"Тачка" бизнесмена Шурика оказалась новеньким "Мерседесом". Александра с наслаждением откинулась в мягком сидении и зажмурилась: если это сон, то и на том спасибо. Вовсе неплохой сон! Пахнет дорогими духами жакет из серебристого меха, оставленный Галлией, лицо, преображенное косметикой фирмы "Керри" кажется чужим - гордым, интригующим. В нем нет и тени той будничной серости, что так старательно, словно маску смирения с обстоятельствами, натягивала на себя последние годы Шуша. А мужчина за рулем? Нос с горбинкой, дерзкие, устремленные в даль глаза, крепкий, раздвоенный впадиной подбородок. По отворотам смокинга пробегают пестры блики разноцветных фонарей и лампочек, украшающих улицы Москвы. Странный тип, очень странный, скрывающий под развязностью какое–то напряжение. Волнуется и скрывает это. Похоже, и в самом деле ухватил чужие бабки и решил гульнуть напоследок, перед тем как уйти в бега или сдаться в руки правосудия. Во всяком случае, "мерс" и замызганная куртка, в которой он ввалился в салон, совершенно не совместимы, как и ловкие пальцы, застегивавши на ее спине пуговки с тоном грубоватого мужичка. Авантюрист, одним словом. Причем - матерый. Ну и пусть. Умолкни, Шушка! Был уже в твоей жизни правильный и порядочный. Был да сплыл. Посмеялась судьба и вот сегодня подбросила тебе этого малого, что бы ты могла, наконец, подвести черту, проститься с прошлым, посмеявшись над ним. Удивительно, что бизнесмен согласился поехать в ресторан. Хотя, мелькать на публике ему явно не стоит. От этого и хмурится.
- Признаюсь, коллективная вечеринка - не самая горячая моя мечта. Все станут на тебя пялиться. Может, выберем уголок где–нибудь поскромнее… - он вопросительно заглянул в лицо своей спутницы. Нет, она совершенно не стремилась спрятаться в скромном уголке. Мечтательная улыбка блуждала на ее губах. Это была улыбка женщины, замыслившей мщение.
- Ага, я сообразил: там будет тот, кто тебя обидел!
- Будет, но с другой.
- Завидую! Я бы очень повеселился, если бы в ресторане оказались те, кто обидел меня. Ладно, уговорила, проведем операцию мщения на высшем уровне.
И он прибавил газ, унося Сашу к опасному и столь желанному балу.
…В вестибюле ресторана никто не толпился - гости давно поднялись в зал, банкет был в полном разгаре. Сверху доносился гул голосов. Музыка, звон бокалов. К вошедшим бросился элегантный господин:
- Ваши приглашения господа?
- Одну минуту, любезнейший, - Шурик отвел администратора в сторону и коротко поговорил с ним.
- Раздевайся, дорогая. Все улажено, - он снял с плеч Александры жакет. - Кажется, мы сильно опаздываем.
- Что вы сказали ему?
- Предъявил приглашение.
- Заплатили, разумеется. И видимо здорово. Смотрите, он рвется сопровождать нас!
- Благодарю, мы сами, - осадил Шурик инициативного администратора и, предложив Александре опереться на его руку, стал подниматься по лестнице.
Ресторанный зал дохнул теплом, волнующим ароматом цветов и щекочущим аппетит запахом отличной кухни. Праздничное убранство добавило великолепия торжественному помещению - все сверкало, благоухало, и волновалось. Над подиумом в свете софитов сияла золотом монограмма Алекса Милуччи.
Все это Cаша почувствовала и увидела разом, нырнув в мир банкетного праздника. Белизна скатертей, сверкание бокалов, дамских туалетов, звук оживленных голосов и калейдоскоп лиц…Ни одного знакомого! Это, пожалуй, к лучшему. Но ведь Игорь где–то здесь! И сейчас увидит ее в блеске вечернего туалета, под руку с этим черноволосым красавцем. Красавцем? Саша взглянула на бизнесмена. Нет, с таким кавалером не стыдно появиться на банкете любого ранга. И все же…
Ощутив дрожь в коленках, она крепче оперлась на руку своего спутника. Некий чрезвычайно энергичный господин, ринулся к ним, распахивая на ходу объятия. Узнав Александру, Карлсон опешил, круглое лицо отразило растерянность и крайнее изумление. Он сразу же сообразил, откуда взялось ее платье и уже раскрыл рот, что бы выразить свои чувства, но, столкнувшись взглядом с бизнесменом, запнулся и с преувеличенным радушием воскликнул:
- Очень, очень приятно! Рад, что решили присоединиться к нам. Как раз один столик свободен, - Карл Леопольдович обратился к выжидающему в стороне метрдотелю: - Проводите, милейший, наших гостей за стол номер один. - И тут же заторопился: - Извините, друзья, меня ждут коллеги и организационные вопросы. Это такая головная боль - итальянцы в России. Вы ж сами понимаете.
