Эмма закрыла глаза, наслаждаясь тем, как Дилан поклоняется их ребенку. Прекрасный момент, такой нежный, такой светлый. Унесший ее страхи. Она не могла винить его ни в чем. Теперь ситуация вышла из-под контроля. Может, она слишком жестка с ним, слишком неподатлива. У него есть право любить их ребенка и желать разделить с ней радость. Нужно отдать ему должное. Она может встречаться с ним, пойти на это с открытым сердцем, посмотреть, к чему все приведет.
Дилан встал и пристально глянул ей в глаза:
– Наш ребенок будет так же красив, как ты, Эмма. Внутри и снаружи.
Прижав руку к его заросшей щетиной щеке, она прошептала:
– Ты будешь прекрасным отцом, Дилан. Я в этом не сомневаюсь.
В его глазах светилось желание.
Он улыбнулся. Этот момент должен изменить все, потому что теперь между ними существует новая близость и понимание.
Он рывком притянул ее к своему жаркому восхитительному телу. Не успела Эмма оглянуться, как уже лежала в постели, запутавшись в простынях. Попытка действовать медленно осталась в прошлом и была легко забыта.
Его рука перебирала ее длинные волосы, губы прокладывали влажную дорожку от подбородка, по плечам, ключицам, пока груди, жаждущие прикосновения, не заныли.
Сначала он уделил внимание одной, потом другой. Она выгнула спину, розовые соски словно заострились, затвердели и стали чувствительными. Раскаленный жар разгорался в животе, женском естестве.
Чувственная дрожь пробежала по ней, когда ласки Дилана продолжались. Эмма извивалась от почти невыносимого наслаждения.
Его губы властвовали над ней. Как и руки. Когда он двигался, она двигалась в унисон. Их тела словно играли неслышную мелодию. Она была в раю, окруженная блаженством, которого раньше не ведала. Огонь пылал все сильнее, когда его руки скользнули вниз по животу, подбираясь к тому единственному месту, которое даст ей экстаз.
Эмма была влажной и готовой, и, когда Дилан наконец раздвинул мягкие складки, тихая мольба, крик наслаждения сорвались с ее губ и она словно взмыла в небо. Давление, легкое поглаживание становились тверже и более ритмичными, приводя ее в лихорадочное состояние. Дилан знал, как ублажить женщину.
Его поцелуи заглушали ее тихие вскрикивания. А его тело излучало достаточно тепла, чтобы согреть весь Мунлайт-Бич.
Эмма быстро достигла разрядки.
– Дилан, Дилан, – бормотала она, вцепившись в его плечи, как в спасательный круг. Сердце глухо ударялось в ребра. Он не отпустил ее, пока она не рассыпалась на миллион осколков.
Только когда ее конвульсии утихли, он встал. Затуманенными глазами она наблюдала, как он снимает джинсы и плавки. В слабом свете, струившемся в комнату, она смотрела на обнаженного мужчину, сильного и возбужденного, и могла только восхищаться.
Прежде чем лечь в постель, он схватил с тумбочки золотистый пакетик, разорвал и протянул ей:
– Для твоей защиты.
Значит, у него кто-то был до нее. Возможно, Каллиста. И она была благодарна за его заботу, хотя уже беременна его ребенком.
Дилан ждал, что Эмма справится с презервативом. Это было таким интимным жестом, возможно, даже более чем интимным, учитывая то, что случилось несколько секунд назад.
Она с трудом сглотнула. А когда закончила надевать презерватив, Дилан обнял ее:
– Все это кажется таким новым, милая Эмма.
– Мне тоже.
Больше для разговоров времени не было. Дилан навис над ней, раздвигая коленом ноги. Она была готова и смотрела ему в лицо, такое решительное.
Они настроены друг на друга. Он стал медленно входить в нее, предъявляя свои права.
Она обняла его, принимая в себя. Это было чудесным приветствием, которое она запомнит навсегда.
И все же он не спешил, двигаясь осторожно, отдавая себя, но стараясь не причинить ей неудобств.
