- Иван! Это вы розы принесли, да? - донесся из комнаты голос Дианы. За то время, пока Иван наблюдал сцену возвращения блудного кота, она уже успела переодеться и теперь выглядела совсем домашней, в голубом халатике и тапочках. Вся эта домашняя форма, включая широкую синюю резинку, стянувшую волосы высоко на макушке, удивительно шла ей и делала ее убийственно привлекательной. Волосы теперь торчали на голове, как верхушка от ананаса, а Диана казалась почти Таниной ровесницей.
Ужасно хотелось сказать: "Диана, этот халат вам очень идет. Вы в нем потрясающе красивая. И прическа у вас замечательная. И тапочки". Но рядом стоял супруг Дианы. Хоть он и был увлечен процессом расфасовки продуктов по отделениям холодильника, все же в его присутствии подобный комплимент был бы неслыханной дерзостью.
Впрочем, само присутствие Ивана здесь и сейчас было неслыханной дерзостью. И то, что он принес Диане розы, тоже было дерзостью. Но, кажется, кроме Ивана, больше никто из окружающих по этому поводу особенно не переживал. Переживал только один Иван - и это было самое странное.
- Иван! Я про розы спросила. Вы что, не слышите, да?
- Да.
- Что - да? Вы не слышите или это вы их принесли?
- Это я их принес.
- Спасибо! Очень красивые розы! А что это вы, Иван, без дела стоите? Все вокруг делом заняты, а вы не заняты. Непорядок!
- Точно, непорядок, - согласилась появившаяся в поле зрения Лора. Лора ни во что не переоделась, из чего Иван сделал вывод, что она здесь все-таки не живет, а просто иногда приходит в гости. - Сейчас я тебя накормлю, Васенька. Мур, где пакет с кошачьей едой? А вы, Иван, можете пока разложить стол. Там в комнате возле стены стол-книжка стоит. Его нужно разложить, только не во всю длину, а наполовину. Нам хватит наполовину. Дин, хватит же?
- Хватит, - отозвалась Диана, и Иван принялся за дело, а в душе зрело приятное чувство сопричастности к чему-то очень хорошему и полезному.
Все теперь были заняты делом. Мур очень медленно продолжал разбирать пакеты с продуктам. Лора распаковывала пакет с сухим кормом. Василий нетерпеливо терся мордой о ее ноги. Диана сидела на диване и обнимала Таню. Таня тоже обнимала Диану и что-то рассказывала ей шепотом. А Иван раскладывал стол-книжку. Не во всю длину, а только наполовину.
Потом Лора застелила стол скатертью, и он принялся накрывать стол, приносить и расставлять на нем тарелки, вилки, ложки и ножи. Запищала микроволновка, по комнате расползлись аппетитные запахи какой-то очень вкусной еды. Надвигался обед в тесном семейном кругу.
- Тортильяс по-ацтекски, - объявила Диана, вручая Ивану большую плоскую тарелку, на которой горкой возвышались свернутые в рулет лепешки из белого тонкого теста. - Иван, вы любите тортильяс по-ацтекски?
- Обожаю, - ответил Иван, не рискнув признаться в том, что никогда этого блюда не пробовал.
- Со сметаной, да? - От удовольствия Диана аж прищурилась и стала похожа на довольную кошку.
- Со сметаной, - подтвердил Иван и поставил тарелку по центру стола. - А вы, Диана, сами готовите?
- Что?
- Ну, этот… как его…
- Тортильяс? - Она пришла на помощь и рассмеялась: - Конечно нет! Я покупаю его в супермаркете, замороженный. Его готовить очень долго и нудно. Там нужна кукурузная мука и вообще… Вообще, знаете, я не очень люблю готовить… А почему вы спросили?
- Просто… Хотел похвалить ваши кулинарные способности.
Увы. - Диана развела руками. - Их у меня совсем нет. Да вы не расстраивайтесь, Иван! Что это с вашим лицом? Ну, подумаешь, не умею готовить. Зато я добрая, умная и спортивная… И вообще, у меня еще целая куча всяких достоинств, правда! Вот, сметану возьмите! Рядом с тортильясом поставьте! И ложку в нее воткните! Вот, возьмите ложку!
