Радушное выражение лица она сменила на брезгливое, едва увидела Лизу.
– Ты можешь быть свободна, иди домой. Мне помощи Дуси вполне хватит. Да выходи черным ходом, через кухню, нечего перед гостями светиться.
– Куда же я пойду одна? Я Дусю подожду, – воспротивилась Лиза. – Мне страшно идти домой по безлюдной дороге.
– Ты мне свои капризы брось, – повысила голос Элла Леонидовна, – тоже мне цаца! Иди, пока светло, никто тебя не тронет, много о себе не воображай.
Лиза понурилась, спорить ей не хотелось, лучше всего было схитрить, зайти снова незаметно с парадного входа и затаиться в комнате на втором этаже до тех пор, пока Дуся не соберется домой.
Так она и сделала, вышла во двор через кухню, потом улучила момент и проскользнула через парадный вход на второй этаж. Закрылась в комнате, где все еще царил беспорядок. Делать Лизе было нечего, она собрала разбросанные подушки, задвинула ящики и прилегла на постель. Вдруг прямо у двери раздались мужские голоса – Игорь и Арсений задержались в коридоре, перед тем как спуститься к столу.
– Сеня, она вас водит за нос, – напористо убеждал Игорь, – прикидывается лохушкой, а сама маститого ученого может за пояс заткнуть. Может, посмеивается втихаря над нашими проблемами. Они ведь с Крымовым не просто теоретизировали, а занимались практическими исследованиями, Лиза была для него правой рукой.
– Брось, Игорь, – сопротивлялся Арсений. – Не может она быть такой обманщицей, она чистая, хорошая девушка. Я отказываюсь верить, спрошу лучше у нее, она не сможет сказать мне неправду.
Лиза похолодела: она раскрыта, Игорь выдал ее с головой! Совсем не так Арсений должен быт узнать правду. В страшной тревоге Лиза приоткрыта дверь и теперь в щелку могла наблюдать за собеседниками. Она видела, что Арсений взволнован, в то же время растерян и раздражен. Ему не нравился разговор, он порывался уйти, но Игорь удерживал его, заслонял проход. По мнению Лизы, Игорь проявлял больше прыти, чем требовала ситуация. Словно какая-то личная заинтересованность принуждала его нервировать друга. Случается, что и мужчины судачат, но у них, по наблюдениям Лизы, пересуды протекают более лениво, с вольными, порой скабрезными шутками, без той страстности в обсуждении чужой жизни, как это бывает у женщин.
Игорь же необъяснимо воодушевился, шипел в ухо Арсению, как склочная бабка на скамейке.
– А я тебе говорю – это она, – настаивал он. – Я сразу заподозрил, как только ее увидел. Однажды мне пришлось общаться с Крымовым, а он в Щербининой души не чаял, всюду таскал ее за собой, даже в столовую. Может, влюбился на старости лет, а она, почем знать, делала за его счет карьеру. Потому что иных благ из него выжать было нельзя. Старикан никогда не придавал значения материальной стороне жизни.
Лиза с трудом сдержалась, ей безумно захотелось выскочить из своего укрытия и надавать клеветнику по щекам.
– Но зачем, объясни, бога ради, ей понадобилось выдавать себя за горничную?! – в расстройстве закричал Арсений. Игорю удалось-таки вывести его из себя.
– Ты же знаешь, Крымов погиб. Поговаривают, что его убили. Они там что-то стоящее нарыли со Щербининой, пахнущее большими деньгами. Она, видимо, струхнула и спряталась здесь, у своей тетушки. Вот тебе и весь детектив. Да нет, тебе-то какая разница, девушка красивая, умная, недаром ты увлекся, просто хочу поставить тебя в известность, чтобы было все по-честному. Нехорошо, когда тебя водят за нос, а у вас к тому же, как я посмотрю, еще и любовный роман намечается. В общем, будь осторожен, мало ли что у нее на уме. Нечестная она, понимаешь? Врунья и конформистка.
Арсений смотрел на Игоря и молчал. Ожидаемого взрыва не последовало.
– Детектив, говоришь? – медленно произнес он. – Нет, это еще не весь детектив, теперь все события выглядят по-другому.