Как приятно ощущать его в себе! Словно она пришла домой, туда, где ее так долго не было. Словно всю жизнь ждала этого момента. В безопасности. Защищена. Счастлива.
Но не любима.
Она выбросила эти мысли из головы и сосредоточилась на красавце, занимавшемся с ней сексом. Его светлые волосы растрепались, и от этого вид был еще более чувственным. Грудь тяжело вздымалась, натруженное дыхание подчеркивало силу и грацию, с которыми он двигался в ней. Мышцы перекатывались и сгибались. Ощущения становились все острее.
Потом он впился в нее взглядом синих глаз. Пробормотал ее имя, унося выше и выше.
Пока последний выпад не коснулся самого глубокого ее местечка.
Они взорвались одновременно. В унисон выкрикнули имена друг друга. Он не двигался, позволяя ей насладиться до конца. И только тогда упал на нее, опираясь на руки, чтобы не раздавить своей тяжестью.
– Вот это да, – прошептала она.
Он ухмыльнулся. Сексуальный мужчина, который только сейчас воплотил ее самую затаенную мечту, казался весьма удовлетворенным.
– Вот именно.
Откатившись, он лег на спину, взял ее руку и переплел их пальцы, глядя в окно на звездное небо, прислушиваясь к неутомимому прибою.
Она почувствовала, как он ломает голову, пытаясь припомнить ночь, которую они делили раньше.
– Что-нибудь? – спросила она.
Он уклончиво улыбнулся:
– Все.
Она восхитилась его милым ответом и тем, что он тут же поцеловал ее. Но, скорее всего, так и не вспомнил ночи блэкаута. Ничего из того, что они делали сейчас, не помогло пробудить память.
– Не важно, помню я или нет. У нас есть эта ночь и еще много таких же впереди. Начнем новую жизнь вместе.
– Согласна. Прекрасный план.
Ей не больше, чем ему, стоит зацикливаться на прошлом.
Он снова положил руку ей на живот, словно оберегая.
– Новая жизнь – это хорошо, Эмма. Поверь мне.
Ей придется довериться ему.
Отныне.
– Так что, доктор Галиндо, все неплохо? – озабоченно спросил Дилан. Они сидели в кабинете акушера-гинеколога Эммы.
– Да, мистер Макей, ребенок здоров, и Эмма вовремя пришла на обследование, – кивнула доктор и, взглянув на Эмму, улыбнулась. – Все выглядит нормально. Продолжайте принимать витамины для беременных и приходите через месяц.
– Обязательно приду.
– У вас еще есть какие-то вопросы?
– Только просьба. Никто об этом не знает, и мы оба ожидаем, что вы выполните наше желание пока не сообщать о ребенке.
Доктор Галиндо понимающе взглянула на Дилана:
– Мы уважаем все желания наших пациентов.
– Спасибо. Папарацци следуют за Диланом, куда бы он ни поехал.
Тридцатилетняя докторша улыбнулась. Во время консультации она то и дело поглядывала на Дилана. Трудно ее винить. Он был мечтой каждой женщины, высокий мускулистый красавец, за которым тянулся шлейф побед.
– Можете быть спокойны, здесь вашу тайну никто не выдаст.
– Спасибо, я ценю ваше отношение.
Дилан пожал доктору руку. Эмма заметила, что его напряженное лицо немного расслабилось, когда он провожал ее к машине. Она тоже облегченно вздохнула.
– Все прошло хорошо.
– Да. Ребенок появится меньше чем через семь месяцев. Трудно поверить.
– Мне тоже. Я так рада, что ребенок здоров. Здорово слушать его сердцебиение.
– Удивительно.
– Скоро я буду больше дома.
– Ты будешь самой красивой, Эм, – заверил Дилан, заводя двигатель.
– И тебе будет все равно? – уточнила она.
Он прекрасно принял новости, ни разу не отступил и не поколебался, когда она рассказала о беременности. Все очень просто, у них скоро родится ребенок.
Эмма не совсем понимала его решение принять ее и ребенка, хотя была благодарна.
