По ее сияющим глазам Вонг понял все. Он поднялся, складывая газету, и заговорил с молодым переводчиком, провожавшим ее до выхода. Они говорили довольно долго и один раз Кате показалось, что Вонг недовольно посмотрел на нее, и расстроилась. Все-таки она дерево. Радуется, причиняя боль ему. И поняла, что сделала свой выбор окончательно. Она готова пожертвовать своей любовью, чтобы вернуться домой. Где-то подспудно шевельнулась предчувствие того, что она еще умоется кровавыми слезами.
Не глядя друг на друга, не сказав друг другу ни слова, они вышли в духоту влажного вечера. Вонг не стал останавливать такси, и они словно чужие брели рядышком. Катя была рада возможности пройтись. Она испытывала противоречивые чувства. Ей хотелось, чтобы этот вечер длился и длился, чтобы она вот так, не спеша, шла рядом с Вонгом. И вместе с тем, ей хотелось, чтобы оставшиеся два дня до отлета, поскорее прошли. Вонг шел с непроницаемым лицом, и Катя позволила себе робко взять его за руку. Его ладонь тут же с силой стиснула ее пальцы.
Он остановился, развернув ее к себе. Заходящее солнце подсвечивало ее пушистые волосы, создавая вокруг ее головы сияющий ореол. Огромные глаза смотрели так, как никто никогда не смотрел на него. В темных глазах мужчины затаилась боль. Он с мукой глядел на ее нездешнюю красоту, зная - они вместе последние дни и не выдержал:
- Не казни меня - не уезжай... - прошептал он.
Катя готова была расплакаться, но мужчина вдруг ожесточился. Сжав ее руку, он потащил ее за собой. Катя покорно следовала за ним, прикусив губу от боли. Вонг опять не рассчитал своей силы. Он втащил ее в первую попавшуюся подворотню и там накинулся на нее, прижав к стене.
То ли им несказанно повезло и мимо никто не проходил, то ли они сами попросту никого не заметили, но их так и не прервали.
Сначала Катя, оскорбленная его агрессией, была холодна. Все это походило на насилие и Вонг просто не давал ей опомниться. Она сжималась, напрягалась, отталкивала, понимая недозволенность того, чем они занимались почти на виду у всех, стоя в темноте подворотни, когда сюда в любую минуту могли войти. Вонг ломал ее, молча завоевывал. И может быть оттого, что они так рисковали, она испытала, потрясшее ее, чувственное наслаждение. С жалобным стоном, Катя обмякла в его руках. Из его груди рвался глухой крик и чтобы заглушить его Катя прижала руку к его губам, - мимо подворотни кто-то прошел - и он выплеснул свой крик в ее горячую ладонь. Упершись влажным лбом в холодную стену, он прижимал ее ладонь своею, не позволяя убрать ее от своих губ.
Как они оказались в такси, Катя помнила плохо, просто следуя за Вонгом. Сил хватило, чтобы подняться в номер и рухнуть на кровать. Они опять остались без ужина.
Катя проспала до обеда следующего дня. Когда она потягивалась под сбившейся простыней, свесившейся на пол, в спальню вошел Вонг с влажными волосами, лоснящимся от воды телом и с обернутым вокруг бедер полотенцем. Быстро натянув на себя простыню, Катя встретила его взглядом искусительницы. С изменившимся лицом, он двинулся к ней, и она наглухо закуталась в нее. Тогда не отпуская ее манящим взглядом, он обошел кровать, откуда-то вынул, нечто кружевное и, положив темный ажур на постель, расправил его, пригладив ладонью. Она склонилась, чтобы разглядеть то, что явно предназначалось ей, и узнала свои трусики, бывшие на ней в день выставки. Она начисто забыла о них. И вот, поди ж ты, Вонг подобрал их оказывается. Это кружевное дезабилье, взяло Катю в крепкую петлю воспоминаний и притянуло к себе. Придерживая простыню на груди с разметавшимися по плечам светлыми волосами, она заворожено глядела на них.