Иван послушно исполнял ее приказания и готов был накрывать этот стол бесконечно, потому что занятие это оказалось удивительно приятным. Он очень старался, и, может быть, поэтому стол накрылся очень быстро. Таня огласила квартиру воплем: "Все за сто-о-ол!" - и все потянулись за стол, очень быстро и дружно за ним разместились, и Иван оказался за столом рядом с Дианой и сразу же перестал расстраиваться оттого, что этот стол так быстро накрыли. Василий присоединился к членам семьи, удобно устроившись на спинке кресла, и через несколько секунд заснул непробудным сном.
Бутылка вина из супермаркета возвышалась по центру стола. Мур, он же Валмо и Валя, глава странного семейства, открыл ее и разлил вино по сверкающим хрустальным бокалам. Себе, Диане и Лоре. Иван от вина категорически отказался, не собираясь нарушать данной себе почти три месяца назад клятвы. Вместо вина в его и Танин бокал налили вкусный вишневый компот из большой трехлитровой банки.
А потом все стало совсем замечательно. Провозгласили первый тост - "За знакомство!", выпили и снова принялись оживленно беседовать. "Королем вечеринки", безусловно, был Мур. Убийственно растягивая гласные, он сперва очень интересно рассуждал о мало кому из присутствующих известном японском художнике Китагаве Утамаро. Потом - о вообще никому, кроме Мура, не известном художнике Павле Гребневе. Этот самый Павел Гребнев был художником начинающим и никому пока еще, кроме своего приятеля Мура, свою единственную картину не показывал. Все дружно согласились с тем, что из Пашки получится гениальный художник, потому что, наверное, были знакомы с этим Пашкой, хотя и не видели его картину. И Иван согласился тоже, несмотря на то что Пашку не знал.
Таня рассказала о том, что у них в школе набирают детей в шахматную секцию, и изъявила желание туда записаться. Сказала, что хочет стать шахматной королевой, такой же, как в сказке про Алису в Стране чудес. После этого рассказа Лора все время стала называть Таню "шахматная ты наша королева".
Диана рассказала, что Светку уже выписали из больницы, что с ней все в порядке и что мать ее вот уже четыре дня не пьет и даже собралась лечиться от алкогольной зависимости. Еще пару недель Светка должна будет побыть дома, а потом может снова начинать тренироваться.
Лора рассказала о новой танцевальной постановке в детском театре танца, где она, как выяснилось, работала хореографом.
Иван, не мудрствуя лукаво, рассказал о проекте дизайна интерьера для нового ресторана, который вскоре должны были открыть в центре города.
Дружно вспомнили смешной эпизод в турецком отеле, когда пьяный Иван приставал к Диане и думал, что она француженка. Мур, не посвященный, видимо, в подробности этой истории, очень долго смеялся, а потом сказал, привычно растягивая гласные: "Сами виноваты. Я говорил - надо поскромнее танцы выбирать. Это все ты, Лорка".
Тортильясы по-ацтекски оказались очень вкусными. Внутри у тортильясов было спрятано нежнейшее куриное мясо вперемежку с сыром и каким-то очень острым томатным соусом. Иван сам съел три штуки и без конца подкладывал эти тортильясы в тарелку Дианы. Диана ела с потрясающим аппетитом, и можно было только удивляться, как ей удалось сохранить свою худобу.
Потом Мур рассказывал анекдоты, и все они были ужасно смешными - хотя, возможно, он просто очень смешно их рассказывал. А может быть, всем было смешно потому, что настроение у всех было хорошее. Особенно довольной была Таня. Она периодически сидела на коленях то у Мура, то у Дианы. Пыталась забраться и к Лоре, но Лора сказала ей:
- Брысь! У меня и так ноги болят.
Таня на "брысь" не обиделась - тут же втиснулась между Дианой и Иваном и принялась пить вишневый компот, весело болтая ногами под столом.
А потом случилось что-то совсем невероятное. Иван даже подумал, что все это ему снится. Наверняка снится, потому что на самом деле такого просто не может быть.
