Его сестра кивнула, а ее рот превратился в тонкую линию.
- Ему нравится причинять женщинам боль. Чтобы заставить их кричать. Он держит их в качестве рабынь, не позволяя им уйти.
Из палаты Рауля вышла его мать, прикрыв за собой дверь. Она, несомненно, услышала последнюю часть предложения. Глаза женщины были переполнены слезами. Она кивнула.
Ким изумленно таращилась на них. Эти две женщины верят во всю эту чушь. Ее пронзила дрожь, когда все еще терзавшие ее собственные страхи, подняли свои уродливые морды. Только не Мастер R.
- Зачем вы говорите мне все эти вещи?
- Это правда, - подтвердила его мать.
Она беспомощно взглянула на дочь.
- Его жена, - сказала Лючия. - Они так внезапно расстались. Развелись.
Мать коснулась своих губ.
- Рауль не стал бы обсуждать это.
- Алисия рассказала мне... - Лючия кивнула матери, - показала нам обеим, что он сделал с ней. Ее тело покрывали рубцы, синяки и кровоточащие раны. Ее запястья были ободраны, потому что она была прикована к стене.
Взгляд женщины упал на запястья Ким, где остались легкие ссадины от веревки, которую Мастер R использовал на яхте.
- То, что они делали, было... тем, чего они оба хотели, - рассудила Ким, пытаясь представить себе Мастера R, причиняющего кому-то настолько жестокую боль. Своей жене. - Это называется "по обоюдному согласию".
- Нет, - резко возразила его мать. - Без согласия. Алисия сказала, что она кричала и умоляла, а он не позволил ей уйти. Он сделал ее своей рабыней, но она не хотела этого. Она ненавидела его.
- Когда ей удалось освободиться, она сбежала. Развелась с ним, - добавила Лючия. - Сейчас она живет где-то в другом месте.
Его мать повернулась лицом к стене и прошептала: - Алисия говорила, что он позволял другим... иметь ее. Плохо обращаться с ней. Я люблю его, но не могу вести себя так, как будто он мой сын.
- Нет...
- Он признал это. Оставьте его, пока он здесь, в больнице, - настаивала Лючия.
Его мать прикоснулась к синяку на щеке Ким и покачала головой. Обе женщины ушли, младшая поддерживала под руку старшую.
- Нет, - прошептала Ким. - Он не делал этого. Он не мог.
* * *
Рауль закрыл глаза, печаль наполняла его быстрее, чем возвратившаяся боль. Mamá. Он не видел ее почти три года. Она пришла, потому что он был ранен, но всего лишь один взгляд на Кимберли, и она поняла, что он все еще придерживается тематического образа жизни.
Рауль запрокинул голову и уставился в потолок, ощущая знакомый привкус горечи.
Почему Алисия не довольствовалась изменой? Это и так оказалось достаточным ударом для него. Было ужасно - вернуться домой пораньше и обнаружить свою жену, привязанную к козлам, покрытую рубцами и ссадинами от ударов, тогда как зять трахает ее в задницу.
Рауль сделал шаг вперед, считая, что Рэндольф высек ее и насиловал, он готов был убить этого мудака. Но услышал, как Алисия требует от него для ощущения большей боли трахать ее жестче.
Он не убил ни одного из них. А, может быть, следовало. Он подал на развод... а в отместку она разболтала Mamá о ее сыне, о том, что он является Домом. Хозяином. Рауль пытался объяснить Mamá, что такое БДСМ и описать образ жизни, который вел, но все, что она видела, заключалось в том, что ее сын был извращенцем. Больным. Насильником.
Рауль вздохнул, его горло перехватило спазмом. Раньше, когда он приезжал домой, в ее глазах появлялся огонек. Она ругала его на испанском за то, что долго отсутствовал. Теперь в ее взгляде таилось только отвращение.
Телефон на прикроватном столике зазвонил, и Рауль крякнул от боли, когда потянулся к нему, чтобы ответить.
- Сандовал.
- Эй, дружище, - из телефона раздался бодрый громогласный голос Каллена. - Гален послал меня, чтобы забрать маму Ким из аэропорта. Мы сейчас внизу. Ты можешь сказать Ким, что у нее гости?
