Негаданное счастье - Наталья Лукьянова 19 стр.


На третий вечер "счастливой" жизни она твердо решила: хватит трусить – и дала себе слово, что сегодня обязательно позвонит Балканскому. Пока она боролась со своей нерешительностью, раздался звонок. Не взглянув на дисплей, Виктория Михайловна ответила. Обычно в это время звонили или дети, или Людмила. Они молодцы, не давали ей хандрить, поддерживали изо всех сил. В трубке раздался голос, который Виктория Михайловна мечтала услышать больше всего на свете – и в то же время боялась. Батюшки, звонил господин Балканский, лично. Не ожидавшая подобного сюрприза, она оглохла, ослепла, онемела и перестала дышать. Некоторое время пребывала в полной прострации. Из полуобморочного состояния ее вывел голос Геннадия Николаевича, в котором прорезались озабоченные нотки. Слов она не понимала, но это ничего не значило. Он звонил сам, не важно зачем и почему. Главное, звонил. Тревожные интонации вернули ее к действительности. Виктория Михайловна сумела взять себя в руки, хотя по количеству затраченной нервной энергии простое действие можно было со всей объективностью приравнять с самому геройскому подвигу. Ей еще повезло, что она в этот момент сидела в уютном кресле-качалке. А то обморок был бы обеспечен.

– Виктория Михайловна, добрый вечер. Это вас Балканский беспокоит, узнали?

– Здравствуйте, Геннадий Николаевич, конечно узнала. Слушаю вас. – Виктория Михайловна соблюдала правила игры и произносила нужные слова машинально, по инерции, как хорошо обученный попугай. В голове бушевал ураган невиданной силы и мешал соображать. Еще спрашивает, узнала ли она его. Да она узнает его голос из тысячи!

– Я нахожусь недалеко от вашего дома. Вы не будете возражать, если я заскочу к вам ненадолго? Нанесу визит. – Вежливо, спокойно, без эмоций, на правах старинного знакомого. Как будто подобные разговоры между ними случались не раз.

– Да, конечно. – Виктория Михайловна была настолько ошарашена неожиданным звонком, что других слов у нее не нашлось.

– Что ж, отлично, минут через десять я буду. Предупредите, пожалуйста, охрану, чтобы меня пропустили, – попросил Геннадий Николаевич и отключился.

Виктория Михайловна запаниковала не на шутку. Сейчас, через несколько минут, сюда пожалует собственной персоной господин Балканский. Как ужаленная, сама не ожидая от себя подобной прыти, она вскочила с кресла, рассыпала рекламные журналы и брошюры и помчалась искать вездесущего дворецкого. Только Алекс со своими рассудительностью и истинным профессионализмом поможет сохранить спокойствие и примет гостя, как полагается. Алекс не заставил себя ждать. Она встретила его в коридоре.

– Алекс, у нас через несколько минут будут гости, вернее, гость, – исправилась Виктория Михайловна. – Скажу сразу, от этого человека зависит моя дальнейшая судьба.

– Я очень рад за вас, Виктория Михайловна, буду счастлив познакомиться с вашим женихом, – торжественно произнес дворецкий.

Виктория Михайловна превратилась на секунду в соляной столп, а потом широко улыбнулась, на душе стало легко-легко. Довела себя до такого состояния, что объяснить человеку ситуацию не может. Бедный Алекс, даже побледнел от волнения.

– Алекс, что вы! Вы меня неправильно поняли, или это я все запутала. Никакой он мне не жених. Это мой самый главный начальник, который может казнить, а может помиловать. Человек занимает значительный пост в Москве, вообще он очень серьезный, и я трушу, если честно. От его визита зависит моя дальнейшая профессиональная деятельность. У меня очень хорошая работа, и я ею дорожу. Мне совсем не хотелось бы потерять свое место из-за моих испанских неприятностей. Надо принять босса по высшему разряду.

