Найджел сидел в холле, сжав голову обеими руками и закрыв глаза. Казалось, стоит опустить руки, и голова буквально взорвется, так сильна была пульсирующая в висках и затылке. Он смутно помнил, как врач, высокий и седовласый, участливо уговаривал его принять успокоительное.
Наверху толпились какие-то люди. Они суетились вокруг Джеймса Эдвардсона, его покойного тестя… Найджел глухо застонал, не сознавая, что из глаз катятся слезы. Как не сознавал и того, что постоянно прислушивается к звукам снаружи. Окно в холле было распахнуто, поэтому он прекрасно слышал беззаботный щебет птиц, лай собак - вдали от города не так уж много звуков. К тому же на эти звуки Найджел не обращал никакого внимания. Он ждал, когда раздастся шум подъезжающей машины. Он должен первым встретить Мелинду, чтобы сказать…
И наконец услышав тот самый звук, Найджел бегом бросился навстречу своей жене. Мелинда неторопливо направлялась к дому. Она казалась такой счастливой и безмятежной, что у Найджела защемило сердце. Его жена с легкой улыбкой оглядывала желтовато-зеленую лужайку, придерживая одной рукой широкую светлую шляпу, а в другой держа небольшой пакет с покупками. Она прекрасно провела день и теперь возвращалась домой, к мужу и отцу, двум самым дорогим ей людям.
- Как мило, что ты меня встретил. - Мелинда мимолетно поцеловала его в щеку.
Найджел уловил легкий аромат ее духов. Он машинально взял из рук Мелинды пакет и продолжал стоять подле нее, не говоря ни слова. В голове пульсировала одна-единственная мысль: как ей сказать?
Видимо, Мелинда со свойственной ей чуткостью уловила его состояние. Улыбка сбежала с ее лица, уступив место легкой тревоге.
- У нас все в порядке?
Найджел хотел было ответить, но тут на террасе показался врач, и Мелинда, удивленно взглянув на него, настойчиво взяла мужа за руку.
- Что случилось? - требовательно повторила она. - Что-нибудь с отцом?
Найджел, пристально глядя на нее, медленно кивнул. Мелинда резко повернула голову - по садовой тропинке к ним, не спеша, приближался врач. Мелинда хорошо его знала, Джеймс Эдвардсон пользовался только его услугами. Сейчас этот обычно добродушный человек был мрачнее тучи. Он шел, глядя прямо перед собой и явно избегая взгляда Мелинды.
Найджел, как ни сильно он был подавлен внезапной смертью тестя, с беспокойством наблюдал за Мелиндой. Она сильно побледнела и инстинктивно приложила руку к груди, словно ей стало трудно дышать. Внезапно бледность сменилась ярким лихорадочным румянцем. Мелинда стремительным шагом направилась к дому. Найджел, не успев удержать ее, бросился следом.
- Не удерживайте ее, мистер Виттерс. - Врач поравнялся с Найджелом и слегка придержал его за плечо.
- Я должен быть сейчас рядом с ней, - возразил Найджел и попытался высвободиться, но лежавшая на его плече рука оказалась удивительно сильной.
- Женщины гораздо выносливее, чем это принято считать, - мягко сказал врач. - А вот вам не мешало бы немного поспать. На вас лица нет. Хотите, я сделаю вам укол?
Найджел отвел взгляд и медленно покачал головой. Силы покинули его. Только теперь Найджел окончательно осознал, что все кончено. Казалось, пока Мелинда находилась в неведении, еще можно было что-то исправить. Но вот сейчас она наверняка вошла в кабинет на втором этаже, увидела безжизненное тело отца… Теперь действительно все кончено.
Врач говорил еще что-то, но Найджел вновь покачал головой, давая понять, что любые слова сейчас бесполезны. Он медленно провел ладонями по лицу и направился к дому.
