- Я его достала. Вот оно. Но учтите: если кого-нибудь из вас поймают с этим, карцер вам обеспечен.
- А он работает? - спросила Дженнифер, глядя на мобильный телефон, словно перед ней была чаша Святого Грааля.
- Еще как! - гордо сказала Шер. - Я уже звонила с него своему адвокату.
Она протянула телефон Дженнифер.
- Считай, что это подарок, - и давай помиримся.
- Господи, ты не представляешь, что это для нас значит! - воскликнула Дженнифер. - Это… Это просто замечательно!
- Ага. Но если они найдут его при обыске, это будет не так замечательно, - заметила Мовита. - И все равно здорово, Шер. - Она впервые за последние дни посмотрела подруге прямо в глаза. - Спасибо тебе. Я не хотела об этом говорить, потому что у тебя и так много волнений из-за слушания, и вообще, ты скоро выходишь. Но здесь могут произойти действительно ужасные вещи. И Дженнифер пытается этому помешать. Шер пожала плечами.
- Хуже, чем есть, может быть только испанская инквизиция. Если ты правоверный католик, инквизиторы тебе ничего не сделают.
- К сожалению, бывает кое-что и похуже. А здесь это касается всех.
И Мовита рассказала Шер все - и об отчете "ДРУ Интернэшнл", который она скопировала тайком от Хардинг, и о планах приватизации тюрьмы, и о новых порядках, которые собираются установить здесь будущие рабовладельцы. Это заняло довольно много времени, но Шер внимательно слушала, не перебивая и не задавая вопросов. Затем она покачала головой.
- Да, когда речь идет о мошенничестве, то богачей не переиграешь. И ведь все это законно! Знаете, если существует переселение душ, то в следующей жизни я хочу быть богатым белым мужиком с жирной задницей.
27
ДЖЕННИФЕР СПЕНСЕР
- Спенсер! - выкрикнула Маубри своим писклявым голоском. - Посетитель. Стивенсон, Вассало - посетители! Макиннери - адвокат!
Дженни встала, радуясь возможности отвлечься от своих мыслей. Она знала, что к ней пришел Ленни Бенсон, поэтому у нее не было повода особенно волноваться, но ей было интересно узнать, что он выяснил насчет "ДРУ Интернэшнл".
Пока Дженнифер шла к комнате для свиданий вместе с другими заключенными, она неожиданно почувствовала, что стала одной из них. Что она выглядит, как они, и пахнет, как они. Чем дольше она находилась в Дженнингс, тем сильнее, как ей казалось, она деградировала. Она стала частью этой тюрьмы. Ей совершенно искренне нравились некоторые подруги по несчастью: Зуки, Мовита и даже Флора, которая руководила работой заключенных в прачечной. Дженни даже перестала бояться Веснушку - она не меньше этой бедняги стремилась выбраться отсюда на волю.
Как только Дженни согласилась помогать Мовите в борьбе против "ДРУ Интернэшнл", ее сразу же перевели из прачечной в библиотеку, и ей пришлось бросить бедную Зуки одну. Дженнифер чувствовала себя виноватой, но не могла не испытывать облегчения.
На входе Дженнифер, как всегда, обыскали, и она наконец оказалась в комнате для свиданий. Девушка даже не пригладила волосы - ее не волновало, как она выглядит. Ведь к ней пришел не роковой красавец Том Бренстон, а всего лишь Ленни.
В комнате царил обычный шум и хаос. Дженнифер поискала глазами Ленни и тут же заметила его. Среднего роста, худой и узкоплечий, в сером костюме - она ненавидела серые костюмы, - к тому же слегка помятом… "Прекрати! - строго приказала она себе. - Черт, черт, черт… С его стороны это вообще милость, что он пришел сюда, в этот ад, в свой выходной. Вспомни, каким подонком оказался Том. Да он недостоин посуду мыть за некоторыми из здесь сидящих!" Дженнифер улыбнулась этой мысли. Флора, идущая за ней, заметила ее улыбку и тоже улыбнулась.
- Правда здорово? Я обожаю, когда ко мне приходят!