Ее мама.
- Она надежная женщина? В состоянии позаботиться о дочери? - вяло поинтересовался Рауль, стараясь не допустить, чтобы в его голосе проявилось усилившееся предчувствие утраты.
Но вряд ли он преуспел в этом, поскольку голос Каллена стал осторожным.
- Похоже. Она была в слезах половину пути, а оставшуюся - злая как черт на работорговцев. Хорошо, что никто из них не находится в пределах ее досягаемости. Она напоминает мне Джессику. И твою Ким.
- Bueno. - Мрак наполнил его изнутри, так что сам воздух, казалось, потемнел. Время пришло. - Проводи ее в комнату ожидания в конце моего коридора. Я встречу тебя там.
Кимберли не должна больше оставаться с ним. Ей необходимо исцелиться, и как только она это сделает, он сомневался, что когда-либо увидит ее снова. Возвращение назад к отношениям Доминант/саба, пожалуй, будет слишком для нее, независимо от того, какой храброй она была.
А она была действительно очень смелой. Она пыталась защитить его, залезла в клетку, чтобы спасти его, убила человека.
Минувшей ночью, в его темной палате, она сидела в изножье его постели, и свет из коридора окружил ореолом ее маленькую фигурку, словно ее душа наполнилась светом. Ее дух, невзирая на всю перенесенную боль, остался прекрасным и жертвенным.
Но она достаточно отдала ему. Он сглотнул комок в горле. Следующая встреча пройдет так, как получится, а потом все будет кончено. Он прибывал в мечтах, когда Ким принадлежала ему, но все равно не мог в должной мере оценить то, чем владел. Глупый Сандовал. Она никогда не скрывала тот факт, что не хотела отношений "Хозяин/рабыня" или быть сабой "24/7". Даже если бы она не пережила то, что с ней случилось, то все равно не захотела бы быть с ним.
Да, перед аукционом Ким попросила его остаться ее Хозяином, но она всего лишь нуждалась в ком-то, за кого можно держаться.
Он нахмурился. Тем не менее, она была счастлива с ним. Довольная. Удовлетворенная. Он не предполагал, что все зайдет настолько далеко, однако он должен предоставить ей выбор.
Но сначала он встретит ее маму. И удостоверится, что о его gatita будут заботиться, если она вернется домой. Бросив беглый взгляд на капельницу, Рауль начал расстегивать застежку-липучку, удерживающую иглу в его руке.
* * *
Ким сидела на стуле в кафетерии, наблюдая за потоками дождя, которые неистово проливались на землю за стенами больницы, слушая пробирающие до костей раскаты грома. Гроза, волны... Неважно, какие глупости творят люди, Вселенная непрерывна в своем движении. Морские приливы и отливы наступали и отступали, штормы надвигались на океан, солнце всходило каждое утро.
Жизнь продолжалась.
Но что насчет ее жизни? Гален сообщил, что теперь можно возвращаться домой.
Домой. Она нахмурилась, когда, рассекая тучи, блеснула молния, а спустя несколько секунд, загрохотал гром.
Вернуться в Саванну? К тому, что привычно. Подальше от работорговцев и ФБР, похищенных женщин. На нее нахлынула ностальгия, подгоняя выбраться на свободу, подобно порывам ветра снаружи. Ей необходимо вернуться к своей собственной жизни, своей работе, в свою двухуровневую квартиру, своим друзьям. К своей маме.
Пора домой. Но... Мастер R? Мысль о том, чтобы оставить его, вызвала в ее груди резкую боль, словно в нее попала молния. Она поднялась на ноги и направилась обратно в его палату.
Сможет ли она вынести то, что больше не увидит его? Никогда не почувствует его руку, ласкающую ее волосы, никогда не встанет на колени у его ног, никогда не услышит теплоту в его голосе, когда она предугадывала его потребности. Но и другие воспоминания просачивались ядом, вызывая у девушки тошноту: Надзиратель бьет ее ногами, Лорд Гревилл бьет ее кнутом до тех пор, пока не начинает струиться кровь, клетка, в которой ее держали.
