Он небрежным жестом стряхнул с руки маленькую мушку.
- Тогда вы, сеньорита, должны подчиняться моим приказам.
Джулиет поспешно встала. Это следовало немедленно прекратить. Подобные разговоры были возбуждающи и опасны, особенно в таком уединенном месте.
- Мне… мне кажется, нам пора возвращаться на фазенду, сеньор.
- Вы так считаете? - Герцог де Кастро медленно поднялся, такой высокий и сильный. В его руках она оказалась бы бессильной, как мышь перед тигром.
Джулиет отвернулась от него и наклонилась, чтобы поднять коврик. Когда выпрямилась, герцог уже стоял так близко, что она чувствовала на шее его дыхание, от которого шевелились выбившиеся из прически пряди ее волос.
- Мне это не нравится, - сказал он и потянул за одну прядку.
- Что именно, сеньор? - спросила она, не оборачиваясь.
- Такая прическа. Мне нравится, когда ваши волосы распущены. Распустите их!
У Джулиет перехватило дыхание.
- Прошу вас, сеньор, - срывающимся голосом произнесла она, - нам пора ехать!
Джулиет почувствовала, как его пальцы прикоснулись к ее шее, и от этой ласки ее сердце готово было выскочить из груди. Потом с глухим восклицанием герцог отошел от нее, взял корзинку и надувные матрасы и пошел к машине.
Некоторое время Джулиет не могла сдвинуться с места. Ее ноги были ватными, ладони вспотели. О, Боже, подумала она, я его люблю, я люблю его!
На секунду закрыв глаза, Джулиет почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Она считала, что самые большие проблемы остались в Англии и что самым важным для нее было убежать от власти отца. Но оказалось, она попала в собственные сети. Герцог принадлежит к знатному роду; Эстелла Винсейро - его будущая жена. Он никогда не откажется от своих планов, и влечение, которое герцог испытывает к ней, Джулиет, обычное физическое влечение смуглого мужчины к светлокожей женщине.
Девушка открыла глаза и увидела, что он укладывает корзинку в багажник машины. Быстро собрав остальные вещи, она направилась к герцогу. Девушка молча села на переднее сиденье и молила только Бога, чтобы самообладание не изменило ей хотя бы до тех пор, пока они не вернутся на фазенду.
Герцог сел за руль, и его колено коснулось ноги Джулиет. От этого прикосновения у нее по спине побежали мурашки. Вдруг он повернулся к девушке и сказал:
- Я должен извиниться, сеньорита. Простите меня!
- Не стоит извиняться, сеньор, ничего не случилось, - ответила она и всю обратную дорогу смотрела в боковое окно машины. Усилием воли Джулиет сдерживала готовые пролиться слезы. Только теперь она, наконец, поняла, что от жизни убежать нельзя.
Глава шестая
Вернувшись на фазенду, Джулиет сразу поднялась к себе в комнату. Девушка чувствовала, как силы оставляют ее и у нее совершенно нет желания с кем-то встречаться, а вероятность того, что Тереса обязательно будет расспрашивать о подробностях проведенного с герцогом дня, просто пугала Джулиет. Она не представляла себе, как ее натянутые нервы смогут выдержать такое испытание.
У себя в комнате девушка разделась и направилась в ванную принимать освежающий душ. Потом, завернувшись в купальный халат, она вернулась в спальню и принялась вынимать вещи из пляжной сумки. И только тут Джулиет наткнулась на письмо.
Весь день оно пролежало в сумке, но она была так занята своими мыслями о Фелипе, что совсем забыла о существовании этого письма. Дрожащими руками она открыла конверт и, сев на краешек кровати, стала читать.
Письмо начиналось словами "Дорогая Розмари" на случай, если оно вдруг попадет в чужие руки. Хотя, когда Джулиет прочитала послание подруги, эта мера предосторожности показалась ей излишней. В письме было столько деталей, раскрывающих всю ситуацию, что имя уже не имело значения.
