Приговоренные к любви - Нора Филдинг 13 стр.

Шофер был настойчив в своем желании иметь чистопородного пуделя. Мне пришлось пообе­щать, что сразу же, как произойдет это счаст­ливое событие у Джона, я продам щеночка но­воявленному кинологу, по совместительству работающему водителем такси.

Дороти не проявила и доли той радости, на которую я рассчитывала после телефонного раз­говора. Она сухо поздоровалась и не обратила внимания на стоящего рядом со мной Джона. Ее глаза внимательно смотрели куда-то за мою спину, словно ожидая появления кого-то еще, кого-то, кто немного замешкался и вот-вот сту­пит на территорию виллы.

- А где Джон? - холодно поинтересовалась она.

До меня неожиданно дошел смысл состояв­шегося с Дороти разговора. Я же ни словом не обмолвилась о том, что Джон собака, что хо­зяйка выгоняет его из квартиры. По-видимому, Дороти решила, что Джон - это мой молодой человек; возможно, мой жених или даже муж. Я смутилась.

- Джон - это он, - объяснила я, показывая на собаку. - Джон, поздоровайся с миссис Кол­линз. Дай Дороти лапу.

Ньюфаундленд послушно исполнил требуе­мое. Дороти рассмеялась. Лицо ее моментально преобразилось. На нем заиграла добродушная, немного лукавая улыбка.

- Как я рада, Джейн, тебя видеть! Какой приятный молодой человек! - обратилась она к псу. - Проходите! Будьте как дома! Похоже, я догадалась, что случилось с вами. Вас выгнали из квартиры?

Я рассказала о требовании хозяйки.

- Что-нибудь придумаем, - успокоила она меня, - а пока поживете у нас.

Груз огромной тяжести свалился у меня с души. Зная миссис Коллинз, я могла больше не волноваться за свое с Джоном будущее. Завтра - самое позднее, послезавтра - квартира с любя­щим собак или, по крайней мере, не возража­ющим против их проживания владельцем мне обеспечена. Поняла я и другое: Дороти или не знает о моей выходке на помолвке, или не при­дает ей значения. Иначе она не была бы столь ласкова со мною.

Дороти тем временем расхваливала экстерь­ер Джона.

- Чудный пес! Прекрасные лапы, мощная грудь. Хороший пес, хороший! - И вдруг нео­жиданно добавила: - Вилла большая, места всем хватит.

Мысленно я согласилась с Дороти. Вилла у консула действительно была огромная. В ней спо­койно, не мешая друг другу, могли проживать человек восемь. Вряд ли я с Джоном принесу много неудобств.

Вечером с работы вернулся мистер Коллинз. Он без удивления воспринял мое досрочное возвращение.

Ужин, поданный на веранде, начался в спо­койной атмосфере. Ни Дороти, ни консул не интересовались подробностями моего путеше­ствия в Англию. Я тоже не торопилась им о них сообщать.

Дороти подала салат из мидий. В Тунисе она пристрастилась к французской кухне и сейчас охотно делилась секретами приготовления этих кушаний.

- Салат из мидий - это традиционное блю­до жителей Ла-Рошели, города на юге-западе Франции. Оно готовится из мидий в легком со­усе карри и обычно подается горячим. Но в жар­кие летние месяцы салат можно есть и холод­ным, - объясняла Дороти. - Для его приготов­ления надо взять три килограмма живых мидий. Еще потребуются оливковое масло, два стакана чечевицы, один килограмм шпината, две боль­шие морковки, немного пасты карри, шафра­на, сельдерея...

- Извини, Дороти, - перебил консул жену. - Джейн собирается подать заявление об уходе?

При этом вопросе у меня душа ушла в пятки. Моя жизнь, состоящая из кактусов, не собира­ется отпускать меня даже в терновые заросли. Меня опять ожидает перемена в жизни, отнюдь не к лучшему.

- Почему, дорогой? - спросила Дороти.

