Глава двадцать вторая
Превозмогая усталость, Оленька побрела по пустынной дороге, хорошо еще, что она надела старые тапки хозяйки. На девушку накатила такая апатия, что ни в одном ужастике не описать… Куда идти? Что делать? Ни кулона отцовского нет, последнего шанса уехать в Москву, ни Волка, ни надежды, ни веры, ни любви. Все постыло. И никому в этом мире нет дела до ее жизни. А ведь все думают, что она на Мальдивах – романы крутит и в море барахтается. Тьфу.
Целый час шла она по безлюдной дороге под жарким солнцем и наконец добрела до леса, а от него до "Светлого пути" быстрым шагом еще десять-пятнадцать. Села Красная Шапочка на опушке передохнуть и увидела, как за деревьями мечется из стороны в сторону что-то белое. Заяц! При других обстоятельствах она бы не прониклась к нему сочувствием, а тут сентиментальность взяла верх. Все потому, что девушка тоже чувствовала себя вот таким загнанным зайцем. Не медля ни секунды, она кинулась на защиту ушастого, едва не угодив под выстрел.
Заяц был спасен, зато сама Оленька поскользнулась и рухнула едва ли не под ноги охотнику. Это был стильно одетый мужчина, типичный щекастый Бурундук, с ружьем в руках.
– О, какая прелесть! Хоть какая-то жертва! – рассмеялся Бурундук, протягивая ей руку помощи.
– Как вы посмели покуситься на ни в чем неповинное животное? – накинулась на мужчину с упреком Красная Шапочка.
– О, красавица! Так это мое развлечение… Мне нравится чувствовать себя властелином чьей-то судьбы! А что же ты одна по лесу бродишь? Не боишься разбойников или серых волков? – Похоже, Бурундук был в восторге от себя, от собственных шуток, от своей обеспеченной жизни, которую демонстрировали весь его ухоженный облик, костюм охотника и инкрустированное серебром ружье. Прическа выдавала его видовую принадлежность – серая полоса волос посередине седого ежика.
Оленьке было немного страшно, только не хватало показать это постороннему.
– Никого я не боюсь. И вообще, прочь с дороги… – надула она губки.
– О, какой тон, какие глазки, какие речи… просто сказки! Всю жизнь мечтал встретить такую красивую и смелую девушку. Похоже, нам по пути… – Бурундук подхватил ее под руку, но Красная Шапочка ущипнула мужчину за бок и сумела-таки вырваться.
– О, да ты сама страсть!
Оттолкнув Бурундука, девушка побежала по тропинке к дому Натальи Сергеевны.
– Заигрываешь со мной? – неслось ей вслед. – Ну, ничего! Я всех в этой деревне знаю! Найду тебя! – кричал ей охотник.
Похоже, иногда в лесу встречается что-то похуже серых волков.
* * *
– Чего ты, дуреха, пешком пошла, "Скорую" не уговорила?.. А если бы встретила кого на пути?! Где бы мы тебя искали? – запричитала Наталья Сергеевна.
Она стояла у плиты и помешивала яблочное варенье.
Внезапно в калитку постучали. Наталья Сергеевна выглянула в окно и тут же сменила пластинку:
– Бог ты мой! Кто к нам пожаловал! Сам Бурундук, Иван Анатольевич! Собственной персоной! Он ведь богатый, завидный жених. Будь я поумнее, вышла бы за него замуж и не знала бы проблем с деньгами! – пояснила она вполголоса Красной Шапочке. – А ты пока организуй чаек. Только настоящий, черный.
– Я этого типа сегодня уже видела, – с опаской взглянула в окно Красная Шапочка и достала с полки коробку с чаем. – Он на зайца охотился.
– Зайцы – они вкусные! – Наталья Сергеевна поправила волосы и сняла передник, надетый на платье. – Иван Анатольевич! – крикнула хозяйка, выбежав на крыльцо. – Проходите, будьте гостем!
Тяжело топая, в дом вошел давешний охотник, только сейчас он был без ружья, с пакетом и букетиками.
– О, это вам… – Бурундук протянул Красной Шапочке и Наталье Сергеевне по букету полевых цветов.
– Иван Анатольевич, присаживайтесь. Чувствуйте себя как дома… – суетилась хозяйка, ставя на стол блюдца с вареньем и медом.
