Роды вопреки ее опасениям прошли совершенно благополучно и довольно быстро. Когда у нее начались схватки, она даже не закричала. Ей и в самом деле было не очень больно, но она знала, что первые схватки обычно бывают не очень болезненными, и принялась терпеливо ждать, когда же боль станет настолько сильной, что ей захочется кричать… В результате дотянула - едва не разродилась дома. А кричать ей так и не захотелось.
В четыре часа утра она осторожно тронула за плечо спящего на краю дивана Игоря, зажгла бра над постелью и, глядя на него в неярком свете расширившимися глазами, сказала:
- Кажется, пора…
Дальше все было, как в любой семье - суета и испуг Игоря, звонок в "Скорую", деловитая тетка в белом халате - словом, все, как у всех. К десяти утра их семья уже увеличилась еще на одного человека. Вернее, человечка - такого маленького, но ставшего в ее жизни самым главным. Никитка… Сын… Ее ребенок, ее сынуля! Вот он, лежит в кроватке, плотно спеленатый, с темно-красным личиком, удивительно серьезным, с длинными темными ресницами, совсем как у его отца. Господи, как хорошо, что теперь стали новорожденных оставлять в палате рядом с матерью - раньше, мама говорила, несколько дней только кормить приносили. А Настя не смогла бы, наверное, даже на несколько часов с ним расстаться.
Дальше все было опять-таки, наверное, как у всех - то есть как во сне. Несколько дней в роддоме, выписка, цветы, столпившиеся вокруг Насти мама и родители Игоря, бурные поздравления. Никитку осторожно передают с рук на руки, заглядывают в личико, обсуждают, на кого же он похож, чьи у него бровки, глазки, ротик… Да что тут обсуждать, Настя сама прекрасно видела, что он - вылитый Игорь. Во всяком случае, ей хотелось это видеть.
Дома их уже ждали роскошно накрытый стол, множество цветов, новенькая кроватка ("Предки подарили", - шепнул Игорь), куча погремушек и огромный мягкий слон, восседающий в углу дивана.
- Игорек, откуда такие деньги? - улучив момент, тихонько спросила у него Настя.
- Что значит - откуда? У меня сын родился, неужели я денег не заработаю или пожалею, чтобы отметить как следует? Мужик я, в конце концов, или так, погулять вышел?
Настя счастливо рассмеялась, и Игорь, осторожно подхватив ее на руки, закружил по комнате.
- То есть как - деньги кончились? Я же тебе на этой неделе денег дал, куда ж ты их дела?
Настя расстроенно развела руками. Она стояла в дверях ванной, где Игорь заканчивал бриться. Вздохнув, упавшим голосом она произнесла:
- Ну, Игорек, ты сам посчитай… Ты дал триста рублей. На шестьдесят я мяса купила, еще пятьдесят - гречка, макароны, сахар, чаю пачка. Так, что еще? Ну, стиральный порошок у нас кончился, пришлось покупать… Яйца, молоко… Картошки три кило… Ах да - за свет я заплатила.
- Могла бы и подождать со светом, - недовольно огрызнулся Игорь, наклоняясь к крану, чтобы смыть пену с лица.
- Игорек, так у нас ведь и без того за три месяца уже не плачено, я даже не все заплатила. Дождемся - вообще свет отключат. И за квартиру тоже платить пора.
Вопрос о квартплате Игорь предпочел пропустить мимо ушей.
- И что, у тебя все деньги оставшиеся за свет ушли?
- Нет, конечно. Никитке же нужно было кардиомексарин покупать, всего на день оставалось, а он даже со скидкой семьдесят два рубля стоит, ты же знаешь. Вот и все деньги, у меня десятка осталась.
- Ну и у меня десятка осталась, - неприветливо сообщил Игорь, отстраняя Настю, чтобы пройти.
Она бесшумно шмыгнула следом за ним на кухню, где на сковороде поджидала яичница, а чайник на плите уже начинал ворчать и посвистывать.
