Подобно Д.Ф. Ойстраху Л.Б. Коган сумел сочетать масштабную исполнительскую и педагогическую деятельность. Среди его учеников – В. Муллова, И. Калер, М. Яшвили, А. Корсаков, С.Кравченко, И. Медведева. Многое сделал Л.Б. Коган для развития японской скрипичной школы, воспитав таких мастеров, как Е. Сато и М. Фудзикава.
В построении принципов и методов своей педагогической работы Л.Б. Коган шел несколько иным путем, чем Д.Ф. Ойстрах. В.Ю. Григорьев отмечал: "Л.Б. Коган считал, что важнейшая задача педагога – передать ученику не столько наиболее эффективный метод овладения профессиональным мастерством, сколько само предельно органичное ощущение инструмента, музыки, умение выразить свои мысли и ощущения, создать систему "скрипка – артист – музыка", достигнуть оптимального эстрадного состояния. Именно такой подход, по его мнению, дает возможность развить инициативу и самостоятельность ученика. Именно поэтому он избегал, в противоположность Д.Ф. Ойстраху, непосредственного показа в классе, дабы исключить возможность подражания ему" [23. С. 748]. Иначе говоря, Л.Б. Коган нашел свой метод реализации скрытого потенциала ученика путем развития его личности.
Профессиональная требовательность сочеталась у Л.Б. Когана с человеческой мягкостью, бережным отношением к молодому музыканту. "В нем своеобразно сосуществовали мягкость, тактичность и непримиримость в отношении принципиальных музыкальных понятий, – вспоминал его ученик, выдающийся скрипач А. Корсаков [28. С. 117].
Своеобразным было отношение Л.Б. Когана к учебному репертуару скрипача, в котором традиционно большое место занимают виртуозные произведения не самого высокого художественного уровня. Многие музыканты избегают включать их в репертуар учеников. Л.Б. Коган мыслил иначе.
С. Кравченко писал: "Вспоминаю, что как-то в классе один из студентов высказался, что не хочет играть Концерт Шпора, а хочет играть Концерт Бетховена, что музыка Шпора "второго сорта", да и Вьетана тоже. Леонид Борисович спокойно выслушал его и сказал, что считает первостепенной задачей воспитание в классе у ученика хорошего вкуса. И как ни странно, музыка так называемого второго сорта, как лакмусовая бумажка, проявляет все порочные вкусовые стороны скрипача и провоцирует его куда в большей степени, чем Бетховен. "Хорошую музыку труднее испортить, но и труднее на ней учиться"" [Там же. С. 121].
Л.Б. Коган в педагогической работе, как и в своей исполнительской деятельности, был совершенно чужд какого-либо схематизма, следования установившимся раз и навсегда нормативам. Он любил цитировать высказывание своего учителя А. И. Ямпольского о том, что в обучении игре на скрипке есть только два незыблемых положения: это то, что скрипку следует держать в левой руке, а смычок – в правой [Там же. С. 184]. Он полагал, что и ученик, и зрелый артист должны целенаправленно менять со временем систему поддержания и развития мастерства, а не эксплуатировать все время одни и те же приемы, эффективность которых со временем убывает [23]. Такая нестандартность поисков в сочетании с индивидуальным подходом к каждому ученику давала неординарные результаты.
Из других выдающихся отечественных скрипичных педагогов ХХ столетия необходимо назвать прежде всего Л.М. Цейтлина, К.Г. Мостраса и Ю.И. Янкелевича.
Л.М. Цейтлин (1881–1952), ученик Л.С. Ауэра, известен и как крупный солирующий скрипач, и как участник ансамблей, и как создатель и руководитель "Персимфанса" ("Первый симфонический ансамбль" без дирижера). С 1920 г. он преподавал в Московской консерватории и воспитал таких музыкантов, как А. К.Габриэлян, А. Н.Горохов, М.Л. Затуловский, Б.С. Фишман, С.И. Фурер, М.С. Блок. Занимались у него также Б.Э. Гольдштейн и Г.С. Баринова, консультировался Д.Ф. Ойстрах.
