Джек пружинистой походкой дошел до машины. Он помог Анжелике. Или не помог. Зависит от того, за какую команду она болеет. Несмотря на сэндвичи, он по-прежнему чувствовал голод и вполне мог впиться зубами в пару сладких булочек. Выруливая на главную дорогу, он набрал номер фонда и представился. Звонок переадресовали на ассистентку Аманды.
– Мистер Рид, к сожалению, мисс Стивенс на сегодня закончила работу.
Джек сверился с часами. Четверть пятого.
– Она уехала домой?
– Не могу сказать точно.
Черт.
– У вас есть ее личный номер?
– Простите, сэр, я не могу предоставить его вам.
Джек знал, что легко сможет его раздобыть. Не в этом суть. Для Аманды не существовало ничего важнее спасения фонда. А значит, свои усилия ей следует направить на то, чтобы отговорить его. Неужели она обескуражена тем, что он ушел с Анжеликой?
Ну а что еще могло так срочно сорвать ее с места? Пытается вынудить его бегать за собой? Нет уж, ему не настолько хочется булочек.
Через минуту зазвонил сотовый, и он ответил.
Это не Аманда.
– Привет, Джек. Это Дэвид Болдуин.
Джек вздрогнул, но попытался сохранить спокойствие.
– Привет. Как дела, Дэвид?
– Зовите меня Дэйв. У вас есть несколько минут? Я хотел бы кое-что показать.
– Да, Сильвия говорила мне. Новая экскурсия по фабрике.
– Да, она сказала, что, по вашему мнению, вы увидели достаточно.
– И к концу месяца вы получите предложение. – А в ответ тишина. – Дэйв, вы здесь?
– Я хотел бы поговорить с вами о личном деле.
Черт. Нужно посмотреть, кто звонил.
– Послушайте, не думаю, что смогу помочь вам в каком-либо личном деле.
– Вы не поняли. Это я хочу помочь вам.
– На данный момент я очень занят, но подождите, и наше предложение…
– Речь идет о семье, Джек. О путешествии.
Он слышал все это раньше. Множество историй от разных людей. Они хотели увлечь его, выйти сухими из воды и сохранить свой бизнес.
Однако в Дэвиде Болдуине было нечто, заставившее Джека задуматься. Темно-карие глаза не давали покоя.
– Постараюсь связаться с вами в ближайшее время. Извините, мне звонят по второй линии. Берегите себя.
Он отключился. Мгновением позже почувствовал сильную боль в груди. Остановившись на светофоре, помассировал больное место.
Не изжога и не сердечный приступ. Просто становилось все труднее справляться со стрессом, который порождало дело Ласситер. Как и фабрика Болдуина, погрязшая в долгах. Если Дэвид хочет спасти свою семью, удачи ему. Чем он может помочь.
И хотя она никогда этого не признает и, возможно, захочет насадить его голову на палку, Джек не помощник Аманде Стивенс.
Следующим утром его разбудил звонок мобильного. Продрав глаза, Джек на этот раз внимательно изучил номер звонящего.
Аманда.
– Джек, я тебя разбудила?
Он сел, провел рукой по волосам. Часы на прикроватной тумбочке показывали начало девятого. Вот черт! Ему всегда было трудно засыпать, а после вчерашнего сон вообще можно назвать чудом.
– Я подумала, что нужно позвонить еще раньше. У меня созрел план.
Джек подавил зевок:
– Мне всегда нравились планы.
– Могу я зайти и рассказать об этом?
– Я думал, ты могла… ну…
– Разозлиться на то, что ты вчера ушел? Я прекрасно понимаю вас с Анжеликой. Она чувствует себя загнанной в угол.
– Единственный способ – драться.
– Или принять. Может, даже простить.
Он спустил ноги на пол.
– В конечном счете, это зависит только от нее.
– Тебе бы не помешало перестать давить на нее.
Джек улыбнулся:
– Кажется, ты сказала, что поняла нас.
Он услышал ее вздох. По крайней мере, она не стала спорить.