Мур посмотрел на часы, потом посмотрел на Лору, а потом сказал:
- Лора, нам пора. Почти десять. И Лора ответила:
- Да, пора, - и поднялась из-за стола. И Диана поднялась тоже и сказала:
- Иван, пойдемте проводим Лору и Мура.
Потом они прощались в прихожей. Мур снял домашние тапочки и переобулся в уличные ботинки. Поцеловал Таню и Диану, пожал руку Ивану. Диана спросила:
- Когда появишься?
А Мур ответил, подумав:
- Не знаю. Завтра, может быть, зайду. Если получится.
Хлопнула дверь - и Лора с Муром ушли.
А Иван почему-то остался.
Он стоял посреди кухни-прихожей и никак не мог понять, что же такое только что произошло. И почему это произошло, и что теперь с этим делать.
- Иван! - услышал он наконец голос Дианы. Видимо, она пыталась докричаться до него уже не в первый раз. - Иван! Ну что же это! Вы глухой, да?
- Вы уже спрашивали, Диана.
- Но это же невозможно! Нет, правда! Вы как будто на самом деле глухой!
- Я… Я просто задумался.
Иван стоял возле входной двери. Диана стояла напротив, на другом конце кухни-прихожей, возле разделочного стола. В своем голубом халатике, домашних тапочках и с задорным хвостом на макушке она по-прежнему была убийственно привлекательной. Теперь у Ивана появилась возможность сказать ей об этом. Но он стоял и не мог вымолвить ни слова.
- И о чем же вы задумались? Или это секрет?
- Диана, я, наверное, что-то не так понял…
- Вы, Иван, определенно что-то не так поняли. Совсем не так. Только вот что именно?
- Вы сказали… Вы же сами сказали, что он - ваш муж.
- Естественно, он мой муж. Если хотите, я могу показать вам паспорт. Мы не просто однофамильцы. Там есть печать о регистрации брака.
- Тогда почему… Нет, не понимаю…
- Тогда почему он ушел? Вы это хотели спросить, да, Иван?
- Да… Наверное. Наверное, я хотел спросить именно это.
- А зачем?
Иван задумался. Ответа на этот вопрос он, кажется, не знал.
- Ну, что вы молчите?
- Я просто… Согласитесь, это выглядит немного странно. Поэтому я…
- Поэтому вы…
- Диана. Пожалуйста, перестаньте надо мной издеваться. Я понимаю, что у меня сейчас глупый вид…
- Хорошо, что хоть это вы понимаете. А вид у вас сейчас и правда глупый. И смешной. Мне вас даже жалко, Иван. - Она вздохнула. - У нас фиктивный брак, понимаете? Фиктивный. Это значит - не настоящий. Это значит - такой, который заключают, чтобы получить какое-нибудь имущество или право на наследство. Или еще что-нибудь получить. В общем, брак с корыстной целью. Мы с Муром просто друзья. Очень хорошие и очень давние друзья. Только и всего. Но никаких супружеских отношений у нас нет. А есть только печать в паспорте. Вы это хотели услышать, да?
Наверное, он хотел услышать именно это. В глазах ее сверкали лукавые искры, но все же было понятно, что насчет фиктивного брака она не шутит. Она просто наблюдает за реакцией Ивана, и эта реакция ее забавляет. Еще бы не забавляла - будь у Ивана возможность сейчас наблюдать за собой со стороны, он бы тоже от души забавлялся.
- А вы заключили брак с… корыстной целью? - глупо спросил Иван.
- Конечно же! - охотно подтвердила Диана. - С ужасно корыстной целью! С какой же еще?
- Диана, вы надо мной смеетесь…
Несчастный вы, Иван, - жалостливо протянула она. - В вашей голове сейчас происходят сложнейшие мыслительные процессы. Я даже вижу, как шевелятся ваши мозги под черепной коробкой. Давайте, Иван, лучше помоем посуду, а? Это будет полезнее и гораздо веселее. И думать не надо.
- Давайте, - согласился Иван. - А вообще, я сам могу. В смысле, помыть посуду. А вы отдохните или с Таней побудьте.
