- Не сомневаюсь, - согласился врач. - Раз вы в хосписе работали, кое-чему там научились!
Он написал на листе бумаги свой телефон.
Протянул его Сергею.
- Не хочется беспокоить ребенка, - сказал он. - Поверю вашему опыту… Это мой телефон. Если что, звоните. Я приеду снова…
Сергей кивнул.
- Лев Валерианович! - возмутилась сестра. - Что вы придумываете? А если мальчик…
- Ничего с мальчиком не случится, Нина, - сказал врач. - Он в надежных руках… - Повернувшись снова к Сергею, сказал: - Через час сделаете еще укол. Пропорции знаете. Ампулы и шприцы я вам оставляю. Если - не приведи Господь! - снова будет хуже, звоните мне. Но завтра вызовите врача. И… передайте матери, что… Впрочем, что передавать? Передайте, что ей повезло. У нее хороший муж…
Рита набрала помер.
"Ну пожалуйста, возьми трубку, ма, - прошептала она. - Пожалуйста. Скажи, что Машка уже заезжала. Все нормально…"
* * *
- Сережа, возьмите трубку, если вам не трудно…
- Наконец-то…
Голос был Рите незнаком - или все-таки? На секунду ей показалось, что она где-то его слышала. Потом она сообразила - ах да, это же Сергей.
- Доброй ночи, - сказала она. - Это Рита. Что случилось, Сережа? Мама не сказала мне что.
- Ник заболел, - сказал Сергей. - Но сейчас уже ничего страшного. Все позади. Не волнуйтесь… Приезжала ваша подружка. Кажется, они поехали к вам. Я думаю, Рита, что вам не стоит сейчас срываться, приезжать… Я посижу с Ником.
Она уловила в его голосе снисходительные нотки. Он был холоден и подчеркнуто вежлив.
- Сережа, я…
Она хотела сказать ему: "Я ведь не виновата, я на работе", - но отчего-то сердце захлестнула жгучая обида. "С какой стати я должна перед ним оправдываться?"
- Я подумаю, - таким же ледяным, вежливым голосом сказала она.
- Да, так будет лучше, - усмехнулся он.
И повесил трубку.
Рита тоже опустила трубку на рычаг.
Что он, черт возьми, себе позволяет… Можно подумать, что он может судить других!
Конечно, он сейчас там, с Ником, вместо нее… Кому понравится такая ситуация?
Дверь открылась.
- Привет, - сказала Машка. - Я приехала. Андрюха отвезет тебя домой. Я поработаю за тебя.
- Маш, там…
- Все уже в порядке, - заверила ее Маша. - Просто тебе надо к Нику. Артемом спит, и вам надо торопиться, чтобы Андрюха успел к нему… Давай быстрее!
Рита поцеловала Машку в щеку. Бросила взгляд на ее немногословного братца. На секунду ей стало завидно - Андрей был палочкой-выручалочкой. Ах, если бы она могла так же всегда рассчитывать на Ваську!
- Спасибо тебе, - сказала она.
- Да ладно, чего там, - отмахнулась Машка, надевая наушники. - Со мной тоже такая фигня может случиться. Ты же поможешь! - И когда Рита уже была на выходе, Машка обернулась к ней и прошептала, заговорщицки подмигивая: - А он ничего… Симпатичный!
- "А лев все пел, и распускались цветы…"
Дверь скрипнула.
Он поднял глаза. Закрыл книгу и отчаянно покраснел - как будто она застала его внезапно за постыдным занятием. Она заметила его смущение и улыбнулась - одними губами. Глаза ее оставались беспокойными, тревожными. Она посмотрела на мальчика - опухоль почти совсем спала, и дышал Ник ровно, спокойно…
- Он же спит, - шепотом сказала она. - Почему вы читаете?
- Я всегда так делаю, - серьезно ответил он. - Когда человек болеет, надо окружить его светом и теплом. Свет и тепло воспринимаются даже во время сна. А слова - это единственное, чем мы можем выражать любовь…
- Спасибо вам, - сказала она. - Мама все рассказала…
- Ему уже лучше, - проговорил он. - Температура почти спала…
- От пения Эслана, - пошутила Рита.
