- Донни сказал, что Керри в жизни пришлось несладко, - и здесь, и после переезда. Он не вдавался в подробности, но об этом нетрудно было догадаться. По его словам, она приложила много сил, чтобы наладить свою жизнь, и хотела встретиться с прошлым, чтобы преодолеть последние проблемы.
- Что же, очень смело и достойно уважения. Надеюсь, Керри это удастся. Скажи ей, чтобы она не позволяла здешним снобам задевать ее чувства или плохо к ней относиться.
- Приятно слышать, ты всегда умела быть очень милой.
Рэчел почудилась в его словах какая-то странная интонация. Трудно было понять, что он при этом думал. Ясно было одно: он и теперь обладал замечательной способностью располагать к себе людей.
- Как долго вы с Керри пробудете в городе?
- Она уезжает в воскресенье. А я в отпуске, так что задержусь еще на некоторое время.
- Отпуск? Здесь? Что в этом городишке хорошего для отдыха?
Квентин не мог объяснить ей, зачем он приехал сюда, пока не мог. Она достаточно скоро узнает это сама, как и весь город.
- Ты хочешь сказать, что Огаста ничего не может предложить доброму незнакомцу?
(Мне не нравится таинственный блеск в твоих глазах, я чувствую, что ты снова со мной неискренен.)
- Огаста многое может предложить, просто мне кажется, что это место не в твоем стиле.
- Потому что мне нравятся круизы, экзотические места и необычные люди?
Рэчел опустила глаза и облизала губы. Квентин играет с ней или снова пытается раздуть прежний огонь… а может быть, он настолько прозорлив? Боже, как же приятно снова оказаться в его объятиях! Интересно, он решил остаться до того или после того, как увидел ее? (Пожалуйста, не спрашивай, почему я исчезла, не попрощавшись, разумному человеку это должно быть понятно, и не заговаривай о нашем общем прошлом, не здесь, не сейчас, когда у меня голова идет кругом.)
- Я имела в виду большие города или уединенные курорты.
- Мне хватает больших городов и толпы, когда я отправляюсь в поездки вместе с командой. А на уединенных курортах я еще не бывал. Может быть, стоит иметь их в виду, когда мне захочется мира и спокойствия.
Оркестр без перерыва заиграл другую медленную и романтическую мелодию, и Квентин не выпустил ее из объятий. Рэчел казалось, что судьба просто забавляется, поставив ее в такое положение. Она не могла решить, хорошо это или плохо, не могла разобраться в своих чувствах. Мужской голос мурлыкал слова знаменитой песни Пола Дэвиса "Глядя в твои глаза, я схожу с ума". Именно так чувствовала себя она рядом с Квентином - и много лет назад, и сегодня. Мелкие капельки пота блестели на его лбу, рубашка была влажной от жары, несмотря на вентиляторы и легкий вечерний ветерок.
- Ты молчишь, Рэчел. Тебе неуютно со мной? Я не сделаю тебе ничего плохого. Мы же старые друзья. Мы так замечательно проводили время вместе. Не стоит из-за меня нервничать. Что тебя так беспокоит?
- Наверное, дело в том, что это встреча не моего класса, и я чувствую себя немного не в своей тарелке. Подруги уговорили меня прийти, чтобы я могла встретиться со старыми друзьями Дэниела и поразвлечься.
- Каждому нужно развлекаться и иногда проводить вечер-другой вне дома. Доверие и хороших друзей нелегко найти и сохранить. Так?
(Конечно, ты ожидаешь, что я откликнусь на твои намеки, но не здесь, не так скоро, не после того, что было между нами.) Рэчел окончательно разволновалась, однако, поскольку Квентин был сдержан и вежлив, велела себе расслабиться и наслаждаться его обществом, но все же попытаться кое-что выяснить.
- Наверное, знаменитости вроде тебя нелегко найти покой. Уверена, что болельщики одолевают тебя своим вниманием, просьбами об автографах и снимках. Быть суперзвездой не так-то просто.