– Я всегда хотел стать отцом. Только так и не нашел той, что…
Он осекся, но Эмма знала, что он хотел сказать. Он так и не нашел той, которая достойна выносить его ребенка. Что же, за него все решили. Она не та, которая ему нужна, но что он может поделать? Приходится довольствоваться той, что есть.
Он был внимателен к ней и назначал свидания каждый вечер, начиная с того, первого. Как-то они пошли поесть мороженого в местное кафе, которым владел друг Дилана. Прокрались черным ходом и сели за угловой столик. Дилан надвинул на лоб бейсболку с логотипом "Доджерс" и надел темные очки. Потом они ходили на концерт в Голливуд-боул. Он взял билеты в первый ряд, и они вошли через вход для ВИП. Всякий раз, когда они выходили куда-то, телохранители Дилана держались поблизости. Не совсем приятно сознавать, что за каждым движением наблюдают, но, как объяснил Дилан, ничего не поделаешь.
Эмма наслаждалась вечерами с Диланом. И каждую ночь свидания они заканчивали вместе в постели. Иногда в его роскошной спальне, иногда в ее крохотной квартирке. С каждым днем они становились все ближе, и их отношения выходили на новый уровень. Дилан был добр и сексуален так, как может быть настоящий мужчина. Когда они занимались любовью, она иногда ловила губами воздух и напоминала себе, что это происходит на самом деле.
Она влюбилась в него. Безумно и искренно, и, возможно, это произошло в ту ночь, когда они впервые смотрели фильм вместе. Она была почти влюблена в него подростком, но это совсем иное. Теперь она знает его. Проводит с ним время. Возможно, помогли и оргазмы, которые она испытывала, когда они занимались любовью. Или то, что он отец ребенка. Или то, что они из одного города.
Но каждое утро, просыпаясь в его объятиях, она слышала одно и то же:
– Переезжай ко мне, Эм. И тогда все ночи и утра будут нашими.
Искушение было велико, и она долго спорила с собой, пытаясь решить, что делать. Но обычно всегда отказывалась, потому что не была готова отказаться от своей независимости. Лишиться последней обороны от натиска Дилана на ее сердце. Он хотел, чтобы его ребенок находился рядом и в безопасности. Она это понимала. Благородный жест с его стороны. Но что скажут люди об их отношениях? Именно то, что Дилан молчал об этом, подстегивало решимость Эммы оставаться в стороне.
– Не понимаю, почему ты не хочешь, Эм.
Она только пожимала плечами и качала головой. Для него постоянные отказы были внове. Он не был тщеславен или самонадеян, но привык к тому, что женщины падали к его ногам, и не понимал ее колебаний.
– Не могу, Дилан.
После визита к доктору они поели в маленьком уединенном кафе на берегу и сели на скамейку лицом к океану. Она взяла салат с курицей, он – палтуса в масле. После ланча Дилан завез ее в офис.
– Не работай слишком много, – велел он, поцеловав ее.
– Никогда, – поклялась она.
Он рассмеялся. Знал, что она трудоголик и не успокаивалась, пока каждая мелочь не была идеально отработана. Поэтому он все время над ней подшучивал.
– Ты тоже, – парировала она.
– Не буду. Я начну учить реплики для завтрашних съемок. Кстати, следующие два дня буду задерживаться. У нас ночные съемки. Приеду домой, когда ты уже ляжешь спать. Буду скучать по тебе.
– Я тоже, – улыбнулась она.
Его взгляд остановился на ее животе.
– Позаботься о бамбино.
– Всегда, – пообещала она, прикрывая живот рукой. Они привыкли касаться ее живота и приветствовать малыша, мысли о нем не оставляли их.
Эмма вышла из машины, помахала ему на прощание, привыкая к тому, что несколько дней они не увидятся. Может, это к лучшему.
Она посмотрела вслед его машине, влившейся в поток других, прежде чем войти в офис.
– Ну, как консультация? – спросила Брук, поднимая голову от стола.
– Превосходно. Все хорошо.