К.Г. Мострас (1886 –1965), ученик Б.О. Сибора, известен как выдающийся педагог-методист. Ему принадлежит множество работ по скрипичной методике, где обобщен опыт профессоров Московской консерватории в соединении с опытом немецкой скрипичной школы начала ХХ в. Им издано шесть книг, а также множество сборников педагогической литературы, скрипичные пьесы и обработки. Среди учеников К.Г. Мостраса – М.Л. Яшвили, М.С. Козолупова. М.Н. Тэриан, А. Г. Григорян, Б.Е. Кузнецов, К.К. Родионов, а также выдающийся американский скрипач И. Галамян.
Крупный вклад в развитие скрипичного искусства и педагогики внес Ю.И. Янкелевич (1909 – 1973). Им было воспитано около 200 скрипачей, в том числе ведущие артисты конца ХХ в. – В. Третьяков, В. Спиваков, Н. Школьникова, И. Бочкова, Г. Жислин, Л. Амбарцумян, Т. Гринденко, М. Копельман, Л. Маркиз, А. Марков, Д. Ситковецкий.
В целом достижения русско-советской скрипичной школы находятся на самом высоком уровне. "То, что мы именуем русско-советской скрипичной школой, – не приблизительные, громкие слова или зыбкие определения, – писал Л.Б. Коган. – Это точная, детально продуманная и всеобъемлющая система, чья эффективность сверхубедительно подтверждена практикой последних десятилетий.
Если сформулировать кратко, это техническое совершенство, глубокое проникновение в замысел автора и индивидуальное его раскрытие… за каждым из данных трех положений – труд, мысль, талант не одного поколения музыкантов, артистов и педагогов" [28. С. 210].
Говоря о среднем уровне мастерства советских скрипачей, Л.Б. Коган отмечал: "Наша вооруженность ныне столь велика, что позволяет из студента со скромными, чисто профессиональными данными вырастить и лауреата, и даже концертирующего скрипача. Делается все возможное и, казалось бы, невозможное для того, чтобы в итоге публика не замечала природной "недостаточности" исполнителя (от специалиста ее, конечно, не скроешь)" [Там же].
В этом высказывании Л.Б. Когана обращает на себя внимание фраза "и лауреата, и даже концертирующего скрипача". В мировой музыкальной практике эти понятия равнозначны, но Л.Б. Коган разделяет их, отводя концертирующему скрипачу значительно более высокую ступень, нежели просто лауреату. Это служит свидетельством одной из проблем современной скрипичной педагогики – чрезмерного обилия лауреатов. В.Ю. Григорьев, анализируя негативные процессы в области отечественного скрипичного исполнительства и педагогики, первым называет "экстенсивность пути формирования исполнительских кадров, выдвижение их на эстраду исключительно через многочисленные конкурсы, весьма неравнозначные по своему уровню, но одинаково провоцирующие на определенный – "конкурсный" – стиль игры, далеко не всегда совместимый с одаренностью будущего артиста и задачами самого музыкального искусства в целом" [23. С. 755].
В качестве других недостатков В.Ю. Григорьев отмечает увлечение формированием "вундеркиндов", то есть искусственную стимуляцию развития детского таланта путем "натаскивания", что приводит к временным успехам, но и к неизбежной дальнейшей задержке развития, к снижению художественных критериев оценки игры музыкантов; явное сокращение доли современных сочинений в скрипичном репертуаре; массовую эмиграцию российских скрипачей, что ведет к обескровливанию отечественных традиций [Там же].
Но несмотря на существовавшие проблемы, ни одна страна в ХХ в. не дала такого блестящего созвездия скрипачей и столь устойчивых исполнительских и педагогических традиций в этой области, как Россия.