- Я думаю, именно поэтому. Лекарства помогают только тогда, когда где-то вдалеке слышится пение Эслана, создающего Нарнию, - сказал он, и глаза его были серьезны. Похоже, он и сам верил в то, о чем говорил.
- Вы идите, - сказала Рита. - Вам надо отдохнуть. Я посижу теперь…
- Его не увезли в больницу только потому, что я за него поручился головой, - возразил Сергей. - Так что теперь я просто обязан находиться рядом…
- Сережа, но я же вижу - вы устали!
- Ерунда, - покачал он головой. - Я привык. Лучше отправьте отдыхать мать. Она едва на ногах держится… Честно говоря, я сейчас за нее боюсь куда больше, чем за Ника.
- Это я во всем виновата, - вздохнула Рита, поправляя одеяло.
Он ничего не сказал. Только немного отодвинулся, но Ритины руки все-таки дотронулись невольно до его плеча. Она едва удержалась, наклонившись слишком сильно, - судорожное движение заставило ее схватиться покрепче.
Она смутилась, он тоже.
- Простите, - пролепетала Рита едва слышно.
- Ничего, - усмехнулся он. - Можете еще разок…
Рита замолчала, пытаясь смотреть совсем в другую сторону. "Он все видит, - думала она, еще больше смущаясь от этих мыслей. - И то, что я покраснела, как вареный рак. И то, что пальцы у меня дрожат… Какая бредовая ситуация! Боже мой, я же взрослая женщина…"
- Вам надо… отдохнуть, - повторила она. - Ник спит. Ему лучше. Я сейчас успокою маму, и…
Он встал.
- Конечно, - сказал он. - Я и в самом деле засиделся… Спокойной ночи.
Он пошел к двери - Рите захотелось остановить его. Плечи опущены, как будто он уходит в темноту. В тоскливый мир одиночества…
- Вам ведь действительно…
Она просто оправдывала себя. Зачем лгать самой себе?
Он махнул рукой и вышел.
Глава седьмая
КАК ТЕБЯ УЗНАТЬ?
Всю ночь Ник то засыпал, то снова просыпался - и Рита застыла на грани сна и яви, в том болезненном состоянии, когда усталый мозг отказывается воспринимать происходящее с ясной четкостью. В полумраке начинающегося утра предметы казались живыми. Стоящая в углу пальма показалась Рите женщиной - она даже испугалась, вырванная из полудремы Никиным вздохом. Открыла глаза - а в углу неведомо откуда стоит женская фигура! У Риты даже вырвался легкий вздох-крик "Мама!" - так она испугалась. Даже когда Рита разобралась, что это только причудливая игра света и тени да ее взбудораженное воображение сыграли с ней злую шутку, она долго не могла успокоиться.
Первая мысль-то была - что это за Ником пришла смерть, как когда-то за отцом. Стоит и ждет, когда Рита отлучится на минутку, чтобы забрать у нее сына.
Тревога не покидала ее, поселившись в сердце сразу, стоило только закрыться двери за Сергеем. С ним было спокойнее. Как будто он защищал ее и Ника от этих дурацких глюков.
Эта мысль Рите не понравилась. "Тоже мне, защитника нашла…"
Она дотронулась до Никиного лба осторожным, легким движением губ. Температура теперь совершенно спала, лобик был прохладным. Опухоль еще осталась - около глаз Ника.
- Бедный мой малыш, - прошептала Рита. - Бедный, бедный мой Ник…
От жалости к нему стало так больно и так обидно…
"Все из-за дурацкой работы, - зло подумала Рита. - Я и в самом деле забыла о том, что у меня есть ребенок… Как будто деньги могут заменить маме и Нику меня…"
Она твердо решила уйти с радио. Обойдутся… Если она согласится писать сценарии для рекламы - получатся те же самые деньги, черт побери… И времени будет больше. Она не будет тогда отлучаться по ночам.
- В конце концов, сейчас время такое… Никто не может делать то, что хочет. Все зарабатывают.
Решение это повлияло на нее странным образом - с одной стороны, принесло ей облегчение, а с другой… Грустно ей стало.
