Николас слегка передвинулся, и она почувствовала, как прогнулась постель. Он оседлал ее бедра, мошонка касалась ее обнаженных ног. Николас прав. Ощущения стали значительно острее, исчезла стеснительность. С закрытыми глазами Аннора полностью погрузилась в мир собственных фантазий. Послышался тихий шелест, и она поняла: Ник снова полез в мешочек.
– Каждый охотник за сокровищами должен иметь карту, – мягко проговорил он. Раздался едва слышный хлопок, будто вытащили пробку из бутылки. Аромат лаванды, смешанной с каким-то благовонием, приятно наполнил комнату. – У меня есть лосьон, сделанный по моему специальному заказу. Я немного разогрею его в руках, прежде чем нанести. – От его слов по телу разлилась горячая волна. Еще один вздох. – Теперь все готово.
Николас дотронулся пальцами до ее подбородка, давая почувствовать аромат, словно подбирая нужную тональность для пьесы, предназначенной только для двух актеров. Он провел пальцем по ее шее.
– Сокровища могут быть спрятаны где угодно. Здесь, в речном потоке, или же в долине. – Его ладони уже покоились между ее грудей. – А может быть, и в горах. – Обе его руки одновременно принялись поглаживать круговыми движениями соски. – Или на самой вершине.
Аннора почувствовала, как соски напряглись, когда его пальцы добрались до кончиков упругих бутонов. Даже едва ощутимое прикосновение немилосердно терзало их сладкой мукой. Его руки двигались дальше, нежно массируя тело. Аннора желала бы, чтобы ноги были свободны. Страстно хотелось тесно сжать бедра, давая себе передышку, защиту от распаляющего желания. Она ощущала себя возбужденной, опьяненной чувственной негой, нервы были натянуты до предела. Аннора изогнулась, пытаясь освободиться от пут.
– Ай-ай-ай, – игриво пожурил Николас. – Еще не время. – Его руки теперь скользили по ее бедрам, пальцы дразнящими движениями поглаживали влажные складочки средоточия женственности. – Ты имеешь право кричать только тогда, когда мы найдем сокровище.
Теперь Аннора полностью осознала суть игры. И конечно, пришла к неутешительному выводу, чем дольше сможет вытерпеть, тем большего возбуждения достигнет и, следовательно, тем мощнее будет оргазм.
Его руки уже ласкали ее изящные ступни.
– Карта нарисована. – Он коснулся губами нежного местечка под каждой коленкой и пустился обратно. Рисование этой чувственной карты возбудило и его. Аннора ощущала на бедрах тяжесть напряженного члена.
– Скажи, где искать сокровища, о, Аннора?
Он склонился над ней, его дыхание мягко щекотало ей губы.
– Здесь ли оно, в пещере чудес? – Он поцеловал ее.
Она открыла губы, позволяя его языку дразнить кончик ее собственного, давая испить свой вкус.
– Поищи в горах, – предложила она спустя какое-то время.
Ник опустился ниже. Ее "горы" уже больше напоминали вулканы, плоть пылала, обретая обостренную чувствительность от прикосновений. Этот жар был неприятен, однако постоянное поддержание пыла желания неуклонно приближало к безумию любовного экстаза, который, как она уже знала, непременно ожидал в конце пути.
Николас лизал и посасывал каждый напряженный бутончик, пока Аннора не осознала, что сейчас не выдержит и вскрикнет. И лишь желание ощущать его губы удерживало крик.
– Запретный источник, – словно в лихорадке прошептала она.
И вот он уже там. Его губы у самого средоточия женственности, язык скользит по створкам ее жемчужной раковины, обретая наконец бесценное сокровище. Аннора застонала. Николас был уже у нее между ног, язык сменился возбужденным членом, устремившимся в расщелину. Оргазм накрыл ее, мощный и сладостный. Она почувствовала, как огромное напряжение внезапно разлетелось вдребезги, сила извержения была одновременно ожидаемой и приятной. Николас последовал за ней, сердце его бешено билось, он изо всех сил прижимал ее к груди. Что за потрясающий способ начать новый день! Она чувствовала, будто готова жить этой минутой, запечатлеть ее в себе навсегда. Боже, она просто обязана!
