* * *
Уход Шуры Животовой из клиники "Космос" оказался не таким уж простым делом, как ей бы того хотелось. Конечно, заявление об уходе она сама Кирсанову не понесла, а передала его через секретаршу Светочку. В глубине души Шура надеялась, что Кирсанов тихо, мирно подпишет заявление и передаст Шуре обратно так же через секретаршу. Но не тут-то было. Кирсанов, получив у секретаря Шурино заявление, затребовал непременной явки доктора Животовой к себе в кабинет. По дороге на ковер к начальству в коридоре Шура встретила доктора Ярцеву. Та вращала глазами, как собака из сказки Андерсена. Она заволокла Шуру за угол и прошипела прямо ей в ухо:
– Наш-то совсем сбрендил, во всех кабинетах прослушивающие устройства устанавливает.
– Как? – Шура не поверила своим ушам.
– Под видом ремонта пожарной сигнализации. – При этих словах Ярцевой Шура вспомнила, что у нее в кабинете недавно как раз ремонтировали эту самую пожарную сигнализацию. То, что слова Ярцевой были чистой правдой, Шура ни минуты не сомневалась. Татьяна Алексеевна всегда досконально знала всё и про всех. И в том, что Ярцева знала всё про их с Кирсановым отношения, Шура тоже была уверена.
– А зачем? – поинтересовалась она у Ярцевой.
– Чтобы мы не сговаривались с клиентами мимо кассы платить, – прошептала Ярцева.
– Интересно, как это возможно? – удивилась Шура. – Если у меня клиентка на ботокс записалась, я ее разве могу потом на рецепцию отправить за лимфодренаж платить?
– Конечно, можешь. Если ты ей позвонила заранее и предложила сразу на лимфодренаж записаться.
– А я чего дура? Из своего кабинета ей звонить? А кроме того все же препараты на учете. Это ж ежу понятно, если у меня расход по ботоксу идет, а в кассе оплата за лимфодренаж. – Шура покрутила пальцем у виска.
– Ну, теоретически ты можешь клиентке свой препарат колоть.
– Свой препарат я ей могу и дома колоть.
– Дома не каждая согласиться. Клиника ведь отвечает и за твою квалификацию и за препараты. Вдруг что не так пойдет? Тьфу-, тьфу-, тьфу-. – Ярцева поплевала через левое плечо, потом троекратно перекрестилась и сказала: – Прости, господи!
– Тогда получается, что клиника, если что не так пойдет, отвечает только за пробитый по кассе лимфодренаж! Татьяна Алексеевна, по-моему, это дурость. Что-то тут не то.
– Значит, и правда сбрендил! Хочет все контролировать тотально. Кто, о чем с клиентами говорит, ну, и беседы между нами девочками, – согласилась Ярцева. – Может у него климакс? У мужиков ведь тоже того этого.
– Какой климакс? Ему еще и сорока-то нет, – не согласилась Шура с версией Ярцевой.
– Тогда недотрахеит! – выдвинула Ярцева новую версию. – Я слышала жена у него беременная. На последнем месяце.
– А вот это похоже. – Шура злорадно ухмыльнулась, лишний раз уверяясь в том, что Ярцева всегда всё знает. – Сейчас он мне выдаст на посошок.
– Какой посошок? Никак увольняешься?
– Пытаюсь.
– Шурка! Ты нашла новое место, я же вижу. Колись, где? – Ярцева от любопытства аж на цыпочки встала.
– Мама пристроила по блату. Куда, пока не скажу, сглазить боюсь.
– Тьфу-, тьфу-, тьфу-! – Ярцева повторила процедуру, только после "Прости, господи!" еще и постучала себя по голове. – Обещай там за меня словечко замолвить!
– Обязательно. – Шура чмокнула Ярцеву в щеку и помчалась дальше к кабинету Кирсанова.
Кирсанов принял ее не сразу, а промурыжил некоторое время в приемной. Шура уже собралась было плюнуть и уйти, чтобы успеть подготовиться к визиту очередной клиентки, как он все-таки соизволил ее принять.
