* * *
…Евгений привез маму домой, оставил ей банковскую карту, показал продукты в холодильнике, поцеловал и умчался на работу.
До Нового года оставалось две недели, на площади города уже готовили конструкцию для елки, а убранные к празднику магазины вовсю торговали праздничными наборами.
На выходе была первая партия рождественских чайных пар и сервизов, и после планерки Халтурин собирался проанализировать баланс, но против воли вспомнил Женю…
Он никак не ожидал, что девушка окажется такой взрывоопасной – просто пиропатрон. Дотронешься, и…берегись. Столько страсти и никакой неуверенности, никакой сонливости. Завоевательница, настоящая валькирия. Кто бы подумал…
Кстати, Халтурин остался менеджером даже в постели – вернул Женьку на завод, в отдел кадров на счет раз.
Евгений ощутил неуместное желание, раздраженно отодвинул бумаги и попросил кофе у Агнессы Павловны.
Пригубив капучино, набрал Женькин номер, нажал соединение.
– Отдел кадров, – прозвучал мягкий голос.
– Привет.
– Привет, – смущенно отозвалась Женька.
– Как ты?
– Нормально, а ты?
Разговор не получался, слова шли со скрипом. Безумно хотелось повторить все, что они проделали прошлой ночью.
– И я – нормально, – все больше напрягаясь от желания, отозвался Халтурин. – Жень давай завтра возьмешь Тему и приедешь к нам с мамой?
– Ой, завтра?
– Да. Завтра.
– А разве мы не идем к Мелентьевой?
– О, черт, совсем забыл. Тогда в воскресенье.
Женька опять ойкнула.
– Ты понравишься маме, не паникуй. Что, до завтра?
– Да, до завтра.
С приездом мамы им с Женей стало негде встречаться. Но почему-то вести в гостиницу девушку, на которой собрался жениться, Евгений не хотел. Гостиницы – они для другого. В смысле, для других…
… – "Ку-ку", – просигналила "аська" на мониторе.
"К вам Любовь Алексеевна Клюева", – писала Агнесса.
"Кто такая, чего хочет?", – отослал вопрос Халтурин. "Администратор гостиницы, говорит, ей нужно с вами встретиться по очень важному делу", – пришел ответ.
"Пригласите", – разрешил Евгений.
Удивление Халтурина сменилось любопытством: он пытался угадать, зачем мог понадобиться Клюевой.
– Здравствуйте, Евгений Станиславович, – как-то подавленно поздоровалась Люба.
– Здравствуйте, присаживайтесь, – пригласил Халтурин.
– Вы в этом кабинете на меня нагоняете страх. – Неуверенная улыбка тронула губы женщины. – Извините.
– Ну, успокойтесь, – посочувствовал Любе Халтурин, – не такой уж я страшный. Кофе будете?
– Если можно.
"Два кофе", – отправил Евгений Агнессе сообщение.
Женщина продолжала молчать, Халтурин пялился в монитор и злился. Он ненавидел такие моменты: не о погоде же говорить, в самом деле? Или стоит?
К счастью, Агнесса появилась довольно быстро.
– Как ваши постояльцы? – нарушил молчание Евгений, когда дверь за Агнессой закрылась.
– О, спасибо, все в порядке. – Люба осторожно пригубила кофе – кофе был горячим. Женщина вернула чашку на блюдце, все еще не осмеливаясь заговорить.
В наступившей тишине слышно было, как Агнесса кого-то осаждает у двери в кабинет Халтурина.
– Любовь Алексеевна, – опять не вытерпел Евгений, – у меня не так много времени.
И тут Люба ударилась в слезы.
– Что с вами? – Халтурин поднялся и уже хотел подойти к женщине, но остановил себя: провокация может иметь любую форму. Сейчас ему только не хватает, чтобы ввалился ОМОН, скрутил его и обвинил в получении взятки или изнасиловании.
Евгений взял себя в руки и вернулся за стол.
– Любовь Алексеевна, я предлагаю вам покинуть кабинет, – жестко сказал он.
– Евгений Станиславович, – еле слышно проговорила Люба, – заберите заявление из полиции.
