Глава 6
Джеймс почти не спал. Головная боль и отвратительное настроение лишь усугублялись, стоило ему вспомнить вечер накануне. А ведь ему действительно нужно поработать, он должен сосредоточиться, а вместо этого снова и снова перебирает в памяти вчерашние события.
Джеймс встал с кровати и пошел в тренажерный зал. Но и там мучительные воспоминания и старые обиды не оставляли его, а на них уже наслаивались новые. Все смешалось: обида, злость, горечь потери и предательства. Унижение от обмана и недоумение от того, что он, оказывается, узнал обо всем последним. Его мать поступила так. Так же поступила Дженни. И Лиззи оказалась из той же породы - больше всего ей нужно всеобщее внимание. Ей никогда не будет достаточно одного мужчины. Ведь предупреждал же он себя - держись от принцессы подальше. И не устоял. Физическое желание прикоснуться к ней, ощутить ее близость оказалось сильнее. И хотя вчера он высказал ей в лицо правду, почему-то чувствовал себя виноватым.
Лиззи открыла дверь и не смогла скрыть удивления при виде Джеймса, и он внезапно смутился, невольно провел рукой по подбородку, ощутив колючую щетину и вспомнив, что не побрился.
- Ты сегодня поедешь в "Атланта-Хаус"? - Это прозвучало как извинение. Но в душе он ожидал ответа "нет", желая удостовериться в своих подозрениях насчет нее.
- Да, но...
- Я отвезу тебя.
- Спасибо, не нужно.
- Я отвезу. - Внезапно Джеймсу стало хорошо оттого, что он ошибся, и Лиззи поедет в приют, оттого, что он отвезет ее... - Что-нибудь повезешь сегодня?
Лиззи кивком указала на большую черную коробку у двери. Джеймс удивленно поднял брови.
- Что там? - Он взял коробку.
- Всякие женские мелочи. - Лиззи упорно избегала его взгляда.
А ему вдруг так захотелось увидеть ее улыбку.
- Фильмы? Попкорн?
- Все для педикюра.
Повисло недоуменное молчание.
- А как они будут его делать, если из-за огромных животов не видят собственных ног и не могут согнуться? - Подобные мысли никогда не занимали Джеймса, и он удивился, что они вообще пришли ему в голову. - Ты хочешь сказать, что ты будешь делать им педикюр?
Он представил коленопреклоненную Лиззи, подпиливающую ногти на ногах беременной малолетке, и едва не рассмеялся от этой нелепости.
- Может быть, я не очень хорошо справляюсь с обязанностями секретаря, но с пилочкой для ногтей обращаюсь вполне умело.
И тут Джеймса охватило восхищение.
- Не думал, что пилочки для ногтей такие тяжелые.
Лиззи неожиданно хихикнула, и это был самый прекрасный звук, который доводилось слышать Джеймсу. Как будто этот смешок стер все неприятные недоразумения между ними.
- Там все для полного ухода за ногами, включая соль и кремы.
- Знаешь, моя мать активно занимается благотворительностью, но не думаю, что она делает кому-нибудь педикюр.
- Нет? Значит, она поддерживает не того, кого нужно. Кстати, а кого или что она поддерживает?
Джеймс пожал плечами, жалея, что упомянул о матери.
- То, что наиболее модно на текущий момент.
Он почувствовал, что напряженность, как похмелье, снова возвращается. Лиззи же продолжала любопытствовать и когда они спускались в лифте.
- Она состоит в тысяче каких-то комитетах, - Джеймс не мог совладать с рвущимся наружу сарказмом, - поэтому все время вроде как занята. Ей очень нравится изображать из себя активную и озабоченную светскую даму.
Идя рядом с ним к машине, Лиззи спросила:
- У вас с матерью плохие отношения, да?
Джеймс еще сильнее пожалел, что вспомнил о ней.
- Да нет, не особенно.
Его мир рухнул в тот день, когда он раньше времени вернулся из школы и застал свою мать с молодым любовником...
Заметив, как напряжена и насторожена Лиззи, Джеймс решил сгладить ситуацию:
- Вечная проблема отцов и детей, сама знаешь.