Настя быстро выложила яичницу на тарелку перед мужем, аккуратно порезала хлеб и, успев ухватить чайник до того, как он начал плеваться кипятком, заварила чай. Присев на табуретку, она сначала внимательно смотрела в окно, за которым не было ничего интересного - прямо напротив их дома развернулась стройка. Вид развороченной стройплощадки с уныло нависшей над ней длинной шеей подъемного крана поверг бы в тоску кого угодно, и Настя отвела взгляд от урбанистического пейзажа. Впрочем, дома смотреть тоже было особенно не на что - обычная маленькая кухонька типовой панельной девятиэтажки, со старыми выцветшими обоями, возле плиты забрызганными капельками жира, и дешевенькой мебелью.
Игорь с недовольным видом ковырял один из желтых глаз, глядящих на него с тарелки. Подняв голову, он мрачно взглянул на Настю, в коротеньком халатике выглядевшую совсем девчонкой. Невольно ему вспомнилось, что этот веселый оранжевый халатик они купили ей через неделю после свадьбы, и он как-то особенно возбуждал Игоря. Теперь же вид жены не пробуждал никакого отклика ни в его душе, ни где-нибудь еще. Лишь изредка, явившись домой в легком подпитии, Игорь обращал на нее внимание больше, чем обычно. Вот только он стал каким-то грубоватым и резким, и Насте даже начало казаться, что в постели он стал вести себя с какой-то тщательно скрываемой жестокостью, которая вот-вот могла прорваться наружу. Нет, он не был с ней жесток на самом деле, однако она ощущала, как, целуя и лаская ее, Игорь старается не дать выплеснуться наружу чему-то недоброму. Да и вообще он стал каким-то нервным, дерганым, всем недовольным, нередко огрызался на Настю и разговаривал с ней теперь почти всегда каким-то раздраженным тоном. Вот и сейчас, отложив вилку, он проворчал:
- Что, не могла с колбасой сделать?
- Так ты же сам вчера вечером бутерброды ел. Кончилась колбаса.
- Ну хоть масла дай, не могу же я одну яичницу жрать. Только не говори, что масла тоже нет.
- Есть, только совсем чуть-чуть - это Никитке в кашу. Игорь, так что с деньгами-то делать? На что я продукты куплю?
Неожиданно даже для самого себя Игорь с грохотом швырнул вилку в раковину и, оттолкнув табуретку, вскочил из-за стола.
- Да не знаю, не знаю я, на что покупать! Я что, деньги эти печатаю, что ли?! Где я тебе их достану, черт тебя побери? Воровать, что ли, прикажешь мне идти? Ты, что ли, передачи мне таскать будешь? Дождешься от тебя, как же! Тебе только одни деньги и нужны! - заорал он, побагровев от внезапного приступа ярости.
Настя со страхом взглянула в его искаженное лицо, но тут в комнате заплакал Никита, напуганный этими криками, и она поспешила к сыну.
Он смотрел на нее из кроватки широко распахнутыми испуганными глазами, такими же, как у нее - зелеными, с яркими золотистыми крапинками. Никита вообще был похож лицом на Настю, а темные волосы, длинные густые ресницы и довольно высокий для его возраста рост были от Игоря. Унаследовал он от родителей, как уже было видно в его пять лет, обаяние и упрямство Игоря и Настину задумчивость. Вот только здоровье он от родителей не взял… Об Игоре и говорить нечего, да и Настя, несмотря на свою внешнюю хрупкость, даже простудой болела очень редко. А Никита… Это была постоянная боль Насти и Игоря… В полгодика ему уже был поставлен диагноз - врожденное заболевание сердца.
Пока это не слишком сильно сказывалось, но нужно было следить за тем, чтобы Никитка не бегал слишком много и вообще не перенапрягался. Но иногда его личико покрывала синеватая бледность, и он начинал быстро хватать ртом воздух… Настя обегала с ним всех врачей, сумела попасть на прием к лучшему в городе специалисту по детской кардиологии. То, что она от него услышала, было не самым страшным, но и не очень обнадеживающим.
