Наутро Саша уже стыдилась своей вчерашней слабости, хотя Оля, с готовностью разделившая ее боль, держалась естественно и просто, как ни в чем не бывало.
"Она очень выросла", – подумала Саша, глядя, как аккуратно, по-взрослому ее дочка собирается в школу. Тетради Оля сложила в папку, ловким движением завязала белые шелковые тесемочки; папку убрала в специальное отделение портфеля, в другое сложила учебники, щелкнула "молнией" черного, расшитого бисером пенала.
И также умело, без суеты, Оля ухаживала за ней вчера: наливала чай, капала успокоительные, отвлекала разговорами про бабушку и про дачу.
Вообще они с дочкой сильно сблизились в последнее время, после того как, встретив Дмитрия, Саша рассталась с Ельчаниновым. Вечера она теперь проводила дома. Они ужинали, делали вместе уроки, смотрели телевизор или кассетное кино. Оля любила поговорить и порой касалась таких предметов, на которые Саша не знала, как и реагировать. В тихие советские времена, когда она сама была девочкой, родители в разговорах с детьми просто избегали подобных тем.
– Анина мама, – небрежно сообщила как-то Оля, – сделала одиннадцать абортов.
– Какой ужас! – воскликнула Саша. – А Аня откуда знает об этом?
– А теперь Анин отец себе другую нашел! Молодую! – Оля будто не расслышала вопроса. – Представляешь?
– Может, она аборты делала зря? – робко предположила Саша. – Дети бы остались…
– Куда столько? Одиннадцать детей! Их же не прокормишь! – солидно объяснила матери Оля. – Анька у нас в классе и так самая бедная. У нее колготки в резинку и дырявые сапоги! И голубая мечта, чтоб ей подарили тамагочи! А сама мать – в вытертой шубе, с хозяйственной сумкой.
Саша попыталась повлиять на дочь. Объяснила как могла: бедность не самый страшный порок.
– Да это все понятно, – вздохнула Оля. – Но по-моему, если уж так бедно живешь, лучше вообще не заводить никого!
– Ты не понимаешь! Все эти побрякушки в сравнении с родным человеком ничто!
– С родным? – Девочка усмехнулась холодной – недетской – усмешкой. – А Анька, если хочешь знать, стесняется своей матери! Когда мать в школу за ней приходит, она от нее прячется в туалете или в раздевалке.
– Кошмар! – Саша покачала головой. – Мы стараемся, тянем вас из последних сил, а вы еще будете нас стесняться?!
– Я-то тебя не стесняюсь, – улыбнулась Оля. – Ты в порядке. Некоторые тебя даже за мою старшую сестру принимают…
Саша и раньше подозревала, что дочка гордится ею. А уж после этой кутерьмы с телевидением…
– Саш, тут гости к тебе, – постучалась в дверь Валентина.
Саша мгновенно вскочила с дивана, заметалась по комнате. Сегодня у нее более или менее свободный день – с утра в редакции не требуется ее присутствия. В кои веки она позволила себе спокойно подумать, полежать… Так нет же! И кого это могло принести? Все дурацкая статья про образование!.. Саша сердито запихивала одеяло в комод. Хорошо, хоть Ольга имеет привычку убирать по утрам постель.
Взглядом загнанного зверя Саша окинула комнату, торопливо натянула джинсы и выглянула в коридор.
– А я к вам. – За дверью ее поджидала женщина. Высокая, с эффектно подстриженными светлыми волосами, одетая во что-то такое, чего не носят в Губернском Городе. Саша вздрогнула: дама, несомненно, приехала из Москвы. От Дмитрия? – Вы Александра Ивина?
Саша кивнула.
– Может, в комнате побеседуем? – мягко, но без улыбки предложила дама.
– Проходите. – Саша посторонилась, уступая дорогу гостье. – Садитесь вон в то кресло.
– Да у вас совсем как в антикварном музее! – проговорила женщина, пересекая комнату по диагонали. У стола она остановилась, вынула из сумки цветастую коробку конфет "Красный Октябрь". – Я читала вашу статью "Молодежь как объект социальных экспериментов". Она ведь так называется?
– Так. Но…
– Извините, не назвала себя. Я Мария Астахова. Представляю политический блок "Русские женщины". Слыхали о таком?
– Только очень поверхностно.