- Не знаю почему! Но ты так подробно рас­писываешь рецепты блюд... Вот я и подумал, что Джейн не хочет больше трудиться секретарем, а собралась устроиться в ресторан...

- Нет-нет, - скороговоркой пробормотала я с улыбкой.

- Не говори глупостей, дорогой, - осадила мужа Дороти. - Салат из мидий - замечатель­ное блюдо. Сегодня оно у нас на ужин, так по­чему бы не рассказать о его рецепте? - И Доро­ти продолжила объяснять способ приготовления салата.

После мидий она подала жареного тунца и посвятила нас во все тонкости приготовления этого блюда.

Мистер Коллинз с некоторым удивлением поглядывал на жену. Я внимательно слушала, благодарная Дороти за то, что мне не надо са­мой ничего говорить.

После ужина пили чай с яблочным пирогом.

- Джейн, это пирог сестер Татен, - объяви­ла Дороти.

- У тебя появились новые знакомства, доро­гая? Кто это, сестры Татен? - поинтересовался консул, видимо довольный, что разговор при­нял другое направление.

- Сестры Татен прославились созданием это­го пирога. Они держали ресторанчик вблизи Орлеана в начале двадцатого столетия. Именно им принадлежит его рецепт, - наставительно пояснила Дороти и тут же принялась перечис­лять ингредиенты: - Четыре столовые ложки размягченного сливочного масла, три столовые ложки сахарного песка, одно яйцо, стакан муки...

- Дороти, что случилось?

- Ничего, дорогой! Все нормально. У Джейн теперь есть Джон и ему...

- Джон? Но Джон - собака! Впервые слышу, что для псов надо готовить салат из мидий, жарить рыбу и печь пирог сестер Тетлен...

- Не Тетлен, дорогой, а Татен. А знание при­готовления блюд всегда пригодится.

Мистер Коллинз неопределенно пожал пле­чами.

- Возможно. Но Джейн может встретиться приверженец нашей, английской кухни. Лично я больше люблю суп из петуха, ростбиф, запе­канку из телячьих почек, чем все эти француз­ские штучки.

- Да-да, - тут же подхватила Дороти, - хо­рошая английская кухня - это песнь песней. Для того чтобы приготовить ростбиф, надо взять...

Я уже не вникала в объяснения Дороти, но стала кое-что понимать. Дороти специально го­ворит только о еде, чтобы не дать возможности мистеру Коллинзу о чем-то ее спросить. Моя женская солидарность тотчас же явилась на по­мощь Дороти.

- У меня есть подруга Энн, - вступила я в разговор, - которая очень хорошо готовит. Ког­да она делает ростбиф, то под решетку, на ко­торой он жарится, ставит сковородку с йорк­ширским пудингом. Он получается особенно вкусным и сочным. А когда я работала в собачь­ей гостинице миссис Кроу...

- Где ты работала, Джейн? - удивленно спро­сила Дороти.

Я хотела ответить, но она внезапно потеряла интерес к заведению миссис Кроу.

- Я поняла, Джейн. Не надо уточнять.

Произнеся эту фразу, Дороти очень внима­тельно на меня посмотрела. Я потупила взгляд, но она снова обратилась к кулинарным рецептам. Под аккомпанемент ее уроков мы закончи­ли пить чай, и я, пожелав хозяевам спокойной ночи, отправилась спать.

Утром, подходя к кухне, я услышала ту же лекцию. Блюдо, способ приготовления которо­го объясняла Дороти, изменилось, но тема ос­тавалась постоянной - кулинарное искусство. Бедный мистер Коллинз! Неужели Дороти та­кая зануда, что не может простить мужу какой-то проступок и теперь донимает его одними и теми же лекциями?

К своему удивлению, вступив в кухню, я обнаружила, что внимательным слушателем спо­соба приготовления зеленой фасоли является не кто иной, как Джон. Вряд ли он был горячим поклонником вегетарианского питания, но слу­шал очень внимательно, не сводя с Дороти глаз и склонив голову набок.