Джеймс завел машину, уверенный, что эту тему они, наконец, закрыли.
- Нет, - Лиззи покачала головой, - не знаю. Я не была близка с родителями. Сначала череда нянь и гувернанток, потом закрытая школа.
Джеймс покосился на нее с интересом. Должно быть, это ужасно. Пока он не узнал о любовнике матери, его детство было безоблачным, а семья казалась идеальной.
- А твоя сестра?
- Вот с ней мы очень близки, - с нежной улыбкой ответила Лиззи. - Мы с ней разные, но очень любим друг друга. Китти, хотя и старше, но более ранима. Всегда витает в облаках или читает какую-нибудь занудную книгу.
Джеймс не удержался от усмешки - Лиззи искренне считала себя более искушенной в жизни.
- И ты вроде как всегда присматривала за ней?
- Конечно.
Кто же тогда присматривал за самой Лиззи?
- А твои братья?
- Честно говоря, с ними я не очень близка.
- Почему?
- Мы просто очень разные, - с короткой заминкой ответила Лиззи. - А твой отец? - вдруг задала она вопрос. - Какие у тебя с ним отношения?
Джеймс инстинктивно нажал акселератор. Мать своей изменой возвела барьер между ним и отцом. И этого он не может простить ей до сих пор. С того момента, как Джеймс застал мать с любовником, перед ним встал мучительный вопрос: говорить или не говорить отцу? Он нес это бремя много лет, пока, повзрослев, не оказался таким же глупцом, как и его отец когда-то.
- В последние годы мы сблизились.
Еще бы! Столько лет жалеть отца, а потом оказаться в точно такой же ситуации!
Джеймс остановился у тротуара, вышел из машины, вытащил из багажника коробку и вручил Лиззи:
- Желаю хорошо повеселиться за педикюром.
Она шутливо отсалютовала ему и направилась к входу. Волосы Лиззи, собранные в обычный хвост, задорно колыхались из стороны в сторону. Джеймсу показалось, что на ней не было ни грамма косметики. Но она ей и не требовалась - принцесса Элиза была очень красива.
Джеймс не поехал на работу. Он зашел в кафе и за размышлениями выпил три чашки кофе, старательно избегая смотреть на россыпь глянцевых журналов на прилавке.
Фотографии, во всех подробностях запечатлевшие измену его экс-возлюбленной, навсегда отвратили Джеймса от их просмотра. Это был тот опыт, который ему не хотелось бы повторять. Кроме того, видеть принцессу Элизу в ее гламурном варианте на страницах этих изданий ему совсем не хотелось. Джеймсу куда больше нравилась та Лиззи, с которой он недавно расстался - расслабленная, совсем не эффектная, собирающаяся делать педикюр беременным малолеткам.
Когда через два часа он снова притормозил у приюта, девицы с животами сидели в ряд на веранде, вытянув ноги. Джеймс с трудом подавил смешок - такой забавной была картина.
Поездка домой показалась Джеймсу очень короткой. Лиззи рассказала о судьбе нескольких ее подопечных. Беседа текла ровно и спокойно до того момента, как они зашли в лифт и он посмотрел на ее ноги. Все ногти на ногах Лиззи были покрашены в разные цвета - перламутровые, матовые, яркие, бледные.
- Похоже на радугу. - Джеймс улыбнулся и подмигнул.
Лиззи рассмеялась:
- Они опробовали на мне всю палитру, чтобы выбрать для себя цвет.
Джеймс присел.
- Я выбираю этот. - Он коснулся четвертого пальчика на ее левой ноге, ноготок которого был покрыт ярко-красным лаком. Черт! Даже пальчики на ногах Лиззи были самим совершенством.
- Этот цвет называется "Искушение". Хороший выбор. - Она чуть отступила, отобрав у него добычу.
Лифт открылся в тот момент, когда Джеймс поднялся и посмотрел на Лиззи сверху вниз. Он увидел, как вздымается от прерывистого дыхания ее грудь, как предательский румянец заливает не только ее лицо, но и шею. Он быстро встал в дверях лифта, удерживая их от закрытия.
- А как насчет традиционной чашки кофе?