– Тогда, уж извините, придется сделать исторический экскурс. Начнем с того, что на политической сцене наш блок появился в 1993 году. Появление наше было настолько неожиданным, что нас просто никто не принял в расчет. У нас не оказалось серьезных конкурентов, и, набрав достаточное количество голосов, мы создали фракцию в Госдуме. Засучили рукава – взялись за работу! Работа велась в трех основных направлениях: права человека, защита семьи как основной ценности российского общества и построение в России правового государства. Я не буду объяснять вам, как все это важно. Судя по вашей статье, вы хорошо понимаете, что происходит сейчас в России. Мы уверены: оздоровление общества напрямую зависит от оздоровления семьи. А этот процесс, в свою очередь, невозможен без серьезных финансовых вливаний. Мы требуем государственной поддержки семьи, которая предполагает трудовые льготы для замужних женщин, выплату на каждого ребенка экономически значимых пособий, увеличенных для неполных семей с одним кормильцем, гарантии качественного медицинского обслуживания будущих матерей и новорожденных детей, развитие системы планирования семьи, способной обеспечивать население полной информацией о современных методах регулирования рождаемости и доступными средствами контрацепции. И наконец, мы рассматриваем вопросы государственного строительства…
– Просто замечательная у вас программа, – перебила Саша.
Она – хоть тресни – не понимала, для чего Астахова к ней пришла и к чему она теперь клонит… Времена, что и говорить, им достались тяжелые. Экономические проблемы подняли со дна общества и закружили мутный водоворот пороков. Он ширится, затягивает в себя все новые жертвы. И кажется, не спастись и не заслониться от циничного, злого дыхания современного мира. А дети ощущают это дыхание особенно остро… Но все же, чего хочет от нее столичная дама?
– Вы так считаете?
– Я считаю, что властям много еще предстоит поработать в этом направлении, иначе…
– Иначе на карте не останется такой страны – Россия!.. Но, видите ли, Александра, социальная политика, как, впрочем, и любая другая, должна иметь юридическое основание – правовую базу.
– Но разве ваша думская фракция…
– Нет! В том-то и дело, что нет! Фракция "Русские женщины" так удачно раскрутила женскую тему, что ее перехватили политические конкуренты! В первую очередь женщины же – кандидаты от других политических блоков. А некоторые не только не гнушались плагиатом, но и шли дальше – пускали в ход клевету. Одна уважаемая политиканша выдвинула тезис о том, что "Русские женщины" голосовали за войну в Чечне, хотя ей-то, как никому другому, было прекрасно известно, что такого события, как "голосование о вводе войск в Чечню в Государственной думе", не было и в помине!
Конкуренты-мужчины вели против женского политического блока не менее ожесточенную борьбу, не брезгуя не только подобными же "разоблачениями", но и ненормативной лексикой. Короче говоря, наш политический блок не смог преодолеть пресловутый пятипроцентный барьер и остался за бортом последней Государственной думы.
– Простите, – опять перебила Саша. – Но чем могу быть полезна вам я?
– Теперешняя политическая ситуация потребовала от нас новой тактики и стратегии! После федеральных выборов в регионах полным ходом пошли выборы в местные органы представительной власти, выборы глав администраций, в которых женщины зачастую участвовали лишь как вспомогательная сила, практически нигде не выдвигая своих кандидатов. Женские организации настойчиво требуют перемен! Многие активистки говорят о необходимости создания хорошо выстроенного, сплоченного общими идеями женского политического объединения, которое стало бы для женщин каналом выхода в сферу политики. Но главное теперь для нашего движения – его организационное строительство на местах: в регионах, городах, поселках. А кроме того, активный поиск союзников, партнеров, привлечение общественного мнения на свою сторону. Вы догадываетесь, зачем я приехала к вам?
– И вы хотите, чтобы журнал "Bête noire" раскручивал ваше движение? Но тогда вам надо разговаривать не со мной…
– Постойте! Пресса, раскрутка – эта одна сторона медали. Но есть другая – региональное отделение женского движения. Вы великолепно смотрелись бы во главе…
– Боюсь, я должна вас огорчить. – Саша отрицательно покачала головой.
– Вы всю жизнь прожили в Губернском Городе, у вас много знакомых, – убеждала Астахова. – А вас с некоторых пор здесь знают абсолютно все! Я уверена, что ваша личная, женская, судьба расположит к вам многих одиноких женщин…
– Да, в последнее время я действительно приобрела некоторую известность, – снова не дослушала ее Саша, – но… у меня здесь не так много знакомых и все в основном в среде пишущей братии. Я приехала в Город из Москвы десять лет назад, а теперь… переезжаю обратно.
– Вот как? – Астахова не скрывала удивления со знаком минус. – Но вы, конечно, сможете рекомендовать мне кого-нибудь подходящего, – продолжила она утвердительно. – Сами понимаете, какой тут необходим человек.
– Я понимаю, да… но круг моих знакомых так ограничен!
– Ну что ж, если найдется вдруг кто-нибудь, воспользуйтесь моей визитной карточкой. – Мария Астахова вытащила из сумки и положила рядом с конфетами бежевый картонный прямоугольничек. – Здесь все телефоны.