В эти тягостные дни, всецело посвященные подготовке к похоронам, Найджел чувствовал себя особенно одиноким. Мелинда словно намеренно избегала его, проводя долгие часы в своей комнате. И каждый раз, когда Найджел пытался войти, комната оказывалась запертой изнутри. Он пару раз окликал жену, но она не отзывалась, и Найджел разочарованно возвращался в свою комнату. И ночью они тоже были не вместе…
Найджел был уверен, что Мелинда винит его в смерти отца, да он и сам был недалек от этой мысли. Ведь если бы он все то злополучное утро провел подле Джеймса, а не оставил старика одного… Да, но кто бы мог подумать, что Джеймс настолько болен. Он всегда был энергичным, невероятно жизнелюбивым. К тому же ничто не предвещало…
- Это был обширный инфаркт, - пояснил врач, придя на другой день после смерти Джеймса. - У него и раньше бывали приступы, но их удавалось быстро купировать. - И, всмотревшись в лицо Найджела, добавил: - Не переживайте так, молодой человек. Вы не виноваты. Я и сам не мог бы этого предвидеть. Мистер Эдвардсон не любил говорить о своей болезни, обращался только в крайнем случае.
Врач был очень добр, но вместо облегчения Найджел испытал жгучий стыд.
Впрочем, несколько раз ему удалось поговорить с Мелиндой. За обедом, во время которого ни она, ни он почти ни к чему не притронулись, Найджел спросил:
- Нам, должно быть, следует оповестить всех знакомых. Они, конечно, захотят проститься. Если позволишь, я сам этим займусь.
К его удивлению, Мелинда решительно покачала головой:
- Нет. Он бы этого не хотел.
И вновь Найджел изумился, насколько хорошо Мелинда знала своего отца. Действительно, Джеймс Эдвардсон избегал шумного общества, гостей, приемов, всего того, чем бывает до отказа заполнена жизнь обычных людей. В том, что его тесть был необыкновенным человеком, у Найджела не было никаких сомнений. Мелинда права - Джеймс не желал бы для себя пышных похорон с торжественными речами и всем прочим. Ведь и при жизни он хотел, чтобы рядом были лишь самые близкие ему люди.
- Может, ты хочешь, чтобы я взял на себя все хлопоты? Я готов. Тебе надо отдохнуть, ведь ты столько всего пережила.
Но Мелинда вновь ответила отказом:
- Нет, я займусь всем сама.
Найджел понял, что настаивать бесполезно, и перевел разговор на другую тему. Впрочем, о чем бы он ни заговорил, Мелинда либо молчала, погруженная в свои мысли, либо отвечала рассеянно и односложно, давая понять, что разговор ее не интересует.
В первые часы после внезапной смерти Джеймса Найджел со страхом ожидал, что Мелинда вне себя от горя будет биться в рыданиях. Ведь она была так привязана к Джеймсу, заменившему ей мать и, уж если на то пошло, родного отца.
Однако ничего подобного не произошло. Мелинда если и плакала, то в полном одиночестве. Найджел в очередной раз убедился, что не в характере его жены выставлять напоказ свои переживания, даже в присутствии самых близких людей. Она лишь стала еще более замкнутой и молчаливой, чем обычно. И еще эта пугающая бледность, просто невероятная в контрасте с черным платьем.
7
Наконец все было кончено. Как ни велика была скорбь Найджела, он не мог не признаться самому себе, что сама атмосфера дома стала менее тягостной, словно в него постепенно возвращалась жизнь. Может, и Мелинда вспомнит наконец, как сильно он, Найджел, в ней нуждается.
Чего бы он только ни отдал, чтобы Мелинда стала прежней - нежной, женственной, немного эгоистичной и не всегда понятной. Словом такой, какой он знал ее и любил, со всеми ее странностями и недостатками. Сейчас в женщине, в которую превратилась его жена, он мог уловить лишь внешнее сходство с прежней Мелиндой. Его пугала эта молчаливая отрешенность, словно Мелинду постоянно окружал какой-то невидимый, но очень прочный кокон.
Найджел направился в большую гостиную, надеясь увидеть там жену. Он знал, что это была одна из любимых ее комнат в их огромном доме. Мелинда уверяла, что из ее окон открывается великолепный вид на горы. Сейчас Найджелу вдруг ни с того ни с сего пришло в голову, что из окон в этой части дома нельзя увидеть лужайку, заросшую колокольчиками. Впрочем, теперь, в это время года, подобное преимущество не имеет значения.