– Это что такое? – спросил он, брезгливо разглядывая Шурино заявление.
У Шуры язык просто чесался ответить: "Так, то ж малява, гражданин начальник", однако, она сдержалась и вежливо разъяснила, что это ее заявление на увольнение.
– А вы разве можете… – Тут он на минуту задумался, видимо, соображая как Шуру назвать. "Сашенька" уже точно теперь никуда не годилось, а Шуриного отчества он, наверняка, не помнил.
– Александра Геннадиевна, – подсказала ему Шура. – Меня так зовут.
– Да знаю я, как вас зовут, – смутился Кирсанов. – У вас в контракте написана обязательная отработка. Клиника вас обучала. Например, во Франции.
– Я готова компенсировать. И обучение, и суточные, и проезд. Короче, все ваши затраты. – От конкретного упоминания в составе затрат букета цветов и ужина в ресторане она все-таки решила воздержаться. – В бухгалтерии, наверняка, все цифры есть.
– Ах, как все у вас просто! – Кирсанов всплеснул руками. – А как в бухгалтерии отражено ваше обучение у врачей клиники. Их советы. Их бесценный опыт. – Казалось, что он выступает по телевизору или на собрании трудового коллектива. Не иначе перед зеркалом репетировал.
– Да я очень благодарна Ярцевой Татьяне Алексеевне, она, действительно, передавала мне свой бесценный опыт. Я буду помнить об этом всегда. И как-нибудь уж Татьяну Алексеевну отблагодарю. Но в бухгалтерии все-таки есть и цифры дохода, который я принесла клинике за годы своей работы. Думаю, все уже окупилось сторицей. – Шуре показалось, что она тоже выступает по телевизору.
– Ну, раз вы настаиваете. – Кирсанов пожал плечами.
– Я настаиваю. А вы не настаиваете? Мне казалось, что вы моему заявлению будете рады.
– Почему это я рад буду? – Кирсанов изобразил на лице недоумение.
– Потому что вам никакого смысла нет во враче, у которого практически нет работы. Вы же моих клиентов по другим врачам распределяете.
– Кто это вам сказал такую нелепость? – Теперь лицо бывшего Шуриного любовника являло оскорбленную невинность.
"Вот ведь артист!" – подумала Шура. – "Если б не знала доподлинно о его кознях, то могла б и усомниться. Вон глаза какие ясные, чисто ангел!"
Вслух она сказала:
– Сама узнала. Случайно на рецепции. Неужели вас мама в детстве не учила, что тайное всегда становится явным?
– На что это вы намекаете? – Кирсанов вдруг покраснел. Такого Шура никак не ожидала. Наверное, боится, что Дашеньке все станет известно. Неужели думает, что Шура может такую гадость учинить? Очень надо!
– Я намекаю исключительно на ваши козни, интриги и мадридский двор, который вы тут учинили.
– Вы меня сейчас назвали интриганом?
– Ага! Иначе, зачем вам прослушивающие устройства в кабинетах, если вы не интриган?
– Какие прослушивающие устройства? – На испуганном лице Кирсанова было написано явное недоумение.
"Неужели не знает?" – подумала Шура. – "Или опять прикидывается? Вот мастер". И тут до нее дошло, что Кирсанов и в самом деле может ничего не знать, а прослушивающие устройства устанавливает Дашенька. Ведь она же хозяйка здания. Видать, до нее какие-то слухи все-таки доползли. Похоже, Кирсанов влип. Допрыгался. От этих мыслей Шура повеселела.
– Слухи ходят, что под видом ремонта системы противопожарной сигнализации, в кабинетах устанавливаются прослушивающие устройства. Вы разве не в курсе? – Шуре стало даже немного жаль Кирсанова, и она решила его на всякий случай немножко просветить.
– Я слухами не интересуюсь, – буркнул Кирсанов, подписывая Шурино заявление. Он пихнул его ей через стол. – Можете быть свободны.
"Интересно", – думала Шура, покидая кабинет своего бывшего любовника. – "У него уже ремонтировали пожарную сигнализацию?"