Карточку Саша засунула под плюшевую скатерть, а с конфетами решила выпить чаю и пригласила Валентину к столу.
– Баба-то эта из Москвы? – без предисловий полюбопытствовала Валя.
– Из Москвы.
– Твой весточку прислал? – Валя кивнула на конфеты.
– Нет! – Саша засмеялась. – Угощает общественно-политический блок "Русские женщины".
– Кто-кто? – Валентина нахмурилась.
– Политический блок "Русские женщины" – вот кто! Они хотят создать в Городе региональную организацию – по этому поводу конфетами угощают.
– Тебя?
– Нас с тобой!
– А зачем?.. Подожди, подожди! Да чего ты хохочешь, как сумасшедшая?! Толком не можешь сказать?
– Смех! Сейчас я все брошу и побегу сколачивать организацию им!
– Да какую организацию-то?
И Саша с усмешкой стала пересказывать Валентине пламенные речи Астаховой. Сама она верила и одновременно не верила ее словам. Верила, потому что знала: блок "Русские женщины" родился из самых благородных побуждений. Судьба женщины в России всегда была незавидной. Торжественно провозглашенная демократическая эпоха натолкнула кого-то на остроумную мысль постоять за себя и за своих несчастных соотечественниц. Защитить права женщины в семье и на производстве. Как будто можно защитить ото лжи, произвола, предательства…
И покатилось у них, поехало. Сначала дамы на голубом глазу сражались за интересы страждущих, но скоро вошли во вкус. Им понравилось мелькать перед камерами, выступать с парламентской трибуны, пользоваться льготами депутата российской Государственной думы. И неудивительно, что, оказавшись в ауте, Астахова и ее компаньонки забили тревогу – устремились в народ, как листовки, направо и налево рассыпая добротные, крепко затверженные фразы о необходимости социальных гарантий и взвешенной политики планирования семьи. Теперь им нужны региональные организации. Местные распространители – все точно как в сетевом маркетинге!
– Почему же ты не хочешь поработать с ними? – удивилась, дослушав, Валя. – Они, наверное, и заплатят…
– Наверное, заплатят, – ответила Саша рассеянно. Про себя она уже закрыла тему "Русских женщин" и думала теперь о Москве.
– Вот дела-то! – волновалась Валентина. – А сколько они платят, если не секрет?
– За что?
– Ну если устроиться к ним на работу?
– Куда?
– Да в эту ихнюю… организацию.
– Так ее нет! Надо все с нуля: реклама, объявления… Статьи в газетах заказывать.
– Вот это да!
– Да! – невпопад подхватила Саша. Ей уже пора было на работу, но Валя все не торопилась уходить к себе.
– А где это все делать? У них что же, и помещение есть?
– Помещение придется снимать.
– А где? – не унималась Валентина.
– Где найдешь! Надо, чтоб доступ был удобный, в квартире тоже нельзя. Может, НИИ какой-нибудь…
– НИИ? – переспросила Валя.
– Научно-исследовательский институт! А ты перезвони ей сама! Хочешь?
– Хочу! – Валя буквально выхватила из Сашиных рук бежевый кусочек картона. – По какому телефону?
Саша заглянула соседке через плечо. Все номера были длинными – московскими, но вдруг в правом верхнем углу она обнаружила подписанные ручкой пять цифр.
– Попробуй вот по этому. Она, наверное, не уехала еще…
Из дому в тот день они выходили вместе. Саша отправилась на работу, Валентина – к Астаховой в гостиницу. "Русская женщина" поговорила с Валей очень приветливо и тепло и после обмена несколькими репликами захотела продолжить беседу при личной встрече.
Вечером Саша застала Валентину у телефона. Соседка методично оповещала своих близких подруг и случайных знакомых о том, что в Городе открывается региональное отделение общественно-политического блока "Русские женщины".
– Ты только послушай, чего она говорит! – забавлялась Оля.
Саша прислушалась.
– По-моему, ничего смешного. Все очень просто и понятно: выплаты, пособия, контрацепция. Я бы так не смогла.
– Рассчитано на идиотов! Вроде Анькиной матери, – ухмыльнулась дочь.
И Саша только подивилась ее сметливости. Как раз о таких несчастных и говорила ей сегодня утром Астахова. "Русские женщины" знали, что делали. Они недаром выбрали Губернский Город. Здесь такое количество одиноких, кинутых жизнью, мужьями и детьми женщин, что их движение обречено даже не на успех – на триумф! И Валя-то, молодчина, сразу правильный путь нащупала!
– Теперь она целыми днями будет висеть на телефоне, – продолжала Оля. – Мы в пролете!
– Я с ней поговорю. Мне сегодня вечером должны из Москвы звонить.