Они прошли к столику, расположенному у самого помоста.
- А ты на хорошем счету у босса. Кажется, это лучшие места, - Шурик отодвинул кресло, предлагая Саше сесть.
Она рассмеялась, жестом прирожденной леди приподнимая шуршащий подол:
- Это "правительственная ложа", как я понимаю. Ждали миланского шефа - Сиентино с бойфрендом. Но тот предпочел веселиться на приеме у мэра. Место пустовало. А тут подвернулась я, и совершенно, как говорят, на халяву, получила ужин на две персоны.
- Что мы закажем? - Шурик передал ей карту из рук ожидавшего официанта.
- Все равно. Я не ела с утра.
- Тогда неси нам вкусненького и побольше. На твое усмотрение. Главное, побыстрее, - распорядился бизнесмен.
Вскоре появилась тележка и мудрено украшенные блюда перекочевали на их столик.
- Уффф… - Шурик окинул яства хищным взором. - Выглядит многообещающе. Накидываемся!
Саша осторожно огляделась и застыла, встретившись взглядом с Игорем. Буртаев оказался совсем рядом, за столиком сотрудников Салона. Карлсон занимал место рядом с Ниной Тимофеевной, одетой в сиреневые шифоны. Галлея пригласила своего весьма солидного поклонника. А финансовый директор сидел рядом с Сабиной - яркой и оживленной, как кинозвезда на презентации полученного "Оскара". Рядом с креслом Сабины на бронзовой подставке стояла ваза с целой охапкой бледных орхидей. Можно не сомневаться - букет от Буртаева и означает торжество помолвки. Он сделал ей предложение! Виски Александры противно сжало и подступила к горлу тошнота.
- Что стряслось, детка? - тронул ее за руку Шурик.
- Фу… - она понизила голос. - Вон за тем столиком мои коллеги.
- И злодей среди них? Тот мордастый, что прижимается к декольтированной секси–блонд в алом наряде?
- Пожалуйста, не оборачивайся, - Саша развернула программу вечера, ждавшую гостей на столике. - Сейчас кончится перерыв и покажут высший класс - коллекцию Милуччи. Автора вот этого моего платья.
- Так он в самом деле - величина? - Шурик критически оглядел свою даму. - Симпатичная тряпочка. Но я не слышал про такого.
- Я тоже, честно говоря, только сейчас столкнулась… Модой ведь занимаюсь с утра. До этого эпохой Возрождения. Точнее - эстетикой Ботичелли. Ну, в двух словах - утверждение идеала раскрепощенной творческой личности, обращение к человеку, как высшему началу бытия…
Александра говорила и говорила не хуже умнейшего преподавателя Соболева, стараясь заглушить волнение и частые удары сердца, казалось, раздававшиеся на весь зал. И пальцы дрожали. Боже! Это же в самом деле не сон! Она на банкете фирмы в витринном платье, на пару с неким темным типом сидит за столиком номер один! Что же будет? Что будет?
- Вообще, разговор об эстетике Возрождения надо начинать вот с чего… - она запнулась, посмотрев на своего кавалера. Тот с удовольствием пробовал закуски, мало интересуясь поднятой ею темой.
- Прости, увлеклась.
- Ничего, мне не мешает… А это раскрепощение творческой личности, значит, у твоего… как его там - Мирчучи, наблюдается?