- Ты права: иногда я просто прихожу в отчаяние. Став профессиональным квотербеком, я не сразу понял, что большую часть времени мне придется находиться на глазах у публики. Признаюсь, сначала мне нравилось, что толпа выкрикивает приветствия в мой адрес, а средства массовой информации изображают меня спортивным гигантом. Но, если не соблюдать осторожность, это оказывается таким же опасным и разрушительным, как наркотики. Если ты поверил в свою славу и думаешь, что это замечательное время будет длиться вечно, - готово, ты в ловушке. Тс, кто возносил тебя на вершину, те, кого ты обошел, поднимаясь туда, всегда готовы стащить тебя вниз, стоит совершить малейшую ошибку или допустить слабость. Всегда есть люди, которые готовы, жаждут, вознося молитвы - даже плетут интриги, - чтобы занять твое место.
- Мы, американцы, поступаем скверно, стараясь обессмертить своих звезд и героев, а потом удушая их вниманием и обожанием. Слишком многие желают знать все подробности - и хорошие и плохие - об их жизни. Вот почему так популярны бульварные газетенки. Хотелось бы знать, насколько звезда действительно обязана поклонникам, - размышляла Рэчел.
- Большинство считают нас своей собственностью: они убеждены, что, если бы не их поддержка, мы давно распростились бы со своей карьерой, независимо от нашего таланта и от того, сколько удовольствия мы им доставили. Когда пресса расскажет, сколько ты получаешь, - они, конечно, забудут сообщить, что по крайней мере половина уходит на всяческие налоги, - люди начинают стремиться получить от тебя деньги по любому поводу, какой только можно измыслить. Они ждут, что ты скажешь "да", и поносят, если ты говоришь "нет", требуют, чтобы ты произносил речи, повсюду выступал, обеспечивал сувениры для аукционов по всевозможным случаям. Я готов помочь, если есть достойный повод, но ведь каждый считает свой повод достойным. Я предпочитаю помогать детям и престарелым. Но все, что я делаю, средства массовой информации превращают в цирк в угоду публике. Немногое удается сохранить в тайне, Рэчел. Совершенно посторонние люди набиваются тебе в друзья. Но как только что-то не по ним, они выставят тебя на позор - на радость "желтым" газетенкам. Едва знакомые люди продают им сведения, якобы являющиеся истинной правдой о тебе, а ты ничего не можешь с этим поделать. Газеты напечатают все, что угодно: у журналистов нет ни совести, ни жалости, если запахнет деньгами и сенсационными заголовками.
Когда он говорил о помощи детям и старикам, его глаза засветились и голос смягчился, - это ей понравилось. Она также заметила, что об остальном он говорил с горечью и разочарованием.
- Это позорно, Квентин, но, думаю, такова темная сторона человеческой натуры. Мы хотим, чтобы наши герои соответствовали образу, созданному воображением. Люди забывают, что ты тоже человек. Как-то я читала статью об Эммите Смите. Автор писал, что Эммит обычный человек, которому случилось стать выдающимся спортсменом, и луч прожектора теперь преследует каждое его движение. Там приводились слова Эммита, будто он чувствует себя животным на выставке. Я запомнила это, потому что статья эта была очень доходчиво и хорошо написана.
(Ты читала о футболе и "Далласских ковбоях"? Что-то не припомню, чтобы ты интересовалась спортом…)
- Эммит - лучший в своем деле, и человек он хороший. Я долго играл с ним, он заслужил свою славу и состояние и имеет право на личную жизнь. Очень многие из нас слишком часто поднимались на пьедестал, а он многого требует, почти всего тебя. И когда истекли отпущенные тебе пятнадцать минут славы, берегись: на тебя начинается охота. Я хотел всего лишь играть в футбол, а не становиться знаменитостью. Но, с другой стороны, если ты не преуспел, на тебя и спроса нет.
Рэчел решила не упоминать о его травмах и ненадежном положении в команде.