– В котором часу я могу приехать?
По всей видимости, сгорает от нетерпения.
– А почему не в офисе?
– Чтобы сэкономить время.
С этим не поспоришь.
– Я схожу в душ.
Предложение присоединиться чуть не слетело с языка. Плохой Джек.
– Увидимся в половине одиннадцатого, – предложила она.
Обнаженный, он вошел в ванную.
– Я буду здесь.
"Во всеоружии".
Услышав звонок, Джек направился к двери. На нем были только джинсы, низко сидевшие на бедрах. Он не потрудился надеть рубашку, и, когда поднял руку, опираясь на косяк, его рельефный пресс обозначился еще заметнее. Аманда была потрясена.
– Доброе утро. Ты опоздала.
Паршивые десять минут. Она откажет ему в удовольствии и не станет спрашивать, куда запропастилась вся его одежда.
В прошлый раз ее встречал внушительный мужчина.
– Я думала, мне откроет дворецкий.
– На самом деле да, здесь всем заправляет Мерв. Однако сегодня у него выходной.
– У тебя с детства был такой человек, как Мерв, чтобы смешивать тебе шоколадное молоко?
Они вошли в мраморное фойе, где пахло деньгами.
– Да, был.
– Это, должно быть, приятно.
Он засмеялся:
– Все еще пытаешься устыдить меня?
– Просто заметила.
– Мерв прекрасно выполняет свои обязанности. И это, в свою очередь, хорошо оплачивается.
Она натянула улыбку:
– В таком случае все довольны.
А Джек действительно высокий. В сандалиях на плоской подошве и простом белом летнем платье Аманда чувствовала себя крошечной, гораздо ниже среднего роста. Увидев его без рубашки и почувствовав свежий запах тела, она испытала сильное желание прижаться к его груди щекой и обвести пальцем мускулы.
Прежде чем закрыть за ней дверь, он внимательно посмотрел на машину на стоянке.
– Скажи мне, что это не служебный транспорт.
– Можешь говорить что угодно, но мой крошка "фиат" шестьдесят третьего года. Классика.
Он прищурился, вероятно, пытаясь рассмотреть мятно-зеленый оттенок.
– Эти колеса вообще исправны?
– Я совершенно уверена, что он с легкостью домчит нас куда нужно.
Он бросил на нее сомнительный взгляд:
– Действительно?
– Ты готов?
Джек закрыл дверь и положил руки на бедра. Аманда боролась с желанием обмахнуться. Она видела это тело и раньше. На рекламных щитах мужского нижнего белья.
– Готов к чему?
– Прежде всего тебе понадобится больше одежды.
"Или я сойду с ума".
– Три-четыре смены.
– Звучит интересно.
– О, так оно и будет.
Он кивнул в сторону лестницы.
– Поднимайся вместе со мной. Возможно, мне потребуются еще инструкции.
Пока он поднимался, Аманда мешкала у лестницы. В самом деле, не станет же он бросать ее на кровать и приковывать наручниками. Джек не производил впечатления мужчины, обделенного женским вниманием.
Она начала подниматься.
– Ты так и не сказала, куда меня везешь, – кинул он через красивое широкое плечо.
– Это приключение.
"Путешествие".
– Мне нужно сообщить кому-нибудь об этом?
– Под "кем-нибудь" ты подразумеваешь Анжелику Ласситер?
– Сейчас она нуждается в моей поддержке больше, чем когда-либо.
Аманда застонала:
– Боже, как же я сочувствую ей.
– По всей видимости, недостаточно, чтобы встать под ее знамена.
– Ты прекрасно понимаешь.
Поднявшись, он повернул налево. Рассматривая мускулы на его спине, Аманда следовала за ним на безопасном расстоянии.
– Пока ты пытаешься переубедить меня, я стану сманивать тебя на темную сторону.
Присоединиться к Джеку Риду? Ха!
– Темная сторона меня совершенно не привлекает.
Он подождал, пока она нагонит его.