- И утверждение идеала! Вечного идеала гармонии, радости как у Ботичелли. В том–то и дело! Я сегодня его коллекцию в журнале увидела - ахнула: ну прямо по моей теме! Человек, как высшее начало бытия…
Продолжая жевать, Шурик откинулся на спинку стула:
- Уфф, хорошо! Для начала, червячка заморил. А шампанское заждалось. - Он достал из ведерка бутылку. - Ну, что, начнем провожать отгулявший год?
- Пора бы, - Саша взяла бокал
- Ты бы перекусила хоть что–нибудь. У меня назрел тост… - Шурик задумался, поглаживая подбородок и пристально глядя на Сашу.
Но высказаться бизнесмену не дали. Заметив, что Саша и ее кавалер наполняют бокалы, к ним поспешил Игорь с собственным бокалом в руке.
- Добрый вечер, друзья. Позвольте присоединиться к тосту? Год завершается замечательным событием - колдовское "Желание" готово распахнуть свои двери! - сияя выпалил он.
- Это Александр, бизнесмен, мой знакомый, - представила мужчин Саша. - Игорь Буртаев - главный экономист фирмы.
- Рад познакомиться… - с некоторой растерянностью заверил Игорь - Хочу пожелать всем счастливого Нового года и творческих успехов.
Под тяжелым взглядом Шурика он заторопился, скомкал тост и пролепетал неуверенно: - Классно выглядишь, Сашенька! За тебя!
Хрусталь со звоном чокнулся.
Вернувшись за свой столик, Игорь оживленно сообщил что–то компании. Все стали поворачиваться к Саше, махать ей руками и даже посылать воздушные поцелуи. Шурик поморщился:
- Он у вас не гриппует часом, этот экономист? Осложнения, говорят, жуткие, иногда по мозгам бьют. Дерганный какой–то.
- Он сегодня предложение Сабине сделал. Вон целый стог орхидей приволок. Я бы выпила еще шампанского.
- Что–то не похож на счастливчика. Переволновался, бедняга.
- Его совесть замучила и ревность… - Саша мелкими глотками пила остро–игольчатое вино, ощущая как отступает страх, тревога. А вместо них поднималась из глубин легкая радость, дерзость. - Мне такой диагноз больше нравится! - Она рассмеялась.
- Ой, как правильно, светлая моя! - Шурик откусил хрустящий волован с зернистой икрой. - Куда там грипп - одно удовольствие в сравнении с ревностью. Что она с людьми делает - страшно смотреть! Ты про Отелло примочку слыхала?
Тут грянули первые такты увертюры к опера "Севильский цирюльник" и в наступившей тишине ведущий объявил, что начинается показ новой коллекции Милуччи под названием "В Россию с любовью". На подиуме появились девушки.
- Теперь сиди тихо! Смотри, - одернула Саша жующего Шурика.
- Тебе это нравится? - он мельком взглянул на фланирующих манекенщиц. - В глазах рябит. Многовато мишуры и всякого такого… Ну… пиф–паф! Эффектов раскрепощения.
- Ну, уж нет! У Милуччи потрясающий вкус и чувство стиля, - заспорила Саша, защищая свое платье и честь неизвестного кутурье, подарившего ей забытое ощущение собственной привлекательности, женской власти.
- Прямо магическое заклинание "Милуччи!" Да кто этот пижон? Кто этот маг раскрепощения индивидуальности в духе почивших классиков Возрождения? Спорим: шустрый малый из "голубых"?
Саше тон собеседника не понравился:
- Про ориентацию и наклонности ничего не знаю. По образованию он архитектор. По происхождению - частично русский. Отпрыск аристократического рода.
- Рекламные навороты. Сейчас все, кто здесь бизнес открывает - одним боком русские и все - непременно дворяне… Смотри, к тебе опять мчится шеф. Вероятно, с выгодным деловым предложением. Разрумянился старикан! Заметно, что итальянец.
- Целиком местный! - Саша приподнялась, пугаясь: - Наверно Сиентино явился, им столик понадобился и нас решили выгнать…
Карлсон притормозил, вернулся к своему столику, выхватил из вазы Сабринин букет и с ним ринулся прямиком к Саше.
Шурик ухмыльнулся: - Непохоже, что он намерен скандалить. Здесь что–то другое. Рейтинг помощницы продавца растет на глазах. Думаю, надо ждать прибавку к зарплате. Не хочу мешать вашей беседе с шефом. Поболтайте, а я пока позвоню. - Он поднялся и направился к выходу. Шагал быстро, но не суетливо и по спине совершенно не было заметно, как тягостно этому авантюрному малому среди публики и любопытных взглядов.