Никите через два года необходимо было делать операцию на сердце - довольно сложную и, самое страшное, дорогую, потому что лучше всего делать ее в Германии. Какую-то сумму, конечно, смогут дать для единственного внука родители Игоря, но у них у самих денег немного. Настя уже прикидывала, что они с Игорем смогут сделать. Наверное, придется продавать квартиру и жить у родителей Игоря или у ее матери. Правда, Игорь уверял, что за два года сумеет заработать достаточную сумму. Настя сначала верила в это - просто потому, что ей хотелось верить. Но теперь, когда у мужа дела шли все хуже и денег требовалось все больше, а становилось все меньше, надежда на то, что можно будет обойтись без продажи квартиры, растаяла. Да в конце концов, не в квартире этой счастье. На улице ведь они не останутся! Поживут потеснее, так ведь многие живут, с родителями. Главное - чтобы Никита был здоров, а остальное не так уж и важно. Только вот сейчас совсем жить не на что, а ему и нормально питаться нужно, и лекарства такие дорогие…
А с деньгами действительно становилось все хуже и хуже. Относительное благополучие первых двух лет после свадьбы как-то незаметно исчезло. Прошли те времена, когда Игорь приносил домой достаточно денег. Теперь приходилось считать каждую копейку, а почему так получилось - Игорь говорить не хотел. Или отмалчивался, или говорил, что все это временные трудности, дела в магазине идут не так хорошо, как они рассчитывали, но вот они закупят новую, большую и дешевую, партию товара, и все наладится…
Но ничего так и не налаживалось, а в последнее время Настя боялась даже спрашивать у мужа, как идут его дела - Игорь так смотрел на нее, как будто она совершенно посторонняя, или зло огрызался. Но сегодняшняя его истерика уже переходила все границы - такого еще не было никогда.
Настя поцеловала сына в нежную щечку, порозовевшую после сна и мокрую от слез, ласково провела рукой по его встрепанным мягким темным волосам.
- Ты что, Никуша? Что ты плачешь?
- Мама, почему папа так кричит?
Настя незаметно для сына вздохнула. Ну как она объяснит малышу, почему так кричит его папа, когда она и сама-то этого не понимает? Да если бы и понимала, все равно ведь Никитке этого не скажешь.
- Что ты, маленький! Тебе просто показалось. Это же радио работает.
Лоб Никиты перерезала крошечная вертикальная морщинка, которая всегда появлялась, когда он напряженно над чем-то задумывался. Через несколько секунд он недоверчиво переспросил:
- Радио?
- Да, Никуша, радио. Просто я нечаянно его слишком громко включила. Вставай, маленький, пора в садик собираться. Вставай, Никита, умывайся, а я пойду тебе кашу сварю.
- А ты сегодня в садике работаешь? - с надеждой спросил Никита.
- Нет, сегодня не в садике. Но я тебя пораньше заберу, хорошо?
Сын серьезно кивнул ей, вылез из кровати и потопал в ванную, подтягивая на ходу свои пижамные штанишки с нарисованными на них слониками совершенно отцовским движением. Никита был очень самостоятельным молодым человеком и терпеть не мог, когда ему лезли помогать без его просьбы. Родителям он позволял купать его, но вот никакого контроля за своим умыванием не выносил.
Настя принялась убирать его постель и вдруг опустилась на диван, прижав к лицу Никиткину подушку и вдыхая такой родной запах детских волос. Господи, что же такое творится с мужем? Почему он так кричал на нее? Ведь это несправедливо, она же не для себя у него денег просит, не на тряпки какие-нибудь, он не может этого не понимать. Что с ним вообще в последнее время происходит? Раньше Игорь всегда рассказывал ей о своих делах, а теперь слова из него не вытянешь. Домой стал приходить все позже и позже, нередко от него пахнет спиртным… Что случилось?
Ну понятно, что дела у него идут плохо. Это видно - денег-то нет совсем. Вот пришлось в садик устраиваться, подработать хоть немного. Хорошо еще, что удалось пристроиться в тот, куда Никитка ходит, а то совсем бы сына не видела, только вечерами…
Все это началось примерно через год после рождения Никиты. Деньги, которые зарабатывал Игорь вместе со своим Виктором, оказались не такими уж большими, и когда Никите исполнилось два годика, Настя получила диплом и начала искать себе работу. Игорь сначала был против, говорил, что все это - временные трудности, что со дня на день все наладится, но, когда в очередной раз Насте не хватило на детское питание и вновь пришлось просить у матери, она не выдержала и решительно заявила мужу, что пойдет работать.