Дженнифер стало стыдно за ее прежние мысли. Флора оказалась ужасно милой женщиной, она старалась вести себя справедливо по отношению ко всем женщинам, работающим под ее началом в прачечной. Она была гораздо лучшим руководителем, чем многие начальники в "Хадсон, Ван Шаанк и Майклс". Там Дженнифер, как правило, приходилось иметь дело с истеричными невротиками.
Тем не менее, направляясь к Ленни, она отметила, что осталась таким же снобом, как и была. И ей стало очень стыдно.
По комнате, как всегда, бегали дети, а голос очередной родственницы Терезы перекрывал общий шум. Все в ее большой разветвленной семье были невероятно общительны и ругались, как грузчики в доке.
Ленни подошел ближе и занял место как раз между тетей Терезы и сестрой Флоры. Его скромность так же бросалась в глаза, как заносчивость Тома. Перед собой ее гость держал большую коробку, завернутую в бумагу цвета камуфляжа. Дженнифер улыбнулась. Он что, считает это удачной шуткой?
- Привет, - сказала она, усаживаясь напротив. - Не знаю, как благодарить тебя за то, что ты пришел.
- Не надо меня благодарить, - ответил Ленни. - То есть ты меня уже отблагодарила. Я хочу сказать, что я счастлив быть здесь.
Дженнифер осмотрела комнату, повернулась к Ленни и рассмеялась. Какова же его личная жизнь, если визит в женскую исправительную тюрьму Дженнингс делает его счастливым? Но пришлось ему поверить: Ленни всегда говорил правду.
- Тебе удалось что-нибудь узнать из того, о чем я просила?
- Я выяснил кучу интересных вещей, - ответил Бенсон и похлопал по коробке. - А еще я принес кучу интересных вещей. С чего начнем?
- Ты не должен делать мне подарки. Серьезно, - сказала ему Дженнифер. - У меня есть деньги, я хочу отдать тебе то, что ты истратил.
Ленни помахал рукой перед лицом, словно отгонял насекомых.
- Даже не думай об этом, - заявил он решительно. - Лучше скажи, кто сейчас занимается твоими финансами и присматривает за квартирой? Кто оплачивает текущие расходы и налоги на недвижимость?
- Я выдала Тому доверенность на ведение всех моих дел, - призналась Дженнифер.
Сейчас ей уже показалось, что это была не такая уж хорошая идея.
- Я считала, что ему можно доверять, - добавила она. - И он перечисляет деньги мне на питание, на личный счет в столовой. - Дженнифер невесело рассмеялась. - Правда, мне разрешено тратить только девяносто долларов в две недели. Это не так много…
Ленни смотрел на нее с сочувствием.
- Я очень хочу услышать - сам знаешь о чем. Много тебе удалось узнать? - нарушила неловкое молчание Дженни.
- Да. Мне удалось узнать о них все.
Ленни поднял с пола свой потрепанный портфель - у Тома был стильный чемоданчик от Гуччи - и начал в нем копаться. Дженнифер отвела взгляд, осмотрелась и неожиданно увиденное потрясло ее. Флора, Мария и все остальные женщины вокруг - работницы прачечной, соседки по блоку - выглядели сейчас совсем по-другому. В их лицах появилось что-то необычное. На свидании все они ожили - вот правильные слова. Даже те из женщин, которые плакали, получив плохие новости из дома, даже они выглядели просветленными. Дженни посмотрела на Терезу и заметила, что даже с ней произошло это, казалось бы, невозможное превращение: ведь она и так постоянно в прекрасном настроении.
И "ДРУ Интернэшнл" собирается отнять у них это утешение? Дженнифер охватил гнев. Она повернулась к Ленни.
- Давай обсудим положение. Рассказывай, - попросила девушка. - Только говори потише.
Она наклонилась к нему через стол.
- Ну, во-первых, - начал Ленни, - "ДРУ Интернэшнл" - это частная компания, информация о ней закрыта. Было не так просто добыть на них хоть что-то, но, скажем так, у меня есть свои источники.
Ленни улыбнулся, и Дженни в первый раз заметила ямочку на его левой щеке. Почему она раньше ее не видела? Может быть, раньше он не улыбался?
- Это крупная фирма? - спросила она.