В тот же день Кирсанов подписал приказ о Шурином увольнении, в отделе кадров ей выдали трудовую книжку, а бухгалтерия рассчитала причитающуюся ей зарплату до копеечки. Удерживать затраты на обучение во Франции с нее не стали. Вот, что значит вовремя полученная секретная информация. Правда, Ярцева сообщила Шуре, что после ее увольнения на общем собрании трудового коллектива к большому недоумению этого самого коллектива Кирсанов по Шуриному поводу весьма злорадствовал и говорил, что все приличные клиники для нее теперь закрыты. Мол, предала Шура какие-то там корпоративные интересы. Теперь весь коллектив "Космоса", можно сказать, озадачен этими корпоративными интересами.
Шура слушала Татьяну Алексеевну и думала:
"Так вот, оказывается, как теперь это называется – корпоративные интересы!"
Выходит, Кирсанов испытывал к Шуре корпоративный интерес, а про любовь, конечно, это она сама себе придумала. Вот и славно. Ну, теперь-то точно на работе к ней никто "корпоративного интереса" испытывать не будет.
Новое место работы Шуре понравилось. Оборудование ничем не хуже, чем в "Космосе", а вот хозяйка Вера Алексеевна так и вовсе замечательная. Уж ей-то в голову никогда даже не придет прослушивающие устройства устанавливать. Чувствовалось, что человек она добрый и порядочный. И вокруг нее явно собрались тоже люди добрые и порядочные. Вон хоть бы Ашрафа для примера взять, или Тамару Федоровну Кранк. И Акбара. Он, конечно, не совсем человек и с виду вовсе не добряк, но Шура чувствовала, что внутри он настоящий заколдованный принц добрейшей души. Так что Шура на новую работу всегда ехала с радостью.
Недели через две у Шуры была уже полная запись. И, конечно же, практически в первых рядах к ней примчалась её самая проблемная клиентка Евгения. Дело в том, что Евгения была рыженькой и имела тончайшую бледно-розовую кожу. Шуре иногда даже казалась, что кожа эта светится как бы изнутри. Но любое прикосновение к этой нежнейшей коже было чревато образованием гематом. За это Евгению недолюбливали все косметологи "Космоса". Не то, чтобы она жаловалась руководству или еще как-то выказывала свое неудовольствие, просто каждый врач необычайно переживал, когда после произведенных им манипуляций Евгения выглядела, как будто попала под трактор. Такая вот кожа, уж, что тут поделаешь. Потом, конечно, синяки проходили, но неприятный осадок всегда оставался. Поэтому чего удивляться, когда Евгению спихнули на Шуру, которая в тот момент только-только появилась в клинике. Видимо, как сказал Кирсанов, таким образом решили молодого специалиста научить и передать ему бесценный опыт. Однако Шура всех удивила и как-то ухитрилась сделать Евгении инъекции практически без гематом. Ухитриться-то она ухитрилась, но при этом нервничала и волновалась страшно. Евгения пришла в неописуемый восторг, и с тех пор идти к другому специалисту не соглашалась ни за какие коврижки. Она послушно выполняла все Шурины рекомендации, а Шура каждый раз покрывалась холодным потом, делая ей уколы.
И вот Евгения явилась к Шуре на очередные инъекции витаминного коктейля уже не в "Космос", а в "Вечную молодость". К ее приезду в будке охраны, как и положено, восседал суровый Ашраф, а за стойкой рецепции изображала из себя администратора Вера Алексеевна. Шура встретила Евгению прямо на парковке.
– Шурочка, здравствуйте! – почти прошептала миниатюрная Евгения, выпорхнув из своей огромной белоснежной "Ауди". По строгому указанию Шуры Евгения летом всегда носила шляпу с широкими полями и очки в пол лица. – Ой, а что это тут у вас? – Евгения с любопытством оглядела территорию. – А хорошо-то как! И воздух свежий. – Она понюхала воздух и чихнула.
– У нас тут реабилитационная клиника "Вечная молодость", – пояснила Шура, обводя рукой пустынную парковку. – Только что открылись.
– Как интересно, а что это значит, реабитали…, ой, – Евгения захихикала. – Извините, мне никак не выговорить.