- Тане сейчас не до нас. Я ей новый номер журнала купила. Она теперь вычеркнута из жизни, как минимум, на полчаса. Так что давайте мыть посуду вместе. Или нет - вы будете мыть, если уж вам так хочется, а я буду вытирать и в шкаф ставить. Договорились?
- Договорились, - кивнул Иван, чувствуя себя маленьким и глупым ребенком. - А еще я хотел сказать вам, Диана… Я давно уже хотел сказать…
Мысленно он обругал себя идиотом за такое предисловие. Она уже не улыбалась, смотрела серьезно, чуточку напряженно и очень внимательно.
- Да? Ну, говорите! Что вы такое мне давно уже сказать хотели?
- Я хотел сказать, что вам очень к лицу этот… халат. Правда.
Она смеялась так, что остановить ее, казалось, вообще невозможно. Иван стоял, растянув губы в улыбке, смотрел на нее и чувствовал себя почти счастливым. Он понимал, что выглядит сейчас очень глупо, и вообще с тех пор, как ушли Лора и Мур, все время выглядит глупо, но этот ее заразительный и волшебный смех очень легко помогал примириться со всем на свете - не то что с собственным глупым видом.
- Нет, Иван, вы правда немножко ненормальный! Ну это можно вот так про халат говорить, а? Я уж думала, вы мне сейчас предложение сделаете… Обычно в фильмах всегда мужчины так себя вести начинают, когда собираются сделать предложение. Говорят, что они давно уже собирались, но все никак не решались… Нервничают… А вы - халат… С ума сойти можно…
- А если бы я… тоже?
- Что - тоже? Да вы вообще, что ли, Иван, нормально не умеете разговаривать, да?
- Ну, если бы я, как те мужчины из фильмов, тоже сделал вам… предложение?
Он и сам не понимал, почему задал этот дурацкий вопрос. Ведь предложение ей делать не собирался - по крайней мере, пока. У него даже и в мыслях такого не было.
- Я замужем, Иван, - напомнила Диана. - Так что, если бы вы сделали мне предложение, как те мужчины из фильмов, мне пришлось бы вам отказать. К сожалению. А теперь идите сюда. Я хочу надеть на вас фартук. Чтобы вы не забрызгали свой джемпер. Ну идите же сюда, говорю!
Сбросив наконец охватившее его оцепенение, он подошел к Диане и встал рядом с мойкой, в которой была свалена целая гора посуды. Она сняла с крючка на стене красный фартук в огромный белый горох. Подняла руки - так, как поднимает руки женщина, когда хочет обнять мужчину. Иван послушно сунул голову в петлю, слегка наклонившись. Ему понравилось надевать фартук, потому что Диана в этот момент была близко-близко и потому что она подняла руки именно так, как поднимает руки женщина, когда хочет обнять мужчину. А еще потому, что он совсем рядом почувствовал ее дыхание и легкий цветочный запах ее волос. Все это было чрезвычайно приятно. По телу пробежала стайка мурашек, колени стали мягкими и едва не подогнулись.
- А теперь повернитесь ко мне спиной, - велела Диана.
- Зачем? - тупо спросил Иван. Ее руки пока еще лежали у него на плечах, поэтому поворачиваться очень уж не хотелось.
Но все же пришлось.
- Я завяжу тесемки. У фартука сзади есть тесемки, и их нужно завязывать. И еще, знаете, что я хочу сказать вам, Иван?
- Что?
Теперь он стоял к ней спиной, а она сзади возилась с тесемками от фартука. Потом поднялась на цыпочки и, почти коснувшись мочки его уха, тихо прошептала:
- Вам очень идет этот… фартук. Вы в нем просто неотразимы.
- В таком случае я готов носить его всю жизнь, не снимая, - ответил он глухим голосом и повернулся.
Л она уже включила кран и пыталась отрегулировать воду до нужной температуры. И вид у нее был такой, как будто в этой жизни, кроме грязной посуды, ее вообще ничто не интересует. Как будто несколько секунд назад ее руки вовсе и не лежали на плечах у Ивана и ничего такого про фартук она не шептала ему на ухо.
Как будто все это Ивану приснилось.
Он молча наблюдал за тем, как она намочила в воде губку, как выдавила из банки каплю ядовито-зеленого моющего средства и принялась намыливать первую тарелку.
