К счастью, в тот день мое радиошоу заменили трансляцией бейсбольного матча. Я слишком устала, чтобы раздавать советы. Мне самой был нужен совет. Я позвонила своим четырем подругам, которых знала много лет, и предложила им встретиться после работы. Чувствуя, что у меня что-то не ладится, и понимая, что я не собрала бы их так внезапно без серьезных на то оснований, они все согласились прийти. Я знала, что они пришли бы, даже если для этого им пришлось бы отложить деловую встречу, найти няню для ребенка или отказаться от посещения ресторана, в котором для них был заказан столик. Все они были деловыми женщинами с множеством неотложных дел, но для меня они нашли время.
Мои подруги! Мои замечательные подруги! Мы в шутку называли себя "мозговым трестом". Как я уже сказала, в детстве я почти ни с кем не дружила, и только теперь, когда мне было за тридцать, начала понимать, как важно иметь друзей, на которых всегда можно положиться.
Вы спросите, откуда у меня, с моим характером, столько подруг? Признаться, я сама этому удивляюсь. Наше знакомство началось с совместного участия в программе "Женщина в СМИ" и позже переросло в дружбу. Каждая из нас преуспевала в своей области, и мы удачно дополняли друг друга. Все мы были довольны своей карьерой, а потому никто ни на кого не обижался и никому не завидовал. А главное - нам было всегда интересно вместе. Разумеется, время от времени, особенно после пары-тройки коктейлей, мы подшучивали друг над другом, но злобы ни на кого не держали. По крайней мере, тогда я так считала.
Мы договорились о встрече в баре гостиницы "Роялтон".
Пенни Хертер приехала первая. Пенни, выпускница Деловой школы при Гарварде, была основателем и президентом фирмы, специализирующейся на создании имиджа крупных и средних компаний. Пенни была высокой, спортивной тридцатишестилетней блондинкой с короткой стрижкой и прикусом как у Джона Кеннеди. Она всегда хорошо одевалась, была мила и приятна в общении, легко сходилась с людьми, но за ее безупречными манерами скрывался умелый манипулятор, уверенная в себе деловая женщина, готовая на все ради получения прибыли. Я не хочу сказать, что Пенни была непорядочна и неразборчива в средствах. Но если она ставила перед собой цель, ничто не могло остановить ее. Некоторые считали Пенни слишком напористой, но меня восхищали ее здравый смысл и трезвый подход к жизни. Она быстро оценивала ситуацию, обдумывала план действий и без колебаний приводила его в исполнение. Ту же тактику Пенни применяла и в личной жизни: она запросто подходила к мужчине, которого находила привлекательным, и заявляла ему о своем интересе. Вначале она покоряла мужчин своим энтузиазмом, но через несколько недель или месяцев та самая напористость, которая их так привлекала, начинала утомлять. Обессиленные, они покидали ее. Думаю, именно поэтому Пенни никак не могла выйти замуж.
Затем появилась Изабелла Грин, как всегда в черном. Она была небольшого роста, худая и бледная, но никогда не появлялась в обществе без своих украшений: огромных сережек, тяжелых ожерелий, гигантских браслетов, сопровождавших звоном каждое ее движение. Казалось, все это было нелегкой ношей для такого хрупкого создания. Тридцативосьмилетняя Изабелла считалась признанным, хотя и несколько эксцентричным фотохудожником. Ее моделями были кошки - и только кошки. Она обожала кошек, одевала их в причудливые платьица и фотографировала на фоне различных интерьеров. Поэтому нет ничего удивительного в том, что к ее собственному черному платью вечно цеплялась кошачья шерсть.