- Ну, не знаю, Настюша… - задумчиво протянул он. - Может, ты и права. Что ж, поработай пока, хоть что-нибудь заработаешь, а там и у меня все наладится.
Настя, оставляя Никитку матери Игоря, принялась подыскивать себе подходящее место - такое, чтобы можно было не целый день пропадать на работе. Она обегала несколько школ, но везде ей предлагали только старшие классы, да и расписание было очень неудобным. Попятное дело, хорошие часы расхватали те, кто работал уже давно, а новеньким доставалось что похуже. Может быть, с точки зрения старых учителей, это и было справедливо, но Настю никак не устраивало.
Неделя прошла в бесплодной беготне. Как-то вечером, когда Игорь вернулся домой пораньше и с удовольствием наворачивал гороховый суп, держа на колене Никитку, Настя вновь огорченно доложила ему, что никак не может найти ничего подходящего.
- Для своих они, что ли, младшие классы держат? Конечно, с ними работать легче, чем со старшими, - с этими акселератами на других-то уроках беда, а уж на физкультуре вообще кошмар. Нет, со старшими я работать не смогу…
- Настя, а что бы тебе к Сергеичу не обратиться? - оторвался от супа Игорь. - Нет, в самом деле - ты ж у него всегда в любимицах ходила. Съезди к нему, наверняка он что-нибудь для тебя найдет, у него же тьма учеников наш спортфак позаканчивали.
- Да неудобно как-то. Сто лет не появлялась, а тут - здрасьте, Сергей Сергеич, устройте меня на работу.
- Глупости, - уверенно отрезал Игорь. - Иди, не сомневайся - он только рад будет тебе помочь, тем более что это для него ничего не стоит. Несколько звонков - и ты работаешь.
Так оно и вышло. Правда, Насте пришлось ехать с Никиткой - Алевтина Григорьевна, мать Игоря, собиралась на какие-то процедуры в поликлинику, и оставить сына было не с кем. Но так получилось даже лучше - не пришлось извиняться, бормотать Сергею Сергеевичу про безумную занятость, про то, что совершенно невозможно было выбрать время, чтобы навестить своего бывшего тренера. Присутствие серьезного глазастого Никитки делало все эти оправдания совершенно ненужными.
Внимательно посмотрев на малыша, Сергей Сергеевич присел перед ним на корточки и улыбнулся ему так весело, что Никитка в ответ залился счастливым смехом и тут же потянулся к нему ручками, хотя обычно к посторонним относился с большим недоверием. Знакомство состоялось, и вскоре мальчишка уже деловито обследовал лежащий в углу спортивный мат, оживленно шлепая по нему ладошками и весело повизгивая. Дома ковер был совсем не такой!
- Значит, ты все-таки за Игоря Полякова вышла? - помолчав, спросил у Насти тренер.
- А почему все-таки? - недоуменно поинтересовалась она, заправляя за ухо непослушную прядь волос.
Сергей Сергеевич как-то странно замялся.
- Ну как же - вы оба, как школу окончили, спорт забросили, сюда - ни ногой, я о вас ничего не знаю. Может, ты еще кого-нибудь себе нашла.
- Вот еще, - фыркнула Настя. - Зачем это мне? Только, Сергей Сергеич, вы, по-моему, что-то другое хотели сказать.
- Да ничего я не хотел. А собственно говоря, почему бы и нет? Я вот что скажу тебе, Настя - не пара тебе твой Поляков. Уж извини меня, старика, за прямоту, но вот так я думаю, и точка.
Настя была совершенно ошарашена его словами. Своего бывшего тренера она очень уважала и не придать значения его словам не могла. Но почему он так говорит? Правда, он всегда лучше относился к ней, чем к Игорю, она это чувствовала, но думала, что это потому, что она просто лучше стреляла, грея своими результатами сердце бывалого спортсмена. А получается, что причина в чем-то еще? Странно…
- Сергей Сергеевич, я вас что-то не понимаю.