– О, не стоит… Я не голоден. У меня иная цель визита…
Красную Шапочку бесило в мужчине все – начиная с едкого парфюма и заканчивая привычкой начинать все фразы с буквы "О".
– И какая же, позвольте узнать? – проворчала Оленька.
– Сегодня состоится сельский бал в честь Медового Спаса, и вы, о моя красавица, будете его королевой! – торжественно произнес Бурундук.
– Боже! Анатольевич! Ой, простите, Иван Анатольевич! Какая новость! Какое счастье! Оленька! Неси фужеры! Будем отмечать! – Наталье Сергеевне от оказанной чести осталось только забраться на табуретку и пропеть гимн России.
Красная Шапочка ощутила себя Маргаритой, которой Воланд только что предложил принять участие в сатанинском мероприятии. Мурашки пробежали по коже. Однако за нее некому заступиться. Если ответить на предложение отказом, Наталья Сергеевна этого не переживет, а этот Анатольевич, похоже, серьезная шишка в селе "Светлый путь".
– Извините, но вынуждена вас расстроить. Я себя плохо чувствую и никак не смогу быть ни королевой, ни просто участницей бала, – попыталась сопротивляться девушка.
– Оля, брось чепуху пороть! Сейчас напоим тебя травками, и к вечеру будешь как новенькая! – сверкнула улыбкой хозяйка.
– Где-то я уже это слышала, – пробормотала Красная Шапочка.
– Иван Анатольевич, мы отлучимся на минутку… – Заведя Красную Шапочку в ее закуток, Наталья Сергеевна настойчиво заговорила: – Ты в своем уме? Это же сам Иван Анатольевич! У него знаешь сколько пчел! 18 пасек по стране!
– И что? – стала спорить Красная Шапочка. – Я мед не люблю! У меня на него аллергия!
– Давай займемся геометрией… – все сильнее сердилась хозяйка.
– Чем-чем? Наталья Сергеевна, мы с тобой, похоже, на разных языках говорим.
– Итак, подсчитаем… – не слушала Оленьку женщина. – Цена на мед 400, а то и все 600 рублей за литр. А восемнадцать пасек – это больше тонны меда. Получается, что в год он зарабатывает не меньше десяти миллионов! Прикинь?
Оленька прикинула и пришла в себя. В ней заговорила прежняя расчетливая Красная Шапочка, желающая испить жизнь до дна, причем не из стакана, а из хрустального фужера. Не дослушав хозяйку, она вышла на кухню и заговорила ангельским голоском:
– Не желаете отведать самое вкусное во всей деревне яблочное варенье?
Бурундук расплылся в улыбке:
– О, покорнейше благодарю. Как-нибудь в другой раз. Ведь мы с вами не прощаемся! Я заеду за вами вечером, часиков в шесть… Кстати! Чуть не забыл! – Бурундук протянул девушке большой пакет. – Это вам. Надеюсь, подойдет и по цвету, и по размеру.
"Боже мой, как предсказуемо… Как банально!" – подумала Красная Шапочка, но сказала другое:
– О, Иван Анатольевич, какая прелесть! Как неожиданно! Ну зачем же вы тратились?
– О, что вы? Ваша красота – бесценна! – Бурундук, одержав, как ему казалось, очередную победу, гордо чеканя шаг, покинул дом.
– Вот так удача! Шапочка! Наконец-то ты судьбу свою встретила! Ну же, открывай подарок! Примерь! – Хозяйка, не сдерживая радостные эмоции, теребила пакет.
Весь сюрприз должен был состоять только в названии люксовской марки вечернего платья. Ну еще, возможно, в степени его откровенности.
Шапочка достала из пакета коробку и откинула крышку. Внутри лежал русский сарафан с кокошником. Сделаны они были так, что выглядели прилично только метров с десяти, со сцены. Сатин недорогой, вышивка топорная. Кокошник картонный, с приклеенными пластмассовыми бусинами.
– Никогда! Только через мой труп… – Девушка отставила коробку на стул. – Если хотите, Наталья Сергеевна, сами надевайте это убожество и идите в таком виде на бал! Мое платье из занавески и то в тысячу лучше этого… Даже слово приличное не могу подобрать!