- Нет, совсем небольшая. Ее оборот всего около тридцати миллионов в год. Они только начали раскручиваться. И они ничего не производят: у них нет источников прибыли. Они приватизировали три тюрьмы - это все, что они сделали за последние три года.
Дженнифер повеселела.
- Это очень полезная информация для начала. По крайней мере, это не "Филип Морис" с армией юристов.
- Ты права, но информация из тюрем, которые они приватизировали, неутешительная. Похоже, они избегают любых капиталовложений и получают свои дивиденды, сокращая расходы до минимума.
- Черт! Что здесь можно сократить? Разве еда может быть хуже? - возмутилась Дженнифер. - Объясни мне: как может расширяться новая фирма, которая не получает дохода?
- Я тут покопался и думаю, что они только готовят стартовую площадку. Они приватизируют еще несколько тюрем, а потом их фирму приобретет "Уокенхут" или другой монстр, который завоевал себе репутацию в области "тюрьмы как развивающаяся доходная отрасль".
Дженнифер нахмурилась.
- Да, для них это только источник дохода, - проворчала она сквозь зубы. - А кто у них председатель правления? Новоявленный миллионер, начинавший когда-то с продажи газет?
- Джон Таррингтон. Бывший вице-президент "Уокенхута". Кроме него, там прожженные парни, финансисты, они собаку съели в этой отрасли. Они, очевидно, используют его связи, а он - их опыт. Как бы там ни было, у них недостаточное финансирование, - добавил Ленни, разворачивая таблицы. - Я пока не узнал, с кем из политиков связаны "ДРУ Интернэшнл". И не знаю состава правления. Но через пару дней я получу эту информацию.
Они вместе проанализировали расходы и доходы "ДРУ Интернэшнл". Затем немного помолчали. Дженни вынуждена была признать, что деловые качества Ленни произвели на нее впечатление.
- Дженнифер, о чем ты задумалась?
- Не знаю, - честно сказала девушка.
- Это связано с "ДРУ Интернэшнл"?
Дженни рассеянно кивнула, затем подняла голову и посмотрела на Флору, Марию и на остальных женщин.
- Здесь ужасно, но может стать еще хуже, - объяснила она. - Я должна сделать все, чтобы не допустить этого.
Ленни кивнул, а Дженнифер придвинулась к нему поближе и понизила голос.
- Понимаешь, я связана по рукам и ногам, - быстро сказала она. - Я не хочу делать ничего, что здесь расценивается как "плохое поведение". Иначе мне добавят срок, а я хотела бы пробыть здесь как можно меньше.
- Я понимаю тебя. Они снова помолчали.
- Мне очень жаль, что так получилось, - сказал Ленни.
- Ты был прав насчет Тома, - призналась Дженни. - А может быть, и во всем остальном…
У нее на глазах выступили слезы. Ленни взял ее за руку.
- Он не стоит твоих слез. Он просто отвратительный желтый скунс.
Дженни засмеялась.
- Как ты сказал? Желтый скунс? Я думала, это магазин в Сохо. - Ей стало легче. По крайней мере, она могла говорить. - Знаешь, на той неделе я попала в карцер… - начала Дженнифер и неожиданно для себя самой рассказала Ленни все, что произошло у нее с Томом.
Ленни молча слушал, сочувственно кивая. Внезапно Дженни спохватилась:
- Я не должна тебя этим грузить. Извини. Но мне просто нужно выговориться.
- Пожалуйста, продолжай. Мне нужно знать, что у тебя на душе. Может быть, тогда я смогу тебе помочь.
И Дженни выложила ему все: о семье, о стычках с Шер, о том, что ей сказала Мовита. При этом она раскачивалась на стуле, обхватив себя руками, но заметила это, только закончив рассказ. Дженнифер испуганно взглянула на Ленни, ожидая увидеть в его глазах неодобрение или презрение, но он смотрел с такой болью и сочувствием, что это потрясло девушку.
- Организация "Международная амнистия" осудила пеницитарную систему США, - сказал он. - Ты знала об этом? Они признали ее худшей в мире. И при этом с 1980 года число женщин-заключенных выросло в пять раз.