Ким замерла посреди коридора и сосредоточилась на дыхании. Она не могла пройти через это снова. Мама Мастера R заявила, что он был насильником... но он им не был. Он не мог им быть. Но миссис Сандовал была так уверена. Что же ей делать?
Ким остановилась в дверном проеме.
Рауль выглядел изнуренным. Бледным. Больным. Неужели он попытался встать, чтобы воспользоваться ванной? Упрямый Дом.
- По-моему вам пора принять дозу обезболивающего, - строго сказала она.
Рауль мельком глянул на капельницу, выражение его лица было странным. Затем он окинул ее взглядом. Его взгляд был полон решимости, будто запоминая ее лицо, задержавшись на припухшем синяке на левой щеке, заживающей трещинке на ее губе. Его губы сжались.
- Я плохо заботился о тебе, да?
- Я жива. Больше не рабыня. Мы уничтожили банду работорговцев. – На его лице было отсутствующее выражение, и оно послало предостерегающий сигнал, пронесшейся через нее вспышками тревоги. - Что случилось, Ма... Рауль?
Мышцы его тела напряглись, как будто она ударила его. Он посмотрел на нее мрачным взглядом.
- Ничего дурного. У тебя посетитель.
- Кто? Опять полицейские?
- На этот раз нет. - Его улыбка не коснулась глаз. - Они довольны нами, по крайней мере, пока не начнутся судебные разбирательства. - Он поднял руку, словно ради того, чтобы прикоснуться к ней. – Теперь ты можешь вернуться домой.
- Могу?
Он отсылал ее прочь. Осознание этого ощущалось как удар, беспощаднее, чем кулак Надзирателя, обрушившийся на ее ребра, но достаточно убедительный, чтобы вынудить ее сделать шаг назад.
Он замялся, но потом задумчиво спросил:
- Что ты хочешь делать, Кимберли?
В ее теле затрепетал всплеск надежды. Он давал ей выбор. Ей не обязательно его оставлять.
Только она хотела домой. Верно? Нет, она любит его.
Но разве этого было достаточно? Она не ослепленный романтикой подросток. Любовь не означает, что человек может жить с кем-то под одной крышей, или что другой человек заслуживает доверия. Любовь не гарантирует счастья. Она знала, что не может остаться, это не сработает, даже если мысль, что его не будет рядом, чтобы обнимать ее ночью, приветствовать ее утром томным спросонья взглядом, когда он перекатится на нее сверху и прижмет ее руки над головой...
- Я...
Её сердце медленно разбивалось на две части.
Его глаза закрылись, челюсть сжалась.
- Твоя мама здесь, sumis... Кимберли.
- Мама?
- Sí. Она в комнате ожидания в конце коридора.
Мама. Ким уставилась на Рауля, прокручивая в голове слова его матери. Думая о своей собственной. Ее мама любила отца в начале, она так говорила, и он ее любил. Но это не имело значения. Он втоптал ее в грязь. Сделал своей рабыней.
Она не хотела стать таким человеком. Она не такая, как ее мать. За исключением секса, Ким никогда не хотела подчиняться мужчине. Ей пришлось делать это, находясь в ловушке работорговцев, и она пережила всё, но не для того… чтобы остаться здесь. У нее есть личная жизнь.
- Мне нужно вернуться домой.
Карие глаза, наблюдавшие за ней, казалось, стали еще темнее.
- Да, я думаю, что это ты и сделаешь, - подтвердил он без сомнений в голосе. Доминанта. Хозяина.
Ее вспышка раздражения была сейчас кстати. Она выпрямилась, кажется, у нее еще остался стержень внутри, подошла к кровати и протянула руку.
- Спасибо за... все.
За нежность и твердость, за понимание и секс, и.… любовь. Она хотела сказать больше, но горло перехватило. Пришлось сдержать слова и слезы.
Склонив голову, Рауль взял ее руку и, поцеловав пальчики Ким, разжал свою ладонь. Отпуская ее.
- Adios, gatita.
Последние слова отдавались в ее ушах эхом, пока она уходила.