- Вот и Джейн! - радостно воскликнула До­роти при моем появлении. - Доброе утро! Мы с мистером Коллинзом решили, что тебе с Джоном надо несколько дней провести в на­шем домике на берегу моря. Мы снимаем его в Хаммамете. Езды туда всего ничего - каких-нибудь три четверти часа. Я уже позвонила хозяину этой маленькой виллы. Он не против пребывания там собаки. Джон очень хочет туда поехать. Правда, Джон? - обратилась она за поддержкой к псу.

Как я могла противиться этому предложению Дороти? Мне нашли временное жилье, и я не вправе капризничать. Я попала сюда в момент ссоры Дороти с мужем и своим неожиданным появлением внесла, по-видимому, дополнитель­ный разлад. Не могу же я заставлять мистера Коллинза и сегодня слушать лекции Дороти. Судя по ее утреннему настроению, она поступит именно так.

- Хорошо, Дороти. Мы с Джоном сейчас же туда отправимся, - согласилась я, не предпола­гая на что себя обрекаю.

Дороти напоила меня кофе и предложила воспользоваться их машиной.

ГЛАВА 16

Через час я подъезжала к Хаммамету. Домик, который снимали супруги Коллинз, оказалось не так-то просто найти.

- Это вон там, - объяснил мне прохожий. - Вам надо вернуться обратно и на развилке по­вернуть не в сторону пляжа, а по направлению к Нобелю.

- А я могу пройти туда пляжем?

- Пройти можете, а проехать на машине - нет! Здесь тупик. Эти части города разделяются скалой и гуда можно добраться только в объезд.

Я поблагодарила местного жителя и реши­ла дойти до домика пешком. Оставив машину, мы с Джоном зашагали по белому как сахар­ный песок пляжу. Он был почти пустынен, и появление собаки не привлекло ничьего вни­мания.

Мы медленно брели вдоль моря. Зеленова­тые волны с ленивой грацией накатывали на берег. Солнце еще не добралось до середины небосклона, и поэтому его лучи приятно лас­кали кожу, заставляя забывать о том, что скоро небесное светило станет беспощадным и спастись от пекла можно будет только под кон­диционером.

Джон с радостью шлепал лапами по кромке моря, поднимая мириады соленых брызг, кото­рые окружали его импровизированным душем. Он весело встряхивал намоченной шкурой и бежал вперед, пытаясь спастись от играющего с ним моря.

Вдалеке маячила небольшая человеческая фигурка, толкающая перед собой тележку с ящиком. Пляжный сезон еще не закончился, и торговцы едой и напитками старались в эти пос­ледние дни делать свой бизнес.

Я тоже, как и Джон, расслабилась. Сняла с себя легкие спортивные тапочки, закатала брю­ки и зашагала по теплой морской воде. Поводок я держала еле-еле, но Джон не проявлял ника­кого стремления удалиться от меня. Наслажда­ясь этой морской прогулкой, я невольно про­должала наблюдать за торговцем. Вот кто-то встал с песка и направился к нему.

- Краскруты, краскруты! - послышались гор­танные призывные крики торговца. - Халва, халва!

Я ускорила шаг. Краскруты - это сандвичи с различной начинкой. Чаще всего их делают на основе готового багетного хлеба, вкладывая внутрь мясо индюшки, курицы, колбасу, кар­тофель фри, оливки и другую вкуснятину, а иногда помещают все это в испеченную лепеш­ку. Мне нравились краскруты из лепешки.

Неожиданно я почувствовала голод, и все мои рассуждения о том, что глупо с утра возить еду по пляжу, на котором почти никого нет, пока­зались мне надуманными, чисто теоретическими. Пусть дневная выручка этих торговцев едой мизерна, но я хочу есть и очень хорошо, что можно без труда утолить голод.

