Не могу сказать прощай - Андреа Йорк 4 стр.

- Ну, давай, давай! Почему бы тебе не сказать прямо, что это я убивал тебя? - про­хрипел Рей.

В эти слова он вложил всю боль последних шести месяцев их совместной жизни. Кэтти за­мкнулась, ушла в свое горе. Она отказалась от друзей, бросила работу, одновременно отдаля­лась и от Рея, чем просто уничтожала его.

В первые дни после смерти ребенка Кэтти совсем не плакала. Потерянная, с бледным ли­цом, она бродила по дому как привидение. Но однажды один из их соседей, отсутствовавший во время трагедии, спросил ее о Джейке, и Кэтти, разрыдавшись, закрылась в детской и проплакала несколько часов. Рей пытался, как мог, утешить ее, но страшная боль утраты, переживаемая им самим, препятствовала этому. Кэтти все больше отдалялась от него, и незаметно это отчуждение проложило между ними пропасть, которую он уже не смог преодолеть.

Следующим тяжелым ударом был ее отказ заниматься с ним любовью. Она с истерикой отвергала его, лишала близости, когда-то тесно связывавшей их. Сначала Рей понимал ее. Он старался ради нее укротить пыл желаний, хотя временами ему казалось, что он находится на грани срыва, и тем не менее Рей отдавал себе отчет, сколь ранимой стала Кэтти. Но однажды, когда он обратился к ней за утешением, страстно желая физической близости, чтобы забыться, унять свою душевную боль, она прогнала его.

Страх перед новой беременностью, мысль о другом ребенке внушали ей ужас. Это казалось вполне логичным, и Рей верил ей. Однако прохо­дили недели, месяцы, и она с каменным лицом продолжала отвергать его. У Рея появились со­мнения в искренности ее прежних чувств к нему, он стал даже сомневаться, существовала ли их любовь на самом деле. Любящая его некогда женщина и столь любимая им жена стала неузнаваемой. Это еще больше усугубляло их траге­дию. Кэтти превратилась в чужого человека.

Словно раненый зверь, Рей затряс головой, заставляя себя вернуться к действительности. Кэтти, испугавшись выражения его лица, отошла от него. Он заметил, как напряжено ее тело.

- Я отошла,- объяснила она,- чтобы мы больше не причиняли друг другу боли.

- Ты смалодушничала, Кэтти.

Она вздрогнула, словно он ударил ее. Затем, гордо вскинув голову, сказала:

- Я просто знаю, когда нужно остановиться.

На этот раз вздрогнул он. Его наивное пред­положение, что он разлюбил Кэтти, бесследно исчезло, как только он увидел ее; он даже готов поклясться, что сейчас еще сильнее любит. В эту минуту ему показалось смешным, что он мог считать свою любовь угасшей. Он никогда не сможет расстаться с ней добровольно.

Вероятно, это сделает Кэтти. Она сняла об­ручальное кольцо и отказалась от его фамилии. Она оттолкнула его, когда он поцеловал ее.

Кэтти заговорила, слова ее прозвучали тепло и искренне:

- Рей, я больше не хочу причинять тебе боль. Давай спокойно поговорим.- Она судо­рожно сглотнула, и, глядя на нее, Рей вновь испытал страстное желание. - Откуда ты? И за­чем приехал?

Стараясь подавить в себе порыв дотронуться до нее, Рей до боли в пальцах сжал крышку стола, рядом с которым стоял.

- Я приехал из Мельбурна, я там живу, если ты не забыла, - резко ответил он.

Дверь коттеджа осталась приоткрытой, в про­никающей наружу полоске света кружились мотыльки. Кэтти закрыла дверь и тяжело прислони­лась к ней.

- Почему ты сердишься? - спросила она.

Рей только что видел, как Кэтти поцеловала Юстина и весело смеялась с ним в темноте. Его же она оттолкнула.

- О нет, я не сержусь,- язвительно сказал Рей. - Мне доставило удовольствие увидеть тебя с другим мужчиной... понравилось, как ты обеща­ла испечь ему пончики. Мне же за четыре месяца ты ни разу не позвонила и не сообщила, где ты находишься.

- Рей, мы расстались, - вызывающе сказала она, засовывая руки в карманы голубых шорт.

