Митька из-за стола поднялся, сгрёб в кучу тетрадь, учебник и парочку ручек, и не забыл глаза закатить.
- Напиши, перепиши. Когда каникулы?
Саша всё же протянула руку, за ухо его потрепала, улыбнулась и успокоила:
- Скоро. Иди. - Митька с кухни вышел, и Саша тут же расслабленно откинулась на спинку стула. Выдохнула в трубку. - Кажется, на сегодня всё.
- Поздравляю.
Саша развернула карамельку и сунула её в рот.
- А у меня пряники, - порадовала её Каравайцева.
- Везёт тебе.
- Какая-то ты сегодня депрессивная.
- Почему?
- По голосу слышу. - Алёна отхлебнула горячего чая, выдержала секундную паузу, после чего спросила: - Что, Лика звонила?
При упоминании имени сестры, в душе отозвалось глухое раздражение. Саша даже карамельку раскусила, едва не задохнувшись. И тут же воспротивилась:
- Нет, не звонила. Тётя звонила.
- А-а. А я думала, Лика с Ефимовым отоспались за двое суток-то, и она сподобится.
- Алён, ну вот подумай, я должна обрадоваться её звонку? Ты же знаешь Лику. Она начнёт фонтанировать восторгом, сыпать подробностями, а мне как-то не хочется всё это выслушивать. Во мне, знаешь ли, зависти нет. Куда бы он её не возил, хоть в райские кущи.
- Правда, не завидно? - Алёна вздохнула. - А я бы вот съездила… на Мальдивы. К тому же, за чей-то счёт.
- За чей счёт, Каравайцева? У тебя муж есть.
- Ну, вот хотя бы за его счёт! А от него не дождёшься.
- Ещё бы, - не удержалась Саша от язвительности. - Он не такой дурак, как Ефимов.
- Но Лика, наверняка, в восторге. Вот посмотри, что творится, Богатырёва, к чему приводит первая любовь. Одни уроки с детьми вечерами делают и пряники едят, а другим что-то доказывают всю жизнь. Любят, доказывают, на Мальдивы возят… Хочешь честно? Я даже не знаю, где они находятся.
Саша рассмеялась.
- Я тоже лишь приблизительно. Кажется, рядом с Индонезией.
- И от этого мне стало ещё печальнее. Но то, что Лика не позвонила, это, конечно, свинство с её стороны.
- Мне всё равно, - соврала Саша. И потянулась за ещё одной карамелькой. Конечно, нужно было стукнуть себя по рукам, лопать конфеты из-за несовершенства жизни не стоит, но без них как-то совсем грустно.
Если честно, Саша все прошедшие дни злилась. И даже не понимала до конца, что её злит больше: собственная обида, которой она, в принципе, ощущать не должна; глупость Ефимова, по-мужски прямолинейная; или бесконечные рассуждения сестры о том, как всё удачно складывается. Хотя, на Лику Саша злилась меньше всего. Слишком хорошо её знала, поэтому ничего другого от сестры и не ждала. Анжелика как раз была честна в своих желаниях и планах на будущее, а уж Сашины обиды, ожидания и разочарования в этом случае, как говорится, её личное дело. Но думать о том, как они с Толей провели отпуск, нежились на солнце, вдвоём, влюблённые… Этот список Саша могла продолжать и продолжать, и каждый раз, как задумывалась, принималась морщиться, чувствуя себя обманутой и страдающей. Весьма неприятные ощущения.
А Лика даже не позвонила по возвращении. Не сочла нужным. Конечно, слушать, как она хвастается, охота небольшая, но всё же… это казалось неправильным и даже пренебрежительным.
А Каравайцева ещё и спросила:
- Как думаешь, он на ней женится?
Это многозначительное "он", и у Саши на душе стало невыносимо тяжело. Но всего на секунду-другую, после чего она сумела взять себя в руки и даже вдох сделать.
- Понятия не имею.
- Толя об этом, кажется, мечтал.
Вот тут Саша не сдержалась и фыркнула.
- Ты так думаешь? Я почему-то не уверена.
- То есть?
- Спать он с ней всегда мечтал. А вот жениться…
- Ну, Сань, возраст уже. Не мальчик уже скакать-то.