Изабелла не считалась с условностями, о каждом своем поступке советовалась с астрологом, постоянно цитировала малоизвестных и, как правило, давно умерших писателей и могла сутками не подходить к телефону. Из всех моих знакомых только у Изабеллы не было компьютера, поэтому, когда она пропадала, я не могла даже отправить ей сообщение. Ее личная жизнь тоже была не особенно удачна. Вот уже семь лет она встречалась с одним и тем же мужчиной, владельцем картинной галереи, однако он не собирался брать на себя никаких обязательств. Изабелла надеялась, что когда-нибудь он женится на ней, и была согласна ждать. Не знаю, почему она так привязалась к нему: то ли она сама боялась ответственности, то ли была чересчур доверчива.
Вслед за ней явилась Гейл Оррик - режиссер документальных фильмов, лауреат премии Эмми. Гейл была настолько же погружена в современную жизнь, насколько Изабелла была далека от нее. Гейл снимала фильмы о матерях-одиночках, оставляющих детей в роддомах, о наркоманах, тщетно пытающихся расстаться с героином, о беспризорных детях, которые стараются выжить в суровых условиях улицы. Ее увлекало все, хоть сколько-нибудь связанное с катастрофами и несчастными случаями. Надо сказать, ее собственная жизнь тоже состояла из сплошных бедствий. Она жила с мужем - вечным безработным - и двумя детьми, за которыми никто толком не следил. Много раз Гейл лишь чудом спасалась от верной гибели: чуть не угодила в заложники во время съемок в Ливане, переболела малярией в Индии, попадала во всевозможные автомобильные катастрофы. Все это она успела пережить в свои тридцать четыре года и в нашем узком кругу считалась непревзойденной королевой драмы, умевшей преподнести любую бытовую проблему как вселенскую катастрофу. Главной слабостью Гейл была абсолютная несдержанность в потреблении пищи. Когда она находилась в состоянии стресса - а в этом состоянии она пребывала почти всегда, - она ела без остановки и поэтому все время поправлялась.
Последней приехала Сара Пеппер - детская писательница, автор многочисленных и невероятно популярных среди детей книг о волшебной зубной щетке. Ее рассказы, изначально задуманные Сарой для того, чтобы убедить собственных детей соблюдать гигиену полости рта, неожиданно стали литературным явлением, легли в основу многих мультфильмов и сделали Сару состоятельной женщиной. Если бы не ее брезгливое отношение к Голливуду, она была бы еще богаче. Сара не стремилась к тому, чтобы ее имя звучало в одной связке с именами автора Гарри Поттера и других детских писателей. Она считала, что истинной знаменитости ни к чему объединять себя с другими звездами. Иначе говоря, она принадлежала к числу тех авторов, которых одновременно привлекал и отталкивал шоу-бизнес.
Сорокалетняя Сара была среди нас самой старшей, но это не мешало ей выглядеть лучше всех. Красивая от природы, она тратила огромные деньги на одежду, обувь и наведение внешнего лоска. Стройная, с красивыми формами, густыми черными волосами, которые она зачесывала назад, Сара чем-то напоминала героиню с обложки дамского романа. "Мне сорок, но разве так выглядели ваши родители в моем возрасте?" - хвасталась она. Будучи детской писательницей, Сара мало занималась собственными детьми и в конце концов отправила их учиться за границу. Она вышла замуж очень рано, за своего бывшего одноклассника, и их брак едва ли можно было назвать удачным. Они с мужем столько раз съезжались и разъезжались, что тут кто угодно сбился бы со счету. Про их пару нельзя было сказать: "Какая крепкая семья!"
Итак, я собрала подруг в баре гостиницы "Роялтон". Теперь оставалось только объяснить им, для чего я их пригласила.
- Со мной приключилась пренеприятная история, - сообщила я после традиционного обмена любезностями из разряда "Как дела?", "Как работа?", "Ты постриглась или просто по-другому уложила волосы?".
- Боже мой! У тебя рак?! - воскликнула Гейл, окидывая меня взглядом в поисках опухоли.
- Нет-нет, ничего смертельного, - заверила я ее, но она, похоже, все равно осталась при своем мнении.