– Ничуть?
– Ни капельки.
– Ты прекрасно понимаешь, что мир не состоит из черного и белого.
Она едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза.
– Джек, собирайся.
Они вошли в просторные хозяйские апартаменты – кабинет. Помимо кровати там был небольшой кожаный диван. Полки с книгами выстроились во всю стену. Стопка томов лежала на аккуратно прибранном столе. В комнате пахло сандаловым деревом. Мужественный, успокаивающий и удивительно возбуждающий аромат.
Джек прошел в соседнюю комнату, служившую спальней. Аманда вздохнула и осталась в кабинете.
– Мне нужен костюм для ужина? – Аманда провела пальцем по книжным корешкам. Бизнес, философия, целый ряд классиков. Один из томов назывался "Магия стрельбы из лука".
– Нет, все костюмы можешь оставить. Там все будет довольно просто.
Она двинулась дальше, чтобы рассмотреть содержимое большого стеклянного ящика на соседней стене.
– Этот лук выглядит так, словно ему место в музее.
Аманда произнесла это достаточно громко, чтобы он услышал.
– Ему тысячи лет. Сохранился во льду, обнаружили в норвежских горах. Лук сделан из вяза. Наконечник стрелы из сланца. Не стану рассказывать, что мне пришлось сделать, чтобы получить его.
Аманда вытаращила глаза:
– Этой вещи действительно место в музее.
– Мне уже поступали похожие предложения.
Она принялась рассматривать дорогой персидский ковер на полу.
– По всей видимости, деньги пока не нужны.
– Дело не в деньгах.
– Ну конечно. Когда можно позволить себе есть икру пять раз в день.
– Речь идет о гордости. О страсти. Человек никогда не должен отказываться от этого.
Страсть. Аманда выглянула в окно, выходившее на поле для стрельбы из лука.
– Ты когда-нибудь расщеплял стрелу посередине? – спросила она, приблизившись к окну. – Ну, знаешь, как в кино.
– Это бывает с одной из десяти тысяч стрел.
– Значит, нет, – поддразнила она.
– Зато я довольно хорошо справляюсь с яблоками на головах невинных дев.
– На головах?
– Можешь переименовать меня в телефоне в Вильгельма Телля.
– Нет, Робин Гуд наоборот. Грабишь бедных, чтобы отдать богатым.
– А как насчет теории, согласно которой Робин Гуд был просто очередным преступником?
Он вышел из спальни в черной рубашке поло и темных брюках. В руках он нес небольшую дорожную сумку, на лице застыло самодовольное выражение.
– Выходит, теперь я вор?
Он опустил сумку и приблизил лицо к ее лицу, соприкоснувшись с ней носом.
– Не боишься, что, пока мы будем в отъезде, я смогу украсть еще один поцелуй?
Его теплое дыхание касалось ее лица.
Тело отозвалось, но теперь, зная, чего ожидать, Аманда понимала, как противостоять этому. Она скрестила руки под грудью:
– Нулевая вероятность, что перейду на темную сторону силы.
Пока они будут вместе, она не раз напомнит себе об этом.
Глава 5
Аманда направила машину по шоссе. С одной стороны им открывался вид на холмы бурого цвета и океан, с другой – раскинулись восхитительные пляжи. Опустив стекла, они вдыхали сладкий аромат олеандра и соли. Она предложила сыграть в "Знаешь ли ты?".
– Знаешь ли ты, что не существует глухих птиц и рыб?
Ветер трепал темные волосы Джека, солнечные очки красовались у него на макушке.
– Нет, я этого не знал. – Он был впечатлен.
– А знаешь, что один ребенок из трехсот пятидесяти младенцев рождается с проблемами со слухом? Еще двадцать лет назад большинству детей, рожденных с подобным недугом, не могли поставить диагноз, пока им не исполнялось два или три года. Теперь проверяются девяносто пять процентов новорожденных.
– Приятно слышать. – Ох уж эта его сексуальная улыбка. – Прости мне этот каламбур.