Но если выбирать - собственные амбиции или спокойствие близких, на каком решении остановить свой выбор? Да конечно же, на втором…
Теперь в комнате было совсем светло.
Рита посмотрела на часы. Половина седьмого. Бедная Машка после ночной работы сейчас приступила к утренней.
- Все-таки тебе везет, Рита, - сказала она себе. - Тебя окружают хорошие люди… Что бы ты без них делала?
И снова возник перед глазами Сергей, склонившийся над книгой рядом с Никиной кроватью и тихонько читающий ему "Хроники Нарнии". И появилась в сердце благодарная нежность…
"Он ведь просто одинокий человек, - подумала она. - Как все люди, пережившие одиночество, он привык прятаться. Кактус, выставляющий иголки каждый раз, когда к нему подходишь… Просто подходить надо осторожно и тихо. Чтобы не спугнуть…"
В дверь позвонили.
Рита удивленно оглянулась - кто может прийти в такую рань?
Открыла дверь.
На пороге стоял Сергей.
- Простите, что я так рано, - сказал он, пряча глаза. - Но Нику надо сделать укол…
Он сам не знал, как дожил до утра.
Ему не спалось. Впрочем, он вообще забыл, что такое сон. Но эта ночь была сплетением бессвязных воспоминаний, глупых предчувствий и тоски.
Ему больше всего хотелось вернуться. Как будто рядом с Ритой и Ником он был защищен. От прошлого. От Тани. От самого себя…
"Я им нужен", - говорил он себе и делал шаг к двери. Но тут же останавливал себя: "У них своя жизнь - у тебя…" Он не продолжал, останавливался, зная, что эта мысль не принесет ему облегчения.
Но потом все повторялось - Сергей вставал, решительно шел к двери, останавливался…
Нет.
Снова возвращался, садился и какое-то время тупо таращился в пустоту.
Так он дождался утра.
"Она ведь не сможет сделать укол".
Это был компромисс.
- "Мой тяжкий крест, уродства вечная печаль", - пел по радио голос.
И хотя ему больше правился французский вариант, на этот раз русские слова вполне отвечали его состоянию.
- "Дай мне надежду, о мое проклятье…"
Рита.
Усталая улыбка. Завиток непослушных волос на лбу. Глаза, глубокие и таинственные…
Рита…
- "Светлый сон мой…"
Он больше не мог сопротивляться.
Открыл дверь, и быстрее, чем могла бы догнать его собственная нерешительность, быстрее, чем могла бы остановить его Таня, он уже нажимал на звонок ее двери.
Она стояла и смотрела, как он уверенно и спокойно делает укол Нику.
Вместе с ним вернулось спокойствие. Уверенность, что с Ником будет все в порядке.
- Молодец, Никушка, - ласково сказал Сергей. - Умница ты. Выиграл…
Потом обернулся к Рите и улыбнулся ей.
- Все в порядке, - сказал он. - Видите - отеки почти спали… Те, что у глаз остались, - это пройдет. Ник - настоящий парень. Справился…
- Это вы справились, - проговорила Рита. - Вы с мамой. А я… - Она устало махнула рукой.
- Перестаньте, - слегка поморщился он. - Самоедство никогда не доводит до добра… Вы же не можете это все изменить.
- Могу, - упрямо мотнула она головой. - Надо только решиться.
- Если надо, то решайтесь, - улыбнулся он.
И встал.
- Не уходите, - попросила Рита быстрее, чем включился голос разума. - Правда, не уходите. Хотите, я сварю кофе? Я купила хороший кофе. Хотите?
Он удивленно вскинул брови.
Рита испугалась - а вдруг она сказала что-то лишнее?
Она уже хотела извиниться, отпустить его, но вспомнила, как ей стало страшно. Она с опаской посмотрела на пальму - а вдруг той опять придет в голову принимать очертания женской фигуры - смерти?
Нет. Пальма была самой обычной монстерой. Раскидистые ветви. Огромные листья…
Кстати, надо ее полить.
Потом она перевела взгляд на Сергея и поняла - пусть он думает о ней что угодно. Пусть. Она не хочет, чтобы он сейчас уходил.