- Ага, - отозвалась Саша без всякого энтузиазма.
И всё, настроение окончательно испортилось. Но и не думать, отвлечься никак не получалось. После разговора с Алёной, простившись с ней, изо всех сил делая вид, что абсолютно спокойна, и разговор о возможной свадьбе и дальнейшей счастливой жизни сестры и Анатолия Ефимова, её ничуть не взволновал и не расстроил, всё-таки задумалась: а не позвонить ли Лике самой? Изобразить любопытство, всё же не через одного знакомые на Мальдивы летают, а на самом деле, если повезёт, узнает что-нибудь стоящее. Как дела обстоят, что с общими планами на жизнь…
Но звонить, конечно же, не стала. Побоялась не справиться с разочарованием. Ведь сейчас она мучается от неизвестности, а, возможно, придётся принять как факт что-то, что её совсем не порадует. А придётся примириться, справиться, как-то дальше жить с их решением… И испугавшись этого, желание выяснять что-либо в себе поборола. Зато следующим утром навестила тётку. Поклялась себе, что вопросов задавать не станет, но в душе ждала откровений и новостей.
- Лика была? - спросила Саша, как только решила, что момент подходящий. Быстренько разобрала сумку с продуктами, под протестующий говор тётки, которая каждый раз принималась Сашу убеждать, что уж до магазина она в состоянии дойти сама. Саша и не спорила: в состоянии, слава Богу, но и ей не трудно по пути купить кое-что из продуктов.
После её вопроса тётя Валя тяжело опустилась на стул и рукой махнула. Довольной не выглядела. Но кивнула.
- Была.
От её тона Саша ещё больше насторожилась, захлопнула дверцу холодильника, и на тётку взглянула со всем проснувшимся вниманием.
- Что не так?
- Загорела, в платье новом. Знаешь, в таком, блестючем.
Саша головой качнула, поторапливая её.
- Что не так?
Тётка смотрела в сторону и хмурилась. Вздохнула разок. Время тянула и нагнетала. Саша терпеть не могла, когда она так поступала. Это означало, что ещё ничего не произошло, но всё уже плохо.
- Не верю я, что у неё с Толей выйдет что-то путное.
- Они поругались?
- Да откуда же мне знать? Лика о таком не рассказывает. Она никогда не жалуется, ты же знаешь.
Знала Саша как раз обратное, но не спорить же с матерью, которая видит в своём ребёнке только лучшее и беспокоится? Поэтому Саша кивнула, надеясь, что тётя Валя продолжит делиться с ней своими сомнениями, а заодно и информацией. Или хотя бы сомнениями, а уж Саша сама постарается сделать выводы. Но всё же пришлось немного подтолкнуть к продолжению.
- И что ты заметила?
- Не подходят они друг другу. Саша, правда. - Она даже руку к сердцу приложила. - Я бы рада была, если бы Лика замуж за такого, как Толя, вышла. Он видный, при деньгах, понятно, что не дурак. Вот только с Ликой они не уживутся.
Опять слова, слова… Саша присела за стол, напротив тётки и вот тут уже сама вздохнула, не удержалась.
- Если захотят, уживутся.
- Да… и увезёт он её.
- Тётя, так не на Камчатку же, в Москву!
- Всё равно. Саша, они без конца пререкаются. Я сама слышала. Он ей слово, она ему в ответ, и наоборот. И совсем не по-доброму, серьёзно тебе говорю. - Тётка вдруг посетовала: - Не любит он её. Вот Петечка любил, а этот не любит.
От этих слов Сашу будто обожгло. Растерялась, мысли в голове заметались, совершенно не знала, что говорить и как реагировать. Едва удержалась от желания вскочить. Душа будто метнулась куда-то, ощущения показались необычными. И от этой душевной сумятицы, брякнула:
- Петечка её бросил.
Тётя Валя взглянула с откровенным укором.
- Давай не будем это обсуждать. Для меня это трагедия. Они ведь сколько лет прожили, душа в душу…
"Пока Петя не прозрел", мысленно закончила Саша, и сама же себя злой назвала.
