– Я вообще редко шучу, тем более в отношении секса.
– Но ведь секс – одно из величайших наслаждений в жизни. Разумеется, ты меня понимаешь.
– Понимаю, почему ты готов осчастливить весь мир в своей постели. А я-то думала, что лень как-то больше в твоем стиле. Разве нет, Ваше Праздное Величество?
Беседа принимала странный оборот. Румянец играл на ее щеках. По его мнению, явный признак того, что она хочет его так же сильно, как и он ее. Как бы она это ни отрицала.
– Я знаю, ты меня хочешь. Меня не обмануть.
– Мне все равно, с кем ты спишь. Только, прошу, не выставляй себя напоказ, иначе все наши усилия пойдут прахом. И мне не обязательно знать подробности, так что будь любезен.
– А я-то надеялся на секс втроем.
Кайро проследил за реакцией собеседницы.
Но ничего не изменилось.
– Да хоть впятером, если, конечно, это утолит твой аппетит. Но без меня. Не желаю знать, кому ты даешь потрогать… м-м-м… королевский скипетр. Только держись от меня подальше.
– Жаль. Мой скипетр хотела бы подержать вся Европа, а то и весь мир.
– Сомневаюсь.
Бриттани смотрела на Кайро кристально честными глазами. Но он не верил ей. Может быть, она и хочет, чтобы это было правдой, но… Как вообще он до сих пор не разгадал ее?
– Конечно, ты привлекательный, красивый мужчина. Не думаю, что какая-нибудь женщина вообще может остаться равнодушной, особенно когда ты так активно включаешь твои чары.
– Разве я так делаю? Я просто поцеловал тебя, а ты меня, и мы едва не нарушили нормы приличия в клубе. Хотя, случись такое, я бы не переживал. Мне бы это ничем не угрожало. А вот тебе, боюсь, не понравилось бы мотать срок во французской тюрьме.
– Я обычно не спешу на зов плоти всякий раз, когда нахожу кого-то привлекательным.
Никогда никто не смел вести себя с ним как с назойливой мухой. Почему ему это нравится? Впрочем, как и все, что она делает. Неужели он настолько себя не уважает? Истинная причина в том, что под взглядом этой девушки он возбуждается.
– Я также уверена, что по истечении некоторого времени этот зов умолкнет.
– А я слышал, это не проходит. Таковы мои чары. Я сейчас просто цитирую других.
– Откуда им знать? Ты же никогда не проводишь со своими подружками больше пары дней. Я готова спорить, что даже не замечу…
– Мой скипетр?
– Твоих чар, какими бы они ни были.
– Думаю, ты ошибаешься. Секс неизбежен.
– Не сомневаюсь, что ты в это веришь. Я уже говорила, мне все равно, с кем и где ты включишь твое обаяние, главное, не посвящай меня в подробности. Благословляю тебя.
После этой беседы Кайро с удивлением понял, что не имеет ни малейшего желания прикасаться к какой-либо женщине, кроме Бриттани. Он пытался убедить себя, что это оттого, что она оказалась хорошим партнером в его пьесе, разыгрываемой перед публикой ради собственной выгоды. Да, девушка блестяще играла свою роль. Но факт оставался фактом: других женщин отныне для него не существовало. В первую же ночь, когда Рикардо ввел ее в гостиную, она спросила:
– Зачем тебе это? Что ты надеешься получить?
– Мне нужно представление, ты правильно предположила. Причины не имеют значения. А тебе все это зачем?
– Я хочу уехать на остров Вануату и жить на пляже, где никто и никогда не сможет сфотографировать меня.
И через несколько недель после того разговора с ним рядом идеальная партнерша, прекрасно одетая, правильно себя ведущая, всегда готовая сыграть обожание и подогреть интерес, когда рядом репортеры. Она просто создана для этой роли.
Наверное, оттого Кайро потерял интерес к прежним привычкам – виски и женщинам, не важно каким. Его слишком увлекло представление.
– Почему ты так на меня смотришь?