Разумеется, Роберт Линдсей был вне себя от гнева, когда получил письмо Джулиет. Он, как подруги и предполагали, сразу направился к Розмари и потребовал, чтобы та сообщила ему о местонахождении его дочери.
"Я была на грани нервного срыва, - писала Розмари. - Он много говорил о сокрытии информации и угрожал сообщить в полицию. Я думаю, он только пытался запугать меня, потому что твой отец всегда старался избежать лишней шумихи в прессе. А если бы он обратился в полицию, тогда уже действительно ничего нельзя было бы скрыть".
Здесь Джулиет остановилась, чувствуя, как с нее спадает напряжение. Письмо Розмари с большей ясностью, чем все остальное, показало ограниченность жизни Джулиет в Англии. Как современный человек может быть таким близоруким? Неужели отец не видел, что она боролась больше за духовную свободу, чем за физическую? Неужели он совсем не понимает собственную дочь?
Джулиет достала сигарету, закурила и продолжала читать.
"Через несколько дней, ничего от меня не добившись, он принялся за моего отца. Папа, конечно, совсем не знал о нашей договоренности, и я чувствовала себя настоящей предательницей, скрывая от него правду. Когда мы с тобой строили наши планы, то не могли и предположить, что твой отец втянет в это дело столько людей.
Потом случилось самое ужасное. Моя мама по своей доброте прониклась сочувствием к твоему отцу и решила ему помочь. Она предположила, что если ты уехала за границу, то скорее всего не по своему паспорту".
У Джулиет пересохло во рту, она никак не могла унять дрожь в руках, так что письмо прыгало перед глазами.
"Не спрашивай меня, как такая идея пришла ей в голову! Очевидно, твой отец исчерпал все средства найти тебя в Англии, поэтому сразу ухватился за эту мысль. Проверка списков пассажиров, вылетавших из страны примерно в то время, как ты исчезла, показала, что некая Розмари Саммерс вылетела рейсом британской авиакомпании на Барбадос!"
Джулиет упала на кровать. О, Боже, в отчаянии подумала она.
"Можешь представить себе, что я пережила! Особенно, когда вместе с твоим отцом за меня взялись и мои родители. Но не бойся! Я никому не выдала, где ты находишься, и хотя поиски все же привели в Бриджтаун, на своем острове ты остаешься в безопасности. Очевидно, человек, у которого ты работаешь, имеет собственные транспортные средства, а поскольку на Антильских островах таких богатых людей немало, твой отец не сможет быстро найти тебя".
Эта новость позволила Джулиет вздохнуть с облегчением, но все равно она хорошо знала своего отца и была уверена, что Роберт Линдсей так легко не сдастся. Она взяла последнюю страницу письма.
"Теперь я в немилости. Мои родители проявили больше понимания. Они прекрасно осознают, что я не могла тебя выдать, но ты же знаешь, какими методами может пользоваться твой отец для достижения своих целей. Поэтому они боятся, что он может воспользоваться своим влиянием и навредит мне".
Это уже слишком! Джулиет не могла позволить, чтобы Розмари и ее родители подвергались преследованиям. Конечно, она знала, что отец может использовать любые средства для достижения собственных целей. Не поэтому ли она убежала из Англии? Боже, почему же Джулиет решила, что на этот раз Роберт Линдсей окажется менее жесток? Она поступила неразумно и недальновидно. Втянув в это дело Розмари и ее родителей, она только навлекла на них неприятности.
Но что тут можно было поделать? Вкус свободы, пусть даже в сочетании с сердечной болью, стал для нее самым главным на свете. Рано или поздно ей придется встретиться с отцом, но если он угрожает Саммерсам, то она должна действовать немедленно.
Сначала она дочитала письмо Розмари до конца. В нем не было ни слова упрека, и Джулиет подумала, что имеет самую надежную и верную подругу: вряд ли кто еще согласился бы взвалить на себя такую ответственность, как это сделала Розмари.
Джулиет начала ходить по комнате взад и вперед, обдумывая данную проблему со всех сторон. У нее не было сомнения, что придется связаться с отцом и попытаться вразумить его, хотя попытка может оказаться бесполезной.