После головокружительного поворота она снова бросила на него взгляд. Несмотря на то что машина явно была мала для такого высокого мужчины и они ехали почти сто километров в час, Джек выглядел расслабленным. Аманда думала, что он поддержал эту поездку отчасти потому, что хотел отдохнуть от работы. Тем не менее она была довольна. Прекрасно понимала, что, будь он лентяем, не смог бы ничего добиться. Также она полагала, что Джек не переставал преследовать собственные цели и наверняка рассчитывал на то, что сможет получить от нее информацию, которая способствует его успеху в деле Анжелики. Или думает, что сможет затащить ее в постель?
Если бы у Аманды хоть раз сложилась столь сильная страсть с другим мужчиной, она бы согласилась. Воздух начинал искриться, когда они с Джеком находились рядом. Но сейчас разговор зашел не о романтике и определенно не о сексе. Ей нужно убедить безжалостного богатого человека не добавлять "Ласситер медиа" к списку своих побед. Аманда хотела достучаться до его человечной стороны. Помочь принять, что истинная гордость идет рука об руку со спокойствием и состраданием, а не удушающим богатством и безразличием.
Джек должен найти себя, и Аманда собиралась вывести его к свету. Она начала с того, что посадила его в актовом зале обыкновенной средней школы, а этим утром ознакомит с другой программой, финансируемой фондом. Для людей, переживших большое потрясение.
Позже Аманда собиралась окончательно разлучить Джека с привычной средой обитания. Заставить опустить барьеры, забыть, кто он есть, одновременно поощряя высшее "я". Она должна верить в то, что какая-то часть Джека может понимать радость и важность простых вещей, признавать, что другим людям требуется сторонняя помощь, чтобы достичь подобного понимания.
Она была в восторге от маленького друга, который также предвкушал путешествие. Друг Аманды, владелец великолепного пса, сам предложил ей это. Выходки Чичи могли растопить самое холодное сердце.
– Слуховые области мозга наиболее активны не только тогда, когда ребенок слушает, но и когда читает. Разве это не удивительно?
– И каким образом в этом участвует твой фонд?
– На самом деле это не мой фонд.
– Наверняка ты спишь и видишь, как возглавить собственную благотворительную организацию.
– Если бы я основала его, у меня не было бы узкой направленности, как и у фонда Ласситер. Я не смогла бы выбрать что-то одно.
– А если бы пришлось?
Сосредоточившись на извилистой дороге, Аман-да перебирала в голове достойные направления.
– Я бы хотела дать надежду бездомным детям, поскольку сама какое-то время воспитывалась в приемных семьях.
Они сделали еще один резкий поворот.
– С семьей последней мне очень повезло.
– Та, что с пекарней?
Ах! Запах свежеиспеченного хлеба и оладий с корицей и яблоками по утрам. Божественно.
– Тот дом стал первым и единственным местом, где я наконец почувствовала себя действительно безопасно. Я любила его. Такое прекрасное, теплое, живительное чувство. Мне было одиннадцать, возраст, когда ребенок начинает созревать, меняться, задавать вопросы, сомневаться, снова спрашивать. Но у моих родителей, казалось, были ответы на все.
– И как им это удавалось?
– Терпение и доброта. Они всегда оставались открыты к общению. Разговаривали, но в основном слушали.
– Что и возвращает нас к "Знаешь ли ты?".
Она улыбнулась. Точно.
– Знаешь ли ты, что фонд помогает клиническим испытаниям слуховых имплантатов для детей?
– Кажется, ты души в них не чаешь.
– Все мы когда-то были детьми.
Он не ответил, и она взглянула на него. Он изучал океан. Жилка на шее часто билась. Заставляла ли она его действительно задуматься, или же ему просто скучно? Конечно, она старалась не думать так, полная решимости и сильная духом. А как еще она бы смогла справиться с собой этим утром, увидев его почти обнаженным.
– У меня есть кое-что для тебя, – вдруг сообщил он.