С одной стороны кружево было жестоко разодрано по шву и из него торчали оборванные шелковые нитки. Вонг положил на их тонкий траур половинку персика, исходившую сладким соком. Вторую половину он тут же с аппетитом съел. Они сидели друг против друга, а между ними лежало кружево воспоминаний, на который капал сладкий сок. Взяв свою половинку, Катя, впилась зубами в его нежную мякоть. Вонг не сводил с нее темных глаз. Съев свою половину, Катя поискала чем можно было вытереть влажные от липкого сока пальцы.
А Вонг, взяв темное кружево, утер ими губы и протянул Кате. Она вытерла пальцы, после чего закинув кружево в угол спальни, поднялась. Но он перехватил ее, содрав с нее простыню. Катя упрямо, сжав зубы, сопротивлялась, и конечно ее сопротивление было сломлено. Вонгу, не смотря на свою кажущуюся субтильность, достаточно было своих осторожных усилий, он боялся оставить на теле любимой нечаянные безобразные синяки.
Катя сдалась, обессилев. Все равно ее попытки вырваться были подобны тому, как если бы она билась о бетонную стену, стараясь сдвинуть ее. И чем упорнее она старалась вырваться из его объятий, тем горячее и настойчивее становились его ласки. Их потревожил раздавшийся телефонный звонок. Что-то буркнув в сердцах, Вонг встал и пошлепал в прихожую к телефону, но когда снял трубку, вдруг вскрикнул с радостным удивлением. Катя подняла голову, прислушиваясь. Обычно ограничивавшийся односложными фразами Вонг, на этот раз говорил оживленно и даже засмеялся. Катя села в постели, удивляясь, немного ревнуя.
-- Что? - спросила она, как только Вонг появился в спальне.
-- Звонила моя сестра. Родители узнали, что я в Бангкоке и зовут меня к себе. Я хотел бы познакомить тебя с ними. Собирайся.
-- Ты уверен? - нерешительно проговорила Катя.
Знакомство с родителями? Катя не могла понять его. Зачем затевать все это, если они ничего не обещали друг другу. Она завтра уедет и что дальше? У них осталось два дня, а дальше бесконечность, где они неизвестно сколько, а скорее всего навсегда, будут существовать врозь. Вонг, пока Катя одевалась и завтракала, оформил машину на прокат. Оказывается, родители Вонга жили в пригороде Бангкока. Туда можно было бы добраться на такси, оно здесь стоило не дорого, но как объяснял Вонг, неизвестно сколько пришлось его задержать.
Катю же больше занимали мысли зачем, Вонг везет показывать ее родителям и что ей по такому случаю одеть. Туристские шорты и топик исключались, китайское платье слишком нарядно, да и жарко в нем. Оставался ее любимый льняной костюм.
В машине, заметив что Катя принялась грызть ногти, Вонг успокаивающе погладил ее по колену:
-- Все будет хорошо, светлоголовая.
Он был в приподнятом настроении и оживлен. Катя внимательно посмотрела на него: неужели он не понимает, что и он рискует. Неизвестно еще как его родители отнесутся к его связи с фаранго. Но Вонг борется за них, используя все доступные ему средств, что бы как-то удержать ее, хотя бы создать иллюзию, что у них все впереди, что все у них будет. А вдруг ему это удастся? Катя уже не знала, на чьей она стороне - на своей или на его. Но в любом случае, все поворачивается против нее.
Как отреагируют его родители, когда он представит им свою девушку фаранго. Скорее всего, он даст понять не столько им, сколько ей, что для него кроме нее не существует никто. Вжикнув молнией сумочки и достав расческу, Катя принялась приводить в порядок волосы.
Наконец с шумной автострады они съехали на проезжую, проселочную дорогу. Вонг сосредоточенно вел машину, настраиваясь на встречу с родственниками. Катя нервничала и потому вздрогнула, когда Вонг снова положил руку на ее колено, подвинув ладонь под подол юбки. Только на проселочной дороге невозможно удерживать машину одной рукой и ему пришлось убрать руку.
-- Откуда твои родители? - вдруг спросила она.
Он с удивлением взглянул на нее.
-- Моя мать китаянка. Отец с севера. Как ты узнала?
-- Ты красивее.
-- Ты так на меня действуешь... - озадачено покачал он головой.
-- Как?
-- Ты меня с ума сводишь.