– Виктория Михайловна, обижаете. Все будет на высшем уровне. – Алекс кивнул утвердительно и отправился отдавать распоряжения. Виктория Михайловна вернулась в гостиную, собрала с пола журналы и села на диван. В кресле-качалке, конечно, удобней и гораздо уютнее, но расслабленность и нега моменту не соответствуют. Ждать долго не пришлось.

Балканский вошел в гостиную, Виктория Михайловна встала навстречу высокому гостю. Обменялись приветствиями. Беседа началась по-светски сдержанно. Геннадий Николаевич вежливо поинтересовался у Виктории Михайловны, как обстоят дела, посочувствовал неприятным обстоятельствам и с необыкновенной легкостью согласился выпить коньяк, предложенный Алексом.

– Геннадий Николаевич, – завороженно глядя, с каким удивительным изяществом вертит бокал с янтарным напитком Балканский, решилась Виктория Михайловна. Ей показалось, что наступил очень благоприятный момент решить рабочие вопросы. Босс проявил внимание и человеколюбие, приехал навестить, интересуется ее делами, надо действовать.

– Да-да. – Геннадий Николаевич сделал небольшой глоток и изобразил из себя сплошное внимание.

– Понимаете, меня очень волнует один вопрос. Я ведь в силу известных вам обстоятельств не смогу вернуться на работу вовремя. На мое счастье, вы оказались рядом в такой сложный для меня момент. Может быть, мне, не откладывая дело в долгий ящик, сегодня написать заявление об уходе по собственному желанию? – Виктория Михайловна очень волновалась и старалась не смотреть на Балканского. Договорив фразу до конца, она вздохнула с облегчением и подняла глаза.

– Помилуйте, Виктория Михайловна. – Геннадий Николаевич осторожно поставил бокал на стол и уставился на женщину. – Вы не лукавите? Вот именно сейчас, в этот момент, у вас болит голова о работе? А-а-а, я понял. Вы решили пошутить.

– Да какие там шутки. Кому нужен такой работник, – огорченно пробормотала Виктория Михайловна.

– Какой, позвольте узнать? – Геннадий Николаевич нахмурил брови. Сердится, наверное. Так она и знала.

– Да вот такой, безалаберный, безответственный. На новом месте без году неделя. Вместо того чтобы работать, укатила за границу – и теперь неизвестно, когда вернется. Я же понимаю, что такой вариант не может радовать руководство. Кому это понравится!

– Мне, – твердо заявил Геннадий Николаевич.

– Не поняла. – Виктория Михайловна расстроилась не на шутку. Плохи ее дела.

– А ничего не надо понимать. Я еще сам многое не понял. Давайте не будем торопить события и создавать лишние проблемы, дорогая Виктория Михайловна. Примем все как есть. С одной стороны, произошло ограбление, и это не самое приятное, что может случиться. А с другой стороны, ничего просто так не бывает. Из-за этого досадного происшествия вы продлили отдых.

– Наверное, – прошептала Виктория Михайловна, – только подобная перспектива радости не вызывает, хотя я всю жизнь мечтала побывать за границей. Побывала.

– Так это что получается? Нынешняя поездка – первая? – Удивлению Геннадия Николаевича не было предела.

Конечно, все правильно, чего ему не удивляться. Для него съездить за границу не проблема, довольно привычное занятие. Он уже этой заграницей наелся до отвала и не видел в такой жизни ничего сверхъестественного или экзотического. Вот и домик прикупил не где-нибудь под Подольском или Серпуховом, а в одном из лучших курортных городов Испании вместе со всеми тридцатью тремя удовольствиями. Сытый голодного не разумеет! Ему, успешному банкиру, трудно представить, что рядовой человечек даже о Турции способен только мечтать. Или должен отказывать себе во всем целый год, чтобы отдохнуть неделю на море.

– Представьте себе. Первая и, скорее всего, последняя.

– Откуда такие пессимистические настроения? Отчего столь категорично? Последняя. Звучит как-то не очень.