Сбрасывая театральный костюм, Бриттани становилась собой. Кайро лишь диву давался, так ему нравилось, как она выглядит даже в такие моменты. Низко сидящие спортивные брюки высокого качества, плотно обтягивающие соблазнительную фигуру, футболки с длинными рукавами из легкой мягкой ткани. Еще одна неизменная деталь – большой кашемировый шарф, обмотанный вокруг шеи несколько раз. Ему нравилось все – блестящие рыжие волосы, собранные в высокий пучок на затылке, открывающие аккуратные ушки и шею, к которой он не терял надежды когда-нибудь прижаться губами.
– Прости. Мне пришло в голову, что ты единственная женщина, которую я видел в повседневной одежде. Мой стиль жизни до сих пор исключал подобные маленькие радости жизни.
Бриттани заморгала. Вместо презрительно-холодной маски появилось нечто, задевшее самые глубокие струны его души.
– Ты очень стараешься, играя роль. Но под напускным туманом, за зеркалами и кулисами ты совсем другой человек, не так ли?
Ему не понравились эти слова. Слишком долго он старался сделать так, чтобы все принимали его поведение за чистую монету. Истина намного непригляднее. И почему именно эта женщина отличалась от других?
– Для меня нет понятия кулис. Лишь сцена. Так я выживаю, Бриттани. Поверь, больше ничего нет.
Наверное, это самые честные слова.
– Иногда мне кажется, что ты чудовище. Наверное, хочешь, чтобы я думала именно так. А иногда я считаю тебя самым одиноким человеком из всех, кого встречала.
Сердце дрогнуло, Кайро готов был проклясть Бриттани, эту идиотскую ситуацию и свою глупую, искалеченную жизнь.
– Все сироты и политические беженцы такие, – тихо заметил он.
Не стоило этого делать. Нужно обратить все в шутку, рассмеяться, сказать что-нибудь непристойное или глупое. Но он не мог отвести от нее глаз и вздохнуть, не понимал, что с ним, почему он не в силах себя обуздать. Во всем мире, казалось, не осталось ничего, кроме ее прекрасного лица и тени сочувствия в темно-карих глазах.
– И все это про меня. Все, чем я живу и буду жить, это спектакль.
Темные глаза девушки задержались на его лице.
– Говорят, генерал плохо себя чувствует, – заявил Рикардо несколько дней спустя. – Даже ваши самые преданные сподвижники считают, что эта интрижка в то время, когда страна так нуждается в вас, выходит за рамки дозволенного.
Кайро даже не поднял глаза от ноутбука. Мало кто из репортеров мог бы даже предположить, что он вообще обладает деловой хваткой. Все в его жизни соответствовало образу, старательно создаваемому долгие годы. Сейчас он сидел за полированным столом, тем самым, за которым в разное время сиживали представители самых знаменитых династий Европы в парижской резиденции. Стол, как и все, унаследованное от родителей, был призраком из далекого прошлого, данью ностальгии. Кайро и себя считал призраком.
– Я-то думал, что перешагнул все рамки дозволенного и годам к восемнадцати стал самой скандальной сплетней в мире. В конце концов, мы к этому стремились. И что теперь со мной сделают? Приговорят к смертной казни?
Он внимательно смотрел на Рикардо, своего преданного друга, и знал, что тот будет рядом до самого конца, даже если финал будет мрачным.
– Монархисты утверждают, что вас подставили, сир, и вы можете очутиться в тюрьме. Сомневаюсь, что к этому стоит стремиться.
Сказать ему, что он и так давно пленник? Родившись в одной тюрьме, он после революции отправился в другую. А жизнь, которую приходилось вести с юности, тоже темница, как бы элегантно ни выглядела. Он знал, что заслужил все это.
– Ты прав. Пожизненное заключение – не совсем то, чего я хочу.
– Скандальные газеты состязаются в красноречии, все больше людей задевает ваше дерзкое поведение. Боюсь, громче всех выражают недовольство не самые преданные ваши фанаты. Кажется, они полагают, что пора действовать, прежде чем вы совершите преступление.