- Мне было страшно, - просто сказала она. - Когда вы ушли… Мне даже вот эта пальма показалась черт знает чем! Пожалуйста…
Он рассмеялся.
- Конечно, - сказал он, немного наклонив голову. - Я в самом деле хочу кофе. А Нику надо наконец-то поспать спокойно, без нашего присутствия… А то мы не пускаем к нему хорошие сны…
Теперь пришел ее черед удивиться.
- Вы поэт? - спросила она.
- Нет, - ответил он серьезно. - Вообще-то я врач. Но когда я понял, что не могу исправить что-то, что смерть неизбежна… Наверное, это лишняя откровенность.
- Нет, - покачала она головой. - Нет…
- Я не могу справиться с чужим страданием, - продолжал он. - Но я могу это описать… Попытаться сделать что-то. Люди ведь смотрят на больных со страхом. Словно их прикосновение будет заразным, принесет несчастье… Есть еще глупцы, которые смеются. Тем самым они увеличивают страдания бедняги. Я хотел бы написать про то, что испытывает такой отверженный…
- Вы думаете, это напечатают?
- Скорее всего нет… Но наше дело писать, разве нет? Я люблю слова. В словах заключена музыка. Тайна… Даже магия, если хотите. Люди в основном их боятся.
- А мне кажется, что слово само по себе ничего не значит, если не насытить его эмоциями. Чувством, - рассмеялась Рита. - Это потому, что когда-то я была актрисой…
- Вы? - удивился он.
- А что такого? Я не похожа на актрису?
- У вас кожа хорошая, - сказал он. - Не испорченная гримом.
- А я недолго была актрисой. Потом появился Ник, и вся моя жизнь приняла другое направление. Я, так сказать, презрела законы "дао" и изменила путь в жизненных пределах.
- Не вы, - серьезно сказал он. - Бог изменил. Не надо вам было быть актрисой, по Его разумению… А вы просто покорились Его решению. Ник лучше, чем театр…
- Театров много, а Ник один, - согласилась Рита. - И потом, я сейчас смотрю на актеров и думаю: "Бог мой! Неужели я тоже бегала по сцене так же смешно и говорила громко, почти орала во всю глотку - а мне казалось, что я насыщаю текст собственной гениальностью?"
Они расхохотались.
- Тише, - остановился первым Сергей. - Мы разбудим мальчика, а ему нужен сон… Знаете, это ведь на самом деле так - сон лучшее из лекарств. Я знаю это потому, что уже забыл, как он выглядит, сон. Когда его теряешь, начинаешь вспоминать даже такую банальность…
- Что-то было не так в вашей жизни? Почему вы теперь не спите?
- Было, - вздохнул он. - Когда-нибудь я вам расскажу. Когда мы перейдем на ты.
- Давайте сейчас!
Она смотрела на него прямо, по-детски искренне. Она этого и в самом деле хотела, понял он.
- Хорошо… Ты…
Получилось неуверенно. Как будто он учился ходить. Это "ты" приближало его к ней на опасное расстояние.
- Я первый раз говорю так откровенно… с тобой, - сказала она. - После долгого-долгого перерыва. Вообще-то я привыкла скрывать от окружающих свои настоящие чувства. Мне всегда кажется, что я кого-то обижу, если думаю не так, как он. Или меня обидят…
- Похоже, нам с тобой просто надо заново учится разговаривать по душам, - невесело улыбнулся он. - Конечно, дело нелегкое… Но наплевательски к этому относиться мы просто не имеем права. Из-за Ника…
Она и сама не знала, что с ней происходит. Вернулось спокойствие, и ей даже было хорошо - первый раз за долгие месяцы зимы в сердце…
Он пил кофе, и она снова отметила, что он похож на Сережку, только повзрослевшего, печального и… надежного…
Где-то играла музыка. Она узнала ее - "Белль" из "Нотр-Дам де Пари"… Только на русском.
"Он похож на него, и в то же время это ведь не он, - подумала она. - Просто ты пытаешься объединить два лица в одно… А это ведь невозможно!"
Он почувствовал ее смятение, поднял глаза и попытался успокоить ее взглядом.