- Неприятности на работе? - предположила Пенни. - Хотя в это трудно поверить. У тебя же все так удачно складывается. Если я не ошибаюсь, теперь ты будешь вести передачу на "Си-би-эс"?
Я хотела ответить ей, но Сара опередила меня:
- На твоем месте я бы вела себя поосторожней с этими людьми из шоу-бизнеса. Им ничего не стоит присвоить твои идеи, а потом сделать вид, что никогда и не слышали о тебе. Это же хищники, шакалы!
- Ты не обзывала их хищниками, когда они оплачивали твои счета, - заметила Пенни, недовольная тем, что Сара отступила от темы.
- Я всегда считала их хищниками, - настаивала на своем Сара. - Просто это были хищники с кучей денег. Но, кстати, они могли бы раскошелиться и побольше. Гонорары писателей - ничто по сравнению с гонорарами актеров. И они им не просто платят - они дарят им машины! Мне за все время ни одной машины не подарили. Кружка для кофе - вот и все, что я получила от них.
- Может быть, у тебя творческий кризис? - поинтересовалась Изабелла. - Если это так, я могу тебе помочь. Одна моя знакомая занимается телепатией. Она может улучшить поступление крови в мозг, и тогда любое творческое бессилие…
- Нет, Изабелла. Я не страдаю творческим бессилием.
Глупость какая-то! Как будто я решила сыграть с ними в "горячо - холодно". Я набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:
- Кип мне изменяет.
Они все раскрыли рты от изумления и довольно долго молчали. Мои подруги были ошеломлены не меньше, чем я, а это означало, что и они верили в мой счастливый брак.
Гейл первая пришла в себя от удивления.
- С мужчиной или с женщиной? - спросила она.
- Что? - не поняла я.
- Кип спит с мужчиной или с женщиной? Или он меняет партнеров?
- Гейл! - остановила ее Пенни. - Тут и без тебя тяжко, а ты еще нагнетаешь обстановку.
- У него связь с женщиной, - сказала я. - Правда, он клянется, что это у него несерьезно, что любит он только меня, но он же все равно меня предал! Тут я разрыдалась. Все стали утешать меня, сочувствовать и предлагать мне бумажные носовые платки.
- Честно говоря, он никогда не внушал мне доверия, - заявила Гейл, беря горсть сырных чипсов. - Слишком уж он был хорош. Так не бывает.
- А мне он казался неплохим парнем, - призналась Пенни. - Конечно, звезд с неба не хватал, но был довольно мил.
- Именно поэтому я фотографирую кошек! - воскликнула Изабелла с негодующим жестом, отчего все ее браслеты зазвенели. - Они такие непосредственные - не то что люди.
- Я в полном замешательстве, - сказала я, высморкавшись. - Просто не знаю, как мне быть.
- Выгони его вон, - посоветовала Гейл.
Надо сказать, что Гейл нередко изъявляла желание выгнать своего мужа-нахлебника, но так и не сделала этого.
- Лучшего ты все равно ничего не придумаешь, - добавила она.
- Я согласна с Гейл, - сказала Пенни. - Такие выходки не прощают. Если вы разойдетесь, ты не останешься без средств к существованию. В конце концов, в вашей семье именно ты зарабатывала деньги.
- Ты права, - вздохнула я. - Но если мы расстанемся, пресса поднимет такой шум, что, боюсь, мне придется распрощаться с моей практикой, радиошоу и всем остальным. Кто будет воспринимать всерьез методику доктора Виман, если выяснится, что я не смогла удержать даже собственного мужа?
Пенни кивнула:
- Я тебя понимаю. Все не так-то просто.
Все снова стали меня утешать.
- Но давай посмотрим на это дело с другой стороны, - предложила Пенни, вспомнив о своем призвании специалиста по связям с общественностью. - Вовсе не обязательно рассказывать обо всем журналистам. Если вы с Кипом заключите определенный договор, ты сможешь легко манипулировать им.