- Судя по всему, на тебя спрос большой. За эти годы я много раз видела тебя в рекламе по телевизору, на обложках журналов.
(Вот, значит, как ты узнала, кто я такой. И насколько же внимательно ты изучала мою жизнь?)
- За это хорошо платят, но реклама часто бывает такой глупой, даже стыдно. Например, про белье. Я чувствовал себя идиотом, подавая мяч в цветных подштанниках. Принимающий в полном снаряжении давился от смеха и выдавал во время записи плоские шуточки.
Она засмеялась.
- Тогда зачем же ты это делал? Ради денег и известности?
- Да, но не совсем так, как ты понимаешь. Платили хорошо, а мне нужны были деньги, чтобы купить родителям арахисовую ферму. Что бы ни думало большинство людей, но до 1993 года игроки получали не так уж много. Наши доходы сильно зависели от контрактов и вложений, которые мы делали.
- Арахисовую ферму? - Рэчел была изумлена. - Где?
- Здесь, в арахисовом штате, возле Колквита, единственного городка в округе Миллер. Это на юго-западе штата.
Рэчел приходилось слышать название городка, но она не знала, где он находится, - Джорджия большой штат, самый большой к востоку от Миссисипи. Она была озадачена его выбором.
- Почему ты выбрал Джорджию и арахис?
- Не я моя семья. Здесь я родился и вырос.
Она удивленно уставилась на него.
- Ты не говорил, что ты парень из Джорджии.
- Как-то не случилось: у нас было не так много времени, чтобы узнать историю друг друга. (Мы занимались другими вещами и хранили свои тайны, так же, как и сегодня вечером.) Я играл в футбол за "Колквитских пиратов". У нас была маленькая школа и не лучшие результаты, так что я не привлекал внимания старших. Но тренер Кэлхун убедил меня, что я достаточно хорош для колледжа и профессионального футбола, и мне нравилось быть квотербеком. Джорджия, Флорида и Алабама не заинтересовались мною, я был никто, и мне пришлось отправиться к Барри Швитцеру в университет Оклахомы. Это была идея тренера Кэлхуна, и она сработала, когда Швитцер увидел мою игру. Закончив учебу и выиграв два национальных первенства, я перешел в команду Сан-Франциско и остался там на семь лет. Потом меня перекупили "Далласские ковбои", и я играл там девять лет. Швитцер снова тренирует меня. (Или будет, если я захочу, хотя теперь это кажется сомнительным, учитывая мое нынешнее положение.)
Рэчел порадовалась, что Квентин не стал хвастаться многочисленными наградами, числом Суперкубков и профессиональных Кубков, в которых ему довелось играть, и не жаловался на свои проблемы, судя по всему, весьма серьезные. Ей было известно, что он сильно повредил левое плечо и правое колено, хотя танцевал легко и изящно. Газеты писали, что в этом году Квентин собирается попытаться вернуться в игру, в случае неудачи его перепродадут или заставят выйти в отставку. Предсказание повторялось настойчиво и едва ли радовало его, потому что он явно любил футбол и не был готов проститься с ним. Но почему же он не лечится физиотерапией и не тренируется перед началом сезона? Что он на самом деле делает в Огасте?
- Я не особенно разбираюсь в футболе, у меня никогда не было… сыновей. Я кое-что только об одной команде знала (прежде чем познакомилась с тобой) - о "Бульдогах Джорджии".
- Ты училась в колледже?
- Года два.
- Тебе не нравилась жизнь в колледже или ты скучала по дому?
(Отлично, давай заполним некоторые пробелы.)
- Мне все нравилось, но я вышла замуж и бросила учебу, чтобы завести детей. Когда муж закончил учиться, мы переехали в Огасту, его родной город. Керри, возможно, говорила тебе, что у Гейнсов здесь было дело, и Дэниел должен был работать в семейном бизнесе. Мои родители, Тимсы (заметь, на корабле я назвала свое настоящее имя и город, не то что ты - "Джеймс Роулинс из Техаса"), имели маленькую ферму недалеко от Афин и продавали овощи для местных ресторанов. Они уже умерли. Я была поздним и единственным ребенком. У меня нет родственников, но есть две замечательные взрослые дочери, отличный зять и двое восхитительных внуков.