– Какое? – опешил Халтурин.
– Ну, на вас напали у гостиницы, помните?
– Конечно! – Халтурин все еще не понимал, что привело Любу в его кабинет. – Почему я должен забрать заявление?
– Потому что один из нападавших – мой муж! Ко мне приходили из полиции, у нас камеры наблюдения висят по периметру, и на одной можно узнать Володю.
– Так. Я понял. Это была хулиганская выходка, вы хотите сказать?
– Конечно! Конечно хулиганская, какая же еще? Они напились и решили так на вас повлиять, чтобы вы уехали из города. Они втроем попали под сокращение, – смахивая слезы, торопливо говорила Люба. – У всех семьи. У нас с Вовкой трое детей, у остальных тоже… дети.
– Я понял, идите.
– Евгений Станиславович, вы заберете заявление?
– Да, – зло бросил Халтурин.
– Евгений Станиславович, – Люба неожиданно легко подлетела к Халтурину, схватил и поцеловала руку, – вовек не забуду.
– Прекратите, я вам не священник. Все, все, все! – пресек Евгений попытку Любы припасть еще к какой-нибудь части тела.
* * *
…Женя волновалась напрасно: оказалось, что у мужчин есть, кроме экономики, вполне безвредный общий интерес, и даже не один – рыбалка и охота. Божко тут же принялся травить байки:
– Представляешь, несется на меня (речь шла о кабане). Вес не меньше центнера. Стреляю в холку – промах. – Божко сделал паузу, взглянул на Мелентьеву, застывшую в напряжении, и продолжил: – Перезаряжаю, слышу выстрел – опять мимо! Вижу, набирает скорость, не меньше полста километра в час, тут я стреляю в упор, уже не целясь – попадаю, но он еще по инерции несется на меня. Пытаюсь отскочить, спрятаться за дерево, спотыкаюсь, падаю навзничь, и мысль только одна –"славненько поохотился". И что ты думаешь? Эта туша заваливается на меня сверху. Восемьдесят метров пробежал с пулей. Мужики потом ржали, издевались, называли кабанчика геем.
– Да-а, – протянул Халтурин, – у тебя какой ствол?
– Пятизарядный винчестер, – небрежно бросил Божко.
– Хорошее ружье, я такое продал. Прикупил себе по случаю Бенелли Комфорт.
– В дереве?
– В пластике.
– Эй! – прикрикнула Нинка, прекращая это безобразие. – Не переходим на птичий язык. Здесь дамы, если кто-то забыл.
Божко обнял ее:
– Мы о прикладах, а ты о чем подумала?
Мелентьева, шутя, замахнулась полотенцем.
– Все, все, не нервничай, – поднял руки Сергей, – больше не будем.
Потом пошли охотничьи анекдоты, типа, если вы заблудились в лесу без компаса – не нервничайте, наберитесь терпения, дождитесь осени. Помните: птицы полетят на юг.
Здравый смысл и дружба победили.
От Мелентьевой исходило сиянье, она порхала между кухней и гостиной, меняла блюда с видом неприлично счастливой хозяйки очага, верной спутницы банкира. Женя с подозрением наблюдала, как Нинка кидает в рот все подряд, ест за десятерых.
– Что происходит? – Перехватив Нинку между кухней и гостиной, Женя затащила подругу в ванную. – Ты на себя не похожа.
– Я выхожу замуж за Божко.
– И все?
– Нет, не все. У нас будет ребенок.
– О-о! Наконец-то! – выдавила ошарашенная Женька, стыдясь недостойной, отвратительной, низкой зависти, которую испытала в этот момент. – Как чувствуешь себя?
– Отлично, только по утрам немного подташнивает, и дыма не вношу. Зверею, если кто-то курит. А у вас как?
На фоне Нинкиных Женькина новость была до обидного проходной:
– Мы переспали.
– Жень, – Нина обняла Хаустову, – я так за тебя рада.
– Не знаю, он уедет, а я останусь, – поделилась сомнением Женя.
– Даже если он уедет, а ты останешься, это будешь другая ты. И это самое главное.