Альт до ХХ в. считался лишь оркестровым и ансамблевым инструментом. Стать сольным концертным инструментом альту не позволяли ограниченность репертуара, недостаточное количество хороших инструментов, отсутствие альтовых классов в консерваториях, а впоследствии – практика перевода на альт "неудавшихся" скрипачей [Там же].
Только в начале ХХ в. стали появляться музыканты, для которых альт был не только участником камерного ансамбля, но и солирующим инструментом. Первым среди таких музыкантов необходимо назвать В. Бакалейникова (1885–1953), получившего известность не только как участник многих прославленных квартетов (Московский квартет, Мекленбургский квартет, Квартет МХАТа), но и как солист, автор ряда альтовых сочинений и обработок, а также педагог. Бакалейников с 1914 г. вел класс альта в Московской консерватории, где его учеником был В.В. Борисовский. Позже он преподавал в США, где у него учился известный впоследствии американский дирижер Л.Маазель.
Ученик Бакалейникова В.В. Борисовский (1900 – 1972) на протяжении нескольких десятилетий возглавлял альтовое искусство в нашей стране. Он много выступал и как солист, и как участник ансамблей. С 1923 по 1966 гг. В.В. Борисовский был неизменным альтистом Квартета имени Бетховена – лучшего российского квартета середины ХХ в. Он также выступал в ансамбле с крупнейшими музыкантами – К.Н. Игумновым, А. Б. Гольденвейзером, Е.А. БекманЩербиной, Л.Н. Обориным.
На протяжении почти пятидесяти лет В.В. Борисовский вел класс альта в Московской консерватории, по праву считаясь основателем русской альтовой школы. Он стал инициатором возвращения альтистов к полноценным инструментам (отказа от так называемых "недомерков") и создания многих замечательных альтов; им сформулированы специфические постановочные, звуковые, штриховые, аппликатурные и прочие особенности игры на альте, отличные от скрипичных [25]. Среди учеников В.В. Борисовского – Ф. Дружинин, Д. Шебалин, Е. Страхов, Р. Баршай, М. Богуславский, Ю. Башмет.
Одним из крупнейших музыкантов, воспитанных В.В. Борисовским и продолживших его исполнительские и педагогические традиции, является Ф.С. Дружинин (р.1932). Он выступал в ансамбле с известнейшими музыкантами (в том числе с М.В. Юдиной), с 1964 г. является участником Квартета имени Бетховена. Особое место в его творчестве занимает первое исполнение посвященной ему альтовой сонаты Д. Шостаковича (1975) – шедевра, ставшего завещанием великого композитора. К этому времени альт уже прочно занимает место на сцене как солирующий инструмент, в чем несомненна заслуга названных музыкантов-альтистов, а также крупнейших композиторов ХХ в., создававших произведения для альта, в первую очередь Д. Шостаковича и А. Шнитке. В репертуаре Ф.С. Дружинина – практически все произведения, написанные для альта; кроме того, он является композитором, создавшим ряд альтовых и других сочинений.
Среди учеников Ф.С. Дружинина особое место занимает Ю.А. Башмет (р. 1953), являющийся лидером современного альтового исполнительства. Став лауреатом нескольких международных конкурсов альтистов, Ю. Башмет начал концертную деятельность небывало широкого для альтиста масштаба, поставив альт на равную высоту со скрипкой. Он выступает в ансамблях с такими музыкантами, как М. Ростропович, Г. Кремер, В. Третьяков, А. Любимов, Н. Гутман. Особое место в творчестве Ю. Башмета занимали его неоднократные совместные выступления с С. Рихтером. Ю. Башмет являлся непременным участником рихтеровских фестивалей в Туре (Франция) и "Декабрьских вечеров" в Москве. Эти выступления вошли в золотой фонд музыкального искусства ХХ столетия.
