – Я знаю, что тебе нет дела до других людей и до того, как они себя чувствуют, когда прыгают перед тобой на задних лапках. Я также знаю и то, что ты угрожал Дэну, чтобы он отвязался от Фреи.
Эймос поднял голову, взглянул на жену и стыдливо опустил глаза.
– Да, – промямлил он, – но…
Впервые в жизни Эймос не мог подобрать нужных слов.
Жанин с изумлением уставилась на него:
– И это все, что ты можешь сказать?
– Давай закроем эту тему, – тихо попросил он.
– Ты, кажется, ни капельки не удивлен. Тебе даже не интересно, откуда я это узнала?
– Фрея тебе рассказала, – прорычал он.
– Откуда?!
– В общем, так вышло, что во время вашего разговора я случайно проходил мимо двери.
– Все понятно. Ты "случайно проходил мимо двери", а потом вдруг "случайно" не смог пройти дальше и подслушал наш разговор.
– Да, я все слышал, – ответил он.
Слова эхом отдались в голове Жанин. Если Эймос слышал все, то значит, он знает о ее высказываниях в его адрес.
"Он любит чувствовать себя всемогущим. Признаюсь, с этим его качеством мне всегда приходилось мириться с большим трудом", – вот что она сказала тогда. Он все это слышал, а кроме этого, вдобавок, – как она ответила Фрее на ее вопрос, почему Жанин до сих пор с ним.
"Я нужна ему… Он очень ранимый в некоторых вопросах и совсем этого не понимает".
– Я слышал абсолютно все, – продолжил Эймос. – Поэтому все это время я был в курсе, что ты все знаешь о запугивании Дэна, но сама ты мне в этом не признавалась.
– Что я должна была сказать? – вскричала Жанин. – Некоторое время я отказывалась в это верить, старалась даже мысли не допускать, что ты можешь так далеко зайти. Но глубоко внутри я знала, что все это правда, и теперь я еще раз убедилась в том, что была права на твой счет. Особенно мне открыла глаза твоя последняя выходка с болезнью.
– Я только хотел помочь ей забыть боль и, как видишь, сделал все правильно. Я знал, что Дэн – мерзавец.
– Это ты виноват в том, что она страдала. Дэн ни за что бы не сделал предложение, если бы не твои угрозы. Не надо изображать из себя святого, Эймос. Ты думал только о том, чего ты хочешь, и больше ни о чем. И теперь Фрее снова будет больно, потому что ты уже вконец все запутал.
– Никак не пойму, почему ей снова должно быть больно. Джексон – замечательный молодой человек и станет для нее прекрасным мужем.
– Кто тебе сказал, что она выйдет за него? Кто сказал, что она в принципе вообще хочет снова выйти за кого-нибудь замуж? Разве ты не понимаешь? Сейчас она видит сильный пол совершенно в ином свете, и это не очень подходящий момент для размышлений о замужестве! Я прекрасно ее понимаю. Но ты…
– Моя дорогая…
– Не называй меня так. Я не твоя дорогая. Сомневаюсь, была ли я ей вообще. Все зашло слишком далеко. Ты и правда монстр, как говорят все вокруг.
– Только не надо раздувать скандал. Признаю, наверное, я должен был тебе сказать, что притворяюсь. Но что бы ты тогда сделала? Подыграла мне? Сомневаюсь.
– Ах вот как! Если у кого-то имеется другое мнение, ты и слушать его не станешь? – возмутилась Жанин. – И меня в том числе.
Эймос вскинул руки и умоляюще посмотрел на нее:
– Я не это имел в виду. Послушай, прости меня. Давай оставим все в прошлом.
– Не уверена, что смогу.
– Ведь я пытался показать, сколь много ты значишь для меня, милая. Смотри, какие прекрасные украшения я тебе подарил.
– Ох, Эймос, как ты слеп!.. Ты не можешь взглянуть на себя со стороны. Эти украшения – не просто подарок. Ты затеял все это только для того, чтобы перед всеми покрасоваться и снова быть в центре внимания.
– Ты тоже оказалась в центре внимания. Все сказали, что ты выглядела просто потрясающе.
– Я этого вовсе не хотела. Было бы намного лучше и правильней, если бы ты подарил мне их наедине. Когда мы вернулись в наш номер, ты, наоборот, торопился быстрее снять с меня драгоценности и запрятать в сейф.
Эймос уныло вздохнул:
– Не знаю, что и сказать.
– Больше не хочу говорить об этом. Мне надо подумать о будущем, – ответила Жанин.
– О чем это ты? – воскликнул он. – Мы муж и жена. У нас будущее одно на двоих.
– Возможно. Я подумаю над этим.