– Да, – лицо у Жени стало задумчиво-отрешенным, – я слышу жизнь, Нин. Вокруг жизнь! Голоса, шаги, музыка, птицы – все прорвалось, зазвучало вдруг. Было немое кино, и вдруг дали звук. Я долго глухой была, отвыкла от звуков.
– Грех это, Жень.
– Я знаю. Ничего не помогало, и вдруг – раз, все встало на свои места. Андрей даже сниться перестал.
– И правильно, что перестал. Все будет хорошо, я вижу, как Халтурин на тебя смотрит.
– Как?
– С нежностью.
– Нам встречаться негде. – Женька спрятала счастливое лицо. – У него сейчас мама гостит, у меня мама – со всех сторон одни мамы, куда ни сунься.
– Может, вам ключ дать от нашей берлоги? Днем, пока нас нет, придете?
– Нет, – Женька замотала головой, – нет, только не это. Лучше мы потерпим. Его мама вернется в Москву на Новый год, Осталось совсем немного.
– Правильно, – согласилась Мелентьева, – непродолжительное воздержание пойдет ему на пользу.
– Мы целуемся у меня в подъезде, – шепотом сообщила Женя, – как с Андреем.
– Здорово, – Нинка хищно облизнулась. – Я тоже хочу в подъезде.
– А кто вам мешает?
– Представляю физиономии соседей!
Когда девушки вернулись в гостиную, там уже открылось заседание штаба по инвестициям.
– Я сам ничего не решаю, неси свой бизнес-план, рассмотрим на правлении. – Согревая в руке рюмку с коньяком, Божко усмехнулся. – Силен, бродяга. Все-таки вышло по-твоему.
Мелентьева присела рядом с Сергеем, потерлась щекой:
– Сереж, а кто твой партнер?
– Тесть. Бывший тесть, – объяснил Сергей. – Мы с ним после развода разговаривали, поняли друг друга, нормальный мужик оказался, не мстительный.
– А кто он? – поддавшись импульсу, вдруг спросил Халтурин. Под ложечкой засосало, во рту пересохло.
– Мищук Константин Сергеевич. Может, встречались? Он в Москве, в министерстве… кажется…
– Не важно, – перебил Халтурин, – вряд ли мы встречались, мне ни о чем не говорит эта фамилия.
* * *
…Ольга Кирилловна со страхом ждала появления в жизни Евгения следующей любви – урок Греты ее научил не доверять сыну. Почему-то сын выбрал красивую, но очень жестокую женщину. Ольга Кирилловна столько слез пролила перед иконой Казанской Божьей Матери –гидроэлектростанцию можно запустить. Богородица услышала, помогла. Теперь Евгению нужно закончить банкротство завода и можно спокойно ехать в Лондон.
Лондонская школа MBI была их общей мечтой – мамы и сына. Теперь, когда с Гретой было покончено, будущему Евгения уже ничто не угрожало. А уж она, как мать, просто обязана уберечь своего мальчика, не дать отклониться от цели. Да, мальчика! Сын для матери всегда остается мальчишкой. Ольга Кирилловна иногда смотрела на взрослого, высокого, широкоплечего Евгения, а видела маленьким и беззащитным. И ничего не могла с собой поделать, правда, признавала эти видения шизофренией и не обнародовала.
– Евгений, как ты запустил квартиру! А что это у тебя здесь под ванной, сынок?
– Ох, мам, – Евгений в этот момент брился, но даже под пеной было видно, как он покраснел, – у меня, понимаешь, совсем нет времени. Так здорово, что ты приехала!
– Вижу по глазам, врешь, а все равно приятно.
Евгений улыбнулся:
– Я правда рад тебя видеть.
– Что приготовить тебе на ужин?
– Котлеты.
– А еще?
– Еще котлеты.
– А на гарнир?
– Котлеты.
Ольга Кирилловна рассмеялась:
– Ты другие блюда знаешь? Какой-то кулинарный однолюб! Будут тебе котлеты, если есть мясорубка.
– Есть, на кухне в столе. Мясо в холодильнике, я привез вчера.
– Не вчера, уже сегодня, – подколола сына Ольга Кирилловна. – Кстати о мясе. Где ты с ним ездил? Оно потекло.