– Здорово! – Брук широко улыбнулась. – Не терпится узнать, мальчик это или девочка. Я составляю список покупок и уже выбрала три отличных костюмчика в стиле "моя тетушка самая лучшая". Теперь остается только узнать, розовый выбрать или голубой.
Брук точно избалует ребенка!
– Да, но пока что я счастлива, что ребенок здоров.
Брук подошла к ней:
– Отношения с Диланом налаживаются, верно? Ты и выглядишь счастливой. Я в курсе ваших страстных пылких свиданий.
– Страстные и пылкие?
Смех Эммы прозвучал, пожалуй, несколько визгливо. Даже в ее собственных ушах. Брук немедленно это поняла:
– Bay, значит, это правда! У вас с моим братцем роман!
Похоже, что так. Дилан не раз просил ее переехать к нему, но никогда не давал никаких клятв. Может, Эмма ждет именно этого? Какой-то надежды, знака, что он хочет ее не только потому, что она должна родить ему ребенка.
Неужели она хочет невозможного?
– Брук, я не могу подобрать определение тому, что происходит между Диланом и мной.
– По крайней мере, что-то происходит, – возбужденно сверкнула глазами Брук.
– Не лучше ли тебе сосредоточиться на отношениях с Ройсом? – Эмма сухо улыбнулась.
– Можешь не сомневаться, я так и поступлю, – хихикнула Брук. – Мы тоже стремимся к пылкой страстной связи.
– Вот это да! А вы, смотрю, времени даром не теряете.
– Я счастлива за тебя.
– Спасибо. А теперь к рабочим проблемам. В пятницу у нас вечеринка по случаю годовщины свадьбы Хендерсонов, а в субботу целый день будем праздновать семилетие Клинтона в Беверли-Хиллз. За что возьмешься ты?
– День рождения Клинтона. Я договорилась о появлении персонажей мультиков и зверюшек из зоопарка домашних любимцев, а кроме того, уже заказала торт и еду. Все проверю дважды, а ты подтверди заказы для годовщины.
– Звучит неплохо. Но уик-энд будет тяжелым. Уверена, что выдержишь?
– Уверена.
Эмма вполне оправилась и с каждым днем чувствовала себя лучше. Дилан не давал ей отдыхать даже по ночам, утомляя в хорошем смысле слова. Она спала крепко и просыпалась довольная и освеженная. Правда, мысль о том, что не увидит его несколько ночей подряд, неожиданно пахнула одиночеством.
Как странно. Обычно она ценила независимость и свободное время и любила побыть одна.
– О да. – Брук скорчила гримасу. – Чуть не забыла сказать. Сегодня звонил Мори Аллен. Похоже, что человек, занимавшийся планированием дня рождения Каллисты, не может больше это делать по семейным обстоятельствам и хочет, чтобы мы продолжили. Вечеринка через две недели.
– Ты отказала ему, верно?
Эмма затаила дыхание.
Брук скривилась еще сильнее.
– Ну, – взвизгнула она, – как я могла это сделать?! Он сослался на Дилана, похоже, это мой брат рекомендовал нас ему. Он босс Дилана и сказал, что почти все уже сделано. Нам нужно только проследить, чтобы все прошло как полагается.
– Брук!!!
– Знаю. Но он застал меня врасплох, и я подумала, что не смогу выкрутиться.
– А не может тот, кто планировал вечеринку раньше, найти себе другую замену?
Брук покачала головой:
– Остальные уже заняты. А мы нет. Его секретарь пришлет подписанные контракты и список того, что уже сделано.
Эмма закатила глаза:
– Просто восхитительно!
– Прости.
Нужно отдать Брук должное, она искренне извинялась:
– Тебе не обязательно туда ехать. Я попрошу помочь Уэнди или Роки.
– Зная Каллисту, представляю, какие масштабы примет праздник. Я тебе необходима.
Брук покаянно опустила голову и виновато вздохнула:
– Думаю, ты права.
Эмма прислонилась к стене и послала Вселенной расстроенный вздох:
– Полагаю, мне судьбой предназначено заняться этим.