"Ну вот… Больше я его не увижу…" - подумала Саша, глядя вслед удаляющемуся бизнесмену. И стало почему–то очень тоскливо. Губы дрогнули, сдерживая восклицание. Она не окликнула его, но разочарование тенью легло на ее разрумянившееся от шампанского лицо.
С тем же выражением проследил за уходящим гостем Карл Всеволодович.
- Ваш спутник, похоже, утомился… - заметил Карлсон хмуро.
- Он вышел позвонить, - Саша изо всех сил изобразила милую беззаботную улыбку.
- Боюсь, звонок может затянуться. А время не ждет…Надо ударить финальной точкой по дефиле. Милуччи с невестой так и не явился.
- Он тоже… Ну… женится?
- И, похоже, сегодня. Но я имел в виду платье невесты, которое маэстро обещал привезти лично для завершения показа. Увы, придется выкручиваться самим. Я вас попрошу, драгоценная, выйти со мной на подиум. Ведь свой туалет, как я полагаю, вы заимствовали из коллекции…
- Это платье с витрины… Но оно оплачено! Вот чек!
- Спрячьте! Милая, милая моя! Я же не инспектор полиции. Я всего лишь не очень молодой, но достаточно сообразительный человек…
Саша в недоумении приподняла подол василькового платья: - Разве это свадебный наряд?
- Ну, не знаю… Будем считать так. В конце концов, автора нет и возразить нам некому. - Карлсон предложил руку Саше и отдал ей букет. - Вы - само очарование, детка.
И вот Саша оказалась на подиуме. На нее светили прожектора, за ней следили объективы камер и восхищенные глаза гостей. Мелькали блицы, гремели аплодисменты. В руках благоухала охапка цветов - нечто фантастическое из лилий, роз и орхидей. Сквозь дымку радостного волнения, у самого подиума, в первом ряду рукоплещущей толпы она увидела Игоря. Он бурно хлопал в ладоши, одурев от восторга. А потом, подхватив Сашу, снял ее с возвышения и проводил к столику.
Торопливо шепнул в щеку:
- Поздравляю! Заслуженный успех. А ты - девочка не промах! Это надо отметить… Можно присесть к вам?
Саша не успела ответить. Распалившегося Буртаева решительно оттеснил появившийся Шурик: - Извините, извините, господин Бурыкин. Вы побеседуете с моей дамой, но не сейчас. У нас, собственно, интимный ужин.
И улыбнулся Саше: - Потанцуем, дорогая?
- Но… никто пока не танцует… - она только сейчас услышала зазвучавшую в зале музыку. И это была не просто какой–то там шумовой фон - это была ее, Александры Беляевой музыка! "Танго итальяно".
Шурик стоял перед ней в позе ожидающего кавалера: - Неважно, что никто не танцует. Обожаю это танго.
- Это я его обожаю, - пробормотала Саша. - Вернее, обожала давным–давно. Тогда я была летучая и прозрачная, как стрекоза. Я танцевала на льду с пяти лет. После "Итальянского танго" в произвольной программе меня качали на руках… Почему все так нескладно вышло? - Она положила руку на его плечо, он крепко обхватил ее талию.
- Складно! Очень даже. Школа–то чувствуется. Ты фантастически движешься, - раскрутив партнершу, Шурик бросил ее на руку. Наблюдавшие за парой зрители, захлопали.
Как когда–то, давным–давно, кураж ритма и движения подхватил Сашу. Она стала невесомой, чувственной, обольстительной. Она была с тем, которому хотела принадлежать вечно. Губы призывно приоткрылись, она легко изогнулась, коснувшись головой пола. Склонившись над замершей в его объятиях девушкой, Шурик заглянул ей в глаза, затянув надрывно–страстную паузу.
- Ты жутко гибкая. И соблазнительная, - прошептал он.
- А ты сильный, хваткий. Не уронил, - она снова стояла, надменно изогнув стан, разметав гриву тяжелых голос.
- Никогда не выпускаю из рук то, что мне нравится, - Шурик оказался прекрасным танцором. Он отлично чувствовал каждое движение ее тела, словно их танцу предшествовали долгие тренировки.