- Господи! - в ужасе воскликнула Дженнифер. - Это так ужасно! Знаешь, эти женщины здесь… - Она обвела глазами комнату. - Большинство из них не сделали ничего плохого. Они защищались или просто оказались не в том месте и не в то время. Представляешь?
- Конечно, - подтвердил Ленни. - Я много читал об этом. Вспомни хотя бы Ребекку Кросс, которую приговорили к двадцати годам без права на досрочное освобождение за первое же нарушение закона. Всего лишь за то, что у нее обнаружили наркотики на сорок пять долларов.
- Да, - ответила Дженни. - В это трудно поверить. Хотя, конечно, совсем ни в чем не виноваты только некоторые из них.
- Например, ты.
Она покачала головой.
- Знаешь, боюсь, что я все-таки виновата.
- Как же! - рассердился Ленни. - Это не ты должна была оказаться в тюрьме.
- Да, я знаю, ты предупреждал меня. Но я была жадной и глупой. Искала легких денег.
- Не думай об этом. - Выражение его лица изменилось. Он стал собранным и деловитым. - Давай лучше поговорим о "ДРУ Интернэшнл". Лучше я скажу тебе, что я об этом думаю. Если ты хочешь влиять на события, мы должны попытаться установить контакт с кем-нибудь из правления. Видишь ли, мне кажется, что их принцип очень похож на принцип финансовой пирамиды.
Приватизировав тюрьмы и при этом практически ничего не тратя на поддержание инфраструктуры и на заключенных, они очень быстро сделают большие деньги. А потом продадут свои контракты или же объявят себя банкротами.
- Веселенький сценарий, - вздохнула Дженнифер. - Кстати, Ленни, а что ты знаешь о братьях Рафферти, Брюсе и Тайлере?
- Они суют свои хоботки туда, куда никто другой и на километр не подойдет, - ответил Ленни и тут же густо покраснел. - Извини, я не хотел быть таким грубым.
Дженнифер опустила голову, чтобы он не видел ее улыбки. На Уолл-стрит все ругались, как сапожники, - эвфемизмы здесь были не в ходу.
- Мне нужно выяснить о них вот что: кидают ли они своих партнеров так же, как инвесторов.
- Я не знаю, - серьезно сказал Ленни. - Но это несложно выяснить. Позвони мне во вторник, к тому времени я буду знать. А ты почему спрашиваешь? Думаешь, у них есть какое-то влияние в "ДРУ Интернэшнл"?
- Да нет, это на всякий случай. Признаться, у меня еще нет даже приблизительного плана действий. Я просто выясняю все возможности.
- Хотел бы я, чтобы ты просто вышла отсюда и забыла обо всем.
Дженнифер тяжело вздохнула:
- Том обещал, что он надавит на Макбейна.
- Я бы на твоем месте не верил ни одному слову Тома, - мрачно ответил Ленни. - И аннулировал бы доверенность. Учти: если он начнет подбираться к твоим ценным бумагам, я ему дам по рукам. Заранее предупреждаю.
- Послушай, если он не хочет на мне жениться, это еще не значит, что он вор и собирается намеренно мне вредить! И Дональд никогда меня не обманывал…
Ленни мрачно смотрел в пол, и Дженни нахмурилась.
- Так или иначе, я скоро выйду отсюда. Но я не должна допустить, чтобы другие женщины пострадали из-за спекуляций "ДРУ Интернэшнл". Большинство из тех, с кем я здесь познакомилась, - не преступницы. Они сами жертвы.
Время свидания подошло к концу, но Ленни не уходил.
- Послушай, а почему ты не открываешь коробку, которую я тебе принес? Разве тебе не интересно, что там?
- Еще как интересно, - улыбнулась Дженни. - Я же обычная женщина из мяса и костей. Я всегда любила подарки, а здесь они для нас как манна небесная.
- Все было так красиво упаковано, - вздохнул Ленни. - Но они ее открыли. Теперь стало, конечно, хуже.
Он показал девушке большой красный бант; под ленту была засунута газета "Уолл-стрит джорнел". Было очень красиво: черно-белые страницы и красная лента.