Глава 17
- Adios, gatita.
И больше ничего, уверяла себя Ким. Нужно прекратить прокручивать в голове эти проклятые слова. И перестать чувствовать себя покинутой.
Когда, черт возьми, она сможет забыть о рабстве, всех тех ужасах и страхе? И любви?
Все равно, черт бы побрал Мастера R. Ему следовало посильнее надавить на нее, что-то сделать, что угодно, чтобы она смогла пройти от двери дальше пятнадцати футов. Пятнадцати футов было недостаточно.
Ким стояла в дверях своей квартиры, уставившись на собственный автомобиль. Тот был припаркован у обочины, как всегда. Так далеко, слишком далеко от нее. Ее руки сжались в кулаки. Она может сделать это, черт возьми.
За последнюю неделю или около того она справилась со всем остальным. Ночные кошмары помогли преодолеть включенные на всю ночь светильники, хотя ничто не могло быть столь же эффективным, как тихий, глубокий голос и твердое тело, обволакивающие в ощущение полной безопасности. "Adios, gatita". Как же хочется утопить его за эти слова.
Работа обеспечивала ее постоянной занятостью, особенно когда она выходила в море. Ее друзья и коллеги тепло приветствовали ее и радовались ее возвращению, хотя она не могла не заметить в их взглядах сомнение в отношении того, о чем можно говорить в ее присутствии и каких тем следует избегать. Как же ей не хватало понимания Габи и других саб "Царства Теней".
Но Ким становилось лучше, несмотря на то что каждый божий день все внутри нее ныло от потери... Девушка покачала головой. Это все в прошлом. Речь идет о настоящем, и ее задача в данный момент состоит в том, чтобы добраться до автомобиля. Первые несколько дней ей каким-то образом удавалось проскользнуть в свой автомобиль, правда после этого она дрожала, как осиновый лист, и с каждым днем страх становился лишь сильнее.
Лучше бы ей подыскать жилье с гаражом и автоматическими воротами. Конечно, гараж не спасет ее за пределами жилища, но, по крайней мере, машина бы всегда была припаркована буквально в ее собственном доме.
Ким шмыгнула носом, пытаясь закалить свои нервы. Закалить, ха. Ее нервы были практически тоненькой веревочкой, которая вот-вот порвется от натяжения, как случилось пару ночей назад. Она стояла в дверях в течение двадцати минут, пытаясь заставить себя поехать в продуктовый магазин. Когда она ответила на телефонный звонок, заставший ее за этим занятием, и услышала голос Габи, это стало последней каплей. Ее охватила не контролируемая истерика. Чертовски неловко.
Пора попробовать еще раз. Ким сделала три шага и замерла при виде приближающегося фургона. Это заставило ее отпрянуть от машины. Она похолодела, но старалась взять себя в руки, чтобы не убежать обратно в дом.
Она ненавидит фургоны. Но этот не был черным, он был веселого, бледно-желтого цвета, с нарисованными вручную собаками на бортах. В самом деле, ни один уважающий себя похититель не будет водить подобное транспортное средство. Ведь так?
Из него выпрыгнула женщина-водитель, но вместо того, чтобы подойти, она открыла заднюю дверцу фургона. Будучи не в состоянии справиться со своим страхом, Ким стала отступать до тех пор, пока не уперлась спиной во входную дверь, готовая запереться на все замки, захлопнув ее за собой.
Женщина позвала кого-то, и к ней выскочила собака. Коричневого окраса, с темной мордой и остроконечными ушами торчком. Крупная собака. Немецкая овчарка?
Любопытство пересилило страх, и Ким стала ждать.
Невысокая седовласая женщина приблизилась к ней по пешеходной дорожке, держа в руках толстый конверт.
- Вы - мисс Кимберли Мур?
Страх отступил, и Ким улыбнулась.
- Это я. - Не в силах устоять, она опустилась на колени и протянула к собаке руку. - Разве ты не красавчик? Разве ты не милашка?
Тихо заскулив, пес ждал команды от женщины.
- Все хорошо, Ари. Это твой человек.