Глава 11
Во время их совместного весьма позднего завтрака Николас мысленно перебирал в голове варианты прощания. Проснувшись, они последний раз займутся любовью, потом их будет ожидать завтрак. Он вовсе не желал создавать впечатления поспешного отъезда. Однако не следовало затягивать с прощанием, лучше откланяться поздним утром. Надо выехать до одиннадцати, ведь он собирается посетить оперу с уже ожидавшей его леди Бернхэм, которая заблаговременно забронировала за собой право на вечер в компании Ника Д'Арси.
Аннора сидела за столом напротив него, посвежевшая и сияющая после поисков сокровищ, в прелестном платье из розового муслина с орнаментом из белых цветов и простой прической, счастливая, довольная и даже немного расслабленная. Будет ли она выглядеть так же завтра? При мысли об этом Николас почувствовал легкий укол сожаления. После завтрашнего дня он больше никогда не увидит Аннору Прайс-Эллис. Подобного рода ощущения оказались для него в новинку, ранее он никогда не испытывал дискомфорта после завершения сделки.
На краткий миг он позволил себе разделить с ней совершенство искренней любовной связи, не будучи глупцом при этом. Он прекрасно понимал значение слова "краткий". Совершенство – дорогое топливо в топке эмоций, да и горит оно слишком быстро, оставляя лишь блеклые угли и серый пепел потерь. Лучше всего, не оставляя на потом, испить шампанское, пока пузырьки не успели выдохнуться. Однако мысль о расставании продолжала тревожить, создавая дискомфорт.
Вдруг Аннора решит навестить Лондон и разыскать Ника. Он очень надеялся, что этого не случится, желая, чтобы она запомнила его таким, каким он был здесь, а не столичного кавалера по вызову Ника Д'Арси, наставляющего рога беспечным мужьям и вызывающего в них ревность, оказывая неподобающее внимание покинутым женам. Это лишь уронит его в ее глазах и повлечет за собой дополнительные неприятности. Например, может возникнуть вопрос: как могла она связаться с таким ничтожеством? Многолетний опыт подсказывал: женщины склонны влюбляться в красивую фантазию, чураясь не столь радужной реальности.
– О чем задумался? Похоже, ты сейчас за тысячу миль от этого стола? – Аннора окинула его взглядом, спрятав лицо за фарфоровой чашкой.
Неужели она думает, что он уже мысленно ее покинул? Николас не спешит и, откровенно говоря, не испытывает особого желания встречаться с леди Бернхэм, театральная ложа которой подрастеряла для него всю свою привлекательность.
– О, прости, я вовсе не хотел отвлекаться.
Вошел Пламсби, держа в руках серебряный поднос с письмами.
– Мисс, письма. Вам также письмо, сэр.
Ник с беспокойством взял конверт. Письмо могло быть только от Ченнинга. Никому другому неизвестно, где сейчас Николас Д'Арси. Интересно, что хочет сообщить Ченнинг, неужели нельзя было потерпеть еще сутки? Ник убрал письмо в карман сюртука, ему торопиться некуда, прочтет сообщение позже в одиночестве. Он подхватил лежавшую около тарелки газету и встал из-за стола.
– Предоставляю тебе возможность ознакомиться со своими письмами. Я же посижу на солнышке на веранде и почитаю.
– Ты вовсе не обязан уходить, – поспешно возразила Аннора.
Ох, значит, все-таки почувствовала безысходность последнего дня, желание провести вместе каждую свободную минутку. Видит Бог, он этого не хотел, не хотел, чтобы она решила, будто влюблена в него. Никому из них не станет лучше от подобных мыслей или чувств.