- Доброе утро, дорогая. - Найджел был приятно удивлен, что его расчет найти в гостиной жену оказался точным.
Мелинда, сидя в вольтеровском кресле, рассеянно листала какой-то журнал. Не отрываясь от этого занятия и не глядя на Найджела, она лишь слегка кивнула в ответ на его приветствие.
- Ты куда-то собралась? - спросил Найджел, подходя к ней.
Мелинда была одета в черный брючный костюм, шею закрывал высокий ворот тонкой светло-серой водолазки. Ее волосы были гладко зачесаны и казались темнее, чем обычно.
Найджел наклонился, чтобы поцеловать Мелинду, но тут она вскинула на него глаза. Ее взгляд был таким холодным и отчужденным, что Найджел невольно вздрогнул.
- Нам надо поговорить, - отложив журнал, ровным голосом произнесла Мелинда.
Найджел, обескураженный таким вступлением, занял второе кресло.
- Что ж, - он улыбнулся и развел руками, - конечно, ведь мы с тобой не говорили целую вечность.
Слова повисли в воздухе, его попытка разрядить обстановку потерпела неудачу. Мелинда не улыбнулась в ответ и молча и серьезно смотрела на мужа.
- Нам необходимо расстаться. - Ее голос был таким же холодным и бесстрастным, как и взгляд.
Как сильно ни был потрясен Найджел, услышав эту короткую реплику, он не мог не признать, что ждал чего-то подобного. Последние несколько дней он только и делал, что лгал самому себе. Все это время Мелинда намеренно избегала его, а он малодушно объяснял это ее желанием побыть наедине со своим горем. При этом он упорно делал вид, что не замечает ее мимолетных неприязненных взглядов и ледяного молчания.
Значит, его первоначальное предположение оказалось единственно верным - Мелинда считает его виноватым в смерти отца. Если так, то он должен переубедить ее во что бы то ни стало. Если это удастся, его жена останется с ним и больше никогда не произнесет этих страшных слов.
Найджел поднял на Мелинду измученные глаза. Она не отвела взгляда, продолжая смотреть на него с прежней холодной неприязнью.
- Послушай, Мелинда, - заговорил Найджел, изо всех сил стараясь сохранить спокойный тон, - я понимаю, ты считаешь, что это я виноват… виноват в смерти мистера Эдвардсона. Но поверь, если бы я хоть на секунду мог предположить…
Изящные брови Мелинды недоуменно приподнялись, неприязненное выражение уступило место холодному удивлению.
- Я считаю тебя виноватым? - переспросила она. - О чем ты говоришь?
Найджел провел ладонями по лицу. Он предполагал, что разговор будет трудным, но Мелинда, видимо, с самого начала решила уклониться от общения. Она возвела вокруг себя каменную стену. Он, Найджел, должен ее разрушить чего бы это ни стоило.
- Я понимаю, что в чем-то ты права, - торопливо продолжил он. - Я действительно не должен был оставлять Джеймса одного. Но теперь ничего не поделаешь. К тому же он не хотел бы, чтобы мы расстались, ты же знаешь!
Тон Найджела стал умоляющим, он не сводил с Мелинды глаз. Только бы она поверила, только бы поняла!
Мелинда несколько секунд недоумевающе смотрела на него, потом внезапно хлопнула в ладоши и рассмеялась. Ее смех, резкий и неуместный в тишине уединенного дома, ошеломил Найджела. Он всерьез испугался за жену - после всего пережитого ее нервы на пределе. Может быть, она права и им действительно надо ненадолго расстаться. Мелинде следует сменить обстановку, немного побыть одной, вдали от всего, что связано с тягостными воспоминаниями. Найджел приготовился сказать это, но его ждало новое потрясение.
- Поверь мне, Найджел, я не стала бы тебя винить, даже если бы ты убил его собственными руками. - Мелинда произнесла это совершенно спокойно, ее губы слегка улыбались, но глаза оставались холодными. - Понимаю, что это звучит чудовищно, но я очень рада, что наконец избавилась от этого деспота.