Собака залаяла и рванулась вперед, виляя хвостом, принимая все ласки Ким, отвечая обнюхиванием и бойко облизывая ее своим языком.
Пожилая женщина вздохнула.
- Он просто не хочет осваивать правило "не облизывать". - Она протянула ей конверт. - Давайте потратим несколько минут, чтобы довести дело до конца, прежде чем я уеду. Разумеется, вы всегда можете позвонить, если у вас возникнут вопросы.
Ким нахмурилась.
- Вопросы? - Это какой-то новый религиозный прием? Использовать собаку для отвлечения грешников, чтобы они пустили их в дом? - О чем?
- Об Ари, это сокращенно от Ариэля, между прочим, в честь архангела. - Она улыбнулась нетерпеливому повизгиванию собаки. - Пожалуй, ваш друг был прав. Вы оба, кажется, полностью подходите друг другу.
Друг? Подходят друг другу?
- Я не совсем понимаю. Вы имеете в виду, что оставите собаку, Ари, здесь?
- Ну, да. - Женщина свела брови вместе. - Он вам не звонил?
- Кто?
- Подумать только. - Со вздохом раздражения женщина протянула руку. - Меня зовут Мэгги Дженкинс, и я тренирую сторожевых собак для женщин. Исключительно для женщин. Мужчина, по имени Рауль Сандовал, позвонил и держал меня у телефона битый час, заставив описать каждую имеющуюся в наличии собаку. А потом он купил Ари для вас и попросил меня доставить его сегодня. Он утверждал, что вы в первую очередь нуждаетесь в собаке для охраны, чтобы сопровождать вас в магазины или ждать снаружи.
- Для охраны? - Ким уставилась на Ари, заметив большие клыки и сильное тело, - от него исходила явная угроза. - Он будет сопровождать меня везде? И ждать снаружи, если не сможет зайти внутрь?
- Именно так. Это его работа.
- Но… как долго он будет со мной?
Господи, если бы только она могла держать его при себе месяц или достаточно долгое время, чтобы прошли ее страхи.
- Дитя, собака ваша. Мистер Сандовал не нанял его. Он сразу купил Ари, и это хорошо. - Мэгги улыбнулась. - Ари не нравится, когда его сдают напрокат. Он хочет своего собственного хозяина. Мне кажется, что вы подружились, и он будет несчастен, если ему придется покинуть вас.
Осознав, что пес полностью принадлежал ей, Ким прижалась к нему, и Ари сам приподнялся к ней, опираясь на ее колени. Она рассмеялась, чувствуя, как он слизывает слезы с ее щек, и уткнулась лицом в его густой мех.
Между ними было расстояние в триста миль, а Мастер R по-прежнему защищает ее. Как она могла не любить его?
* * *
Пока Ким загружала стопку грязных тарелок в посудомоечную машину, она размышляла о том, что кухня ее матери совершенно не меняется. Такое светлое помещение с белыми шкафами и собранными по бокам занавесками, синими столешницами, изображением резвящихся коров на холодильнике и жестяными банками. Ухмыляющиеся коровы. Это неправильно.
- Итак, этот человек, мужчина, с которым ты жила в... - Мама Ким окунула кастрюлю в воду из-под грязной посуды.
- Рауль.
При звуке его имени по ее спине все еще пробегала дрожь. Ари, который улегся рядом с ней, чтобы не пропустить случайное лакомство, негромко заскулил.
- Да, именно он. Он показался мне очень милым.
Ким ошарашено оглянулась.
– Подожди, ты встречалась с ним? Когда?
- Он приходил в комнату ожидания немного раньше тебя. Сказал, что хочет познакомиться со мной.
- Как он туда попал? Ему нельзя было вставать с постели.
Ким уставилась на фотографию в рамке, висевшую на стене. Она в детстве, рука в гипсе, лицо непроницаемое, потому что она старалась не заплакать от боли. В последний раз, когда она видела Мастера R, выражение его лица было таким же напряженным. Он взял ее руку в свою, поцеловал пальчики, и только теперь она вспомнила, что на тыльной стороне его ладони отсутствовала игла от капельницы.