– Я же не собираюсь никого убивать. Просто женюсь. Говоришь, генерал нездоров?
В его сердце жила и разъедала душу жажда мести. И очень хотелось, чтобы генерал умер. Наиболее мучительной смертью. Это бы стало неплохим стартом.
– Его окружение старается скрыть правду, но мои источники утверждают, что все серьезно. Монархисты думают, что ваша интрижка с мисс Холлис – отвлекающий маневр, игра в ожидании смерти узурпатора.
Монархисты, истинные сторонники, после переворота, совершенного генералом, встали у Кайро за спиной и за тридцать лет набрались сил. Чем отчаяннее генерал пытался заткнуть им рот, тем громче они становились, умоляя Кайро вернуть трон. Они не понимали, что этот шаг окажется очередной кровавой расправой. Неужели ничему не научились? Генерал Эстес кровожаден, особенно сейчас, когда власть его покидала.
– Монархисты могут считать, как им нравится.
– Дело в том, что они просили меня поговорить с вами, сир. И сказать, что Бриттани – неприемлемый выбор для вас. Оскорбительный выбор. Отношения с ней – пощечина всему славному роду Санта-Домини.
– То есть тот факт, что род Санта-Домини закончится на мне, не пощечина? Позор для монархии. Ах, о чем это я. Нет никакой монархии вот уже тридцать лет.
– Они хотят встретиться с вами.
Кайро понимал, что за этими на первый взгляд невинными словами кроется нечто другое. Более практичные хотят получить конфискованные земли и деньги. Идеалисты желают вернуть страну праотцов, сказочное "поднебесное королевство", коим были Санта-Домини прежде. Кайро для них такая же ключевая фигура, как и для врагов. А лидерами частенько жертвуют ради блага общества. Как эти люди не понимают, что отправятся на плаху вместе со своим кумиром? Кайро всеми силами старался избежать подобного исхода с тех пор, как генерал уничтожил его семью. Пока Эстес жив, никто из дорогих людей не может быть в безопасности.
– Это невозможно. Мой календарь забит под завязку общественно важными делами. А еще я счастливый влюбленный, и моя избранница – роковая искусительница, завоевавшая себе дурную славу на трех континентах. Какой я после этого король?
– Я им сказал примерно то же самое. Но не встретил понимания.
О, почему он родился королем! История знает множество примеров, когда правителей сбрасывали с трона и казнили люди, недостойные высокого символа власти. Сам факт его существования не давал покоя Эстесу. Кайро с детства не ступал по земле своего рода, более того, превратил себя в посмешище, скандал, но никто не мог усомниться в том, что именно он законный наследник трона. Последуй он в свое время совету родителей спрятаться от любопытных глаз, жизнь оборвалась бы гораздо раньше. Пока он на виду, у генерала-узурпатора связаны руки.
Кайро приложил много усилий, чтобы предстать перед людьми в образе дурачка, любящего излишества и скандалы, никоим образом не стоящего того, чтобы вернуться на трон. Начни он сейчас за спиной у врагов встречаться со своими сторонниками и вести переговоры, прежние усилия окажутся бесполезными. И пострадает не только он, но и те, кто когда-либо поддерживал его и семью. Собой бы он мог пожертвовать, в конце концов, он уже не тот испуганный малыш, оставшийся сиротой, но нельзя подвергать опасности дорогих сердцу людей, их и так осталось слишком мало.
– Полагаю, нам остается лишь забить последний гвоздь в мой гроб.
– Надеюсь, вы говорите образно.
Кайро заставил себя улыбнуться, знал, что в глубине души помощник ждал того дня, когда король, наконец, решит вернуть себе трон. Но этот день не настанет, Кайро позаботился об этом, как и о том, чтобы стать презираемым всеми изгоем, которого вряд ли бы понял даже родной отец.
– Конечно, Рикардо, я все время на это надеюсь.