– Ничего страшного. По-русски это значит – восстановительная.
– Ой, правда, интересно. А мне это надо, как думаете?
– Ну, не знаю. Наверное, надо. Это всем надо. – Шура распахнула входную дверь перед Евгенией.
– Ой, а красиво-то как! – Евгения с любопытством разглядывала мраморный холл.
– Красиво, а самое главное, полезно! – согласилась с ней Вера Алексеевна. – Здравствуйте.
– Здравствуйте. – Евгения кинулась к Вере Алексеевне, как к родной. – Вот я у Шурочки и спрашиваю, а мне-то это надо? Эта вот, Шура, как вы сказали?
– Реабилитация.
– Точно. У меня приятельница ездила, ой, не помню, куда-то во Францию, на эту вот, как вы сейчас, Шура, сказали. Вернулась, как новенькая.
– Правильно, поэтому наша клиника так и называется "Вечная молодость". Если клиент подустал от жизни, скукожился и чувствует некий упадок сил, то добро пожаловать к нам. И будет вам молодость и вторая, и третья, и четвертая. Сколько хотите! – Вера Алексеевна махнула рукой, изображая бесконечность.
– Интересно как! А как это делается?
– Ну, это смотря, что вам надо. Просто оздоровительная омолаживающая программа или что-то конкретное. Вот многие непременно похудеть хотят, например, или организм почистить.
– Ой, клизмы? – Лицо Евгении помрачнело.
– Что вы! Клизмы – это каменный век. – Вера Алексеевна сделала обиженное лицо и замахала руками. – Мы чистим кровь. Капельницы, плюс питание специальное. Вся очистка происходит естественным путем. Никакого механического воздействия. Но это курсы такие, дней десять. А вот, например, если вы гиалуроновую кислоту прокололи и похожи на пупырчатую жабу, или лазером пилинг вокруг глаз сделали и света белого не видите, то можете у нас два-три дня прекрасно провести время, и к мужу прибыть уже настоящей красавицей.
– Как интересно, у вас тут почти санаторий, только лучше. С уклоном в красоту. – Евгения задумалась. – И бассейн у вас есть?
– И бассейн, и тренажерный зал, и пляж, куда вам, Евгения, категорически нельзя, чего только у нас тут нет! – Шура всплеснула руками, – Пройдемте уже в кабинет, а то у меня следующая клиентка скоро придет, а мы с вами тут языками чешем.
Евгения тяжело вздохнула и покорно пошла следом за Шурой. Всю процедуру она пребывала в глубокой задумчивости. Так что Шура ни капельки не волновалась и сделала все быстро и без гематом. Когда она закончила, Евгения жалостно спросила:
– Шурочка, а мне можно лазером?
– Ни в коем случае. – Шура решительно рубанула рукой воздух. – Мы уже забыли, какая у нас кожа чувствительная?
– Ну, да. Ну, да. А чего мне можно?
– Не можно, а нужно. Сейчас посмотрим. Шура внимательно осмотрела лицо Евгении, покрутила ее голову под разными углами к свету.
– По осени ботокс сделаем, ну, и носогубку подзаполним.
– А…
– Все! – Шура решительно пресекла попытку Евгении украсить свое лицо еще какой-нибудь живодерской процедурой. Вот, странное дело, почему женщины с такой нежной кожей так легко готовы эту кожу буквально истязать.
– Ну, вот. – Евгения оттопырила нижнюю губу. – Как же тогда я вам тут помогу?
– Сами справимся.
– Без меня? Без меня еще никто не справлялся. – Евгения хитро ухмыльнулась, нацепила свою шляпу и поспешила к рецепции. Там она расплатилась и спросила у Веры Алексеевны:
– А вот скажите, антицеллюлитные программы у вас есть? – Видимо, придумала, как себя помучить без Шуриного участия.
– А как же! Как без них? Прекрасный курс – лечебное питание, массаж, лимфодренаж и обертывания. Плюс физкультурка.
– Ну, нет. Физкультурку я не люблю. Скачешь, как придурошная, перед зеркалом.