- Какой договор?
- Ну, скажем, ты от него избавишься, но за определенную сумму денег он будет держать язык за зубами и в глазах общественности останется идеальным мужем. Вам придется только время от времени появляться вместе на публике.
- Значит, ты предлагаешь нам с Кипом развестись, но делать вид, что мы все еще вместе?
- Так многие живут, поверь мне. Например, есть у меня один клиент, который видит свою бывшую только на ежегодных собраниях акционеров своей компании. Она играет роль жены перед другими акционерами, а он оплачивает ей этот труд.
- Но это нечестно! - запротестовала я.
- А когда Кип водил тебя за нос, это было честно? - спросила Гейл.
- Тебе придется так поступить, чтобы защититься, Линн, - сказала Пенни. - Защитить все, ради чего ты работала. Защитить методику доктора Виман.
- А что ты об этом думаешь, Сара? - спросила я. С того момента, как я сообщила об измене Кипа, она не проронила ни слова, что было ей совсем не свойственно.
- Гм… - протянула она. - По-моему, прежде чем принимать решение, тебе надо определиться со своими чувствами. Ты все еще любишь его?
Я пожала плечами:
- Наверное… А впрочем, не знаю. Возможно, я никогда его по-настоящему не любила. Он был нужен мне просто для того, чтобы создать уют в доме, заполнить пустоту.
- Если тебе ничего другого не нужно, то ты могла бы просто завести домашнее животное, - вмешалась Изабелла. - Кошку. В отличие от мужчины, кошка никогда тебя не обманет.
- Хорошо, что у Линн с Кипом хоть детей нет, - вздохнула Гейл. - Легче просто расстаться с мужчиной, чем разрушить целую семью. Уж я-то знаю.
- С мужчинами тоже нелегко расставаться, - возразила Сара. - Как вы думаете, почему я до сих пор не разошлась со своим мужем?
- Прошу прощения, - вмешалась Пенни, - но речь сейчас идет не о Саре, не об Изабелле и не о Гейл. Мы говорим о Линн. Неужели все остальные способны обсуждать только собственные проблемы? Может быть, вы просто чего-то боитесь?
Мы потянулись к напиткам. Что ни говори, а Пенни знала, как произвести впечатление на публику.
- Все это слишком печально, - сказала наконец Гейл. - Я всегда считала, что Линн счастлива в браке, а теперь выясняется, что я ошибалась. Что же тогда говорить об остальных?
- Да уж, - согласилась Изабелла и процитировала какого-то неизвестного мне писателя: - "Осознание того, что даже у безупречной Линн с ее безупречным мужем и безупречной репутацией не все в жизни гладко, наводит меня на мысль о том, что и мой роман добром не кончится".
- Давайте лучше поговорим о Линн, - настаивала Пенни - она прекрасно понимала, что роман Изабеллы и в самом деле до добра не доведет. - Значит, ты сама не знаешь, любишь ли ты Кипа?
- Да, - сказала я. - С одной стороны, я не могу простить ему его поступок, но с другой… Он в совершенстве владел Языком женщин, а такие мужчины, как вам известно, на дороге не валяются. К тому же он плотник и поэтому в хозяйстве был просто незаменим. Нет слов, чтобы передать, насколько это было важно для нашей совместной жизни!
- Это, конечно, очень практично, но ведь он злоупотребил твоим доверием, - возразила Пенни. - А без доверия никакие отношения невозможны. Поэтому я считаю, что об их продолжении не может быть и речи.
Все остальные горячо ее поддержали.
- В общем, я советую тебе расстаться с Кипом и зажить своей жизнью, - заключила Пенни. - И если тебе удастся заставить его держать язык за зубами и изображать из себя идеального мужа, ваша история не попадет в газеты. В глазах окружающих вы по-прежнему останетесь парой, а твоя репутация нисколько не пострадает.