Мать взрослых детей, теща, бабушка. О Боже, заволновалась Рэчел, какой старой и скучной она ему покажется! Она почувствовала, что краснеет. (И чего ради ты все болтаешь и болтаешь о себе? Чего ты добиваешься? Доказать ему, что ты была бы ему лучшей женой, чем две предыдущие? Интересно, а как сложились бы наши отношения, встреться мы в других обстоятельствах и в другом месте? Произошло бы что-нибудь значительное? Были бы мы вместе до сих пор? Могла бы я удержать его от женитьбы на тех двух женщинах? Или это был не больше чем летний роман на борту корабля, приятное времяпрепровождение?) Однако Квентин помнил ее лицо и имя и вел себя по-джентльменски, несмотря на их прежнюю близость и ее внезапное бегство. То ли он просто рассчитывал еще на одну встречу во время его пребывания в Огасте?
- Мы оба далеко ушли от своих деревенских корней.
Его голос внезапно вернул Рэчел к действительности, она была уверена, что он заметил ее невнимание.
- Да, Квентин, особенно ты.
- По тебе никогда не скажешь, что у тебя взрослые дети, - ты очень мало изменилась. Ты одна из самых замечательных женщин, каких мне доводилось встречать. Очень немногие люди могут быть рядом со мной сами собой: моя слава заставляет их кривляться или робеть, но ты ничего из себя не изображаешь и не напускаешь холодности. И я могу оставаться самим собой; это приятно, это успокаивает, это надо ценить.
Рэчел засмеялась, чтобы снять напряжение, пытаясь понять, насколько он искренен. Как бы то ни было, его поведение и взгляды снова ее обезоружили.
- Вижу, что твои родители привили тебе хорошие манеры и выучили южной обходительности. Благодарю за комплименты.
Долго игравшая музыка умолкла, и Квентин с явной неохотой выпустил ее из объятий.
- Рада видеть тебя снова, но тебе лучше вернуться к своей спутнице, а то она почувствует себя одинокой. Сегодня ей необходима твоя поддержка. Спасибо за танец и приятную беседу.
- Спасибо, Рэчел, мне тоже было приятно.
- Доброй ночи, Квентин. Надеюсь, ты получил удовольствие от своего прихода сюда.
- Доброй ночи, Рэчел Гейнс. (Именно этого я и хотел).
- Доброй ночи. - Рэчел оставила его и присоединилась к своей компании. Все высыпали в зал, чтобы танцевать твист под старый хит Чабби. Она села, отхлебнула вина - у нее пересохло в горле - и заметила, что друзья смотрят на нее с улыбкой.
- Кое-кто привлек внимание суперзвезды, - подразнил ее Скотт.
Рэчел похлопала его по плечу.
- Он был очень мил.
- Насколько я заметил, ты была единственной, кого он сам пригласил, и его можно понять.
- Просто я здесь единственная одинокая женщина, кроме его спутницы.
- Не единственная, и ты это знаешь. Тут полно разведенных.
- Я не то имела в виду - я здесь единственная без спутника.
- Берегись "Человека с Золотой Рукой", правда это или нет, но у него репутация сердцееда.
- Брось, Скотт Купер, мы просто танцевали и болтали.
- Но вечер еще не закончился, - ухмыльнулся он.
- Его вот-вот выставят или продадут, - вмешался Адам. - Владельцу "Ковбоев" и тренерскому совету ничего другого не остается. У них есть три отличных квотербека. После предварительных игр он вряд ли останется в команде. У них со здоровьем порядок, а у Квентина Ролса нет. У него неполадки с его знаменитой рукой с тех пор, как он получил травму на "Суперкубке" в январе 1982 года.