– Что?
– Факт, которого ты не знала.
– Валяй.
– Знаешь ли ты, что когда-то давно я почти женился?
От неожиданности Аманда чуть не выпустила руль. Собравшись, сосредоточила все внимание на дороге и прерывисто вздохнула.
– Черт, Джек, не бросайся такими фразами, пока я веду.
Репутация Джека Рида в качестве корпоративного рейдера возникла из-за его исключительных авантюрных сделок. Он находился в постоянном поиске, между проектами не отказывая себе в коротких бурных романах.
Нет, серьезно, брак, создание семьи?
– И что случилось? – Аманда ухмыльнулась. – Она разбила тебе сердце?
– В некотором смысле. Она умерла.
Автомобиль свернул на обочину, под шинами зашуршал гравий. Это что, плохая шутка? Учитывая то, как плотно сжаты его губы, ответ был отрицательный.
– Джек, прости.
– Это было давно. Целую жизнь назад. – Он нахмурился. – Ты в порядке?
– Просто я не ожидала.
Он опустил глаза на побелевшие костяшки ее пальцев, сжимающих руль.
– Хочешь, я поведу?
– Было бы неплохо. – Ему это может даже понравиться. – Вот только сцепление проскальзывает немного. Руль расшатался. Словом, темпераментный он у меня.
– Зато душевный.
В точку.
– Тем не менее стоит того.
Обернувшись, Аманда поймала на себе задумчивый взгляд Джека.
– Мне тоже так показалось.
Она припарковалась напротив одноэтажного здания из красного кирпича. С зарешеченными, круглыми арочными окнами, оно представляло собой нечто среднее между государственным жильем прошлого века и городским староанглийским храмом.
Остаток пути они говорили все больше о благотворительности, в том числе о том, что Грегори оставил немало денег фонду. После этого разговор плавно перешел к недавнему торжественному открытию "Ласситер гриль" в Шайенне. Джек присутствовал на открытии вместе Анжеликой, которая к тому времени уже не очень хорошо ладила с семьей. Он упомянул, что был приглашен на свадьбу Дилана и Дженны Монтгомери, закрытое семейное мероприятие.
Аманда предвкушала предстоящую свадьбу Фи-оны Синклер и Чарльза Ласситера. Джек сомневался, пригласят ли его и на этот праздник.
Они с Амандой подошли к дому. Джек перестал думать о делах, сосредоточившись на аккуратной радуге, которой был украшен вход в здание. Почесал подбородок.
– Мы здесь, часом, не для того, чтобы прослушать проповедь?
Аманда распустила волосы.
– Мы здесь, чтобы проверить твою наблюдательность.
Ему понадобится определить оттенок золота, которым отливают ее шелковистые волосы на солнце? Или то, как каждый ее жест и выражение передают убеждения и ценности? Аманда верит в себя и свои силы.
И этим напоминает ему самого себя.
Ему не нужно ни перед кем отчитываться. И да, когда они играли в машине, он поддался эмоциям и поделился с ней чем-то личным. Если бы Кри-стал не умерла, они были бы женаты. Все сложилось бы по-другому.
Джек редко вспоминал о том периоде своей жизни, избегая, таким образом, неприятных ощущений, сомнений, воспоминаний.
– Как бы ты оценил собственные навыки наблюдателя?
– Я замечаю то, что мне нужно увидеть.
– То, что хочешь увидеть.
Он пробежал взглядом по ее губам.
– И это тоже.
Джек распахнул входную стеклянную дверь, и они подошли к стойке. С одной стороны ее украшала ваза с бархатцами, на другой красовался снимок в рамке с надписью: "Лучший работник месяца Брайтсайда". Аманда обратилась к секретарю:
– Привет, Карла. Не возражаешь, если я покажу моему гостю, как у нас здесь все устроено?
У женщины поистине волшебная улыбка, которая заставляла любого улыбнуться в ответ.
– Аманда, ты знаешь, что мы всегда тебе здесь рады. В любое время.