Вернувшись к чтению документов, Кайро пытался успокоиться, но напрасно. Сердце колотилось как ненормальное, он словно чего-то напряженно ожидал. Между тем стоило бы оставаться бесстрастным. Почему даже тот факт, что эмоции впервые в жизни не подчиняются голосу рассудка, его не беспокоит? Он знал почему. Настало время сделать Бриттани, самой неподходящей для него невесте, предложение и нанести тем самым неожиданный удар всем, кто ожидает от него поведения, подобающего королю, потомку древнейшего, благороднейшего рода. Этот брак разрушит призрачные мечты тех, кто предан ему. Что можно чувствовать накануне такого серьезного шага? Удовлетворение? Легкую грусть о стране, которую не запомнил со времен детства? Однако в душе не было места ни тому ни другому. Покоя не давал образ Бриттани, огонь ее волос и теплые губы на его губах, стройная фигура и аромат, окутывающий облаком. Последние неде ли стали пыткой. Невыносимо находиться рядом и одновременно так далеко. Каждое прикосновение перед камерами он прокручивал бессонными ночами. Каждую ее улыбку, загадочную глубину глаз. С самого начала находиться рядом с этой женщиной и не обладать ею стало мучительно.
Но момент наконец настал. Теперь она станет его. Кайро не мог дождаться этого.
Глава 5
– Внимательнее, пожалуйста. – Голос Кайро вывел Бриттани из оцепенения.
Взглянув, она заметила в его глазах нетерпеливые искорки и легкую задумчивость. Последнее время ей все чаще хотелось посмотреть в его глаза. Даже как-то слишком часто. Отогнав тревожную мысль, она улыбнулась – задумчивость сменилась обожанием. Это, конечно, только спектакль.
Сегодня она была одета в роскошное платье сочного красного оттенка, облегавшее грудь и открывавшее ноги, и туфли на высоком каблуке, от которых пребывали в восторге даже самые гламурные француженки. Слегка собрав волосы на затылке, она оставила буйный каскад, сияющую волну живого огня, отражающего блики света, ниспадать по обнаженным плечам.
На снимках она будет выглядеть элегантной красавицей. Вот повеселятся гнусные желтые листки, что так любят "сравнивать" ее фотографии. На одной будущая королева в соответствующем наряде, на другой – стриптизерша в стрингах, исполняющая танец на шесте.
Бриттани в очередной раз сказала себе, что ей все равно и именно этого она хотела, а образ, который создавала так усердно, ее наконец вполне устраивает. Они оба извлекают выгоду из этого представления.
"Я никогда не была такой счастливой". Она повторяла это снова и снова, будто заставляя себя поверить в это. "Никогда-никогда".
Кайро выглядел сногсшибательно, впрочем, как всегда. Казался прекрасным ангелом, что бы о нем ни говорили. Все вокруг неизменно оглядывались и вздыхали. Когда он шел по улице, прохожие не сводили с него глаз; стоило им войти в ресторан, тут же пронеслась волна шепотков и вздохов. Он самый опасный мужчина из всех, кого она встречала. Иногда, когда с его лица исчезала усмешка и он прекращал нести провокационную чушь, девушке казалось, что все вокруг видят его подлинную сущность, как и она.
Сегодня они забронировали лучший столик в одном из ресторанов Парижа. Репортеры толпились снаружи. Кайро забрал Бриттани на роскошной итальянской спортивной машине, поблескивающей черными боками. Когда они входили в зал, защелкали многочисленные камеры, но он словно бы не обращал на них внимания. Бросив взгляд на телефон, Бриттани убедилась, что фотографии уже опубликованы.
Испуганный голосок в глубине сознания шептал: "Ты не выберешься, это все невозможно забыть". Где-то глубоко в душе словно трепетали крылья бабочек, настолько неравнодушна она стала к этому мужчине. Это и пугало, и завораживало. Он заставил ее чувствовать, а этого не удавалось сделать пока никому.
– Ты что, заскучала? Или мне показалось?
С расстояния, должно быть, казалось, что Бриттани очарована своим кавалером. Наклонясь к нему, она подперла кулачком подбородок, чтобы подчеркнуть это. Плохо, что так близко от него очень легко забыть, что они вынуждены притворяться.
– Я уже так много раз все это проделывала.