Он молча взглянул на нее. Ему так хорошо знакомо ее лицо. Щеки горели, горбинка на но­су и черные брови придавали чертам надмен­ность. Глаза такого же серого цвета, что и у не­го, хотя, когда на них падал свет, они казались голубыми.

- Вижу, что это пошло тебе на пользу. Ты так похорошела, просто расцвела... с того момен­та, как умер Джейк, - намеренно подчеркнул он.

- Не смей! - задыхаясь от негодования, крикнула она.

Рей, стараясь не потерять самообладания, с силой сжал руками край стола. Но накопившая­ся горечь, присутствие рядом с ним Кэтти - такой красивой, такой желанной, но недоступ­ной - переполнили чашу терпения.

- Не сметь - что? Не упоминать имени Джейка? - вспыхнул Рей. - Сделать вид, что его не существовало? Мы оба знаем, что его смерть была причиной твоего бегства от меня. - С бо­лью в голосе он добавил: - У тебя здесь даже нет его фотографии...

- Я слишком любила его,- прошептала она. - Я стараюсь забыть...

- Забыть Джейка?!

- Я пытаюсь примириться с его смертью, изо всех сил учусь жить в мире, где нет больше Джейка. Потому здесь нет его фотографий...

- Учишься жить в мире, в котором есть те­перь Юстин. Ты очень осмотрительно сняла обручальное кольцо еще до приезда сюда.

- Рей, не стоит так себя вести и бросать мне обвинения. У тебя нет такого права.

- Я, кажется, еще твой муж,- спокой­но произнес он. - Или ты и это постаралась за­быть?

- Да разве я могу? Ты не позволишь.

Рей глубоко вздохнул.

- Ты спрашивала, зачем я приехал? Я при­ехал предложить тебе выбор. Или мы живем как муж и жена, или я подаю на развод.

Ее глаза расширились, а тело напряглось, словно у маленькой птицы, заметившей прибли­жение ястреба. Несколько секунд она отсутствую­щим взглядом смотрела на него, и Рей не мог понять, о чем она думает. Затем нетвердым голо­сом она произнесла:

- Это больше похоже на ультиматум, чем на возможность выбора.

- Можешь называть это как угодно. Я слиш­ком долго остаюсь непонятно кем: я не женат, поскольку ты отказываешься жить со мной, но и не разведен, и потому у меня нет возможности искать другие альтернативы.

- Ты имеешь в виду других женщин? - вспыхнула Кэтти.

- Я не сказал этого, Кэтти. - Рей запоздало попытался найти верные слова.- Я хочу иметь семью - все то, что было у нас с тобой и делало меня счастливым. Я хочу быть с тобой, клянусь, Кэтти.

- Я не могу, Рей! Пережить это еще раз! Нет, никогда... Слишком больно.

- Тебе не удастся спрятаться от жизни,- гневно произнес он. Это был крик души.- Ты никогда не боялась жить, Кэтти. Когда мы по­знакомились, твоему мужеству можно было по­завидовать.

- То было тогда. Я стала другой, и ты дол­жен с этим смириться.

- Я не позволю тебе стать другой!

- Это не в твоих силах, Рей,- бросила она. - Я не твой пациент, и я не служанка, кото­рой можно приказать.

- Черт побери, я совсем не то хотел сказать! Я люблю тебя, поэтому я здесь.

- Любовь делает человека свободным,- грустно сказала она.- А ты делаешь из любви сковывающие тебя цепи.

Отчетливо выговаривая каждое слово, Рей произнес:

- Итак, твой ответ - развод.

- Прекрати говорить за меня! За последний год я видела тебя только один раз. А сейчас ты врываешься сюда ночью, как к себе домой, и хо­чешь, чтобы я в течение пяти минут приняла серьезнейшее решение. Тебе не откажешь в самонадеянности, Рей.

- Хорошо, сколько тебе нужно времени, что­бы все обдумать?

- Откуда я знаю? - резко сказала она.

- Ты хочешь сохранить хорошую мину при плохой игре,- гневно бросил Рей.- Держать меня на поводке как собачонку, а тем временем жить, как тебе самой того хочется. Так не пойдет, Кэтти. Я так больше не могу.