Евгений весело фыркнул, забрызгав зеркало пеной для бритья. Дело было в том, что мясо весь вечер каталось с ним в машине.
После работы Халтурин подскочил к детскому саду, забрал Женю с Артемом и отвез их домой. Женя передала сына маме из рук в руки и вернулась к Халтурину в "Ниву".
Евгений звал Женю в ресторан, но Женя не захотела. Сидели в машине, целовались до одури, когда силы закончились, Халтурин не выдержал:
– Слушай, я сниму номер нам, а?
Женька надулась, отстранилась:
– Меня здесь каждая собака знает.
– Ладно, я потерплю, – нашел губами нежную шейку, – после Нового года подадим заявление с тобой.
Женька едва сдержалась, чтобы не спросить, почему нельзя этого сделать перед Новым годом? Вместо этого предложила:
– Давай не будем встречаться, пока мама не уедет. Когда она уезжает?
– К Новому году, думаю. Она надеется, что я ее отвезу в Москву.
Женька будто шмякнулась с облаков на землю, причем, лицом в асфальт.
– Тебя на Новый год не будет?
– Я так не говорил. Я сказал, мама рассчитывает, что я ее отвезу.
– А ты ее не повезешь?
– Нет.
Губы Евгения скользили по шее вниз, Женька сходила с ума от желания, и стеснялась себя, выказывала чудеса сдержанности. Халтурин недоумевал: в первый раз девушка почти изнасиловала его, а теперь сидит, как Снежная королева. Это что, такой тактический ход? Сердце пронзила неприятная мысль: "Еще одну Грету мне не выдержать".
– Мы могли бы переночевать в гостинице, – из упрямства предложил Евгений. – Я сниму номер, отвлеку администратора, а ты пробежишь незаметно.
Женька в конце концов уступила: объятия в подъезде и поцелуи в машине – чем это лучше гостиницы?
"Нива" сорвалась с места, и через полчаса Халтурин был обладателем ключа от номера люкс, того самого, в котором жил несколько месяцев назад.
Конечно, о мясе он и думать забыл…
…Халтурин снял номер на несколько суток, чтобы у них с Женей было место для встреч. Но Женю это почему-то расстроило. Оказавшись в одних трусиках на широкой гостиничной кровати, она вдруг стала излучать напряжение, вместо страсти, и Халтурин уловил перемену в настроении – невозможно было не уловить.
– Тебе здесь не нравится?
Женя не ответила. Что она могла сказать? Номер был, по ее мнению, отличный, но Женька с грустью чувствовала, что, казавшаяся такой романтической вначале, связь с Халтуриным как-то унижает ее. В чем дело, она не могла понять. Неужели только в гостиничном номере?
Женя видела, что она желанна, и все остальное не должно было ее волновать, однако, волновало, и еще как. Что с ними будет? Есть у них будущее? Поцелуи Халтурина становились все затяжней, мысли все беспорядочней, потом Женька вылетела в открытый космос, и все до одной мысли исчезли.
Но как только вернулась в гостиничный номер, привкус горечи усилился.
Руки Халтурина творили чудеса, ласкали Женьку, но тело уже подчинялось не ласкам, а противному голосу, который нашептывал: "Девушка по вызову".
Ближе к ночи в номере прозвенел звонок, Евгений снял трубку и почти сразу недовольно буркнул:
– Нет.
– Кто это? – Женька была голодной, как стая бродячих собак, и ей пришло в голову, что можно заказать ужин в номер.
– Услуги, – пробормотал Халтурин, возвращаясь под одеяло.
– Какие?
– Эскорт-услуги.
– О!
Это был ответ на все сомнения. Мысль, что она похожа на…. Неужели это происходит с ней? Женька торопливо натянула футболку.
– Не спеши. – Евгений попытался удержать Женю, но его ласковый голос казался Женьке лживым, нежные поцелуи – оскорбительными. Унизительность ситуации была слишком очевидной.
– Не нужно было нам сюда приходить, – с печалью произнесла Женя, – это было ошибкой.