– Да так, невезучая я какая-то оказалась.

– Зато очень отважная. Про заявление и прочую ерунду забудьте раз и навсегда. Я же не людоед какой-нибудь, хоть, говорят, с виду довольно грозен. К слову сказать, я не привык ценными кадрами разбрасываться. Подождет ваш архив, ничего с ним не случится. Команда у вас хорошая, коллектив работоспособный, дружный. Все будет хорошо. Так что спокойно решайте свои вопросы и возвращайтесь домой. А как только разберетесь с бюрократическими закавыками и вернетесь, отработаете. Я вам обещаю.

– Геннадий Николаевич… – Виктория Михайловна чуть не задохнулась в порыве благодарности. Она питала слабую надежду на то, что в лучшем случае договорится об отпуске без сохранения содержания, но сама слабо верила, что из этого выйдет что-нибудь путное. А тут такой широкий и благородный жест, что сразу не верится. Самая главная проблема была решена. Никто не собирался выгонять ее с работы. Ура! Можно было дышать ровно и не кручиниться по этому поводу. – Я вам так благодарна, вы не представляете. Спасибо вам громадное.

– Виктория Михайловна, я что сейчас должен сказать? – усмехнулся Балканский. – Что на моем месте так бы поступил каждый? Смешная вы, честное слово. Вся эта история с ограблением выбила вас из колеи, это понятно, по-другому и быть не может. Я ставлю иногда себя на ваше место, и знаете, что мне приходит в голову? Я человек взрослый и достаточно искушенный, но я не знаю, как бы повел себя в подобной ситуации. Вы молодец, очень храбрая и мужественная женщина. Испытать такой стресс, а потом столкнуться с несправедливостью правосудия и равнодушием чиновников – такое испытание не каждый выдержит. Я представляю, как вы страдаете и переживаете.

– Да, это правда.

– Виктория Михайловна, знаете что, у меня есть одно предложение, на мой взгляд вполне конструктивное. Дайте мне слово не отвергать мою помощь сразу. Не надо стесняться, я вас очень прошу. Понимаете, какая история получается. У меня сейчас неожиданно образовалась куча свободного времени. Завтра Маруся уезжает во Францию по своим делам, и я свободен, как вольный ветер. Мы знакомы совсем недавно, но это ничего не меняет. Люди, я уверен, должны помогать друг другу, особенно в трудную минуту. Не возражайте, пожалуйста. Мне это ничего не стоит. Наоборот, я с огромным удовольствием помогу милой и очаровательной соотечественнице скоротать время.

– Геннадий Николаевич, огромное спасибо вам за участие и заботу. Но поймите меня правильно, мне не хочется, чтобы из-за моих личных проблем вы меняли свои планы. Вы и так очень внимательны.

– Помилуйте, Виктория Михайловна, о каких планах вы говорите? Нет у меня никаких планов. Я приехал навестить дочь, и не более того. Вот и все мои планы. Я совершенно ничем не занят. А вдвоем, признайтесь, все-таки веселее. Вы слишком щепетильный человек и, как я понимаю, это вам частенько мешает.

Виктория Михайловна не стала комментировать последнее замечание Балканского. Ей почему-то стало немножечко обидно. Ясно даже и ежу, что она ему совершенно неинтересна, просто, как человек благородный и воспитанный, он предлагает ей помощь. А что вы, дамочка, ожидали услышать? Вопрос, как говорится, интересный. Перед тобой сидит порядочный человек, который искренне и бескорыстно предлагает помощь, так будь же счастлива на самом деле. Он же не в курсе того, что ты млеешь от одного упоминания его имени. Хотя имя так себе. Гена, Геночка, Геннадий. Следующая стадия филологической эволюции – Крокодил Гена. Других ассоциаций, к сожалению, имя Геннадий не вызывало. Опять дурацкие мысли в голову полезли не вовремя. Как только начнет думать о Балканском, глупеет мгновенно. А уж когда он рядом! Мозги вообще превращаются в жизнерадостный кисель и тают, тают… Состояние приятное, но выглядит она при этом полной идиоткой. А может, так и должно быть?