- Диана…
- Ну что еще?
- Мы ведь договорились, что посуду буду мыть я. Вы же специально для этого надели на меня фартук. Чтобы я не забрызгал джемпер.
- Ах да, - улыбнулась она и послушно отступила от мойки. - Извините, я забыла.
Теперь тарелку намыливал Иван. Ничего себе забыла, раздумывал он, глядя на то, как ядовито-зеленое средство для мытья посуды впитывается в губку, оставляя на ней едва заметный ядовито-зеленый след. Как это можно забыть о том, о чем говорила минуту назад. Это еще разобраться нужно, кто из них двоих немножко ненормальный. Вполне вероятно, что оба…
Она приняла у него из рук первую вымытую тарелку, вытерла ее полотенцем и поставила в шкаф. Планировка кухни у Дианы была замечательной - пространство возле мойки было таким узким, что им приходилось стоять почти вплотную друг к другу, иногда соприкасаясь плечами. Только жаль, тарелок было мало и мылись они слишком быстро, исчезая из мойки почти на глазах.
- Да вы спите, что ли, Иван? Ну, ей-богу, мы так до утра будем с этой посудой возиться.
- Я просто очень стараюсь.
- Он очень старается, - усмехнулась она. - А побыстрее нельзя стараться? Или вам нравится торчать возле раковины?
- Нравится, - честно признался он.
И она, кажется, поняла, что он имел в виду, сказав, что ему нравится возле раковины. Пробормотала себе под нос:
- Глупость какая, - и громыхнула тарелкой так, что Ивану показалось, будто тарелка разбилась.
Посуда из раковины продолжала исчезать с катастрофической скоростью. Диана нетерпеливо теребила в руках полотенце, но больше уже Ивана не подгоняла.
- Мы так и будем молчать теперь? - спросила она, будто на что-то разозлившись.
- Нет, не будем молчать. Будем разговаривать. Расскажите мне что-нибудь, Диана.
- Что, например?
- Ну, например… А знаете, в тот день, когда мы встретились в отеле, забавная такая штука вышла, - вдруг вспомнил Иван. - Я давно уже у вас хотел спросить, про глаза.
- Про глаза?
- Помните, когда мы встретились в море, у вас цвет глаза был точно такой же, как море. Сине-зеленый. А потом, когда вы… - Иван слегка запнулся, - когда вы танцевали на сцене, и потом, когда поднимались по лестнице, глаза у вас были совсем черные.
- Глупость какая, - ответила она категорично. - Вы что же, Иван, думаете, у меня запасные глаза есть?
- Ну, и об этом я тоже подумал. И про линзы.
- Не было никаких линз. Ерунда все это. Вы просто много выпили в тот вечер, поэтому у вас начались зрительные галлюцинации.
- Вы так думаете?
- Другого объяснения у меня нет.
- А может быть, у вас что-нибудь болело? Очень сильно?
- Очень сильно? Ну да, - вспомнила она. - Очень сильно болела нога. Я ее в кровь туфлями растерла. А танцевать все равно пришлось. И было правда ужасно больно. Но я терпела. Только я все равно не понимаю, как моя нога связана с глазами. Вы шутите, да?
- И вовсе я не шучу, - улыбнулся Иван с видом победителя. - Вы разве не знаете, что у человека от боли зрачки всегда расширяются?
- Глупость какая, - снова сказала Диана, убирая в шкаф очередную вымытую Иваном тарелку. Эта тарелка была последней - теперь на дне мойки лежали только ложки, вилки и два ножа. В переводе на время это минут пять-семь, не больше. Потом можно будет еще почистить раковину порошком и вытереть ее сухой тряпкой. Это еще две-три минуты. А потом возле мойки делать будет совсем нечего.
- И как это вы с больной ногой танцевали?
- Сама не знаю. Деваться просто было некуда - деньги-то мы авансом получили. А вы, значит, видели?
- Видел. Я в первом ряду сидел. За угловым с правой стороны столиком. Не помните меня?
- Смешной вы, Иван. Ну откуда я вас помнить могу?
- А вы здорово танцевали. Очень… натурально.
- Это как - натурально?