Она больше всего сейчас хотела, чтобы он дотронулся до ее руки. Как будто этим прикосновением он разрешил бы сейчас все ее сомнения… Сказал бы: "Брось, Рита. Это только глупцы не верят в любовь. Если им поверить, так вообще получится сплошная фигня. Для чего же тогда жить? Для глупых вещей - деньги, секс и прочая ерунда?"
Она втайне ждала этого прикосновения как признания и боялась.
"Если сейчас он…" - загадала она, и раньше, чем додумала, он мягко и нежно взял в свои руки ее пальчики.
"Да!" - забилось ее сердце.
Она боялась поднять глаза и не отнимала руки.
- Рита, - сказал он немного хрипловато, как будто и сам волновался, - ты опять уходишь… Вернись. Мы же решили учиться быть искренними.
- Решили, - эхом отозвалась она, все еще пытаясь понять саму себя и то, что теперь жило там, внутри, в душе, согревая ее, становясь все больше и больше…
- Тогда не уходи. Там, в прошлом, вряд ли есть что-то, способное тебе помочь… А то, что мешает, надо выкинуть. То есть рассказать. Мысль изреченная есть ложь. Если ты сейчас превратишь это в ложь, то есть в горстку ненужного мусора…
Она вздохнула коротко, как ребенок, который решил заплакать.
- Все дело в Никином отце, - сказала она так тихо, что он едва расслышал. - Я все еще жду его. Ищу его постоянно в каждом другом мужчине. Может быть, я…
Она замолчала, собираясь с силами, потом подумала было, что не надо бы ему об этом говорить, но - искренность ведь главное условие их дружбы!
- Может быть, я ищу его в тебе…
Он постарался скрыть от нее, что ему стало на мгновение больно. Как будто она ударила его. Меньше всего ему хотелось бы быть отражением чьего-то лица. Именно для Риты.
Может быть, для кого-то другого… Но не для нее…
Он сдержался, и когда она наконец-то подняла глаза и встретилась с его взглядом - он просто серьезно и спокойно улыбнулся ей.
- Расскажи о нем, - попросил он. - Раз он так важен для тебя…
- Важен? Наверное…
Она хотела сказать: "Уже нет", - но испугалась. Прежний опыт говорил ей, что за чрезмерную откровенность приходится жестоко расплачиваться.
И она начала рассказывать ему о том, другом, Сергее.
Как они встретились в театре. Как потом он исчез на две недели. Она говорила долго, то и дело вскидывая глаза - не устал ли он, не скучает ли? Ей бы этого не хотелось… Ей было это важно - чтобы он понял ее.
Но он сидел, обхватив пустую чашку обеими ладонями, рассматривая ее дно - словно пытался прочесть в кофейных разводах свое будущее. Или ее будущее… Или…
- Вот так все кончилось, - сказала она. - Сергея не стало, а Ник… появился. Все дело во мне, правда? Это я виновата. Мне просто не хватило терпимости… Ведь можно смириться с недостатками того человека, которого любишь. А я все время доказывала свое право на существование, и вышло так, что я скрываю истинные чувства. И он тоже… Нам хотелось представить все как дружбу.
- А та, другая? - спросил он.
- Оля? О, это особая история… Наверное, она очень хотела быть с ним рядом. Она оказалась в нужном месте в нужный час… Мы опять поссорились. Снова причиной стала мелочь - это становилось невыносимым! Я ушла, хлопнув дверью. Он знал, что я всегда возвращаюсь. Но на этот раз… Я твердо решила, чего бы мне это ни стоило… Когда отношения заходят в тупик, что остается делать? Та, единственная, ночь, когда мы были вместе, как раз и кончилась сценой. Поэтому мне и было так обидно… Я твердо решила - все. Ничего больше не будет. С этим надо завязать, как с дурной привычкой…
На секунду она прервала рассказ - ей показалось, что Ник проснулся и вскрикнул.
Она встала, на цыпочках подошла к двери, приоткрыла ее.
Ник спал.
Рита вернулась.
- Спит, - сказала она. - Просто почудилось… словно кто-то вскрикнул.
- Так ты не вернулась?