- Быть может, ты и права, Пенни, но, боюсь, мне такой план не подходит, - вздохнула я.
- Ерунда, - решительно заявила Пенни. - Ты должна забыть об обиде и позаботиться о своей профессиональной репутации. Сейчас это для тебя важнее всего. Ты со мной согласна?
Мы заказали еще по коктейлю и закуску, с которой Гейл расправилась прежде, чем остальные успели притронуться к ней. В конце концов все согласились с Пенни: я должна расстаться с Кипом и держать наш разрыв в тайне. По пути домой я поняла, что общение с ними придало мне силы, но не помогло найти выход из сложившейся ситуации.
До конца этой недели и всю следующую я думала об одном и том же, но так и не приняла никакого решения. Я довела себя до полнейшего эмоционального истощения и окончательно запуталась. Какая-то часть меня поощряла попытки Кипа помириться, верила в его слова, хотела оставить все неприятное в прошлом, дать Кипу еще один шанс. Но другая часть без устали представляла, как Кип со своей пассией кувыркался в нашей супружеской спальне, и хотела убить его - или по крайней мере заставить согласиться на условия, предложенные Пенни.
Каждый день я ходила на работу, встречалась с пациентами, участвовала в радиопередаче и держалась так, будто ничего не случилось, но чувствовала себя как мошенник, ждущий разоблачения. Это было необычное состояние для человека, привыкшего действовать.
"Нет ничего хуже такой нерешительности", - размышляла я как-то ночью, лежа в постели без сна. Но я была не права: в жизни существовало множество вещей, гораздо более неприятных, чем нерешительность. И в этом мне предстояло в скором времени убедиться.
4
Телефонный звонок раздался, как только я сняла джезву с плиты. Когда я клала сахар в чашку, телефон зазвонил снова, но я уже опаздывала, а потому решила обойтись услугами автоответчика.
"Возможно, это любовница Кипа, - предположила я. - Не исключено, что они продолжают встречаться". Несколько дней подряд Кип вставал раньше меня и куда-то исчезал. Теперь он уже не посвящал меня в свои планы, да и я не особенно интересовалась ими.
- Привет, Диана, - сказала я, заходя в офис за минуту до встречи с первым пациентом, назначенной на девять часов. - Как дела? Все по-прежнему?
"Да, здесь все по-прежнему - не то что дома", - подумала я.
Диана кивнула, издав при этом какой-то странный шелестящий звук. Вчера она побывала в салоне красоты, специализирующемся на косичках и бисерных бусах, и стала теперь похожа на африканку. Вообще-то она была ирландкой.
- Вам звонили много раз.
- Кто?
Она заглянула в записную книжку.
- Звонила ваша подруга Пенни Хертер. Звонила ваша подруга Изабелла Грин. Звонила ваша подруга Гейл Оррик. Звонила ваша подруга Сара Пеппер. Потом были звонки от…
- Подожди минутку!
Я взглянула на часы. Было ровно девять, первый пациент должен был вот-вот прийти. Забавно, что все мои подруги решили справиться, как мои дела, в один и тот же день.
- Я перезвоню им позже, - сказала я Диане. - Если не ошибаюсь, сейчас должен прийти пациент…
- Он не придет. Он больше не придет, доктор Виман.
- Что ты имеешь в виду?
- Было еще несколько звонков, о которых я пыталась вам сказать. Несколько пациентов отменили свои визиты.
- Несколько? Сколько? - с удивлением спросила я. Попасть ко мне на прием было непросто. Список желающих составлялся на несколько месяцев вперед.
- Трое.
- Трое? Странно. Снегопада вроде нет. Водители тоже не бастуют. Может быть, эпидемия гриппа?
- Они не объяснили причину своего отказа, доктор Виман. Но сказали, что заплатят за пропущенный сеанс, потому что не предупредили вас за сутки.
- Понятно. Ты перенесла встречу с ними на другой день?
- Я предложила им, но они отказались.
- Отказались…