– Тебе недолго придется скучать в одиночестве! – Ник ободряюще улыбнулся, однако решения менять не стал. Нравится или нет, пришло время восстанавливать между ними дистанцию. Существует не так много способов, также относящихся к числу секретных умений члена Лиги джентльменов для деликатных услуг, которыми он в совершенстве овладел за многолетнюю практику работы. Некоторая жесткость осанки, едва заметная снисходительная улыбка, пусть тело говорит своим языком то, что слишком жестоко выразить словами: "Самое время вспомнить, что наша связь всего лишь бизнес и ради всеобщего удовольствия ее следует вовремя разорвать".
Когда он вернется в Лондон, обязательно уведомит Ченнинга о том, что больше не пойдет на подобные долговременные отношения. Эта связь задела его слишком глубоко, позволила спокойно выспаться в грозовую ночь и обрести подлинное наслаждение в акте совокупления. Прошлая ночь вообще оказалась неожиданностью во многих отношениях. Пока он еще в состоянии мыслить здраво, надо непременно покончить со всем как можно скорее и больше не вступать на скользкий путь искренних чувств и откровенных эмоций. Ни к чему хорошему это его не приведет.
На веранде Ник открыл письмо и быстро просмотрел содержимое. Должно быть, Ченнинг очень спешил, сочиняя послание. Все лишь несколько строк, смысл которых очевиден. Николасу не следует возвращаться назад, в Лондон. Берроуз все еще на тропе войны. И хотя лишь немногие прислушиваются к его обвинениям, сам он убежден, что мужчиной, которого он застал в своем доме, был Николас. "Леди Берроуз, вероятно, не сумела потушить огонь", – раздраженно подумал Ник. Ее сила духа и инстинкт самосохранения никогда особенно не впечатляли Николаса, ибо были ничтожно малы. В заключение Ченнинг выражал уверенность, что агентство вполне обойдется некоторое время без него. Эмери проводит леди Бернхэм в оперу и разберется с другими его запланированными встречами.
Николас молча смотрел на письмо. Ему не надо возвращаться назад. Опасность грозит всему агентству. Если личность даже одного из них окажется раскрытой, разоблачение грозит всем, далеко не все его "коллеги" могли позволить себе публичную огласку. Уж точно не Ченнинг Деверил, сын графа. Джоселин Эйсли – графский наследник. Николас занимался эскорт-услугами исключительно ради денег, Джоселин ввязался в это дело, движимый жаждой приключений. Блага материальные интересовали его в самую последнюю очередь. Разоблачение пагубно скажется на репутации Джоселина и Ченнинга, однако они вполне смогут оправиться. Чего нельзя сказать о Нике или Грэхеме Вестморе. Будучи офицером, выслужившимся из низов, Вестмор чрезвычайно нуждался в связях, которыми обеспечивало агентство. Равно как и Николас. Его нынешнее положение во многом схоже с положением Вестмора.
Позади него раздался шелест юбок. Похоже, Аннора уже завершила чтение корреспонденции. Николас спрятал письмо и, прежде чем повернуться к хозяйке, изобразил на лице вежливую улыбочку.
– Как там твои письма?
Однако одного взгляда было достаточно, чтобы понять без слов: ее что-то сильно расстроило. Он почувствовал, как все внутри болезненно сжалось, и мысли о необходимой дистанции отошли на второй план. Лицо Анноры было бледным, пальцы судорожно сцеплены на талии.
– Нам надо поговорить.
Обычно, если женщина делала подобное заявление, это означало одно из двух: либо она желала признаться в своей немеркнущей страсти, либо полагала, будто беременна. Последнее невозможно, Ник всегда проявлял завидную осторожность в этом вопросе, используя "французские конверты". Кроме того, прошло слишком мало времени. К другой возможности Николас готов, в этом и состояли определенные риски избранного им способа зарабатывать на жизнь. Он и прежде встречался с подобными проблемами и знал, как успокоить чувства, все уладить с наименьшими потерями для обеих заинтересованных сторон. А кто успокоит его самого? Похоже, на этот раз он слишком отошел от привычной роли стороннего наблюдателя.