– Дуреха! Ничего ты не понимаешь! Это же событие года для целой деревни! Королева бала должна олицетворять собой русскую красавицу, а не заморскую пигалицу. Примерь! Пойми, это твой шанс! Хотя бы ради меня! Я тоже хочу на бал, а меня без тебя не пригласили!
– Ладно, примерю…
К вечеру Оленька была при параде, в сарафане и кокошнике.
Бурундук обещание не нарушил – заехал ровно в шесть с букетом подвядших ромашек. Сказать, что Шапочке было жутко дискомфортно, – значит, приукрасить правду. Она чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Особенно девушку не устраивал ее спутник. Щекастый Бурундук выглядел деревенским обывателем, впервые в жизни напялившим приличный костюм.
Они подъехали к дому Сельсовета. Иван Анатольевич первым вышел из машины, открыл Оленьке дверцу со словами: "Прошу вас, сударыня, вот моя рука. Сердце идет в комплекте".
Шапочка вспомнила продюсера. Он хотя бы выглядел умным и богатым, а этот… Бурундук он и есть бурундук.
Они вошли в актовый зал. Зазвучал вальс. Пары закружились в танце, а у Шапочки закружилась голова. Все гости были одеты в русские костюмы, и действо походило на кинопостановку.
– Клевый прикид! Прям идея для ролевых игр! А вы что… вместе? А как же Серый? – заверещала Аленушка, на которой красовался сарафан выпуска прошлого века.
– Откуда? – не сдержала любопытства Красная Шапочка. – Откуда у тебя и у других сарафаны?
– Это долгая история. У нас когда-то был фольклорный ансамбль, но потом закончились деньги, и солистки разбежались.
К Аленушке подошел ее Иванушка. Он нагло подмигнул Ольге, а потом неуклюже стал топтаться около жены, типа в танце.
– Прошу… – Бурундук встал на колено и протянул Красной Шапочке пухлую руку.
Оленька приняла приглашение на танец. Со всех сторон стали щелкать затворы фотокамер и сверкать вспышки…
– Ну вот ты и моя, красавица! – прокричал ей в ухо Бурундук.
Тут Шапочка, не дожидаясь финального аккорда, сорвала с себя картонный кокошник и опрометью бросилась бежать от позора. Бурундук только и сумел раскинуть руки и произнести долгое протяжное "О-о". Зато перед ним встала Наталья Сергеевна и настойчиво потащила танцевать вальс.
Весь вечер Красная Шапочка просидела дома перед телевизором, а утром, уложив в корзину банку варенья, вареные яйца, огурцы и бутерброды с деревенской колбасой, отправилась в больницу.
При подходе к зданию девушка услышала дикий вопль, в котором распознала знакомый голос:
– Пустите! На помощь! Кто-нибудь!
Оленька бросилась бежать со всех ног. В окне она увидела, как Яша держит Волка за лапы, а врачиха вкалывает несчастному укол.
– Слава богу! Пришли! Ему стало лучше! Он всех довел до белого каления! Забирайте, пока мы его в психушку не сдали! – встретил ее у дверей палаты Яша.
Вслед за шофером в коридор вылетела врачиха и, не заметив девушку, набросилась на Яшу: "Да как ты мог! Я же тебя любила!"
Тут Оленька без разрешения прошмыгнула в палату. На Волка страшно было смотреть: впалые бока, ободранная шерсть, потухший взгляд. Он лежал на кровати и дрожал, сжимая в руках газету.
– Волк! Я тебе вкусненького принесла! И еще у меня для тебя есть хорошая новость! Врач сказала, что тебе лучше и что скоро тебя выпишут. Ты рад?..
– Очень, – пробурчал Серый. – Поставь корзину и уходи. Не хочу тебя видеть.
– Я тебя чем-то обидела? В чем дело? Или у тебя побочные действия от лекарств?
Волк не ответил, только швырнул в нее газету. Шапка развернула ее и… уронила корзинку на кровать Волка. На первой полосе была напечатана фотография Оленьки в кокошнике. Но это не страшно! Она танцевала в обнимку с Бурундуком! Но и это не так страшно! Над фотографией красовался заголовок: "Самый известный пасечник Иван Анатольевич Бурундуков выбрал невесту!"