– Какие события? – насторожился Игорь. – Что-то произошло?
Лиза чуть не замахала руками на Арсения, чтобы он молчал. Об их общих с Яковом планах никто не должен знать.
К ее огромной радости, Арсений не стал продолжать разговор, кинулся вниз по ступенькам. Лиза подумала, что он собирается вызвать ее на объяснение, на какую тему – нетрудно догадаться. Сейчас ему сообщат, что Лиза ушла домой. Надо бежать и перехватить его на кухне; ничего, что будет негодовать и злиться, главное, не дать возможности Игорю выведать ход предпринятого Яковом расследования.
Лиза вышла из комнаты горничной, бесшумно прокралась к лестнице, посмотрела вниз. В холле было тихо. Из гостиной доносились взрывы женского смеха, звон бокалов, музыка. Осталось снова незаметно выйти во двор, обогнуть дом и пробраться к кухонной двери. Ей это удалось, никто не встретился по пути к черному ходу. Лиза чуть приоткрыла дверь и заглянула на кухню. Арсений, видимо, уже ушел, не обнаружив девушку, зато Дуся была одна. Лиза поманила ее из-за двери. Дуся, сделав большие глаза, поспешила к племяннице.
– Ты еще здесь? – зашептала она, плотно прикрыв за собой дверь. – Тогда жди, вместе уйдем, я скоро отпрошусь. Не нанималась на них целый день батрачить, пусть сами потом со стола убирают…
– Слушай, Дусь, – перебила Лиза, – вызови ко мне Арсения, только чтобы мать не заметила. Надо срочно его предупредить. Игорь не так прост, как кажется, он все знает о моей работе с Крымовым, выдал меня Арсению. Теперь что-то выспрашивает и вынюхивает. Сеня ему верит; боюсь, наговорит лишнего.
– Да ты что! – испугалась Дуся. – Оставайся здесь, я что-нибудь придумаю.
Лиза ждала за стеной ни жива ни мертва. Как поведет себя Арсений? Назовет ее обманщицей и интриганкой либо вообще не захочет больше знать. Ужасная сложилась ситуация, но разве есть в том ее вина? Разве могла она поступать иначе? Надо попробовать ему все объяснить.
Он выскочил из дома с горящими глазами и встал перед Лизой как воплощение правосудия. Молодые люди смотрели друг на друга, оба с решимостью – Арсений приготовился обвинять, Лиза намеревалась ринуться в бой, чтобы защитить себя.
– Ну что же ты молчишь? – не выдержала она. – Я слышала твой разговор с Игорем. Можешь не спрашивать, правда это или нет. Это правда! Не смотри на меня так. Мне нельзя было по-другому.
– Лиза… – Арсений, к ее удивлению, не повысил голоса, лишь подошел поближе, склонился к ее лицу, как будто хотел рассмотреть получше. – Ты слышала наш разговор? Ты еще и подслушиваешь? Скажи мне, кто ты, ради всего святого. Скажи, как мне верить тебе теперь?
– Говорю тебе, у меня не было другого выхода! Что тебя так возмущает? Наши отношения зародились случайно, я тебя не знала, не собиралась в тебя влюбляться, понятно тебе? Мои личные проблемы поначалу тебя не касались, в чем ты меня винишь?
Она смотрела в потемневшие глаза Арсения и не могла в этот раз ничего разглядеть в их сгустившейся синеве. Если бы он что-то еще сказал, продолжил разговор, то можно было бы как-то оправдываться, бороться за то чудесное чувство, которое родилось между ними, но Арсений не дал Лизе такой возможности. Он просто круто повернулся и ушел.
Первым порывом Лизы было его удержать, окликнуть. Она вошла за ним следом в дом. Он был уже в гостиной. Лиза осторожно, чтобы не увидела хозяйка, заглянула в залу. Там все пришло в движение: Элла Леонидовна объявила танцы. Игорь с готовностью предложил руку Таисии. Валерия сама пригласила на танец Арсения, и тот не отказался.
Лиза наблюдала за ним – Арсений был излишне оживлен, скорее, взвинчен. Вот он схватил бокал вина со стола и осушил до дна. Валерия что-то сказала ему на ухо, он нарочито громко захохотал и прижал партнершу к себе.