– Аннора, что случилось? – Он подошел к ней и твердо взял за руки, сжимая ее стиснутые кулачки в своих ладонях.
– У меня к тебе деловое предложение. Я понимаю, мы не договаривались вести подобные беседы, однако дело не терпит отлагательств. Тетя Джорджина пригласила меня посетить ее домашний загородный прием. На самом деле она добивается моего приезда уже несколько недель. Ты поедешь со мной? Я тебе заплачу.
Принимая во внимание письмо Ченнинга, это приглашение могло бы стать настоящим подарком богов, если бы не поспешное дополнение Анноры. Ник нервно провел рукой по волосам. Аннора пребывала в отчаянии, и он не желал, чтобы она его умоляла, однако, с другой стороны, деньги заставляли его почувствовать себя настоящей дешевкой. Хотелось бы думать, что они не повлияют на его решение. Это в Лондоне Николас, в силу обстоятельств, не мог отказаться от предложения Ченнинга.
Однако, как ни больно, Аннора вправе предположить, что Ника не так уж сложно купить. Господи, какой абсурд! Да, она знала наверняка, что он продается. В конце концов, сама заплатила за его пребывание здесь. Правда, идея того, что за деньги он поедет куда угодно и будет заниматься чем угодно, предполагала отсутствие моральных обязательств. Не так он хотел выглядеть в ее глазах.
"Да какая тебе разница, что она подумает!" Последнее время подобного рода всплески случались с ним нечасто. И надо же было такому произойти именно сейчас, когда он увидел Аннору в тревоге и отчаянии. Очевидно, предстоящая поездка не способствовала ее душевному равновесию. Неожиданно возникшее желание защитить ее, первобытное и яростное, спутало все планы. Никто и ничто не смеет угрожать ей, он поможет, а правила игры могут катиться к черту!
– В качестве кого?
Произнеся слова, от которых Ник едва не упал в самом прямом смысле слова, Аннора в упор посмотрела на него:
– В качестве моего мужа.
– Все не так просто. – Он пытался собраться с мыслями, однако их нахлынуло слишком много, оглушительных, создающих невообразимую какофонию. Почему так срочно понадобился муж? Имеет ли это отношение к загородному приему, встревожившему Аннору до такой степени, что просто жалко смотреть? Что ей ответить? Он никогда не сможет сыграть роль супруга, не важно, постоянно или временно.
– Напротив, предельно просто. – Быстрый эмоциональный ответ. Она сложила руки в приглашающем жесте, не замечая, как мнет конверт. – Отсюда до Лондона всего полдня езды. Ты можешь выехать прямо сейчас, получишь особое разрешение на брак и вернешься уже завтра. Через день мы поженимся, потом отправимся на прием.
Две мысли четко высветились из вороха несвязных обрывков образов и фраз. Во-первых, Аннора придумала весь этот грандиозный план за краткий период времени, пока он сидел на веранде. Во-вторых, она предполагала законный брак, а не игру в мужа. Боже, она действительно предлагала ему стать ее законным супругом, "в богатстве и в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас".
– Пожалуйста, Николас. У меня совсем не осталось времени. Ты моя последняя надежда. Я понимаю, слишком внезапно и выглядит как настоящее безумие, но, пожалуйста, обдумай мое предложение. Клянусь, я заплачу тебе любую сумму, и ты больше никогда и ни в чем не будешь нуждаться.
– За исключением свободы и гордости. А этим, уверяю тебя, мужчина очень дорожит. – Его слова прозвучали резко и, очевидно, ранили Аннору. Ник увидел застывшую в ее глазах боль. С каждой минутой становилось хуже и хуже, ему следовало бы немедленно собрать вещи и покинуть поместье. Ее предложение не несло за собой ничего, кроме больших неприятностей. Впрочем, о чем тут думать? Он не может стать ее мужем, поскольку уже предал свою семью. Не вправе предать и Аннору, учитывая свое грязное прошлое. Связь с ним принесет ей лишь позор и бесчестье. И все-таки Ник не мог найти в себе силы покинуть веранду.