- А тут, Настенька, и понимать нечего. Давай оставим эту тему. Зря я, старый дурак, вообще тебе это ляпнул.
Однако Настя решила настоять на своем:
- Нет, я хочу знать - почему вы Игоря не любите?
Тренер усмехнулся:
- А что мне его любить? Это ж не я за него замуж вышел. Только, Настя, вот что я тебе скажу, попросту, ты уж не обижайся: жидковат твой Игорь, на мой взгляд. Характером он слабенький, вот и все. И дай Бог, чтобы я ошибся.
Неприятный разговор очень кстати прервал Никита. Пользуясь тем, что про него забыли, он подобрался к скамейке, взобрался на нее с ногами, а теперь шлепнулся на мат и заорал на весь гулкий пустой зал. Настя, подбежав, подхватила его на руки.
- Не плачь, Никуша. Ты же мальчик!
Никитка всхлипнул еще пару раз и, вывернувшись из рук матери, продолжил свое увлекательное и опасное путешествие по неведомым просторам спортзала.
- Не думаю, Настя, что ты сюда приехала только для того, чтобы своего тренера повидать, - посмотрел на нее с хитроватым прищуром Сергей Сергеевич. - Ну выкладывай, с чем пришла.
Настя, смущаясь и запинаясь, рассказала о своих бесплодных поисках работы.
- Нет, вы понимаете, Сергей Сергеевич, место в школе найти - не проблема, конечно, хоть у меня пока и незаконченное высшее. Только вот везде или старшие классы, или расписание такое неудобное, а у меня ведь не всегда есть возможность Никиту кому-нибудь подкинуть.
- Настасья, я на тебя обиделся, - неожиданно заявил Насте тренер, внимательно выслушав рассказ о ее мытарствах.
Она перепугалась, покраснела и робко произнесла:
- Конечно, я по-свински поступаю… Исчезла так надолго, не зашла даже ни разу, а когда помощь понадобилась, тут же прискакала. Только я, Сергей Сергеевич…
Тренер не дал Насте закончить покаянную фразу. Ласково положив ей на плечо сильную руку, он мягко сказал:
- Ты, девочка, не так меня поняла. Обижаюсь я на тебя за то, что не сразу ко мне пришла, когда работу искать надумала.
Настя зарделась еще сильнее и даже не нашла, что сказать. А Сергей Сергеевич ободряюще похлопал ее по плечу и добродушно произнес:
- Ну что, Настасья, договорились? Пойдешь тренером?
- Куда? - не поняла сначала она.
- Сюда, конечно, куда ж еще? Нет, если ты, конечно, хочешь еще куда-нибудь, то скажи, постараюсь устроить.
Настя радостно взвизгнула и подскочила с места. Потом, немного опомнившись, заглянула в глаза тренеру:
- Ой, правда, Сергей Сергеевич? А что директор скажет - у меня же пока диплома нет?
- Да ничего не скажет, - усмехнулся Настин собеседник. - Что ж мне говорить, когда я сам тебя приглашаю? Меня полгода назад директором назначили, так что теперь на нормальную работу времени не хватает, все больше с бумажками, а тренеров хороших днем с огнем не найдешь. Так что, Настя, давай с тобой прикинем, когда тебе работать удобнее будет, да и выходи хоть завтра.
Конечно, перспектива работать в той самой спортивной школе, в которой занималась когда-то сама, да еще под начальством Сергея Сергеевича, Настю очень обрадовала. Конечно, Сергеич - мужик требовательный и, если что, спуску не даст, но при нем главное - не лениться, а в остальном, если не заладится, он обязательно сам поможет.
А на первых порах у Насти, конечно, далеко не все получалось. Ну, методику тренировок она, конечно, знала, как "Отче наш", да и сама пока еще прекрасно помнила, что именно может вызывать затруднения у начинающих спортсменов. Но вот ее группа, состоящая из девиц лет двенадцати, поначалу всерьез Настю воспринимать никак не хотела. Слишком уж несолидным был новый тренер - на вид почти такая же девчонка, как и они сами. Выполнять Настины команды им казалось просто нелепым, Вот и получалось, что ей приходилось с ними воевать не на шутку.