С проселочной они выехали на асфальтированную дорогу, по бокам которой шли небольшие усадьбы, и свернули в раскрытые круглых ворота одной из них. Перед верандой, шедшей вокруг дома, был разбит садик с затейливой пирамидой камней посередине, к которой сходились дорожки. Под сливовым деревом, виднелась беседка-пагода, с деревянным решетками вместо стен.
Вонг остановился возле серебристого "ауди", выбрался из машины и, обойдя ее, открыл дверцу Кате. Прежде чем выйти, она огладила мятый подол юбки, слишком уж небрежно в последнее время обращался с ним Вонг. Ко всему прочему, костюм стал свободен настолько, что юбка крутилась вокруг талии.
На веранду вышла пожилая пара. Старик, худой и седой как лунь, в широких штанах и свободной рубахе. Женщина, аккуратная маленькая старушка в темно синих атласных штанах и рубахе. Седые, собранные в пучок, волосы, закреплены длиной костяной шпилькой. Она торопливо сходила со ступенек, протягивая навстречу сыну руки. Ее лицо светилось радостью. Вонг поспешил к ней, помог спуститься со ступенек и, поклонившись, бережно обнял, словно хрупкую драгоценную статуэтку. Она благоговейно поцеловала его в лоб, и счастливо засмеялась, с гордостью рассматривая его.
Старик стоял на крыльце, и Вонг не поднимаясь, несколько раз почтительно поклонился ему, высоко подняв над головой, сложенные ладони. Женщина, вдруг заметила, держащуюся возле машины, Катю и, всплеснув руками, поспешила к ней.
-- Здравствуйте, - неловко поклонилась ей Катя, но старая женщина, схватила ее за руку и повела к дому, что-то объясняя ей знаками.
Вонг подхватил Катю за руку с другой стороны и, по-видимому, представил ее главе дома. Старик, слегка поклонившись, ушел в дом. А старая женщина ободряюще, похлопав Катю по спине, не отпуская ее руки, повела в дом что-то говоря сыну. Вонг ответил и Катя уловила, свое имя. "Качя" - повторила за ним его матушка, радостно засмеявшись. Она все время смотрела на Катю.
Гостиная, куда ввели гостью, оказалась полна народу. Катю начали представлять всем присутствующим. На нее смотрели с откровенным удивлением и любопытством. Появление фаранго в этом доме стало неожиданностью для всех.
Катя, не переставая по тайски повторяла "здравствуйте", "очень приятно". Мужчины и женщины кланялись ей, сложив ладони. Никто не подавал руки. К тому же она одна оказалась одета по европейски. Женщины были в традиционных ярких саронгахи, расшитые люрексом и легких блузках, либо в топах, с обилием украшений. Мужчины выглядели современнее: в джинсах футболках, или в свободных пестрых рубахах. Волосы женщин украшали крупные цветы. У Кати уже рябило в глазах от многочисленной родни Вонга, которые с кажущимся радушием приветствовали ее. Катя так и не запомнила ни одного имени. Она никогда не видела настолько многочисленной семьи.
Стали рассаживаться за стол, что занимал всю гостиную, где кроме него в ней ничего не больше было. Стены украшали разноцветные циновки. В алтарной нише, перед статуэткой Будды среди цветов, курились ароматные палочки. Катю усадили за стол рядом с матушкой, не отпускавшей гостью ни на миг. Вонг сел рядом с отцом, устроившимся по другую сторону от своей супруги. И тут Катя совсем упала духом.
Перед ней, рядом с тарелкой положили завернутые в салфетку палочки, которыми она не умела пользоваться. Но есть было нужно, чтобы не обидеть хозяев, причем так, чтобы не стать посмешищем всего семейного клана. Почему Вонг в ней так уверен, считая, что она справится и с этим. Она недовольно взглянула на него. Смеясь, Вонг разговаривал со своей соседкой.