О боже, он, кажется, собирается отказать ей! Она только что предложила ему заключить сделку, от которой всеми силами уклонялась сама, – деньги в обмен на свободу. Она избегала этого проклятого выбора много лет. Почему он должен поступить как-то по-другому? Да, она поможет ему выбраться из западни, если сможет, однако на сегодняшний день не уверена, что в состоянии предложить иной законный выход.
Она надеялась, что не выглядит столь же отчаявшейся, как чувствовала себя в душе. Ей не нужна его жалость, она вполне справится со своими чувствами, если такова цена, которую придется заплатить. Если кто-то и способен помочь пережить грядущие события, то только Николас Д'Арси. Тетушка выслала ей "вежливое напоминание" о том, что мистер Бартоломью Реддинг в предвкушении возобновления давнего знакомства. Ясно, тетушка очень надеется, что на сей раз долгожданная помолвка и непременно последующий за ней брак обязательно состоятся. Ведь дорогая Аннора помнит мистера Реддинга? Он уже ухаживал за ней прежде и с тех пор питает к мисс Прайс-Эллис самые глубокие и почтительные чувства.
Письмо повергло Аннору в панику. Ох, она хорошо помнила мистера Реддинга, ее постоянный ночной кошмар, того самого, что едва не вынудил ее на брак несколько лет назад. Теперь ее выбор сводился к двум одинаково неприемлемым вариантам: выйти замуж или отказаться от наследственных прав. И все-таки должен же быть какой-то иной выход!
Так ей пришла в голову мысль о Николасе. Он мог бы стать мужем и спасти Хартшейвен. И уж точно Николас лучший супруг, чем Реддинг, уже успевший похоронить двух богатых жен.
– Аннора, что происходит? – Николас взял у нее из рук смятое приглашение. По крайней мере, он еще не ушел. Хороший знак!
Пришло время честных ответов.
– Тетя Джорджина устраивает ежегодный загородный прием и желает меня кое с кем познакомить. Я бы предпочла не встречаться с этим джентльменом.
Так, лаконично и по существу. Николас сложил руки на груди и прислонился спиной к кирпичному ящику с цветами.
– Ты можешь просто остаться дома.
Аннора покачала головой:
– Я понимаю, что со стороны это выглядит как банальное приглашение на прием, но на самом деле это завуалированный вызов. Тетушка каждый год организовывает загородные балы в надежде, что один из них превратится в прием по поводу помолвки или свадьбы.
Целью подобного рода собраний было внушить Анноре чувство вины за предательство интересов семьи. Тетя специально назначала дату в канун дня рождения Анноры, чтобы в очередной раз напомнить строптивой племяннице о том, что время уходит. Каждый год ее девичества приближал в глазах тети неминуемый крах семейства.
– В этом году тетя действует с особой целеустремленностью. Она начала забрасывать меня письмами еще с апреля. – Аннора не хотела слишком сильно погружать Николаса в перипетии семейной истории.
– Я бы позвал ее сюда. – В глазах у него плясали озорные искорки.
– А если ее не удастся выпроводить? Нет, я предпочла бы возможность самостоятельно покинуть милую родственницу в любой момент, когда это придет мне в голову. – Правда, это лишь вершина айсберга. Аннора лучше Николаса понимала, что все происходящее – не просто мелкая женская борьба характеров. Хотя, возможно, Ник более проницателен. Похоже, все-таки заметил многочисленные недомолвки и нестыковки в ее поспешно надуманных объяснениях.
– Давай прогуляемся, и ты расскажешь мне, что на самом деле происходит.
– А почему ты решил, будто происходит что-то необычное?
– Интересно, почему ты ни с того ни с сего вдруг желаешь превратить своего любовника-библиотекаря, с которым знакома не более четырех дней, в законного супруга. Прости, но даже самый наивный и не любопытный человек заподозрит неладное.