– Виктория Михайловна, вы не составите мне компанию?

– В смысле? – Вот уж неповторимый русский язык! Цены ему нет. Понимай и трактуй как заблагорассудится.

Мужчина делает недвусмысленное предложение. Она еще не знает, что у него на уме. Может, койка, а скорее всего, Геннадий Николаевич решил местный зоопарк на досуге посетить от скуки и избытка свободного времени. А чтобы не умереть от тоски перед клетками с приматами, приглашает ее для компании и душевной атмосферы. Ты уже сто и один раз готова крикнуть "да", но впаренный в подкорку сызмальства постулат про то, что "любовь не вздохи на скамейке и не прогулки при луне", тормозит любую активную деятельность. Нет, не тормозит, парализует оба полушария одновременно.

– Почему бы нам с вами не использовать неожиданно свалившийся на вас отпуск продуктивно?

– Как это?

– Очень просто. Вы должны забыть про свои огорчения и понять, в какой чудесной стране оказались. С вами произошло досадное недоразумение, подумаешь, какая беда. Нельзя, находясь здесь, сидеть в четырех стенах и страдать. Надо с благодарностью использовать любую возможность узнать и увидеть как можно больше. Вы, конечно, легко обойдетесь и без моей помощи. Но тогда наверняка прогадаете. Я прекрасно знаю Испанию, ее культуру, традиции, маленькие тайны, очень люблю эту замечательную страну. Лучше меня гида вам не найти на всем побережье. Это я вам официально заявляю. Соглашайтесь.

– Вы будете ужинать, Геннадий Николаевич?

– Буду, с огромным удовольствием. Но вы уходите от ответа. А я этого не люблю.

Надо же, какие мы строгие и прямолинейные. Что-то не больно ее спрашивают о том, что она любит или не любит. Виктория Михайловна улыбнулась, встала со своего места и пригласила Балканского в столовую, там уже был накрыт ужин.

Алекс постарался. Правда, он не принял во внимание слова Виктории Михайловны, сместил акценты и сервировал стол по своему усмотрению, что ж, ему виднее, он в этом деле дока. Ужин был устроен расторопным дворецким исключительно в романтической манере и пышностью своей и интимностью не соответствовал статусу деловой или дружеской встречи. Виктория Михайловна, находясь в нешуточном смятении от неожиданного визита Балканского, этого попросту не заметила. Балканский, кажется, тоже не придал особого значения зажженным свечам, цветам, разнообразию приборов. Разговор между ними был приятным, ни к чему не обязывающим. Ничего личного, как говорится. Геннадий Николаевич увлеченно и очень интересно говорил об Испании. Ел с аппетитом, несколько раз похвалил повара. Вел себя настолько естественно и спокойно, что Виктория Михайловна и не заметила, как перестала дергаться. Она с удовольствием слушала Балканского и не замечала, как течет время.

Через пару часов Геннадий Николаевич откланялся и взял с Виктории Михайловны слово, что она будет готова завтра к семи утра.

Глава 13

В Барселону, если честно, ехать особенно не хотелось. Слишком живы и ярки были впечатления от неудавшейся поездки. Славный испанский город был ни в чем не виноват, но они с Людмилой планировали доехать именно до него. Как говорится, осадочек-то остался, и довольно неприятный. Но делать нечего, дал слово – держи. Некрасиво капризничать, когда человек искренне, от всей души предлагает помощь и поддержку. А потом, многоуважаемая Виктория Михайловна, сколько можно лицемерить? Ведь вы готовы поехать с этим человеком не только в Барселону, но и на край света.