А тётя продолжила, со всей уверенностью:
- Но Петя её очень любил. Помнишь их свадьбу? Как Игорь мой радовался, думал, что дочку в надёжные руки отдаёт. А Петя и носил её на руках.
- А Ефимов не носит? - невинно переспросила Саша.
- А когда-то носил? - Тётя даже голос повысила в возмущении. - Я ведь всё помню, Саня! Как они встречаться начали, как Лика влюблена была в него. А я ей ещё тогда сказала - не твой вариант.
Вот об этом Саша слышала впервые и сочла возможным выказать своё удивление.
- Ты ей это сказала?
- Конечно. Саша, он же совершенно её не ценил. Всегда настырный был, увлечённый, я как знала, что на месте не усидит. Он и не усидел, на сколько лет пропал? Это вы думаете, что я ничего не помню, - вновь повторила она, на этот раз в явном возмущении. - А Лика только вздыхала по нему, долго вздыхала. А кто прав оказался? Мама права. Стала бы Лика мыкаться с ним по углам столько лет?
- Но сейчас-то Ефимов на коне, - заметила Саша, правда, к этому моменту уже потеряв желание эту тему обсуждать. Но тётка, кажется, разошлась.
- Он на коне! И прибежал, поражать воображение! А на что он, собственно, ради Лики готов?
- А на что он должен быть готов? - не сдержалась Саша. - По-моему, она получит всё, что хочет! Сама же говоришь, что к ней прибежал.
- Брось. - И снова рукой махнула, заявила категорично: - Не пара они, не пара. И Лика счастливой не выглядит.
На это у Саши тоже был ответ. Анжелика счастливой никогда не выглядела, никогда и ни с кем, это был её способ показать мужчине, что он немного, но не дотягивает, чтоб старался, но, судя по всему, Ефимов на эту уловку поддаваться не спешил. Правильно, у него характер и самомнение, а тут опять что-то доказывай.
Саша поневоле задумалась, замолчала, но, в конце концов, решила, разозлившись:
- Пусть сами разбираются. У меня своих проблем хватает.
Из-за стола поднялась, а тётка с явным подозрением спросила:
- А у тебя какие проблемы?
Очень хотелось рассказать, поделиться, хоть с кем-нибудь. Она никогда не говорила о Ефимове. Сначала, чтобы не смеялись над её чувствами, затем, чтобы не догадались о её тайне и не решали - права она или нет. И вроде бы почти десять лет прошло, можно было бы признаться, и своим признанием никого не шокировать… но Толя вернулся. И теперь её тайна снова обрела смысл и важность. Снова натужные улыбки и притворное безразличие. Ни конца, ни края её мучениям.
И поэтому она сказала:
- Ничего, это я к слову. Пойду, на работу пора.
- Саня. - Тётя Валя вышла вслед за ней в прихожую, наблюдала, как Саша одевается. - Ты бы поговорила с Ликой.
- Я?! - Она искренне ужаснулась. Затем головой покачала. - Ни за что.
- Почему? Может, тебя она послушает. Ты серьёзная, рассудительная. Кто, если не ты?
Саша застегнула крупные пуговицы на плаще, потом к тётке повернулась. Постаралась говорить спокойно и серьёзно.
- Подумай сама, как я буду с ней говорить? Лика мне в лицо рассмеётся. С моим ли опытом ей советы давать?
Тётка руку в бок упёрла, взглянула пристально.
- Ты не права. Лика сама говорила, что ты смелая.
- Да, от своей дурости. Это она мне говорила, помню.
Тётя Валя недовольно поджала губы, но промолчала, а Саша поторопилась приподняться на цыпочках и поцеловать её в щёку на прощание. Правда, попросила:
- Не переживай. Лика взрослая, и знает, чего хочет. И без боя никому не сдастся, особенно Ефимову.
Но себя Саша тоже пожалела, правда, мысленно. Она с самого начала знала, что проблемы между Толей и Анжеликой её стороной не обойдут. А тётя ещё хочет, чтобы она их решала! Это уже какое-то извращение, честное слово.