И, едва она произнесла последнюю фразу, как в коридоре зазвонил телефон. Саша мгновенно узнала прерывистые звонки межгорода и почувствовала беспокойство. Обычно он звонит позже… Что-то случилось… Господи, что?
– Ты можешь сейчас приехать в Москву? – сразу, не тратя время на ничего не значащие вопросы и восклицания, на одном дыхании спросил Дмитрий.
– Прямо сейчас? – Он еще никогда не говорил ей такого. Не приглашал приехать… Захотелось спросить: навсегда? Но Саша себя пересилила. – Я должна отпроситься, – сказала она тихо, по привычке прикрывая ладошкой трубку. – Раньше завтрашнего вечера не получится…
Глава 11
"В июне 1996 года Борис Ельцин создал первый в современной российской истории прецедент формирования коалиции по итогам выборов, заключив перед вторым туром голосования союз с одним из кандидатов. При этом первый российский президент намекнул, что теоретически готов видеть своего партнера по блоку – генерала Лебедя – своим преемником на посту главы государства. Это была сенсация – уж больно не похожими казались два этих политика. Однако, как показала история, между Лебедем и Ельциным лежала не такая уж большая пропасть. Как и Ельцин, Лебедь не мог существовать без конфликтов (один из самых знаменитых афоризмов генерала: "Последним смеется тот, кто стреляет первым").
Для понимания хода избирательной кампании 1996 года следует вернуться к самому ее началу, к моменту создания так называемого "избирательного штаба" под руководством О. Сосковца. На тот момент рейтинг президента Ельцина был крайне низок (около 8%), и в недрах президентской администрации в качестве основного разрабатывался сценарий, предусматривавший массовую подтасовку результатов выборов. Операция эта весьма деликатная и весьма дорогостоящая, и на ее осуществление была зарезервирована огромная сумма денег.
Почти сразу началась борьба вокруг этих средств между двумя кремлевскими группировками: силовики (Грачев, Сосковец, Коржаков) настаивали на использовании их для подтасовки результатов, а группировка Чубайса уже с того времени начала разрабатывать программу привлечения на выборы демократически настроенной молодежи. Победили сторонники последнего варианта, деятельность штаба Сосковца была прекращена, а "теневые" средства направлены на молодежный проект. Зная общий демократический настрой молодежной аудитории, авторы программы сделали ставку не столько на агитацию конкретно за Ельцина, сколько на мобилизацию молодежи для участия в голосовании. В качестве главного организатора и руководителя этой программы был привлечен давний друг г-на Чубайса, одно из доверенных лиц президента, известный в молодежной среде шоумен и предприниматель Сергей Лисовский (Лис). Он и придумал само название и эмблему программы – "Голосуй или проиграешь!".
Реализация самой программы с самого начала шла с явными нарушениями закона о выборах – ни одной копейки из нее не было отражено в официальных отчетных документах о финансировании избирательной кампании. Все артисты, задействованные в концертах в поддержку президента (а шли они по всей стране, в ежедневном режиме, с привлечением огромных материальных и физических ресурсов), утверждали, что работают бесплатно, "за идею", не получая за свои выступления никаких гонораров. Так же якобы работали и технические сотрудники программы. В то же время, по некоторым сведениям, каждый участник акции получал за каждый концерт по 1000 долларов. Оплата всех мероприятий молодежной программы шла "вчерную", без документов и без показа этих денег в официальном избирательном фонде. Группировка Чубайса, защитившая эту программу перед президентом, почти гарантировала, что мобилизация молодежного электората приведет к победе Ельцина в первом туре. Поверил в это и сам президент.
И вот в назначенное время Лисовский со товарищи в коробке из-под ксерокса выносят из Белого дома очередную обналиченную сумму в полмиллиона долларов, предназначенную для выплаты участникам молодежной акции. Проинформированные об этом сотрудники Службы безопасности президента задерживают их и, пользуясь тем, что деньги в коробке не имеют соответствующего документального сопровождения, в течение 11 часов пытаются получить от них сведения о "теневой" стороне избирательной кампании. Основная цель силовиков – доказать массовые нарушения в ходе кампании "Голосуй или проиграешь!".
Их мотивы – понятны. Действительно, средства, первоначально обещанные их группировке (штабу Сосковца) для проведения "спецмероприятий" в областных избирательных комиссиях, потрачены на другую программу. Теперь все равно придется осуществлять подтасовку голосов, но уже во втором туре и за "очень дополнительные деньги". В качестве выхода – можно устроить скандал и заставить президента принять силовой вариант, отменив второй тур. Как только силовики "проглатывают" наживку и задерживают организаторов кампании, Чубайса немедленно информируют о том, что произошла крупномасштабная провокация: коржаковцы схватили его людей с деньгами и копают под Чубайса.