Лизе стало неприятно смотреть дальше. Она предупредила Дусю, что будет ждать ее за оградой. Вышла за ворота и медленно побрела по шоссе. Оглянулась на дом, в который больше никогда не вернется. У Лизы сжалось сердце: она была счастлива здесь, пусть на краткий миг, но те несколько ярких дней запомнятся ей на всю жизнь. Она не винила Арсения: так сложились обстоятельства. Склеивать трещину, разделившую их непрочные отношения, Лиза не хотела. Она не принадлежала к числу решительных, отважных женщин, которые чувства ставят превыше гордости. Что ж, Арсений не разобрался, посчитал ее лгуньей, а она ничего доказывать ему не будет. Пусть все так и закончится.
Дуся догнала Лизу и пошла рядом.
– Что же теперь нам делать? – спросила она.
– Не знаю. Боюсь, у тебя я тоже не смогу больше оставаться. Только куда деваться – ума не приложу.
– Ты погоди горячку пороть. Надо все обдумать, обсудить. С Яковом посоветуемся, может быть, он что-то придумает. У него повсюду знакомых полно.
У Лизы было до того тяжело и муторно на душе, что даже домой идти не хотелось. Она услышала позади шум мотора – по дороге пилил старый жигуленок. За рулем сидел пожилой мужчина. Лиза подняла руку, машина остановилась.
– Довезете до Острюхина?
– Садитесь, – согласился водитель, – я как раз еду туда.
– Ты что удумала? – удивилась Дуся. – Зачем тебе Острюхино?
– Схожу на кладбище, к бабушке с дедушкой, давно собиралась. А то уеду так и не навестив.
– Тогда я поеду с тобой. Вечереет уже, куда это годится – на ночь глядя по кладбищу шнырять?
Острюхино не походило на Вольшанки, где дома лепились вдоль единственной улицы. Бывшее село раскинулось на просторной территории, только многие дома стояли заброшенные, покосившиеся, со съехавшими набок крышами. Кое-где на месте строения виднелась лишь груда почерневших бревен. Таких останков было совсем мало – жители растаскивали бревна на дрова. Чаще торчали оголенные печные трубы посреди площадки, заваленной гниющим и ржавеющим скарбом.
Развалины храма хорошо были видны со стороны села, к нему по холму вверх убегала широкая тропа: люди все еще ходили молиться у ветшающих стен. Кладбище находилось недалеко от храма, сразу за перелеском начинались железные ограды, кресты, надгробия.
Напрасно опасалась Дуся, что могилы Лизиных предков заросли травой, – сельчане следили за кладбищем лучше, чем за селом. На уход за могилками у них хватало сил. Сердобольные старушки, должно быть, наводили порядок на участках своих близких, потом на соседних. Здесь покоились все свои, все острюхинские. Каменные надгробия Анфисы Колывановой и Петра Колыванова были чистыми, на каждой плите лежало по веточке рябины.
Лиза старалась не смотреть на тугие гроздья, пламенеющие на именах бабушки и деда: она любила рябину и не хотела превращать ее в напоминание о самом худшем дне в своей жизни. Печаль переполняла ее, сознание невозвратимой потери терзало душу. Пожалуй, не было сейчас места более подходящего для ее скорби, осознания внутренней опустошенности, чем это молчаливое кладбище.
– Я даже цветов не принесла, – горестно вздохнула Лиза.
Селянин, подвозивший женщин, уехал, но обещал отвезти их обратно, сообщил, по какому адресу его искать. Быстро темнело, скоро кресты стали едва различимы на фоне леса.
– Ну все, пошли уже. Надо еще домой добираться, – поторопила Дуся.
Кто-то спускался по тропе от храма – непонятно, мужчина или женщина, в длинном пальто, на голове не то шапка, не то черный платок. В сумерках издалека было не разглядеть.
Что-то заставило Лизу оглянуться, когда они с Дусей уже отошли от кладбища на приличное расстояние. Тот человек в длинном одеянии стоял как будто там же, у могил, где только что стояли женщины, причем повернулся и смотрел в их сторону.