За что Толя себя уже не первый день ругал, так это за то, что возвращаясь из отпуска, предложил Лике задержаться с ним в Москве на пару дней. Этого требовали дела, необходимо было встретиться с партнёрами по бизнесу, кое-что обсудить с глазу на глаз, найти общее решение возникших, хотя и не глобальных, но проблем, да и строительством новых салонов за несколько сотен километров от столицы, заботы и планы себя не исчерпывали. Он принял решение оставить Москву на несколько месяцев в угоду интересам бизнеса, но здесь была его жизнь, уже много лет. Дом, друзья, проблемы и планы - всё, в итоге, упиралось в Москву. И что скрывать, его сюда тянуло, он скучал, и по дому, и по ритму жизни, к которому успел не только привыкнуть, но и сродниться с ним. Да даже по своему кабинету и то скучал. И никаких лишних трудностей и неприятностей оттого, что приглашает заглянуть в свою реальную жизнь Лику, не ожидал.
Она согласилась поехать с ним, легко и непринуждённо, Толя ещё смехом сказал ей, что в Мале магазины, что она не посещала, закончились, зато в Москве их навалом, будет, чем себя занять, пока он работать будет. Но чего не ожидал точно, так это того, что Лика забьёт на покупки и кинется очертя голову устраивать и улучшать, по её разумению, его жизнь. Началось всё с осмотра его квартиры, ругани с домработницей, с которой ему было как-то недосуг разговаривать, убирает и убирает, готовит иногда, и Ефимов был всем доволен, а тут выяснилось, что у женщины не та квалификация. Для уборки квартиры. Но это ещё ничего, Толя даже вытерпел получасовой разговор по поводу штор. Беседа вышла бестолковая, смахивала на монолог, во время которого Лика морщила нос, хмурилась и перешла на назидательный тон. Ефимов, если честно, далеко не сразу понял, о чём речь, он и сами шторы-то замечал только тогда, когда ему приходило в голову их задёрнуть. А вот Анжелику они не на шутку озаботили. Шторы, мебель и ковры. Постельное бельё в его шкафу… Она расхаживала по его трёхкомнатной квартире, приглядывалась ко всему, пальцем водила, проверяя на наличие пыли, в углы заглядывала, и всем этим безумно Толю раздражала. Своим серьёзным видом и нежеланием оставить несчастную домработницу в покое.
Но и это всё можно было пережить, отмахнуться, не вникать, в конце концов, всё это происходило в его квартире, за закрытыми дверями. Если бы не один вечер, что они провели в ресторане, в компании его друзей, часть из которых являлись и партнёрами по бизнесу, Толя смог бы нацепить на лицо улыбку, поцеловать Анжелику в лоб, и мысленно бы рукой махнул на её причуды. Поднял бы руку и опустил, как говорится. Женщин, вообще, зачастую волнуют и выводят из себя странные вещи, те же шторы или занавеска в душе. Но тот вечер разрушил их отношения.
Нет, Лика не вела себя вульгарно и недовольства всем и вся не демонстрировала, что порой с ней случалось. Анжелика весь вечер была мила и улыбчива. По-особенному ослепительна, и, по крайней мере, мужчин за столом очаровала за считанные минуты. И в какой-то мере, Толиному самолюбию польстили ошалевшие от сего прекрасного видения лица приятелей. Он даже сам в тот момент к Лике присмотрелся и пришёл к выводу, что сегодня он, для всех вокруг, счастливчик. Но то, что началось позже, заставило его этот вывод пересмотреть. Лика принялась играть на публику, увлечённо и самозабвенно. Бесконечно радовалась, брала Толю за руку, улыбалась смущённо, а между этим рассказывала. Сначала про их отпуск, легко и с юмором, окончательно заверив всех, что это были десять дней в раю, во всех смыслах, но после просьбы поведать присутствующим историю их знакомства, из неё посыпались такие подробности, что Ефимов сам заслушался, в какой-то момент забыв о том, что он один из главных персонажей её истории. А люди, меж тем, слушали, открыв рот. Об их юношеской любви, ошибках и подвигах, что он ради Лики совершал. Правда, весьма ловко обошла тему расставания, забыв рассказать о собственном замужестве, и лишь с горечью заметила, что все в молодости совершают глупости, и по глупости же расстаются. Вот и у них так случилось. Но, слава Богу, что жизнь даёт второй шанс, не всем, но им вот повезло. Ефимов уже и локтем её незаметно толкал, в надежде, что Лика перестанет сочинять сказки, да ещё так красочно, и вина ей подливал, медленно закипая под весёлыми взглядами друзей. Правильно, до этого они не видели до смерти влюблённого Ефимова, который засыпал женщину цветами, стоял на коленях и беспрестанно в чём-то клялся и что-то обещал, ту же любовь до гроба. И выходило у Лики так складно, что с его стороны было бы весьма уместным достать из кармана коробочку с обручальным кольцом и сделать ей предложение. Именно так и выходило.