- В одиннадцать ночи трудно принимать ре­шение, от которого зависит дальнейшая жизнь, - вскипела она. - Возвращайся домой, Рей. Пер­вым же самолетом. Я обещаю, что напишу тебе.

Зная, что унижает себя, Рей все же не удержал­ся и язвительно сказал:

- Это прозвучало, как обещание Юстину ис­печь пончики.

- Ты невыносим, - крикнула Кэтти. - Уби­райся! Хватит с меня! Похоже, единственным вы­ходом становится развод. - Она резко поверну­лась и распахнула дверь. - Я же сказала, что напишу тебе.

Он отошел от стола, размял затекшие пальцы и направился к двери.

- Тебе не удастся обмануть меня, Кэтти. Я вижу, что слово "развод" тебе не нравится так же, как и мне. Подумай об этом завтра, когда будешь готовить пончики.

Он взглянул ей прямо в глаза, лицо его было серьезным.

- Кэтти, бессмысленно бежать от действи­тельности. Не будь ребенком, который боится темноты. Надо принимать жизнь такой, какая она есть, - плохой и хорошей, счастливой и тра­гической. Нельзя забыть Джейка. Лучше, если мы будем хранить память о нем.

Он коснулся ладонью ее лица и с нежностью провел по щеке к уголку рта.

- Спокойной ночи, Кэтти.

Рей вышел на крыльцо и закрыл дверь. Кэтти осталась стоять с открытым ртом, не успев от­ветить ему. Эти слова оказались единственными из тех, что он приготовил заранее, и она на время потеряла дар речи. Ему была необходима эта маленькая победа. Рей чувствовал себя не луч­шим образом - невидимый противник безжа­лостно толкнул его, и он со всей силы ударился о бетонную стену.

Она не согласилась на развод. Рей с облегче­нием вздохнул.

Но она бросила ему в лицо, что его любовь сковывает ее цепями.

Сравнение больно ранило его.

Глава 3

Рей заканчивал бриться, когда прозвучал зво­нок к завтраку. Он взглянул на отражение в зер­кале и дотронулся до небольшого пореза на щеке. На него смотрел человек, проспавший не более трех часов.

Его мучили ночные кошмары, сменявшиеся страстным желанием близости с Кэтти. Глубоко посаженные глаза Рея совсем ввалились, под ни­ми чернели тени. Знать, что Кэтти совсем рядом и в то же время она так далека от него, оказалось для Рея пыткой. Но хуже было другое - он поте­рял всякую надежду забыть свою любовь. Сейчас он чувствовал, как сильно любит жену сердцем, душой и телом. Вероятно, мрачно подумал он, причесываясь у зеркала, эта любовь навеки.

Он не сможет забыть ее.

Но нельзя же привязать ее к себе насильно и держать рядом как средневековую узницу? На дворе вторая половина двадцатого века, доктор Адамс!

Порез, похоже, перестал кровоточить, пора отправляться на завтрак. Рей взглянул на себя еще раз. Когда-то Кэтти находила его не отразимым.

Как все изменилось с тех пор! Пожалуй, она права, надо улететь на материк первым же самолетом. А потом принять пред­ложение лондонского института. Если Кэтти ре­шит вернуться к нему, они смогут жить и в Анг­лии. Ему все равно, где жить, в Лондоне или в Мельбурне, только бы Кэтти была рядом.

Она боится любви. Боится радостей и разоча­рований, которые она несет с собой.

А может быть, она просто ненавидит его. К сожалению, это тоже нельзя исключить. Горе могло таким образом трансформировать ее лю­бовь к нему.

Рей поправил открытый воротник голубой ру­башки и спустился вниз.

За столом пустовало только его место. Люби­тели птиц поднялись на рассвете, успели совер­шить прогулку и теперь с аппетитом набросились на пончики с черникой, запивая их горячим кле­новым сиропом. На этот раз разговор шел о венценосном голубе, сменившем вчерашнего тонко­клювого буревестника. Рей выпил апельсиновый сок и принялся за пончики.

- Хотите кофе?

Вилка выпала из рук Рея. Не глядя на Кэтти, он ответил:

- Да, спасибо.

Она наклонилась, чтобы налить ему кофе. На Кэтти была юбка в цветочек, накрахмаленная белая блузка очень шла ей. Не обращая внимания на ее неприступный вид, Рей вдруг громко сказал:

- Кэтти, ты не поцеловала меня и не пожела­ла доброго утра.