– Судьбой? О чем ты?
– Дилан попросил меня поехать с ним на праздник Каллисты в качестве его девушки. Сказал, что нуждается в моей компании в столь тяжких обстоятельствах, но я наотрез отказалась. Эта женщина даже имени моего не знает как следует.
– А ты называй ее сокращенно – Калли. Как я, – фыркнула Брук. – Знаешь, как говорят, долг платежом красен!
– Не могу. Теперь она наша клиентка.
– Это ее отец наш клиент.
– Практически одно и то же, – отмахнулась Эмма. – Она давно помыкает отцом.
– Верно, но хотелось бы находиться там, когда она…
Выражение лица Брук было слишком лукавым, чтобы пробудить любопытство Эммы.
– Что?
– Когда она обнаружит, что ты носишь ребенка Дилана.
– Брук! Ты не скажешь ни слова! Обещай!
Подруга глянула на бугорок живота Эммы и улыбнулась:
– Обещаю. Возможно, мне вообще ничего не придется говорить. Вдруг она узнает сама? Вот на это стоит посмотреть.
Эмма, в свою очередь, не смогла скрыть улыбки:
– Ты ужасно порочна.
– Да, и именно за это ты меня любишь.
Глава 7
Эмма едва приплелась домой в субботу вечером. Ее двадцатипятилетние кости ныли. Она слишком устала, чтобы доползти до спальни. Бросила сумку на диван и плюхнулась рядом. Потертые подушки приняли ее в свои объятия. Она закинула ноги на журнальный столик, вытянулась и закрыла глаза.
Праздник в честь дня рождения маленького Клинтона ее доконал. Все прошло весьма недурно для вечеринки семилетнего мальчика, хотя им грозили потенциальные неприятности. Одна из коз из зоопарка домашних любимцев сбежала из клетки и принялась жевать развешанные по залу гирлянды. Ребятишки посчитали, что это ужасно весело. Однако чертово животное рвануло к столику с тортом, едва не опрокинув его.
Эмма завопила, требуя, чтобы хозяин зоопарка что-то предпринял, а тот недоуменно смотрел на нее с другого конца двора, не оставив иного выхода, кроме как самой тащить упрямую козу обратно в клетку. Но это еще вполне понятная ошибка. Зато тип в мохнатом фиолетовом маскарадном костюме, судя по походке, должно быть, успел напиться. Либо это, либо он был просто не в состоянии существовать в подобном одеянии. Эмма весь день не спускала с него глаз, но, к счастью, все обошлось.
Потом случился инцидент в тако-баре. Дети попробовали тако и обожгли себе рты, потому что в мясо добавили слишком много соуса чипотл. Эмма немедленно проводила их к автомату для изготовления снежных конусов. Радужный лед погасил пламя, и на мордашках снова появились улыбки. Несчастье предотвратили, но пришлось дать нагоняй повару. О чем он только думал?
Эмма наклонилась и стала медленно вращать головой то в одну, то в другую сторону. Это немного снимало напряжение.
Зазвонил сотовый. Сначала она не хотела отвечать, но, взглянув на экран, улыбнулась и взяла трубку.
– Привет, – раздался низкий бархатный голос Дилана, от которого у нее кружилась голова. – Что делаешь?
– Сижу с поднятыми на столик ногами. День выдался трудным.
– Устала?
– Да, очень. А ты что делаешь?
– Проезжаю мимо твоей квартиры.
– Правда?
Она вскочила. Сердце забилось сильнее.
– Да, я думал воспользоваться случаем и спросить, не желаешь ли ты встретиться. Если слишком устала, я пойму.
Боже, один только звук его голоса вселил в нее новые силы. Прошло три дня с тех пор, как они виделись последний раз. Она постоянно о нем думала.
Я не слишком устала.
– Уверена? Судя по голосу, на ногах не держишься.
– Вовсе нет.
– Сейчас поднимусь.
Мягкое тепло распространилось по телу. Теперь ее гормоны счастливы. Восхитительно, чудесно счастливы.