– Ну, что вы! У нас физкультурка исключительно лечебная. Без напряжения, но очень все эффективно. Специальная методика.
– Интересно. И еще вопрос. – Евгения слегка покраснела. – Одна моя приятельница, понимаете, ну, попивает немножко.
– Попивает, в смысле напивается до беспамятства, скачет на столе и кидается фруктами в конферансье? – задала уточняющий вопрос Вера Алексеевна и Шура почему-то представила в пьяном безобразии именно тишайшую и стеснительную Евгению.
– Нет, конечно. – Евгения захихикала, видимо, тоже представила свою подружку в столь непотребном виде. – Нет, просто она пьет вино каждый день и это уже начинает ее беспокоить.
– А беспокоится-то она отчего?
– Задыхается. Сердце стучит.
– У кардиолога была?
– Была. Сказал, что ее можно в космос отправлять. Ну, не в тот, где Шурочка работала, а в настоящий. – Евгения потыкала пальцем вверх, то есть, в сторону предполагаемого космоса. – Приятельница моя беспокоится от того, что каждое утро говорит себе, что вечером вино пить не будет, а вечером все равно его пьет. Конечно, она не алкоголик. Ведь, правда?
– Вот уж не знаю, но раз беспокойства от нее окружающим нет, то пусть бы и попивала себе дальше. Зачем себе в удовольствии отказывать? Я вот тоже иногда попиваю.
– Ой, как же вы все правильно понимаете. – Евгения расцвела в улыбке. – Просто не хотелось бы испытывать зависимость. Ну, не идти же ей к наркологу?
– Действительно, – согласилась Вера Алексеевна.
– Вот я и подумала, ее к вам надо. На эту, как там Шура говорит. Кровь почистить.
– Это называется детоксикация, – пояснила Вера Алексеевна.
– Хуже точно не будет, – заметила Шура. – Почистит организм, и снова можно попивать.
– Замечательно! – Евгения достала мобильник, нажала кнопочку и заворковала: – Бэллочка, я нашла то, что нам нужно. Капельницы, специальное питание и бассейн есть. Я с тобой поеду, мне тоже не помешает, а еще буду целлюлит истреблять. Ты тоже хочешь? Она тоже хочет с целлюлитом бороться, – радостно сообщила Евгения Шуре и Вере Алексеевне.
– Одно другому не помеха, – согласилась Шура.
– Когда ты можешь? – продолжала ворковать тем временем Евгения. – С понедельника. Хорошо. Я тоже могу. С понедельника можно?
– Можно, – хором сказали Шура и Вера Алексеевна.
– Значит, с понедельника, договорились, я за тобой заеду в двенадцать, чтоб выспаться. Нормуль? Все целую. – Евгения нажала отбой. – Значит так. Нам надо с понедельника две палаты.
– Два номера, – поправила Евгению Вера Алексеевна. – У нас же не больница.
– Ну, да. Ну, да. Два номера, – Евгения загнула один пальчик, – два курса против целлюлита, – она загнула второй пальчик, – и два курса этого очистительного оздоровления. – Евгения загнула третий пальчик.
Вера Алексеевна защелкала на калькуляторе и огласила Евгении итоговую сумму. От суммы Евгения в обморок не упала, а радостно выразила готовность немедленно произвести предоплату и поинтересовалась, принимает ли фирма карточки. Карточки фирма принимала с удовольствием и тут же осуществила платежную операцию. Евгения спрятала карточку в кошелек.
– Только, девочки, нам необходима полная конфиденциальность. – Она приложила пальчик к губам. – Бэллочка она персона медийная. В журналах разных мелькает. Ну, вы понимаете?
– Понимаем, понимаем. – Шура и Вера Алексеевна тоже приложили пальцы к губам.
Евгения в ответ послала им воздушный поцелуй и последовала к своей машине. Шура посмотрела на часы, следующая клиентка явно опаздывала.
– Ну, Вера Алексеевна, с почином вас. Как думаете, это они вместе с подружкой попивают?
– Может вместе, а может каждая о своем. Самое главное, что процедуры наши им обязательно помогут.