Стук в дверь возвестил, что Консуэло принесла чай. От неожиданности Джулиет до смерти перепугалась; все ее чувства были предельно обострены. На какое-то время девушка перестала вспоминать о тех минутах, что провела с герцогом на пляже, но теперь, от мысли, к чему это все может привести, у нее потемнело в глазах. Теперь, когда Джулиет поняла, что ей, возможно, придется немедленно покинуть остров, чувство, которое она испытывала к герцогу, стало пугать ее еще больше. Возможно, она сошла с ума - любая девушка в подобной ситуации обрадовалась бы возможности убежать от безысходности положения, но Джулиет не могла себе представить, как сможет жить дальше, если больше никогда не увидит герцога.
Консуэло поставила поднос на прикроватный столик и как-то странно взглянула на Джулиет.
- Сеньорита Тереса хотела вас видеть, сеньорита, - сказала Консуэло; обычно оживленное лицо женщины было печальным. - Но сеньор герцог сказал, что вы, вероятно, предпочтете пить чай у себя.
Джулиет почувствовала, что краснеет.
- Он так сказал? Спасибо, Консуэло.
Экономка поклонилась и вышла. Джулиет озадаченно посмотрела ей вслед, потом налила себе чаю и стала пить обжигающий напиток. Она презирала себя за слабость. В конце концов, зачем она приехала сюда? Конечно, помимо своего эгоистичного желания вырваться из-под власти отца. Чтобы помочь Тересе! Об этом она сейчас совершенно забыла. Неужели она такая же, как и ее отец, которой может думать только о себе и не о ком другом? Почему она должна бояться отца? Он ведь не сможет подкупить герцога де Кастро, да и силой заставить вернуться в Англию тоже не сможет. Она уже совершеннолетняя и сама себе хозяйка!
Позднее, спускаясь вниз по лестнице, Джулиет весьма скептически думала о своих благих намерениях. Не уступит ли она под словесным натиском отца, как это бывало прежде, когда она встретится с ним лицом к лицу? Сегодня она должна найти самый лучший способ встречи с ним.
Но на сегодня главной задачей была Тереса и необходимость рассказать ей о дне, проведенном с Фелипе, о чем сестра Медисон, несомненно, наплела разные небылицы.
В холле Джулиет встретила Мигеля.
- Сеньорита Тереса еще в постели, Мигель? - спросила она как можно спокойнее.
Тот кивнул.
- Да, сеньорита. Я понял, что сеньорите стало хуже.
- Стало хуже? - нахмурившись, переспросила Джулиет. - Но сегодня утром у нее была обычная простуда, не более того. Почему ей стало хуже?
Мигель только пожал плечами.
- Сестра Медисон говорит, что ее очень беспокоит состояние сеньориты, - ответил он и ушел по свои делам.
Девушка тяжело вздохнула и решительно направилась в то крыло дома, где находились комнаты Тересы. Джулиет было совершенно непонятно, почему обычная простуда могла вдруг превратиться во что-то серьезное.
В маленькой гостиной никого не было. Джулиет прошла через нее и постучала в дверь спальни. На стук сразу же вышла сестра Медисон. Она знаком призвала Джулиет к тишине.
- Что случилось, сестра Медисон? - нетерпеливо спросила девушка. - Что произошло? Утром Тереса была лишь простужена, а сейчас я узнаю, что ей стало плохо. Почему?
Пожилая женщина взглянула на нее с надменной усмешкой.
- Вам должно быть известно, что мисс Тереса слаба здоровьем, и если для вас простуда не представляет опасности, то моя пациентка - совсем другое дело.
- Могу я увидеть Тересу? - спросила Джулиет, сдерживая раздражение, готовое обрушиться на сестру Медисон.
- Тереса сейчас спит, - с победным видом ответила сестра Медисон. - Я велела ей оставаться в постели до конца дня. Нельзя рисковать жизнью инвалида.
Джулиет скрестила руки на груди.