- Не выпускать из рук…Полезный, но трудновыполнимый жизненный принцип, - парировала Саша заявление этого удачливого собственника. - Мой жизненный опыт складывался по иному.
- А, может, ты плохо старалась? Попробуй еще раз, а? - кончики пальцев нежно скользнули от ее уха к плечу, словно обрисовывая плавную линию. - У меня оригинальное предложение: давай сбежим!
- Но через десять минут Куранты!
- К ним и поспешим.
9
Они сбежали с бала, только Саша не потеряла туфельку, а смело шагнула в снег лаковыми "лодочками". И тогда ее кавалер, подхватил Золушку на руки и отнес к автомобилю. "Мерс" резко стартанул. Шурик очень старался успеть, но центр был оцеплен по случаю праздничного гуляния. Хорошо знавший Москву водитель, юркнул в узкий переулок и затормозил у заснеженного скверика. Проезд перекрывала гирлянда мерцающих лампочек. Но Красная площадь была рядом. Оттуда доносились последние слова поздравления президента и в напряженной тишине начали бить Куранты.
- Успели… - проговорила Саша, растерявшись перед долгожданным и так неожиданно наступившим моментом.
- Быстрее загадывай желание! Я готов, - Шурик взял ее руку.
- Мое желание уже исполнилось, - сказала она, вспомнив растерянное лицо Игоря, отодвинутого в сторону решительным жестом ее кавалера. И его восторженные рукоплескания у ее ног, у края подиума…
- Это не в счет. Это осталось в прошлом. Раз, два… - отсчитывал Шура удары часов, глядя ей в глаза строго и серьезно. Было в этих темных глазах нечто такое, от чего теряют голову женщин: тихое, полностью завладевшее им восхищение.
Когда Куранты затихли, взлетели в воздух фейерверки, заполняя ночное небо сиянием головокружительного праздника. Руки Шурика обняли притихшую спутницу. Сашу нырнула в огненный водоворот огней, отдаваясь воле его губ, своей жажде нежности и любви
Вскоре, миновав далеко не благоустроенный подъезд дома, они поднялись в квартиру Саши - малогабаритную "двушку" во всем совдеповском великолепии.
Саша включила в передней пластиковое бра: - Мама встречает Новый год у тетки. Вернется утром. Давай, не будем зажигать яркий свет, не хочется возвращаться в реальность. У нас тут не слишком шикарно. Лет двадцать без евроремонта.
- Не будем. Пусть все останется как есть, то есть, в сказке. - Шурик прижал ее к себе. Его дыхание обожгло ее шею, пальцы ловко расстегнули на спине сапфировые пуговки. В голове Саши крутанулась и понеслась звенящая карусель. На пол посыпались цветы праздничного букета…
Смутный рассвет едва заглянул в комнату, бросив голубоватые тени на разложенную софу, детский диванчик с плюшевым зверьем.
Саша открыла глаза. На софе, занимающей половину комнаты, белели смятые простыни. От подушки пахло мужским одеколоном, тем самым, что вчера вкупе с прочей экипировкой она предложила покупателю. Странный запах, вкрадчивый и тревожный. Запах блаженства и авантюры. Вряд ли Саша когда–нибудь сумеет его забыть. Что бы теперь ни произошло, в ее жизни всегда останется эта ночь. А что произошло? Явился принц и исчез… Она закачала головой, отгоняя ватную расплывчатость сна.
Дверь лоджии скрипнула, впустив морозный воздух и Шурика. Все тот же смокинг, надетый на голое тело, поблескивал атласными бортами.
- Теплая… Сонная, нежная… - присев рядом, он взял Сашину руку.
- Холодный, дымный, чужой… - вгляделась в его лицо Саша, стараясь разглядеть выражение при блеклом свете нового дня. Это было другое лицо - серьезное, чем–то озабоченное и даже печальное.
- Курил. Смотрел на Москву. Думал. Что это за фотографии? Ты в детстве? Смешная девчушка.
- Моя дочка. Ей совсем недавно исполнилось шесть.
- Понятно… А папаша, значит, тот самый, что вертлявую барышню за коленки щупал и к нам с тостами приставал?