Избу владельца жигуленка нашли по адресу, здесь же стоял знакомый автомобиль. Постучали в дверь. Хозяин пригласил на чай, но Дусе хотелось поскорее попасть к себе домой, она устала после рабочего дня. На крыльцо вышла старая мать хозяина посмотреть на гостей, перекинуться парой фраз.
– К кому на кладбище приезжали? – поинтересовалась старушка.
– К Колывановым, – ответила за племянницу Дуся. Сама Лиза к разговорам не была расположена.
Старушка присмотрелась:
– Точно, вижу, девонька вылитая Анфиса. Внучка, что ли?
– Внучка, – неохотно подтвердила Лиза.
В других обстоятельствах она бы ухватилась за возможность поговорить о бабушке, о маме, чье детство прошло на глазах нынешних острюхинских старушек, но сейчас Лиза была ни на что не способна. Только и сказала:
– Вы не знаете, кто за могилами ухаживает? Я бы хотела этих людей отблагодарить.
Старушка вместо ответа несколько раз быстро перекрестилась.
– Некого благодарить. Ступайте с Богом, – отмахнулась она. – Поздно уже. Доброго пути!
Лиза попрощалась, с облегчением вздохнула, залезая в машину. Домой, в постель, спать и ни о чем не думать! Все заботы начнутся с завтрашнего дня.
Только, как выяснилось по приезде в Вольшанки, день еще не закончился. У ограды Дусиной избы стоял синий внедорожник Арсения. Лиза сразу узнала машину, в груди у нее екнуло, радостное предчувствие стеснило грудь. А вон и сам хозяин – вынырнул из салона и застыл у раскрытой дверцы. Гадал, наверное, что за драндулет ползет по улице, есть ли в нем та, кого он искал.
Лиза не успела выйти из машины, как очутилась в объятиях Арсения. Он так крепко прижал ее к себе, что Лиза едва могла дышать.
Одумался вспыльчивый влюбленный, понял, что совершил ошибку, примчался молить о прощении, а любимой нет. Арсений просидел в машине два часа, извелся до таких глубин, каких в себе не подозревал, пришел к выводу, что он бесчувственный эгоист, и если Лиза его прогонит, то будет тысячу раз права!
Когда Лизе удалось отстраниться, Арсений смотрел на нее с робостью.
– Я знаю, как велика моя вина. Лиза, я ногтя твоего не стою, и все же прости, если можешь.
– Значит, ты больше не сердишься? – Она нежно провела ладонью по его волосам. Я не ждала тебя, думала, все кончено, придется снова бежать в чужие края. Ты не представляешь, как я рада тебя видеть.
– Лиза, обещай, что ты больше ничего не будешь от меня скрывать, – пылко заговорил Арсений. – Как ты могла?.. Неужели я не заслужил твоей откровенности? Вокруг тебя происходят странные вещи, ты в опасности, а я ничего не знаю. Ты несправедлива ко мне!
Дуся с улыбкой наблюдала бурные объяснения влюбленных, потом решила оставить их одних.
– Сеня, ты хочешь от меня слишком многого, – сдерживала Лиза натиск возмущенного Арсения. – Я еще недостаточно хорошо тебя знаю.
– Но потом, когда мы стали ближе друг другу, почему ты мне не доверилась? – продолжал негодовать тот.
– Я просто не успела, присматривалась к тебе, взвешивала последствия. И оказалась права, – предприняла атаку Лиза. – Игорь наговорил обо мне гадостей, а ты даже не возмутился. Извини, не представляю, как мы будем общаться с тобой дальше.
Лиза отвернулась с оскорбленным видом, отлично сознавая, что для такого неискушенного мужчины, как Арсений, это удар ниже пояса, но что поделаешь, сейчас как раз тот случай, когда надо пустить в ход женские хитрости.
Расчет оказался верным: у Арсения глаза сделались несчастными, заметно было, что он ищет оправдательные доводы. Неожиданно он снова порывисто обнял Лизу:
– Простишь ли ты меня когда-нибудь?! Я с самого начала повел себя отвратительно. Какая разница, кто ты на самом деле? Ты в любом обличье для меня королева! Я люблю тебя!