- Тересу вряд ли можно назвать инвалидом, - резко сказала она. - Герцог полагает, что ее неподвижность не связана с физической травмой.
- Я полагаю, вы имеете в виду эти бредовые идеи о психологической блокаде и тому подобное, - презрительно возразила медсестра.
- В этом нет ничего плохого, - с жаром парировала Джулиет. - Паралич такого рода существует!
- Возможно. - Сестра Медисон гордо выпрямилась. - Но я могу сказать лишь одно. По моему мнению, мисс Тереса никогда не сможет ходить.
Джулиет закусила губу. Ее первым побуждением было тут же устроить спор с упрямой женщиной, которая пользуется абсолютно устаревшими методами лечения, но какой-то внутренний инстинкт подсказал, что этого делать не стоит. Девушке было совершенно ясно, что сестре Медисон нравится необременительная работа в таком чудесном доме, и выздоровление Тересы вовсе не входит в планы медсестры. Неужели мисс Медисон вообразила, что сможет удерживать Тересу в инвалидном кресле сколько захочет? Очевидно, тому способствовало психологическое состояние Тересы, а сестра Медисон к тому же намеренно поощряла неприязнь девушки ко всем, кто старался по-настоящему той помочь. За всем этим крылась не забота о здоровье пациентки, а лишь собственные личные интересы.
В этот момент Джулиет услышала голос Тересы:
- Сестра, сестра! Где вы?
Сестра Медисон повернулась к двери.
- Я думаю, вам лучше уйти, мисс Саммерс. Тереса вряд ли захочет вас видеть.
- Почему вы так решили?
- Не мне вам объяснять! Ведь не я же провела целый день с опекуном мисс Тересы!
- Какое это имеет значение?
На лице медсестры появилось презрительное выражение.
- Вам отлично известно, какое!
- Я знаю, вы поддерживаете в Тересе уверенность в том, что дядя питает к ней далеко не родственные чувства! - не сдержавшись, воскликнула Джулиет.
- Как вы можете знать, какие чувства питает к ней герцог? - сердито бросила медсестра. - Он всегда уделяет большое внимание своей племяннице. Только такая женщина, как Эстелла Винсейро, способна причинить лишние неприятности, возбудив неоправданную неприязнь!
- Сестра Медисон! Где вы? - опять донесся голос Тересы.
Взяв медсестру за руку, Джулиет остановила ее, не давая войти в комнату.
- Я думаю, вам тоже кое-что известно о том, что вы называете неприязнью, сестра Медисон, - холодно заметила она. - Вам, кажется, доставляет удовольствие передавать Тересе все слухи, которые удается собрать? - Джулиет продолжала удерживать медсестру, хотя та и пыталась высвободиться. - Я думаю, вас вовсе не интересует здоровье Тересы! Вас интересует только собственное благополучие!
- Как вы смеете! - возмущенно закричала мисс Медисон.
Джулиет перестала ее удерживать.
- Что ж, продолжайте в том же духе, но помните, что у герцога рано или поздно возникнут подозрения на ваш счет, если состояние Тересы не будет улучшаться!
- Вы говорите глупости! - В голосе сестры Медисон не было прежней уверенности.
В этот момент Тереса опять позвала ее.
- Сестра Медисон! Что вы делаете? С кем вы там разговариваете?
- Со мной, Тереса, - отозвалась Джулиет и, отстранив медсестру, вошла в комнату девушки.
Ее поразило, что шторы на окнах были плотно задернуты, и свежий воздух совсем не проникал в комнату. Было очень душно, и Тереса, укрытая множеством одеял, явно страдала от жары.
Понимая, что девушке ни в коем случае нельзя переохлаждаться, Джулиет тем не менее сняла с кровати несколько одеял и обтерла лицо Тересы полотенцем.
Девушка с укором посмотрела на Джулиет и произнесла с обидой в голосе:
- Вы были с Фелипе на пляже.
- Да, - подтвердила Джулиет и присела на край кровати. - Мы ездили в Лауганка-Бей. Он давал мне уроки подводного плавания.