– Прости. – Евгений неожиданно разозлился. – В следующий раз я тебя изнасилую в машине. Или в подъезде.
Женька словно окаменела.
Евгений не понимал, что происходит, не скрывая разочарования, отвез Женьку домой. Свидание по каким-то неизвестным причинам не принесло даже физического удовлетворения, а он так рассчитывал…
* * *
…Ольга Кирилловна затеяла пельмени. Мясо для фарша покупала сама – Евгений только исполнял функции носильщика и мецената. Парную свинину и телятину дважды пропустила через мясорубку, посолила, поперчила, добавила лук, молоко, чеснок, перемешала и поставила в холодильник – настояться. Быстро замесила тесто, посмотрела на часы. Уже через час придут гости – какая-то женщина с ребенком, Женя и Артем.
На сердце было неспокойно. Новое увлечение сына? Что может быть общего у провинциальной молодой женщины (Евгений сказал, что ей только двадцать пять лет) с ребенком и у Халтурина Евгения Станиславовича, талантливого менеджера с блестящей перспективой?
К чести Ольги Кирилловны, она понимала всю беспочвенность своих умозаключений и не хотела делать выводов заранее – получалось само, непроизвольно.
Гости приехали раньше – личный счет был открыт, и он был не в пользу женщины с ребенком.
Да, она оказалась премиленькой, стройной, как куколка, но со вкусом просто катастрофа. А вкус – это привилегия настоящих женщин. Ольга Кирилловна не смогла очистить душу от постыдного предубеждения: у Евгения большое будущее, а эта девочка, судя по всему, только рожать умеет, больше похвастать ей нечем.
– Здравствуйте, здравствуйте, – проворковала Ольга Кирилловна, обнажая в улыбке прекрасную металлокерамику, присела над Артемкой. – Кто это у нас?
– Артем.
– А я бабушка Оля, – представилась Ольга Кирилловна и обратила улыбку Женьке:
– Чудесный ребенок. Раздевайтесь. Кстати, Евгений, мы забыли купить сметану.
Халтурин покосился на Женю – она уже скинула пуховик, и в сомнении застыла. Евгений видел, что ей не хочется оставаться наедине с мамой.
– Евгений, ты же любишь пельмени со сметаной, – с небольшим нажимом напомнила Ольга Кирилловна, отлично понимая взгляды, которые посылали друг другу молодые люди.
– Я быстро, – извиняясь всем своим видом, бросил Евгений, и дверь за ним захлопнулась.
Дорога была каждая минута. Ольга Кирилловна поспешила заманить Женьку на кухню, для отвода глаз попросила помочь с пельменями и приступила к изучению масштабов проблемы. Девушка была проблемой – это видно было по тому, как они с Женей обменивались взглядами. Женя и Женя. Хм. Путаница получается, а зачем, спрашивается?
– А вы с Евгением давно…э-э… дружите?
– Недавно, – выдавила Женька, следя, чтобы Тема не влез в фарш.
Одно дело, когда тебя просто оценивают, и совсем другое дело, когда оценивают, чтобы забраковать. Почему-то Женька была убеждена, что ее уже отбраковали.
Мало того, что каждое слово надо было обдумывать, движения сдерживать, следить за мимикой – смотрины, одним словом, – так еще Ольга Кирилловна подавляла светской надменностью.
Хаустова представила Нинку через тридцать лет – получилась вылитая Ольга Кирилловна, не внешне, конечно, а по манере поведения. Самомнение – вот, что отличало таких женщин от Женьки.
– А я не могла понять, почему Евгений до сих пор не оплатил языковые курсы, – продолжала Ольга Кирилловна, со значением глядя на Женьку. – Теперь понятно.
– Какие курсы?
– А разве Евгений не говорил вам? – Эта фраза из лексикона записной салонной стервы удивила даже саму Ольгу Кирилловну, но она торопилась – сын мог вернуться с минуты на минуту, разводить антимонии было некогда. – Евгений собирается ехать в Англию. Курсы – простая формальность, он блестяще знает английский, ему только нужен сертификат, чтобы поступить в школу "Мастер делового администрирования". С его опытом и знаниями только там и место – в Лондоне. Вы не находите?