Столь внезапное признание застало Лизу врасплох. Напускная строгость мигом с нее слетела. Невозможно было сердиться на него, что-то изображать, играть. Вот когда она действительно почувствовала себя обманщицей.
– Я тоже люблю тебя, – искренне ответила она. – Всей душой, всем сердцем, всем своим существом! – Она погладила его по щеке, он перехватил ее руку и прижал к губам. Объяснение закончилось бурными объятиями и жаркими поцелуями.
Когда влюбленным удалось оторваться друг от друга, Арсений торжественно пообещал:
– Я буду тебя защищать! Тебе грозит опасность, нет никаких сомнений. Нам надо немедленно повидаться с Яковом. Только заедем ко мне. Надо предупредить мать, придется сочинить что-нибудь.
Дусю с трудом удалось снова уговорить пуститься в путь, но чего не сделаешь ради племянницы, кроме того, перспектива провести вечер в компании Якова ее вполне устраивала.
Арсений был в приподнятом настроении, много говорил по дороге к усадьбе.
– А все-таки, как это удивительно, что ты оказалась человеком науки! Я чувствовал в тебе родственную душу. Недаром ты не укладывалась в образ простушки. – Он оглядел Лизу со страстью, словно известие о ее учености воспламенило все его чувства.
– Только что тебе было все равно, – неуверенно пошутила Лиза. Его реакция немного сбила ее с толку. Почему-то ей больше льстило его внимание, когда он считал ее просто красивой девушкой.
– А браслет-то, браслет! Я должен быт догадаться!
Как только мелькнула за деревьями красная крыша кравцовского дома, Лиза и Дуся попросили остановить машину. Заговорщики условились встретиться далеко за оградой. Никто не должен был видеть их вместе. Арсений рассчитывал уладить дела с матерью, запастись провизией и подхватить своих пассажирок на дороге.
Прежде чем Арсений ушел, Лиза заставила его поклясться, что Игорь ничего не узнает об их планах.
Арсений вернулся в залу. Вечеринка была в разгаре. Девушки, Таисия и Валерия, раскраснелись от выпитого вина, болтали, смеялись, танцевали, вели себя совершенно раскованно. Игорь составил им компанию. Пожилые дамы с умилением взирали на молодежь с дивана.
– Где ты пропадаешь, Сеня? – возмутилась Элла Леонидовна. – Смотрю, машины нет, я начала беспокоиться.
– Мне надо было побыть одному, сделать несколько звонков, кое-что обдумать, а тут гости, шум…
Арсения потянули танцевать, он немного потоптался в середине залы для приличия, затем подсел к матери.
– Мне надо уйти. Не успел тебя предупредить: шеф ждет меня в институте, есть срочная работа. Я вообще не должен был приезжать, отпросился на несколько часов из-за гостей. Сегодня меня не жди, останусь ночевать в институте. Я возьму с собой кое-что из еды. Вернусь во второй половине дня. Выпусти на ночь собак и ничего не бойся.
С этими словами он встал, не слушая запоздалых восклицаний матери, извинился перед гостями и пошел переодеваться, затем набил снедью сумку, положил ее в багажник. Только теперь почувствовал, как проголодался.
Игорь попытался перехватить приятеля, когда тот уже садился в машину. Арсений лишь похлопал его по плечу:
– Останься еще немного, дружище, это моя просьба. А то матушка окончательно расстроится.
– Сеня, подожди, как же так?.. – Игорь остался стоять с разведенными в стороны руками, глядя вслед отъезжающей машине.
Дом Якова стоял на берегу Вольши, издали в сумерках напоминал одинокий кривой пень посреди старой вырубки. Подъездной дороги к нему не было, пришлось оставить машину на противоположном берегу, самим переправляться по ветхому деревянному мосту, чудом уцелевшему с незапамятных времен.
Хозяин оказался дома, окошко гостеприимно светилось. Дуся уверенно толкнула дверь, словно шла к себе домой; Арсений и Лиза, держась за руки, шагнули следом. Взгляду их представилась небольшая комната, заставленная вдоль стен свечами. Свечи стояли также на допотопном комоде и на прикроватной тумбочке, на печи и посередине массивного стола. Сейчас все они были потушены, комната освещалась простой электрической лампочкой.