Тележка с краскрутами почти достигла кон­ца пляжа, за которым чуть повыше стоял нуж­ный мне дом. Я ускорила шаг, поняв, что тор­говец не собирается возвращаться назад.

- Быстрее, - скомандовала я Джону, - бе­жим!

Мы на всех парах помчались к торговцу. Не знаю, как я выглядела со стороны. По-видимо­му, это было довольно странное зрелище: неук­люже бегущая женщина, державшая тапки в одной руке, а в другой - поводок со стреми­тельно несущейся вперед собакой. Одна штани­на брюк у меня спустилась, другая оставалась высоко закатанной.

Аппетитные запахи уже начали щекотать мой нос, как Джон с силой рванул поводок и стрем­глав бросился к торговцу. Я сломя голову кину­лась за ним, пытаясь на бегу крикнуть, чтобы он остановился. Но не тут-то было. Мои ноги увязали в песке. Не сбавляя темпа, я попыталась изменить траекторию. Наконец я выбралась на сухой горячий песок, который обжег мои голые ступни. Я вскрикнула, прыгнула в сторону. Меня занесло, и я упала.

Джон же, как черная пантера, грациозно, ог­ромными прыжками приближался к торговцу. Я вскочила и снова ринулась вперед. Но Джон не думал сбавлять темп. Отталкиваясь задними но­гами, Джон взмывал в воздух, парил в нем, потом опять отталкивался и снова взмывал. Его лапы еле касались песка. Казалось, что огром­ная черная птица пребывает в бреющем полете.

Сама того не желая, я залюбовалась мчавшимся во весь опор псом.

Время было упущено. Я, и без того не спо­собная тягаться в быстроте бега с Джоном, от­стала. А он, увлекшись, несся к торговцу. Тот в страхе рванул в сторону со скоростью, достой­ной профессионального легкоатлета-спринтера.

Джон огромным прыжком пролетел вперед и с громким лаем набросился на добычу - ко­роб с краскрутами. Он не учел только одного - что его противник имеет колеса. Когда Джон опустил передние лапы на край тележки, ут­верждая свое монопольное владение, она по­ехала от него дальше. Пес взвыл от этого неожиданного поражения и вновь устремился за добычей.

Подростки с веселым гиканьем сопровожда­ли погоню Джона за тележкой, но благоразумно держались поодаль. Две-три женщины выбрались наружу из импровизированных шатров, соору­женных ими из полотенец и простыней, и с ужа­сом прижали к себе маленьких детей, боясь шевельнуться. Несколько мужчин бросились на­перерез тележке, стремясь помешать Джону доб­раться до нее. Но тележка сдалась первой. Одно ее колесико наткнулось на камушек и затормозило. Другое по инерции продолжало вращаться. В ре­зультате столь противоположных действий тележ­ка не удержалась и рухнула на песок.

Джон наконец добрался до содержимого взбу­доражившего его ящика. Лепешки его не инте­ресовали, но ворох сосисок он рассматривал как достойную награду победителю. Он впился в связку зубами и резво побежал дальше.

Кто-то кинул в него камень. Я уже была почти на месте преступления и попыталась оста­новить расправу.

- Не кидайтесь! - заорала я как можно гром­че. - Я заплачу за всю еду!

От небольшой группки мужчин отделился один и устремился ко мне. Вся его фигура гово­рила о том, что мирный исход переговоров весь­ма сомнителен. Отдавать же себя на самосуд тол­пы мне не очень хотелось, поэтому я с завид­ной скоростью кинулась за собакой, которая мощным прыжком уже перемахнула через чей-то забор.

Никогда я не подозревала у себя способнос­ти легкоатлетки, но опасность придала мне силы. Я, как и Джон, устремилась под защиту кровли дома, который, если я не ошиблась в расчетах, как раз и должен был стать моим временным жилищем.

Из ворот вышел мужчина. Мое сердце екну­ло. Значит, это не мой дом.

- Извините, моя собака!... - закричала я, под­бежав к мужчине почти вплотную.