Тут вернулась, куда-то уходившая матушка, и положила перед ней ложку. Катя с благодарностью улыбнулась ей. Кивая, матушка что-то сказала, показывая на блюдо из риса с пряностями и мясом, стоящее перед гостьей. Катя попробовала, оказалось вкусно. Поев немного, и понаблюдав за сидящими за столом, занятыми разговорами между собой, она положила ложку и, сняв салфетку, взялась за палочки. И едва ей, с трудом, удалось приладить к ним свои пальцы, как они тут же выпали из ее рук. Матушка с доброй заботой вложила упавшие палочки обратно в ее пальцы, придав им правильное положение. Когда очередной кусок мяса, который она пыталась взять и донести до рта, упал обратно в тарелку, сидевшая по другую сторону отнее, миловидная девушка, обратилась к ней на сносном английском:
-- Разрешите вам помогать, - и стала медленно показывать, как действовать палочками.
Неловко орудуя ими, Катя старательно попыталась повторить ее маневр, но единственное, что ей удалось, это вовремя перехватить на ладонь маринованную сливу, до того, как она упала обратно а тарелку. Женщины рассмеялись, и Катя предприняла новую попытку.
Неожиданно у нее стало получаться к обоюдной радости ее соседки и матушки, которая так и не спускала глаз с фаранго. Катя не без удовольствия заметила, что Вонг то и дело отвлекался от своей соседки и часто, отвечал ей не впопад, наблюдая за ней. Она знала, что ему хочется быть сейчас рядом и, уча пользоваться палочками, прикасаться к ней. Нечаянно она перехватила неприязненный взгляд, брошенный в ее сторону соседкой Вонга, и внимательнее пригляделась к ней. Вонг был с ней очень мил, раскован и весь светился. Дама оказалась недурна собой и, несмотря на традиционную тайскую одежду, имела вид уверенной, преуспевающей женщины.
Общий разговор за столом становился все оживленнее. Матушка принялась потчевать Катю ароматным жасминовым чаем. Глава семьи, заметив, что фаранго то и дело таскает из фарфоровой вазочки засахаренные кусочки фруктов, предупредительно придвинул их к ней поближе и Катя приналегла на них, ей нравились приятно кислые цукаты. Матушка с умилением наблюдая за ней, что-то сказала.
-- Госпожа У спросить вас о мать и отец? - перевела Катине ее слова миловидная соседка.
-- Я живу с мамой.
Кивнув в знак того, что поняла, девушка перевела Катин ответ матушке. Та печально покачала головой, жалостливо глядя на Катю и ей даже показалось, что сейчас она погладит ее по голове. Что-то коротко сказав девушке, она снова перевела взгляд на Катю.
-- Госпожа У нижайше просит вас кушать той фрукт.
-- Спасибо. Очень вкусно.
-- Ваша мама не приготовлять той фрукт?
-- Так мы не готовим, но варим варенье из ягод.
-- Что это? Не фрукт?
- Это ягоды и фрукты, сваренные в собственном соку. Мама делает яблочное варенье и смородиновое желе.
Девушка долго переводила ее слова, видимо объясняя матушке то, что сумела понять сама. Потом повернулась к Кате.
-- Госпожа У будет нижайше просить вас, везти фрукт к вашей маме.
-- Большое спасибо, - растерявшись, поблагодарила Катя.
Так же через, помогавшую объясняться им, девушку, которую звали Май, матушка с огорчением узнала, что Катя единственная дочь. Она была убеждена, что женщина должна иметь много детей, иначе будет несчастной.
Гости стали подниматься из-за стола, разбредаясь кто куда: мужчины курить на веранду, женщины перешли на кухню, помочь дочерям хозяйки и заодно посудачить о фаранго, которую привел их брат и родственник. Соседка Вонга, кажется, попыталась увести его в сад.
Матушка, что-то сказала Май и она нерешительно взглянув на Катю блестящими миндалевидными глазами, смущенно спросила:
-- Госпожа У спросить сколько вы... э... будет иметь... младенец?
-- Детей?
-- Да
Катя наблюдая за крупным цветком жасмина, плавающим в кружке с недопитым чаем, расправившим в нем прозрачные лепестки, неопределенно пожала плечами. Тогда матушка, повернувшись к сыну, что-то долго выговаривала ему.