Вот как оценивает роль Ю. Башмета в альтовом искусстве Т.Н. Грум-Гржимайло: "По существу, Ю. Баш-мет превратил альт в солирующий инструмент, равный по художественным возможностям его блистательным собратьям – скрипке и виолончели. И тем самым как бы последовал примеру Мстислава Ростроповича, совершившего реформу виолончельного искусства в ХХ веке. Подобно Ростроповичу 50– 60-х годов, Башмет "загипнотизировал" своей артистической личностью воображение композиторов 80– 90-х. Под обаянием его таланта был создан интереснейший новый репертуар для альта. Свои произведения, по преимуществу концертно-симфонических жанров, посвятили Юрию Башмету такие известные современные композиторы, как Шнитке, Денисов, Канчели, Эшпай, Головин, Баркаускас, Такемицу, Александр Чайковский…" [25. С. 126]. С появлением этого музыканта альт прочно занимает место солирующего инструмента, а российская альтовая школа становится ведущей в мире.
В российской виолончельной педагогике ХХ в. виднейшее место принадлежит ученику А. В. Вержбиловича С.М. Козолупову (1884 – 1961), в течение пятидесяти лет возглавлявшему отечественную виолончельную школу.
После окончания Петербургской консерватории С. Козолупов вел широкую концертную деятельность как солист, участник оркестров и ансамблей. Он преподавал в Киевской и Саратовской консерваториях, а с 1922 г. и до конца жизни возглавлял кафедру виолончели и контрабаса в Московской консерватории. С. Козолупов воспитал целую плеяду блестящих виолончелистов, среди которых – М. Ростропович, Г. Козолупова, С. Кнушевицкий, В. Берлинский, В. Фейгин, Н. Шаховская. Среди его учеников также ряд известных контрабасистов (А. Астахов, В. Зинович, В. Хоменко).
В работе с одаренными учениками С.М. Козолупов считал своей задачей полностью раскрыть возможности каждого. С этой целью он вел работу над широким кругом произведений, включающим практически все классическое наследие, а также современный репертуар.
Большое внимание уделялось развитию техники в широком смысле слова. Как писал ученик С. Козолупова Л. Гинзбург, в школе Козолупова "виртуозная техника проявлялась в поразительной легкости и непринужденности смычка, в мастерски развитых штрихах… Культуре широкого, насыщенного и в то же время выразительного звучания, столь свойственного русскому музыкальному исполнительству в целом, школой Козолупова всегда уделялось особое внимание…" (цит. по: [55. С. 35]). Исполнительские и педагогические традиции С.М. Козолупова продолжил замечательный русский виолончелист С.Н. Кнушевицкий (1908 –1963). С 1933 г., когда он завоевал Первую премию на I Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей, С. Кнушевицкий начал широкомасштабную концертную деятельность. Ему посвящены многие сочинения выдающихся советских композиторов (концерты А. Хачатуряна, Н. Мясковского, С. Василенко и др.). В 1940 г. возникли два замечательных ансамбля с участием С. Кнушевицкого: трио Оборин – Ойстрах – Кнушевицкий и сонатный ансамбль Оборин – Кнушевицкий. Оба ансамбля справедливо считались одними из лучших в мире.
На протяжении более 20 лет С. Кнушевицкий преподавал в Московской консерватории, заведовал кафедрой виолончели и контрабаса. Особое внимание он уделял развитию индивидуальных качеств ученика. Среди множества его выпускников известные виолончелисты М. Хомицер, Е. Альтман и др.
Целую эпоху не только в виолончельном исполнительстве и педагогике, но и во всей культуре ХХ века составляет Мстислав Леопольдович Ростропович (р. 1927). Так получилось, что один из ярчайших музыкантов столетия, выдающийся дирижер и общественный деятель основной своей музыкальной специальностью избрал виолончель. Наряду с другими великими виолончелистами – в первую очередь П. Казальсом – М. Ростропович завоевал для виолончели то почетное место в ряду солирующих инструментов, которое по праву принадлежит ей сейчас. Важную роль в этом сыграло то, что крупнейшие композиторы ХХ в. – С. Прокофьев, Д. Шостакович, Р. Глиэр, Б. Бриттен, покоренные талантом М. Ростроповича, – специально для него создавали свои произведения для виолончели, тем самым значительно обогатив виолончельный репертуар. Невозможно в кратком очерке описать личность и деятельность М. Ростроповича, который объездил весь мир, концертируя как виолончелист, дирижер, пианист (в ансамбле с Г. Вишневской); который играл практически со всеми великими музыкантами столетия (среди них – Э. Гилельс, С. Рихтер, Д. Ойстрах, Л. Коган, а также крупнейшие зарубежные дирижеры, скрипачи и пианисты); который стоит за пультом многих прославленных оркестров; дает мастер-классы во многих странах мира.