В гостиной воцарилась тишина. Найджел был настолько ошеломлен услышанным, что, казалось, утратил способность не только мыслить, но и что-либо чувствовать. Видимо, Мелинда предвидела подобный эффект от своих слов. Она спокойно ожидала, когда к Найджелу вернется способность говорить.
- Мелинда, если это шутка, - внезапно севшим голосом, заговорил Найджел, - то одна из самых неудачных. К тому же сейчас не время шутить. Или, может, я ошибся и неправильно тебя понял? О каком деспоте ты говоришь?
Мелинда, вздохнув, скрестила руки на груди, словно желая окончательно отгородиться от мужа.
- Нет, ты не ошибся. - Ни малейший эмоциональной окраски в ее голосе. - Я говорю именно о Джеймсе Корнелиусе Эдвардсоне, величайшем ученом своего времени, знаменитом на весь мир профессоре.
Найджел все еще отказывался верить услышанному.
- И ты говоришь такие вещи о человеке, заменившем тебе мать? И, если уж на то пошло, родного отца?
Найджел прикусил язык, но было уже поздно. Однако Мелинда, пристально наблюдавшая за мужем, лишь усмехнулась.
- Ты и это знаешь? - Она встала и прошлась по гостиной. На ее губах играла легкая презрительная улыбка. - Ну конечно, - сказала она скорее себе самой. - У вас ведь были доверительные отношения. Что еще он тебе успел рассказать?
Найджел укоризненно покачал головой.
- Подумай, Мелинда, ты ведь очерняешь память человека, который дал тебе все, о чем только можно мечтать. Твоя собственная мать тебя бросила, а он…
Но закончить свою мысль он не успел. Мелинда резко обернулась к нему, словно кошка, готовая к прыжку. Теперь она и впрямь напоминала рассерженного хищника - глаза ее сверкали, а ноздри раздувались от гнева.
- Не смей говорить гадости о моей матери, - с едва сдерживаемой яростью, произнесла она тихим голосом.
Найджел всерьез испугался - до сих пор ему не приходилось видеть Мелинду в таком состоянии. Найджел и не подозревал, что она способна испытывать подобные эмоции. Он сделал успокаивающий жест и попытался что-то сказать, но Мелинда раздраженно покачала головой. Видимо, она уже взяла себя в руки и досадовала на себя за эту вспышку.
- Тебе, видимо, преподнесли убедительную сказочку о никудышной матери. - Мелинда вновь опустилась в кресло. Она все еще тяжело дышала, но ее голос был спокойным. - Так вот, все это полная чушь. Моя мама меня не бросала, это он отобрал меня у нее.
- Значит, он очень сильно тебя любил, - убежденно произнес Найджел. - Он понимал, что с ним тебе будет лучше, и оказался прав. Разве не так? Иначе зачем ему это понадобилось?
Мелинда усмехнулась и покачала головой.
- Здорово же он тебя обработал! - Она помолчала и со вздохом продолжила: - Он никогда никого не любил, кроме себя самого. А понадобилось ему это лишь для того, чтобы отомстить моей матери.
- За ее измену? - уточнил Найджел.
- Нет! - Глаза Мелинды вновь вспыхнули гневом. - За то, что она всегда была независимой личностью и отказывалась признать его пупом земли. Он сделал ее жизнь невыносимой, а когда она решила уйти, облил ее грязью и отобрал ребенка. Вот тебе вкратце история их недолгого брака. Ты доволен?
- Есть все же непонятные моменты. - Найджел не желал сдаваться. - Ты стала взрослой, теперь ты вольна распоряжаться собой, как тебе вздумается. Почему же ты не вернулась к матери? Или, по крайней мере, не видишься с ней так часто, как тебе хочется? Или она…
Мелинда поняла, что означала эта последняя незаконченная реплика.
- Нет-нет, моя мать жива, с ней все в порядке, - заверила она. - К тому же с матерью я вижусь довольно часто, когда она приезжает в Пуэбло. Теперь ты понимаешь, почему я люблю ездить за покупками в одиночестве? Замужество подарило мне хотя бы относительную свободу передвижения. И за это я тебе действительно благодарна.