Сдерживая улыбку, Вонг послушно кивал, потом, словно оправдываясь, развел руками, произнеся что-то с виноватым видом. Катя внимательно наблюдала за выражением его лица. Матушка рассердилась и, встав из-за стола, ушла на кухню. Вонг поклонившись дамам, поспешил за ней. Катя озадачено поглядела на Май:
-- Они ведь не из-за меня поссорились? Ведь, нет? - забеспокоилась она.
Девушка, потупившись, взглянула на соседку Вонга, поглядывавшую на дверь за которой он скрылся и подсела к Кате поближе:
-- Госпожа У говорит г-ну Вонгу зачем он так плохо любить вас? Почему у вас нет сын? Госпожа У хочет маленький сын г-на Вонга...
-- Внука?
-- Да... внук... да... потому что г-н Вонг последний сын г-жи У. Он говорил, очень, очень стараться, чтобы иметь от вас сын. Г-жа У бояться, что вы не иметь сил... э... здоровья... иметь сына. Г-н Вонг ответить, что не слышал, что жена могла рожать, через три дня после того как побыть с мужем.
-- Май, а можно и нам прогуляться?
-- О, да! - с готовностью закивала девушка, обрадовавшись возможности встать из-за стола и размяться .
Они поднялись и вышли на веранду в душный, напоенный терпким ароматом жасмина и лимона, вечер.
-- Вам нравиться у нас? - спросила Май вежливо.
-- Да.
-- Вам нравиться г-н Вонг?
-- Да. Но, я живу очень далеко отсюда и скоро уеду домой, - Катя подавила вздох и решилась: - Май, та дама, что сидела рядом с г-ном Вонгом, по-видимому, и есть та женщина, которую хотят видеть его женой?
-- Юси? - удивилась Май. - О нет, нет... Юси его старший сестра. Они долго, долго не видели друг друга. Юси быть женой большого господина. Они скучали.
-- По-видимому, я не понравилась Юси.
-- Вы фаранго
-- Понятно
-- Та женщина... которая хотела быть женой г-на Вонга... был сегодня за столом, - задумчиво произнесла Май.
-- Может я ее запомнила...
-- Вспоминай... она сидеть рядом с тобой.
-- Ох, Май!
-- Ничего. Я никак не значу для г-н Вонг. Я учится с его младшая сестра и для него только друг его сестра.
-- Но он знает?
Май грациозная, хрупкая с длинными шелковистыми волосами, блестящими темными глазами и длинными ресницами, кивнула:
-- У меня храбрость мало, чтобы говорить с г-ном Вонгом. Его все время нет. Обо мне говорил ему его сестра, его мать, когда г-н Вонг был дома. Он молчал. Говорил, я ребенок. Говорил - это глупо. Отец г-на Вонга очень сердился. Г-н Вонг больше домой не приезжал. Матушка У очень огорчен, что у г-на Вонга нет женщины, нет детей.
Они шли по дорожке, ведущей к беседке, освещенной молочным светом китайского бумажного фонаря. Ровные бледно жемчужные ромбы от решеток падали на траву. Девушки вошли в беседку и сели на деревянную лавку.
-- Госпоже У вы нравиться. Она вас принимать. Остальные нет. Вы фаранго. Я говорить так не потому, что мне нравится г-н Вонг. Это не так. Сегодня он мог привозить и тайку. Что я тут делать? - она трогательно развела руками.
-- Г-н Вонг тоже знает, что его семья не принимает меня?
-- Он все слышать. Юси говорить ему тоже. Он плюй. Г-жа У очень рада вам. Вы не обидеться?
-- Нет, Май. Все правильно.
С веранды раздался дружный смех, и Катя почувствовала себя одиноко. Сейчас она, как никогда, поняла, что чужая здесь. У нее было такое чувство, что все происходит не с ней, а с кем-то другим. Посидев в беседке еще немного, они с Май вернулись в дом.
За столом Катя оказалась вдруг в полном одиночестве. Матушка хлопотала на кухне. Май болтала с одной из сестер Вонга, очевидно с той, с которой дружила. Та, из-за ее плеча, поглядывала на Катю. Подтягивавшиеся к столу гости обменивались шутками, которым дружно смеялись. Кате вежливо улыбались, глядя на нее кто приветливо, кто с отчужденным любопытством, а кто и с недоумением.