Любители птиц замолчали и все как один уставились на него. Один из них, с бородой, спросил:

- А с чего бы ей делать это?

- Она моя жена, - гордо заявил Рей. - Кого же, как не меня, ей целовать по утрам?

На секунду ему показалось, что Кэтти сейчас опрокинет ему на голову кофейник.

Это рассмешило его. Рей почувствовал вдруг необычайный прилив сил.

- Не стоит этого делать, дорогая,- сказал он, весело глядя на нее.

Кэтти буквально задохнулась от возмущения.

- Мы разошлись,- пояснила она, обводя взглядом всех присутствующих.- Ты хотел по­лучить развод, я согласна.

Рей резко отодвинул стул и встал.

- Итак, это твое решение?

Онемевшие любители птиц с изумлением пе­реводили взгляд с Кэтти на Рея.

- Да! - запальчиво выпалила Кэтти.

- Ну что ж... В таком случае ты не будешь возражать, если я задержусь здесь на несколько дней? Раз ты решила развестись со мной, значит, больше меня не любишь, поэтому вряд ли мое присутствие будет тебе в тягость.

- Ты должен благодарить судьбу, что у меня в руках кофейник, а не кухонный нож, - бросила она. - Прекрати вести себя глупо, Рей, и воз­вращайся в Мельбурн. Я думаю, это будет лучше.

- А я так не думаю,- лениво произнес он.- Знаешь, хоть ты и говоришь, что хочешь развода, по твоему виду, любовь моя, не ска­жешь, что ты относишься ко мне равнодушно.

- О Боже! - воскликнула она и быстро вы­шла.

С безмятежной улыбкой на лице Рей сел на место и снова взял нож и вилку:

- Пончики просто великолепны, не правда ли? Ну, не чудо ли моя жена?

Бородатый любитель птиц обратился к свое­му собеседнику:

- Норман, вы уверены, что на травяном де­реве сидел медосос?

- Конечно. Я слышал его пение, напомина­ющее звуки флейты,- спокойно ответил Нор­ман.

- Да, медосос в этих краях крупнее, и опере­ние его более полосатое.

- А доводилось ли вам в открытых, незащи­щенных от ветра районах слышать его пение, напоминающее чревовещание? В нем чудится что-то неземное...- вмешался в разговор самый мо­лодой орнитолог.

Рей спокойно продолжал есть пончики. Надо разыскать сегодня утром Гюнтера. Если он соби­рается задержаться на несколько дней, не мешает узнать хотя бы, как выглядит кулик.

Пусть все идет своим чередом. У Кэтти долж­но быть время подумать, он не станет торопить ее с решением.

Рей выпил кофе на веранде. Три птицы с бе­лыми боками и зеленовато-коричневым тулови­щем копошились в водорослях; в вереске, росшем вокруг гостиницы, раздавались шорохи и чирика­нье. На веранду долетал шум прибоя. В природе царил покой, и это привело Рея в чувство. Сцена за завтраком доставила ему удовольствие, но вел он себя неразумно. Что, черт побери, он старает­ся доказать? Вынудить Кэтти развестись с ним? Утреннее солнце ласкало лучами. Я борюсь за свое счастье, думал Рей. За этим я и приехал сюда. Но лучше действовать не эмоциями, а рас­судком, иначе я рискую его лишиться.

Мальчуган лет восьми-девяти прыжками под­нимался по ступенькам, ведущим с берега моря. Увидев Рея, он остановился как вкопанный и вос­торженно произнес:

- Вы видели ее? Беседковую птицу?

На шее у мальчика висел бинокль, а в волосах запутались мелкие веточки и листья. Шорты бы­ли порваны, а голые ноги покрыты свежими царапинами.

- Нет, не видел, - ответил Рей. - Я плохо разбираюсь в птицах.

- Тогда зачем вы приехали на Сорочий мыс?

- Я приехал увидеться с Кэтти... Она моя жена.

- Правда? - Карие глаза мальчика недовер­чиво смотрели на Рея; у него были коротко по­стриженные рыжие волосы и худое оживленное лицо.- Она нам о вас никогда не рассказывала.