Как будто ему был нужен кофе? У него и так уже поднялось давление от того, как сидели на ней обычные вылинявшие джинсы.
- Я... ну...
Розовые пятна румянца приобрели багровый оттенок, и Джеймс едва сдерживался, чтобы не протянуть руку и не коснуться их, скользнуть вниз по шее в ложбинку между грудями в вырезе футболки и посмотреть, какие еще части ее тела подвергнуты смущению. Он безумно хотел коснуться ее, попробовать на вкус...
- Ладно, ты права, это не очень хорошая идея. Приятных тебе выходных, - быстро проговорил Джеймс, отпуская двери лифта и кулаком едва ли не ударяя по кнопке своего этажа. Еще чуть-чуть - и он бы не сдержался, сделав то, о чем долго жалел бы потом.
С утра в понедельник Лиззи пребывала в радостном предвкушении - ей не терпелось поделиться с Джеймсом новыми идеями по поводу предстоящего приема. Их субботняя поездка в "Атланта-Хаус" стала для нее откровением. Увидеть его весело смеющимся, небритым, расслабленным, в этих умопомрачительно сидящих низко на бедрах джинсах стало для нее потрясением. В его глазах не было ни привычного сарказма, ни неодобрения. Лишь тепло и смех. Правда, он немного напрягся, когда она спросила о его отношениях с родителями, но, отвечая, Джеймс стал как бы ближе ей, человечнее.
Лиззи почти забыла оскорбительные слова, которые он бросил ей на вечеринке в пятницу. Она даже подумала о том, что если бы не всевозрастающее влечение, которое она испытывает к нему, они могли бы стать с Джеймсом хорошими друзьями. С ним приятно разговаривать, смеяться, слушать, на него можно положиться, но взаимное притяжение, тлеющая страсть, готовая вспыхнуть в любое мгновение, когда они находятся рядом, исключала всякую возможность дружбы.
Не успела Лиззи расположиться за рабочим столом, как пришла Кэти и положила перед ней стопку газет.
- Похоже, вам с Джеймсом понравилась вечеринка по случаю открытия художественной галереи.
- Ты тоже там была?
Смех Кэти больше походил на фырканье.
- Ну это вряд ли...
- А...
- Фотографии в газетах. Ты разве еще не видела?
Лиззи покачала головой, чувствуя, как сердце ухнуло вниз.
- Я не люблю рассматривать себя...
- Как так? Ведь твои фотографии постоянно можно увидеть в газетах и журналах. И ты всегда выглядишь просто потрясающе. - Кэти улыбнулась, но, Лиззи могла поклясться, улыбка не коснулась ее глаз. - А с Джеймсом вы выглядите несколько... напряженно.
Лиззи решила непременно взглянуть на фотографии, но только когда останется одна.
- Как продвигается подготовка к приему? - спросила Кэти, от которой Лиззи уже не чаяла отделаться. - Довольна, что тебе поручили такую легкую работу?
Было абсолютно очевидно, какое направление приняли мысли девушки, и понятно, что не только Кэти, но и все остальные сотрудники уверены, что Лиззи поручили организацию приема потому, что у нее отношения с боссом. Отрицать это абсолютно бесполезно.
- Думаю, Джеймс поручил мне организацию приема, потому что я хорошо знаю Аристо.
- Да, конечно. - Глаза Кэти горели любопытством, а улыбочка вышла весьма ехидной.
Стоило двери закрыться, Лиззи схватилась за газеты. Они с Джеймсом были сфотографированы в профиль, лицом к лицу, глаза прикованы друг к другу.
Когда Джеймс не появился и к обеду, Лиззи не выдержала и позвонила Кэти.
- Ты не знаешь, где Джеймс?
- В Мельбурне, - последовал едкий ответ. - Разве ты не знала?
- Нет.
Лиззи надеялась, что подобного рода незнание заставит сплетников задуматься. Но главное, не дать разочарованию отразиться в голосе и не спросить у Кэти, когда босс намерен вернуться, - эта сплетница немедленно вывернет ее интерес наизнанку.