Относительную свободу передвижения. Эта фраза заставила Найджела задуматься. Невольно вспомнилось, как Джеймс Эдвардсон некогда горячо убеждал его, что Мелинде нравится жизнь отшельницы. Тогда Найджелу это показалось странным, и теперь сомнения заговорили с новой силой.
- Но почему же ты не рассказала обо всем мне? Ты ведь знаешь, как я тебя люблю, неужели ты думаешь, что я запретил бы тебе видеться с матерью?
- Потому, что он разделался бы и с ней, и со мной.
Это прозвучало чудовищно. Жуткое впечатление от этих слов усиливалось простотой тона, которым они были произнесены. Никакого пафоса или надрыва, всего лишь констатация факта. Таким тоном Мелинда могла бы сказать, что за окном идет дождь или пора обедать.
- Пока он был жив, мы боялись нарушать его запреты, - продолжила Мелинда, поскольку Найджел обескураженно молчал. - Ты можешь мне не верить, но это страшный человек. - Мелинда, сама того не замечая, заговорила об отчиме в настоящем времени, словно еще не конца осознала, что его больше нет.
- Запреты, - машинально повторил Найджел.
- Да, - кивнула Мелинда. - Он позволял мне видеться с мамой лишь два-три раза в год и обязательно в его присутствии. И не важно, сколько мне лет, замужем ли я и так далее. Ничто не имело значения. А он собирался жить вечно, по его утверждению. - Мелинда усмехнулась, ее глаза сверкнули недобрым огоньком. - Как видишь, он ошибся.
- Он говорил, что будет жить вечно? - переспросил Найджел. - Может, он имел в виду, что его научный гений переживет его самого? Но в этом смысле он ведь не ошибся.
Однако Мелинда нетерпеливо покачала головой.
- Нет, к его научным трудам это не имело никакого отношения. Это был один из способов запугивания. О, у него их было много!
Она сказала это с такой горечью, что от жалости у Найджела сжалось сердце. Возможно, все это сильнейшее преувеличение, но все же его жене жилось нелегко. Найджел отказывался верить, что Джеймс Эдвардсон был злодеем, державшим в страхе бывшую жену и приемную дочь. Но, тем не менее, он понимал, что за всем этим что-то кроется.
- Он с самого детства вдалбливал мне, что он бессмертен, - задумчиво продолжала Мелинда, - и всегда сможет узнать, что я делаю, где бы я ни находилась. Когда я была маленькой, я ему верила. А когда выросла, уже привыкла его бояться. И ненавидеть.
- Да, но теперь его нет, и ты сможешь жить, как хочешь. - Произнеся эти слова, Найджел испытал непонятное чувство вины, словно он предавал память Джеймса Эдвардсона.
- Именно это я и собираюсь сделать, - холодно подтвердила Мелинда. - Поэтому я намерена как можно скорее уехать отсюда. Меня уже тошнит от этих колокольчиков.
- Что ж, мы можем уехать вместе, - оживленно подхватил Найджел. - Признаться, я был бы не прочь вновь окунуться в суету большого города, например, того же Нью-Йорка. Или ты хочешь поселиться где-нибудь еще? Только скажи, и я готов. Весь мир перед нами!
Мелинда молча выслушала эту пылкую сбивчивую речь. Отвечать она не спешила, и Найджел занервничал.
- Я ведь уже сказала, что мы должны расстаться.
Найджел подсознательно ждал этих слов. Конечно, он помнил, что именно это Мелинда произнесла, едва они встретились в гостиной. Но все же он надеялся, что она передумает, что еще можно что-то изменить…
- Но почему мы непременно должны расстаться? - Найджел не желал верить, что вот сейчас эта женщина, его жена, с которой он мечтал прожить долгие годы, захлопнет за собой дверь и вычеркнет его из своей жизни, как что-то лишнее и ненужное.
- Потому что деспот умер, - спокойно сказала Мелинда. - И у меня нет ни малейшего желания сказать "Да здравствует деспот".
Найджел растерянно смотрел на нее, отказываясь верить собственным ушам.