- Не расстраивайся: не поваляешь - не поешь, - успокоила его Дженнифер. - А за газету спасибо - здесь совершенно нечего читать. - Она заглянула в коробку. - О боже! Замечательное мыло! "Флорис"! Как ты догадался, что это мое любимое?
Ленни пожал плечами и покраснел. Но Дженни не заметила его смущения: она наслаждалась разглядыванием подарков. Зубная паста, дезодорант, чипсы, луковая приправа, печенье и целая коробка роскошного шоколада "Ришар". Правда, все упаковки были разорваны, и содержимое частично высыпалось.
- Мне очень жаль, - сказал Ленни, - но они зачем-то все распечатали.
- Искали контрабанду, - равнодушно ответила Дженни и пожала плечами. - Слава богу, хоть не съели. Наша семья будет в восторге.
- Я буду приносить их каждую неделю, если они тебе так нравятся, - предложил Ленни.
Дженни удивленно взглянула на него. Разве мужчины бывают такими милыми и заботливыми? Ну, наверное, бывают. Те, с которыми скучно. Она с интересом взглянула на Бенсона. Этот человек, который приходил к ней и занимался проблемой "ДРУ Интернэшнл", был вовсе не скучным. Он был совсем не похож на того скованного, молчаливого парня, который работал в "Хад-сон, Ван Шаанк и Майклс". Сколько в жизни интересного! Никогда нельзя судить по внешности. Может быть, все мужчины не такие; какими кажутся?..
- Как ты назвал Тома?
- Тома? Желтым скунсом. И он такой и есть.
- Да.
"Может быть, не все мужчины желтые скунсы?" - думала Дженнифер, глядя на Ленни.
- Что с тобой? - спросил он. - Ты стала такая тихая.
- Ничего, - ответила девушка. - Все хорошо.
И она снова опустила руку в драгоценную коробку с подарками.
28
ГВЕН ХАРДИНГ
Звонок переговорного устройства вывел Гвен из задумчивости.
- Миссис Хардинг, комиссия уже собралась. Ждут только вас, - прозвучал из динамика голос мисс Ринглинг.
- Спасибо. Я сейчас выйду.
Сегодня был судный день для Шер Макиннери. Гвен могла сказать об этой женщине только хорошее. Какое счастье, что хоть кто-то выйдет из Дженнингс до того, как здесь начнется этот ужас! Гвен оставалось надеяться, что Макиннери не будет вести себя, как в прошлый раз, и не упустит возможности выйти на свободу. К сожалению, иногда такое случалось. Страх перед большим миром за стенами тюрьмы и раздражение, которое вызывали чопорные самодовольные члены комиссии, заставляли женщин делать глупости. Они вели себя вызывающе или нарушали правила и снова оставались в тюрьме. Но Шер Макиннери была не из "профессиональных" заключенных. Она отличалась разумным поведением, особенно после того, как Мовита приняла ее в свою семью. Подумав об этом, Гвен вздохнула. В пеницитарной системе существовало много правил, придуманных мужчинами для мужчин, которые не годились и были даже вредны для женщин. Одно из самых неприятных требований заключалось в том, что досрочно освобожденные не имели права общаться с заключенными. Для мужчин это имело смысл, так как многие молодые люди, впервые попавшие в тюрьму, перенимали криминальные приемы у опытных мошенников и воров, которые втягивали их после освобождения в свои преступные сообщества. Но женщины - особенно приговоренные к долгим срокам - серьезно привязывались к подругам по заключению и потом могли бы поддерживать друг друга на свободе. Запрещать им вступать в контакт с другими членами их семьи было не только излишней жестокостью, но и приводило к обратным результатам.
Отрывать Шер от ее сестер по несчастью было жестоко и несправедливо. Ведь когда Шер выйдет отсюда, ей нельзя будет общаться с Мовитой, Терезой или Зуки, не только пока они сидят в тюрьме, но и потом, когда кто-то из них окажется на свободе.
Отбросив бесполезные сетования, Гвен достала досье Макиннери и вышла из кабинета. Она улыбнулась сидящей за своим столом Мовите.
- Перемены полезны для всех, Мовита, - сказала она и пошла исполнять свою роль мамы, учительницы и медсестры - может быть, в последний раз в своей жизни.