Виктория Михайловна волновалась страшно и никак не могла поверить, что завтра сбудется мечта, которая казалась невозможной. Она проведет целый день с мужчиной, который заставил ее очнуться от многолетней спячки, понять, что она живая, что она способна чувствовать, строить воздушные замки, фантазировать и надеяться. Страдать, наконец, не из-за житейских неурядиц, а из-за чувства к другому человеку. Ей целую жизнь вбивали в голову, что все это пустяки, ненужные погремушки. Пусть погремушки, пусть ничего между ними никогда не произойдет, но она благодарна ему за то, что практически на склоне лет поняла, как может замирать в сладкой истоме сердце от одной мысли о любимом. Непостижимым образом чужой мужчина становился важнее и дороже всего на свете.

Виктория Михайловна убеждала себя, что ей нужно выбросить из головы разного рода глупости, перестать пребывать в состоянии щенячьего восторга и прежде всего выспаться. Да, успокоиться и хорошенько выспаться. Это становилось жизненной необходимостью. Иначе завтра она будет выглядеть как чучело огородное. Как она себя ни ругала, как ни уговаривала, сна не было ни в одном глазу. То ей казалось, что она неправильно подобрала одежду для путешествия. Она начинала перебирать вещи, ругая себя последними словами за несвойственное ей легкомыслие. Потом вдруг решала, что зря согласилась на предложение Геннадия Николаевича, и уже готова была ему звонить, чтобы отказаться ехать в Барселону под каким-нибудь благовидным предлогом. Спасибо, что разум одерживал верх над эмоциями. Позвонить человеку среди ночи, чтобы он еще раз убедился, какая она умница и красавица? Смело, ничего не скажешь. Неизвестно, сколько бы еще продолжались ее метания по комнате. От истерики спас негромкий стук в дверь. Неужели что-то опять случилось? Виктория Михайловна распахнула дверь и вздохнула с огромным облегчением. На пороге стоял Алекс. В руках у него блестел поднос, на подносе покачивался стакан. Виктория Михайловна подняла на невозмутимого дворецкого вопросительный взгляд. Господи, как хотелось, чтобы ее оставили в покое!

– Виктория Михайловна, ваше молоко, – произнес Алекс голосом противной старой няньки.

– Какое молоко, Алекс? Я ничего не просила. – Виктория Михайловна сдерживала эмоции из последних сил. Но назойливость крайне неприятная черта, даже если она скрывается под маской заботы.

– Теплое молоко с капелькой меда – лучшее средство от бессонницы, многоуважаемая Виктория Михайловна, – невозмутимо проинформировал Алекс.

– Вы так думаете? – озадаченно спросила Виктория Михайловна.

– Я не думаю, я знаю. Это именно то, что вам сейчас необходимо.

– Алекс, дорогой, я бесконечно тронута вашей заботой, но вы слишком много уделяете внимания моей скромной персоне.

– Молоко остынет. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Поздний визит заботливого дворецкого вернул Викторию Михайловну к реальности. Чего ей бояться? Все на самом деле складывалось прекрасно. Вокруг столько замечательных людей, готовых протянуть руку помощи, а она сходит с ума. Виктория Михайловна медленными глотками выпила молоко, постояла немного у окна и отправилась в постель. То ли потому, что средство, предложенное Алексом, оказалось на удивление действенным, то ли потому, что разговор с дворецким привел в чувство и заставил вернуться на грешную землю, но заснула она мгновенно.

Виктория Михайловна проснулась в отличном настроении и еще раз дала себе честное-пречестное слово больше не нервничать и не изображать из себя Джульетту на пенсии. Надо проще относиться к сюрпризам, которые не устает преподносить судьба. Подумаешь, какая невидаль. Да, мужчина, который пригласил на приятную прогулку, тебе очень нравится. И что с того? Вспомните, мадам, сколько вам лет и кто есть кто, и ведите себя прилично. Она с удовольствием выпила кофе, поболтала с Алексом, побросала в дорожную сумку вещички.

Назад Дальше