Улыбка озарила его и без того прекрасное лицо. Бриттани показалось, что по ней пробежал ток. Она в опасности. Желудок совершил сальто, что-то внутри сжалось в тугой узелок, пришлось приложить все усилия, чтобы не выдать подлинных чувств.
Кайро пристально посмотрел на нее. Казалось, догадывался обо всех ее сокровенных мыслях.
– Первый муженек тоже приглашал тебя в лучший ресторан?
– Вообще, да. Это был "Макдоналдс". Окно выдачи заказов. И мы купили пакет чизбургеров.
– О боже.
– В глазах шестнадцатилетней девушки без каких-либо перспектив это выглядело как романтический порыв. К твоему сведению, Даррелл даже сам заплатил за все. Настоящий джентльмен.
Бриттани взглянула на кольцо с сапфиром. Да, она проделала долгий путь после того дня. Кайро улыбнулся.
– Ну хорошо, а бедный Карлос, ты с ним так обращалась, что газеты не переставали называть тебя ужасным созданием без капли сочувствия и человеческих эмоций.
– Он пришел в бар, где я работала.
– Изящный эвфемизм для обозначения стрип-клуба.
– Я имею в виду бар, где я работала официанткой. Клуб – это вторая работа.
Он улыбнулся так, что мысли Бриттани стали путаться и способность логически мыслить покинула ее безвозвратно. Прежде она спасалась равнодушием и отстраненностью. Но сегодня не получалось. Напускная холодность растаяла в теплом свете свечей, а улыбка Кайро показалась еще одним огоньком, освещающим комнату. Может быть, не будет ничего страшного, если она позволит себе немного поддаться обаянию этого мужчины? Став его женой, будет следовать за ним повсюду, точно очередной поклонник. В конце концов, сколько женщин не сводят с него глаз, мечтая именно об этом? Может, она просто пытается отвратить неизбежное? А что, если облегчить этот брак по расчету? О, насколько это приятнее.
– Карлос пришел в бар и сказал, что переезжает в Лос-Анджелес и мне стоит поехать с ним.
Бриттани опустила подробности, не имеющие отношения к тому, о чем она рассказывала. Она не любила вспоминать сердитых, грубых клиентов и их неугомонные руки. Даже постоянное чувство опасности лучше, чем жизнь в бесконечной попытке уклониться от кулаков Даррелла. К тому же она привыкла к грубости и грязи вокруг. Тот факт, что она оставалась девственницей, ничего не менял.
– Он сказал, что сможет протолкнуть меня в телешоу, если я соглашусь.
– Как трогательно.
– Я поинтересовалась, в чем подвох, не каждый же день можно увидеть мужчину, который обещает устроить тебя на телевидение. И он сказал, что мы оба туда попадем, а для этого ему нужно жениться. Я согласилась. Конец истории.
Кайро не выдал себя ни единым жестом, но взгляд, которым он удостоил Бриттани, был не менее театральным. Теплые глаза пронзили ее насквозь, отчего закружилась голова.
– Романтичная история. А что же Жан-Пьер? Или предложение делал не он, а его медсестра, пока он лежал в агонии?
– Это куда более забавная история. Он подошел после одного из моих выступлений.
Бриттани не смогла удержаться от улыбки. Эти последние несколько недель в компании Кайро стали настоящей пыткой, а он не из тех мужчин, чьи чары ослабевают пропорционально времени, проведенному вместе. Нет, это не про него. Его обаяние лишь усиливалось.
– На сей раз мы говорим о стрип-клубе, не так ли? Просто хочу внести ясность.
– Он сказал мне прекрасные слова о шоу, похвалил.
– Уверен, он также превозносил хореографа. Или ему понравилось оформление сцены?
– Что-то в этом роде.
Ясное дело, Кайро догадывается, что именно Жан-Пьер ей сказал. Тот говорил, в общем-то, непристойности, но в его устах они звучали забавно. Но, глядя на Кайро, она заподозрила, что он вряд ли найдет ее рассказ смешным. Интересно, с каких пор она читает по его глазам?