Его регулярная педагогическая деятельность началась в Московской консерватории в 1948 г. (если не считать преподавания подростком в Оренбургском музыкальном училище в годы войны). Но и в 1948 г. М. Ростропович стал самым молодым преподавателем Московской консерватории. Педагогика увлекала выдающегося исполнителя тем, что позволяла расширить круг общения, воспитывать молодых виолончелистов, а значит – продолжать жизнь любимого инструмента.
В преподавании Ростропович был так же далек от каких-либо штампов, как и в искусстве, и в жизни. Так, он обращал больше внимание на духовный облик учеников, чем на их чисто музыкальные данные. "Не очень ясно представляю себе, что считать музыкальными способностями или задатками. Важны не только чисто музыкальные задатки. Важны задатки волевые", – говорил он [55. С. 164]. В классе Ростроповича нередко случалось так, что ярких результатов достигали скромные на первый взгляд ученики: такова была сила воздействия его личности. "В воздействии его повседневных занятий велика была роль общей атмосферы, лишенной сухой ремесленности, внешнего нажима, подавления, диктата, то есть всех признаков авторитарной педагогики, – писала С.М. Хентова. – Педагог сближался с учениками как с коллегами, соратниками, друзьями, добивался полного раскрепощения и самоотдачи" [55. С. 164]. По мнению С.М. Хентовой, истоки такого отношения к ученикам можно было усмотреть в педагогической манере Леопольда Витольдовича Ростроповича – талантливого виолончелиста и педагога, отца и первого учителя М. Ростроповича.
Большое влияние на педагогические методы М. Ростроповича оказали посещения уроков Г.Г. Нейгауза. Впоследствии М. Ростропович вспоминал: "Один завет важен: не стараться быть этаким серьезным, строгим, обстоятельным, суховатым, все знающим профессором. Вспоминаю Нейгауза. Он был в классе прост, человечен, шумлив, непосредствен. Отнюдь не ментор" [Там же. С. 165]. Подобно Г.Г. Нейгаузу, М.Л. Ростропович делает свои занятия открытыми, вовлекая всех присутствующих в творческий процесс.
Одной из особенностей педагогики Ростроповича является его осторожное отношение к показу. Ростропович избегает прямого показа, который позволил бы одаренному ученику скопировать интерпретацию, а у слабого мог вызвать полное неверие в свои силы. В этом Ростропович близок к Н. Рубинштейну, который показывал ученикам фрагменты произведений, но каждому играл по-разному, приспосабливаясь к манере и возможностям данного ученика. Ростропович в этом смысле идет дальше: его виолончель практически не звучит на уроках [55]. Он часто показывает на фортепиано или аккомпанирует на фортепиано своим ученикам. Использует он и дирижерский метод показа: с помощью жеста, голоса, ассоциаций.
Важный момент в педагогике Ростроповича – воспитание умения держать себя на эстраде, преодолевать неизбежное у всех музыкантов эстрадное волнение. Эстрадное выступление бывало не только целью, но и средством "лечения" трудного ученика. "Эстрада – учитель, – говорил Ростропович. – Она все выясняет. Когда я в тупике, не понимаю ученика или он меня не понимает, обычно "закидываю" его множеством сочинений. Еще, еще. На эстраду, на эстраду. В такой эстрадной "мясорубке" учебных выступлений педагогическая "муть" сразу оседает. Потом переношу в класс спокойную работу" [55. С. 169].