- Боже, избавь меня от миража, - промы­чал мужчина и даже заскрежетал зубами.

Это был Роберт. Мой мозг отказывался вос­принимать действительность, и никаких мыс­лей, откуда и почему здесь появился мистер Арлингтон, у меня не возникло. Я остановилась и тупо смотрела на него.

- Джейн, ты, как персонаж помешанного на абсурде автора, еще ни разу не встретилась мне в спокойной обстановке. Что произошло на этот раз и почему за тобой гонится толпа? Лад­но, молчи. Я, кажется, догадался.

За изгородью, внутри дворика, рядом с воротами, расположился Джон и спокойно предавался трапезе. Сосиски одна за другой исчезали у него в пасти. Он довольно урчал, напоминая греющу­юся на солнышке плотно пообедавшую кошку. Я бросилась к нему, желая немедленно ра­зобраться с негодником, но твердая рука Ро­берта удержала меня на месте.

- Не пытайся, Джейн. Ты только разозлишь его. Сэр Чарлз питает к сосискам особую сла­бость. У собаки отнимать еду опасно.

- Но я его хозяйка!

- Пусть будет так, но, умоляю, зайди в дом. Я сам разберусь здесь.

Толпа с пляжа была уже рядом с нами, и я сдалась: трусливо смоталась с поля боя, предо­ставив Роберту улаживать все, что я и Джон натворили.

- Ну как? - спросила я, когда через некото­рое время Роберт вошел в дом.

- Нормально! - буркнул он. Потом, видимо снизойдя к моему умоляющему виду, пояс­нил: - Торговец готов прямо сейчас доставить сюда еще одну тележку с сосисками для этого чревоугодника. - Роберт наклонился и хотел по­гладить Джона, но тот встал и переместился по­ближе ко мне. Роберт вздохнул и продолжил: - Он говорит, что у него сегодня очень удачный бизнес.

- Сколько ты ему заплатил? - спросила я. Я уже достаточно прожила в этой стране и могла догадаться, что переданные Робертом слова тор­говец мог сказать только в обмен на астрономи­ческую сумму.

- Двести динаров.

- Это баснословные деньги, Роберт. Думаю этот торговец ни разу не делал в день больше десяти динаров!

Увидев мои изумленные глаза, Роберт зас­меялся.

- Я тоже сказал ему, что шкурки двух шкод­ливых созданий столько не стоят, но он не име­ет моего богатого опыта общения с Торнадо и настаивал на такой дорогой цене. Конечно, я на его месте опрометью бежал бы от вас куда по­дальше.

Не знаю, что случилось со мной, но все вок­руг вдруг заискрилось и заиграло. Прохладный полумрак комнаты с опущенными жалюзи пре­вратился в сверкающий блик света. Мне стало жарко и хорошо от слов Роберта. Если бы меня кто-нибудь спросил, почему немного ворчли­вую речь Роберта я приняла за объяснение в любви, я бы не смогла ответить. Потрясенная, я стояла посреди комнаты и молчала.

Вдруг раздался звонок в дверь. Он прозвучал тревожно и требовательно.

- Торговец вызвал полицию, - прошептала я.

Роберт двинулся к двери. Сжимая ладони пе­ред грудью, как если бы хотела обратиться к Пресвятой Деве, я последовала за ним.

Роберт открыл дверь. На пороге стояла Ширли.

- Роберт, дорогой, я подумала... - начала она и резко оборвала свою речь. - Она здесь! - тот­час закричала Ширли. - Ты постоянно мне врал, Роберт! А ты, паршивая девка, - накинулась она на меня, - строила из себя добродетельную овечку. Даже обещала сохранить мою тайну. Как же! А я, дура, поверила!

Для меня приезд Ширли был, конечно, неожиданным, а вот для Роберта... Этого я знать не могла. И не представляла себе, что мне теперь делать. Я стояла и смотрела, словно зритель, приобретший билет в лучшую ложу.