Несколько следующих дней Лиззи провела в бурной деятельности с периодическими приступами паники. Она утрясала детали, все проверяла и перепроверяла - ничего ей так не было нужно, как успех организуемого ею мероприятия. С каждым днем количество адреналина в ее крови возрастало, пока наконец она не почувствовала, что не может ни есть, ни спать. Она скучала по Джеймсу. Каждый день, идя на работу, она надеялась, то он вернулся, а потом долго переживала разочарование. Затем появлялась новая надежда - вдруг он появится в течение дня... Лиззи стала рассеянной и никак не могла взять себя в руки. И тогда она решила прибегнуть к испытанному средству "выпустить пар" - отправиться куда-нибудь потанцевать.
Джеймс вернулся в Сидней вечером и поехал прямо в офис. Тот был пуст - все сотрудники уже разошлись, но он знал, что не переживет еще один вечер, не увидев принцессу. Он проехался по престижным ночным клубам и конечно же обнаружил ее в одном из них танцующей. Он наблюдал с балкона, как она ритмично покачивается под звуки бас-гитары на танцполе, и его тело вполне недвусмысленно отреагировало на эти движения. У Джеймса заболели челюсти и грозили раскрошиться зубы, - так сильно он их стискивал. Все, о чем он мог думать, так это о том чертовом поцелуе. Он желал его повторения как минимум. Все его существо отказывалось верить, что для нее это был просто поцелуй. То, как Лиззи смотрела на него, язык ее тела, как она вспыхивала румянцем, если он оказывался слишком близко, говорило совсем о другом.
Джеймс устал от дурных предчувствий и мучительных воспоминаний. Сейчас он хотел только одного - почувствовать Лиззи в своих объятиях, крепко прижать ее к своему телу и перестать сопротивляться своему желанию. Он понаблюдал за ней в течение еще одного танца и, поняв, что больше не может, покинул клуб.
Завтра они летят на Аристо. Только вдвоем. Не будет ни любопытствующих наблюдателей, ни вездесущих папарацци. В самолете будут только он и принцесса. Самое время поднести спичку к хворосту.
Глава 7
- Допоздна веселилась, Лиззи?
Спрятавшись за стеклами больших солнцезащитных очков, Лиззи покосилась на Джеймса. Было непонятно, в каком он настроении, и она решила промолчать. Весь оставшийся путь до аэропорта они проделали в полном молчании, но атмосфера в машине была осязаемо плотной и вязкой, пронизываемой электрическими разрядами. Лиззи предпочла смотреть в окно, потому что видеть его, ощущать рядом на заднем сиденье такси было выше ее сил. Джеймс был просто неотразим в обычной белой футболке, обтягивающей его торс не слишком, но все же достаточно, чтобы иметь возможность оценить широкие плечи и мускулистые руки, и джинсах, выставляющих на обозрение длинные, стройные, сильные ноги.
Прошлой ночью она танцевала без устали, сжигая накопившуюся энергию. И сейчас чувствовала себя измотанной и уставшей, но стоило ей встретиться с его взглядом, исполненным улыбки и золотистых искорок, каждая клетка ее тела начинала звенеть.
В салоне самолета она испытала облегчение. Обычно первый класс не бывал полностью занят, и Лиззи рассчитывала удобно устроиться и отдохнуть. Она переложила несколько вещей из сумки в кармашек впереди стоящего сиденья: бутылку воды, теплые шерстяные носки, флакон освежающего тоника. Она всегда любила заранее подготовиться к полету, чтобы потом иметь возможность расслабиться и отдохнуть. Только закончив, Лиззи обратила внимание на то, что Джеймс стоит позади нее, внимательно наблюдая и чего-то ожидая. Чего, спрашивается? Она вопросительно подняла брови.
- По правде говоря, место у окна - мое. - Он ослепительно улыбнулся.
Лиззи быстро посмотрела свой билет. Черт побери! Видимо, ее обескураженность была слишком очевидной, потому что насмешливая улыбка Джеймса стала еще шире.
- Не хочешь сидеть рядом со мной?