Сестра Медисон неуверенно топталась у двери, не зная, как вмешаться в разговор.
- Это сестра Медисон сказала тебе, что я поехала с герцогом? - спросила Джулиет и взяла девушку за руку. Рука была горячей.
- Да. - Тереса теребила уголок одеяла. - Мое состояние ухудшилось.
- Интересно, почему, - пробормотала Джулиет. - У тебя что-то болит?
- Нет. Мне очень жарко и хочется пить.
- Сейчас я тебе дам попить. - Джулиет налила стакан лимонного сока. - Вот. - Она помогла Тересе выпить сок. - Я думаю, твое состояние совсем не изменилось. Вероятно, сестра Медисон напрасно беспокоится. - Эти слова были сказаны с явным сарказмом, которого медсестра не могла не заметить.
Тереса попыталась приподняться на подушках.
- Я хотела встать с постели после ленча, но…
- Вам нельзя этого делать! - вмешалась сестра Медисон.
- Здесь я согласна с вами, - заметила Джулиет, взглянув на медсестру. - У Тересы поднялась температура, но я не могу с уверенностью сказать, вызвано это простудой или пребыванием в душной комнате под тяжестью одеял!
- Не учите меня работать! - гневно воскликнула медсестра - Герцог еще услышит о вашем вмешательстве!
- Уже услышал, - раздался голос герцога, - и честно говоря, полностью согласен с мисс Саммерс. Кажется, вы больше мешали, чем помогали выздоровлению Тересы.
- Дядя Фелипе! - воскликнула Тереса, протягивая к нему руки. - Я весь день так хотела тебя увидеть.
Фелипе взял ее за руки и нежно поцеловал. Потом он повернулся к Джулиет.
- Мисс Саммерс, у вас есть претензии к сестре Медисон?
Джулиет медлила с ответом. Ей вовсе не хотелось, чтобы эту женщину уволили из-за нее, даже если та и использовала методы и далекие от совершенства. Она, Джулиет, была уверена, что со временем сама сумеет убедить Тересу попробовать ходить. Увольнение сестры Медисон могло оказаться слишком поспешным и несправедливым. Ведь у Джулиет не было доказательств, что ее подозрения насчет личных мотивов медсестры на самом деле были верны.
- Кажется, я уже говорила, сеньор, - медленно произнесла девушка, не глядя на герцога, - методы сестры Медисон просто немного устарели, вот и все.
- Хорошо, - согласился герцог. - Мы дадим сестре Медисон шанс изменить их. И тем не менее согласен, что здесь слишком душно и жарко. Немного свежего воздуха с Карибского моря никому не повредит.
Не сказав ни слова в оправдание, сестра Медисон покинула комнату. Джулиет хотела уйти следом за ней, но герцог остановил девушку.
- Ну, малышка, - сказал он, наклоняясь к Тересе, - теперь ты довольна?
Та нерешительно посмотрела на Джулиет.
- Да. А вы… хорошо провели время на пляже?
Герцог только пожал плечами.
- Я учил мисс Саммерс подводному плаванию, - сказал он, уклонившись от прямого ответа. - Возможно, когда-нибудь и ты присоединишься к нам.
Тереса вздохнула.
- Возможно.
Герцог направился к двери.
- Завтра я буду занят работой, но послезавтра мы все вместе полетим на Барбадос и посетим там магазины, ладно? - Он улыбнулся. - Тебе нравится такая идея, Тереса?
Глаза девушки засияли.
- О да! А это возможно?
- Почему же нет? В конце концов, тебе нужно привыкать находиться среди людей. К тому же мы можем подобрать для твоего гардероба что-нибудь очень красивое.
Когда герцог ушел, Джулиет немного успокоилась. Она очень нервничала в его присутствии, но после его ухода ей стало грустно. Зато Тереса перестала вроде бы расстраиваться из-за того, что герцог провел этот день не с ней. Джулиет должна бы радоваться, но это было невозможно, когда все ее существо тянулось к человеку, который находился совсем рядом и в то же время так далеко.