Рей подозревал это. Неожиданно для себя он почему-то сказал мальчику правду:

- Мы расстались около года назад. Но мы по-прежнему женаты.

- А, так вы поссорились?

- Да, и всерьез,- криво усмехнувшись, сказал Рей.

- Когда мы с мамой ссоримся, она всегда говорит, что надо помириться до захода солнца.

- Кажется, твоя мама замечательная лич­ность. Ты сын Салли и Мела Болтон?

- Ага. - Мальчик нахмурился. - У мамы скоро будет ребенок.

- Я знаю. А разве ты не рад?

- Ребенок будет все время плакать. Кэтти это тоже не нравится. Когда она приехала и увидела, что мама беременна она даже хотела сразу уехать.

Но она не уехала, подумал Рей с надеждой. Она осталась.

- Меня зовут Рей - спросил он - А тебя как?

- Роберт. Ненавижу, когда меня зовут Боб.

- Хорошо, Роберт. Не согласишься ли ты показать мне птиц в округе?

- Конечно! Правда, сначала мне надо позав­тракать, но через десять минут я вернусь. Подо­ждите меня здесь, пожалуйста.

Его башмаки застучали по дощатому полу веранды, и он скрылся за дверью. Обрадовав­шись возможности остаться одному, Рей стал вглядываться в морскую даль. Рей подумал, ка­ким бы вырос Джейк. Был бы он похож на этого полного энергии любознательного ребенка?

Ему никогда не узнать ответа на этот вопрос.

Не зная, куда себя деть, Рей пошел наверх в свою комнату, переоделся для прогулки и почи­стил зубы. Он ждал на веранде, когда из двери выскочил Роберт; одной рукой мальчик размахи­вал биноклем, захваченным для Рея, в другой держал орнитологический справочник.

- Я собираюсь к Гюнтеру, - сказал он. - Вы с ним знакомы?

- Мы познакомились на судне по дороге сю­да.

- Гюнтер знает, где искать длинноклювого кулика: это действительно редкая птица.

Итак, мне наконец предстоит познакомиться с длинноклювым куликом, подумал Рей с ирони­ей. Гюнтер, несомненно, обрадуется, увидев его с биноклем.

- Пошли, - сказал он.

Рей вскоре понял, что люди, интересующиеся птицами, передвигаются со скоростью черепахи.

Первым делом Роберт заставил его навести бинокль на заросли банксии, и в поле зрения Рея попала небольшая птичка того же яркого желтого цвета, как огромные цветы этого рас­тения. Она переливалась на солнце, как драго­ценный камень. Мальчик высмотрел в лесу му­холовку и, чтобы не спугнуть птицу, шепотом рассказал, что самцы мухоловок утеряли свой пестрый наряд - на Тасмании они коричневые. Затем Рею была представлена зеленая розелла. Роберт поразил Рея познаниями. Когда они до­брались до коттеджа Гюнтера, ему стало по­нятно, почему Норман и его команда каждый день поднимаются с рассветом.

Роберт выпалил спускающемуся по ступень­кам Гюнтеру:

- Рей идет с нами. Он женат на Кэтти.

Улыбка исчезла с лица Гюнтера.

- Это правда? - сурово спросил он. Рей кивнул.

- Да... хотя последний год мы живем врозь. Мне следовало сказать вам об этом еще на судне, Гюнтер.

В ответ на это Гюнтер махнул рукой:

- У нее совсем нет средств. Вам так тяжело содержать ее?

Рей прищурил глаза.

- Она отказывается принять от меня день­ги,- сказал он, не пытаясь скрыть замешатель­ства, вызванного этим вопросом.

- Хм. Она прекрасная женщина. Почему вы разошлись?

Рей, пристально глядя в глаза Гюнтеру, произнес:

- У нас умер ребенок. Случайная смерть Бессмысленная, внезапная. Что еще вы хотела бы узнать?

Гюнтер хрипло сказал:

- Извините, старина. Я лезу не в свое дело.

Но тут вмешался Роберт:

- Поэтому Кэтти и не хочет, чтобы у моей мамы родился ребенок?

- Наверное, Роберт. Она очень страдала, ко­гда умер Джейк.

- Пойдемте, поищем кулика, - сказал Гюн­тер.