"Январь 1982 года" - эхом откликнулось в мозгу Рэчел, как раз перед тем круизом… Может быть, он прятался от газетчиков, пока выздоравливал. И запомнил ее потому, что она помогла ему в трудный период, когда он нуждался в успокоении и развлечении?
Адам продолжал:
- Ему уже тридцать восемь, он один из самых старых игроков в НФЛ. Несмотря на дружбу с Швитцером, его не станут держать в команде, если он не сможет играть. Швитцер здесь первый год, он будет из кожи вон лезть, чтобы показать себя. И "Ковбои" тоже: им светит победа в "Суперкубке", они будут стараться. Квентину следует подумать об этом, прежде чем его выставят. У бедняги еще и колено разбито на "Суперкубке-90", он заканчивал матч едва живой и победил. Это была захватывающая игра: я тогда выиграл пятьдесят долларов. Уверен, его дом набит наградами: он получал их год за годом. Жаль, когда такой человек сходит на нет. С его обаянием и знаниями он мог бы стать превосходным спортивным комментатором. Я несколько раз слышал его, пока он не играл после травмы: у него отлично получается. Конечно, одна из студий постарается заполучить его.
Скотт ухмыльнулся.
- У него столько денег, что после ухода из спорта ему не понадобится работать. Квентин всегда прилично получал. Еще заплатят за рекламу - и он будет кататься как сыр в масле.
- Если у него что-то останется после того, как он рассчитается с бывшими женами, да и живет он на широкую ногу, - заметил Адам. - Кроме того, он не сможет получать столько, сколько привык получать раньше, когда был в хорошей форме и на гребне успеха. Трудно оставаться звездой, если больше греешь скамейку запасных, чем играешь. Думаю, его золотое время почти миновало. За последние два года его коммерческая ценность упала почти до нуля. И в рекламе я его почти не вижу.
- Адам прав, Рэчел: может быть, он охотится за твоими денежками, - поддразнил Скотт. - С оголодавшими спортсменами нельзя терять бдительность.
- Кто бы говорил. Если мне не изменяет память, в школе вы оба были рьяными спортсменами, - насмешливо заметила Бекки. - Просто мушкетеры. Вдоль поля выстраивались ряды болельщиц, готовых идти с вами куда угодно.
- Мы должны были стараться изо всех сил, чтобы не разбить их сердца, дорогая.
- Да, вдвоем вы их немало поразбивали, - засмеялась Бекки.
- Но не те, что имели для нас значение, - промурлыкал Скотт.
- Так и следовало продолжать, если ты не хотел, чтобы Джон Боббит стал единственным мужчиной, способным войти в историю.
Скотт шутливо нахмурил брови.
- Ух! Берегись, женщина!
- Берегись лучше ты, оглянись, сколько вокруг старых разведенных головешек, которые с тебя глаз не сводят, - пошутила Бекки.
Скотт погладил жену по щеке.
- Зачем мне другие женщины, если у меня есть ты, такая замечательная и сладкая?
- В самом деле? - Она быстро поцеловала его.
Все засмеялись и заговорили о другом, принялись обсуждать, чем занимались бывшие соученики после окончания школы и со времени их последней встречи. Оркестр наигрывал лирическую нежную мелодию.
Пока остальные болтали, Рэчел думала, как же мил Квентин. В том круизе они замечательно провели время. Она порадовалась, что их сегодняшняя встреча состоялась и была приятной. Теперь можно успокоиться, больше он к ней, наверное, не подойдет.
Она танцевала со Скоттом, Адамом, с другими мужчинами под знаменитые мелодии прошлых лет - "Старушка из Пасадены", "Предводитель отряда" - и чувствовала легкое разочарование от того, что Квентин не пригласил ее на танец еще раз. Но ведь его спутница нуждается во внимании и поддержке. Он так добр и обходителен, пытаясь помочь Керри Симмонс.