А уж когда Шапка прочитала статью, в которой журналист называл ее очередной звездулькой, которая не учила в школе географию и не знает, что Мальдивы находятся чуть дальше села "Светлый путь", и набивает себе цену, указывая модный адрес своего "отдыха", у нее заструились по щекам слезы.
– Волк, я действительно не виновата. Я не хотела идти на этот бал, но Наталья Сергеевна настояла на том, чтобы…
– И танцевать тебя с ним Наталья заставила? И замуж за него выходить?
– Да никуда я не выхожу! – Красная Шапочка вытерла слезы и стала успокаиваться. – Ты что, ревнуешь?
– С чего бы это? – Выбрав из корзинки бутерброд, Волк быстро его съел. – Нет… Нисколько. Это твоя личная жизнь, просто… просто… он тебе не пара! Вот.
– Почему? Красивый, статный, богатый, – начала насмехаться Красная Шапочка и переставила банку с вареньем на стол.
– Если бы ты ему была важна, в заголовке он указал бы твое имя, а не свое…
– Ну… это же журналист пишет, а не Бурундук…
– Ага. И интервью журналист с фонаря достал, да?
Шапочка закусила губу.
– Не хочу объяснять очевидных вещей. Пойду спрошу, когда тебя выпишут.
– Рано еще! – влетела в палату врачиха. – У тебя, Волк анализы плохие. А ты, девушка, топай домой, потом будете женихаться.
– Безобразие, – возмущалась по дороге домой Внутренняя Богиня. – Мы ему объяснения в симпатиях, а он жует огурец.
– Да, как-то некрасиво получилось, – согласился Разумей.
– А я тоже хочу огурец, – добавила Девочка-девочка.
Глава двадцать третья
В калитку громко постучали.
– Жених твой явился! Будешь умницей – станешь миллионершей! Волк, конечно, красавец, но деньги гораздо красивее. – Наталья Сергеевна поспешила открыть калитку. – Боже, боже… какой ужас! – начала она оправдываться еще во дворе. – Не ожидала от нее такого! Да как же она смогла-то вас бросить?! Иван Анатольевич?! – запричитала хозяйка, заходя в дом.
– Ты зачем меня позоришь перед всей деревней? – Бурундук накинулся на Шапочку с обвинениями. – Я ей наряд купил! А она тут выставила меня посмешищем перед товарищами! Какая вошь укусила тебя за задницу? Да знаешь, что я с тобой сделаю? – Он замахнулся на Оленьку.
Не привыкшая к такому обращению, Красная Шапочка села на стул и прикрыла голову рукой.
– Так-так… Иван Анатольевич, попрошу сохранять дистанцию. Я не подошла вам как спутница жизни, а вы не подошли Оленьке, такова жизнь! – Наталья схватила Бурундука за руку и, как дипломированный каратист, вывернула ее за спину. – Просите прощения.
– И не подумаю! – завопил Бурундук. – Меня унизили! Оскорбили в лучших чувствах! Я на тебя, Наталья, налоговую инспекцию науськаю.
– Проси прощения! – Женщина крепче сжала руку.
– Ай-я-яй! Больно! Ладно, простите меня! Я больше не буду! Отпустите!
Наталья Сергеевна для профилактики продержала его с минуту в болезненном положении и отпустила.
Бурундук пулей вылетел из дома. Возле калитки он остановился, обернулся и что-то выкрикнул… Ветер растушевал его слова, но Счастью, сидевшему на заборе, видимо, не понравился скандальный тон – черный кот устрашающе выгнул спину и зашипел.
* * *
Прошло несколько дней. Бурундук больше не наведывался ни с предложением руки и сердца, ни с угрозами. Красная Шапочка, чтобы отвлечься от дурных мыслей и похудеть, ежеутренне пропалывала огород и прибирала в доме. Наталья Сергеевна любовалась помощницей:
– Солнышко мое, пойдем чайку попьем. Крепкий заварила, с малиной, как ты любишь…
Но Оленька в дом не пошла, а стояла и смотрела на дорогу.
– Надо бы Волка проведать…
– Конечно! И картошечки ему отварим, и помидорчиков с огурчиками положим. Там небось плохо кормят… Я смотрю, ты сама не своя… Скучаешь, что ли?