- Солнце моё, что ты несёшь? - шикнул он на неё, как только возможность представилась. И в лицо Лике уставился с возмущением.
- А что такое?
Кстати сказать, что к тому моменту Анжелика с их невозможной любви перепрыгнула на другую тему, на его дела и заботы, то бишь на бизнес. Но Ефимов сам виноват был, пытаясь заткнуть любимую, попытался перевести разговор на другую тему, заговорить с друзьями, хотя бы и о делах, но Лика и тут не растерялась. Толя зубами заскрежетал. Особенно после её коронного: "мы тут с Толей думали, обсуждали", захотелось схватить её за плечи, встряхнуть хорошенько и спросить:
- Что ты несёшь?
Он и спросил, только с более миролюбивой интонацией и даже с подобием улыбки. Как только вышел с Анжеликой на танцплощадку, так и спросил. Нашёл единственный способ увести её от своих друзей и заставить замолчать. И следом намекнул:
- Ты можешь успокоиться? Ты сегодня чересчур словоохотлива.
Лика плечами пожала.
- Я люблю знакомиться с людьми. И у меня нет комплексов по этому поводу.
- Это я заметил, - с готовностью подтвердил Ефимов, а вот Анжелика, после явных оттенков язвительности в его голосе, переспросила:
- Ты чем-то недоволен? Я что-то не так сделала?
Толя смотрел ей в глаза, и почему-то знал, что и в этот момент Лика играет. Но всё равно решил ответить, несмотря на то, что это грозило неприятностями, а, возможно, и скандалом.
- Это был просто ужин. Совсем не обязательно было превращать его в спектакль о нашей невероятной любви.
Лика убрала руку от его груди. Ещё мгновение назад красивые пальчики игриво бегали по линии пуговиц на его рубашке, и вот Анжелика уже обиделась. Даже отвернулась от него. Оставалось только отступить на пару шагов, чтобы у всех на глазах оставить его одного посреди танцевальной площадки. Но этого Лика не сделала, отодвинулась ровно на столько, чтобы он ощутил, что не прав и обидел.
- Я старалась понравиться твоим друзьям.
- Серьёзно? А, по-моему, территорию столбила.
Она глянула на него так, что самому впору было отступить. Но промолчала, в тот момент. К столу возвращалась с видом оскорблённого достоинства, наклон головы поистине королевский, в глазах горечь, а на губах, для окружающих, улыбка вынужденная, отдающая вселенской печалью и скорбью. Ефимов лишь глаза закатил, и с трудом дождался окончания ужина. И всё это время задавался странным вопросом: почему он прощал все эти уловки бывшим любовницам, а в Лике они его настолько раздражают. Ведь ни для кого из его друзей, что сидят сейчас с ним за одним столом и всё это наблюдают, не секрет, что он предпочитает женщин определённого типажа и внешности, чего, спрашивается, ожидать? Но, кажется, всё дело именно в том, что Анжелика не была в его жизни одной из многих, она была особенной, всегда. И если её клонам он запросто прощал ошибки и недостатки, ведь они не являлись эталоном, а уж тем более идеалом, то с Ликой это сделать было по-особенному обидно. Девять лет он тешил себя надеждой и одновременно уверенностью, что она не такая. И его когда-то отвергла потому, что он сам недотягивал. Она оказалась мудрее, прозорливее, умнее, в конце концов. И последние недели стали для него откровением. Не получалось и не складывалось.