Жаркий румянец накрыл ее волной. Лиззи подумала о том, как отреагировал бы Джеймс, скажи она правду. Она хотела сидеть на нем, а не рядом. Хотела оседлать его сильные, мускулистые бедра, почувствовать прикосновение шершавого денима к своим обнаженным ногам...
- Но если хочешь, можешь сесть у окна. - В ореховых глазах, не таясь, плясали чертики.
- Вы уверены? - Лиззи хотела и не могла отвести взгляд от лица Джеймса, хотела, чтобы ее голос не звучал задушевно-интимно, но не справилась.
- Я буду любоваться другим видом.
- Что ж, босс здесь вы. - Хорошо, что она вовремя вспомнила об этом.
- А ты принцесса, - ответил Джеймс. - Интересно, кто из нас главнее сейчас? Кто должен быть наверху?
Лиззи поспешно плюхнулась в кресло. О каком "наверху" он говорит? Она попыталась найти остроумный ответ... хоть какой-нибудь ответ...
- Вы сами сказали, что мой статус принцессы не гарантирует особого отношения.
- Правильно. - Он занял место рядом с ней и придвинулся вплотную, вроде как чтобы продолжить разговор. - И то, что я босс, тоже не имеет сейчас значения. Не в этом случае.
- А какой сейчас случай?
- Очень личный.
- То есть у нас сейчас личный разговор? Не производственный?
- Перестань, принцесса. Разве мы хотя бы упоминали работу? - Его взгляд впился ей в лицо, лишая возможности уйти от ответа. - И думаю, тебе пора обращаться ко мне на "ты".
Лиззи отвела взгляд, сосредоточившись на застегивании ремня безопасности.
- Джеймс, это ведь ты сказал, что идея плохая.
- Ты тоже говорила это. И мы оба правы. Это на самом деле глупо. - Он приподнял ее лицо за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза и не давая возможности уйти от разговора. - Но в то же время невозможно игнорировать происходящее между нами.
Его прикосновения одновременно успокаивали и будоражили оголенные нервы Лиззи.
- Итак, - тихо произнес Джеймс, - давай поговорим о личном.
- Ты думаешь, сейчас подходящее время и место?
- Почему нет? - Блеск в глазах Джеймса свидетельствовал о том, что он наслаждается происходящим. - У нас есть несколько часов впереди, которые нам нужно чем-то заполнить. Чем же еще ты предлагаешь заняться?
Они смотрели друг на друга, и в темной глубине его глаз Лиззи увидела отражение своих самых смелых фантазий о близости, вздохах и стонах, о голой страсти и вскриках наслаждения. Она не выдержала и первая прервала молчаливый диалог, закрыв глаза, будто готовясь к взлету.
Лиззи открыла глаза и перевела дыхание только тогда, когда самолет набрал высоту. И только тогда ответила:
- Можно и поговорить.
Джеймс хмыкнул, но Лиззи не разделила его веселого настроения. Если он сам предложил поговорить о личном, может быть, ей удастся прояснить для себя несколько моментов.
- Ты когда-нибудь веселился по-настоящему, Джеймс?
Джеймс как-то сразу успокоился и положил свою руку поверх ее. Лиззи пришлось напрячься, чтобы сосредоточить внимание на его словах, а не позволять своему сознанию растечься под воздействием их физического контакта.
- Что ты имеешь в виду? - В его голосе слышалось удивление.
- О тебе никогда не пишет желтая пресса, хотя твоя семья очень известна в Сиднее. Почти как моя на Аристо. Ты не выглядишь человеком, умеющим и любящим повеселиться.
- А каким я выгляжу?
Лиззи задумалась на мгновение, подбирая слово.
- Напряженным.
Часто задумчивым, добавила она мысленно. Иногда она замечала отрешенное выражение на его лице, как будто он полностью погружен в себя и думает о чем-то серьезном и не слишком приятном.
О работе? О женщине? Лиззи очень хотелось это узнать.
- Поверь, принцесса, я знаю, что значит хорошо развлечься. - Голос Джеймса был низким, бархатистым, с чуть насмешливыми интонациями. А взгляд явно дал понять, о каком развлечении он думает в эту минуту. - Просто я предпочитаю, чтобы моя личная жизнь оставалась сугубо личной.