– Кто? Я? По кому? По Волку?! Да прям! – Красная Шапочка посмотрела на свои ладони в мозолях. – Но посылку нужно отправить… домашненького…
– Все ясно. Сама ответила на свой же вопрос. Ладно, пойдем на огород, собирать огурцы и помидоры.
* * *
В больнице радостной встречи не получилось. Войдя в палату, Красная Шапочка увидела расстроенного Волка, читающего газеты. Больше в больнице делать было нечего.
– Привет, Серый. – Оленька поставила корзинку на стол. – Принесла тебе пирожков…
– И горшочек маслица?.. Ну да… – Волк отложил газету и сел в кровати. – Вообще-то, я жду от тебя объяснений.
Шапочка вопросительно взглянула на Серова-Залесского:
– От меня? Объяснений? Тебя что, снова в жар бросило?
– Это тебя, Шапка, швыряет по жизни из стороны в сторону. То ты хорошая – в любви признаешься… Но стоило мне загреметь в больницу, как сразу же приняла предложение богатенького Бурундука и отправилась с ним на танцульки! Но меня не это волнует. Другое… Скажи честно, на какую дрянь ты променяла свой кулон? Неужто на этот наряд скомороха, в котором отплясывала на балу? Куда ты дела отцовский подарок?
Шапочка от души залепила Серову-Залесскому пощечину и, рыдая, бросилась бежать со всех ног из больницы.
Девушка проплакала весь день, и Наталья Сергеевна не утешала постоялицу, только посоветовала:
– А ты займись постирушкой. Домашний труд прекрасно отвлекает от тяжелых мыслей.
И Красная Шапочка пошла менять постельное белье.
Вечером вернулся Волк и принялся бродить по огороду с коробочкой в руках, то ли собирая на картошке колорадских жуков, то ли еще что-то.
– Уж не умом ли Володя тронулся?.. – забеспокоилась Наталья Сергеевна.
Они с Красной Шапочкой закатывали пятую банку помидоров.
– Навряд ли. – Оля активно крутила ручку закаточной машинки. – У него как раз с разумом все в порядке, а вот с сердцем, видать, проблемы…
Во время ужина Волк сел перед женщинами и вяло ковырялся в тарелке с пельменями. Прошло несколько длинных минут, прежде чем Владимир взял на себя ответственность за первое слово:
– Красная Шапочка, прости меня.
– Так, пойду я поищу своего кота, а вы тут без меня ругайтесь. – Наталья встала из-за стола и вышла из кухни.
– За что тебя простить? – все еще сердито уточнила девушка.
– За то, что наговорил лишнего. Действительно, не мое дело, на что ты променяла кулон и зачем пошла танцевать с этим… как его там? Бурундуком!
– Совсем-совсем не твое? – сделала удивленное лицо Оленька. – То есть ты хочешь сказать, что я тебе абсолютно безразлична?
– Ну, почему же? Просто я не должен требовать от тебя объяснений…
– Странно. Живем вместе. День, проведенный друг без друга, кажется ссылкой, и теперь ты заявляешь мне, что не твое это дело? Волк, ты бы лучше пораскинул мозгами и врубил разум на полную мощность. Ты думаешь, что пролежал в больнице семь дней за красивые глаза? А лекарства, а уколы и анализы? – Серов-Залесский недоуменно посмотрел на Шапку. – Да-да, милый мой, все верно. Если бы не мой кулон, ты бы уже общался со своим ангелом-хранителем, а не со мной…
– Шапочка?.. – Волк побледнел. – Так значит, ты своим, то есть отцовским кулоном оплатила мое лечение? – Шапочка ничего не ответила, сложила по-деловому руки и отвернулась. – Боже! Какой же я дурак! – Волк стукнул себя кулаком по голове.
– Постучи-постучи, вдруг кто ответит…
Волк подошел к Оленьке, встал на колени и преданно посмотрел в глаза:
– Прости меня, пожалуйста. Как же я с тобой расплачусь?
– Вовек не расплатишься, Серый. Вовек… Представляешь? – с улыбкой проговорила Оленька.
– Пойдем со мной. – Владимир взял Шапочку за руку и повел на улицу. – Закрой глаза. Так… аккуратно…
Они шли, и Красная Шапочка спотыкалась, но все равно не открывала глаз. Но вот они остановились.
– Можешь открывать! – разрешил Волк.