Пейшенс взглянула на каминные часы: это произойдет через час. Она разгладила складки на стеганом одеяле. Конечно, новое расположение вещей в доме не идеально, но это всего на месяц. А там кто знает? Может, Ане понравится жить на первом этаже.
На ум пришли слова Стюарта: "Мы можем не опасаться, что будет слышен шум". Приятная дрожь пробежала у нее по позвоночнику. Она запустила пальцы в шерстку Найджела.
– Надо воспользоваться предложенными возможностями, да, Найджел?
Вдруг послышался грохот входной двери, и на пороге комнаты появился Стюарт. Он с трудом дышал, глаза потемнели и дико сверкали, зрачки расширились.
– Стюарт, что с тобой? – Пейшенс инстинктивно сделала шаг назад. Она знала, как темнели у него глаза от желания, но сейчас это другое. – Что-то случилось с Аной?
– С Аной все замечательно.
– Тогда что? – Это не тот человек, который был с ней за ланчем, с которым она целовалась. Этот человек выглядит, словно он хочет…
О нет. Она заметила смятые бумаги, зажатые у него в кулаке. Боль стала расползаться по груди, резкая, как при сердечном приступе.
– Я объясню… – произнесла она.
– Да, разумеется, объяснишь. – Голос Стюарта звучал безжизненно. – Держу пари, что у тебя наготове масса объяснений.
– Стюарт…
– Я доверял тебе, – прошипел он. – Когда ты заявила, что рассказала мне все, я тебе поверил, но ты лгала.
– Нет, – закачала она головой. – Я говорила тебе правду.
– Неужели? – Он шагнул к ней, размахивая кулаком с бумагами, словно дубинкой. – Тогда расскажи мне, почему у меня в руке полицейский отчет, где говорится, что ты была проституткой?
Глава 10
Обвинение повисло между ними плотным, страшным облаком. Пейшенс хотелось превратиться в Найджела – тот скрылся под кроватью, когда Стюарт хлопнул дверью.
– Ты так тщательно скрывала… это? Ты боялась, что Ана выгонит тебя, узнав, кого она наняла?
– Я не проститутка.
– Полицейский отчет гласит другое.
– Полицейские отчеты не расскажут всего.
Скрестив руки, он уселся в кресло, глаза прожигали ей кожу.
– Тогда, будь добра, просвети меня, – произнес он. – Не терпится услышать полную версию.
– С какой стати? Ты ведь все для себя решил.
– Попытайся.
Стюарт сидел и ждал. Он – ее собственный судья и суд присяжных.
Она сделала глубокий вдох.
– Ты когда-нибудь бывал в заведении под названием "Федерс"? Это не элитный мужской клуб, это – дешевый кабак, который посещает соответствующая публика. Некоторые из девушек – большинство – занимаются там еще кое-чем помимо танцев, чтобы подработать.
– Но не ты.
– Нет! – выкрикнула она. Неужели за те ночи, что она провела в его объятиях, он так ничего и не понял?
Но сейчас он, видно, понял, что сказал лишнее, потому что голос у него утратил резкость.
– Каким образом ты попала в эту компанию?
– Полиция нагрянула в клуб, и нас всех без разбору отправили в участок. Адвокат сказал, что будет очень трудно отклонить обвинение, и мне лучше не доводить дело до суда, потому что я могу попасть в тюрьму.
– Кому трудно? Тебе или ему?
– Я хотела, чтобы все поскорее закончилось, поэтому сделала так, как сказал он. Я боялась рисковать – иначе я нарушила бы обещание, данное Пайпер. – Пейшенс опустилась на край кровати. – Это и есть полная версия.
Несколько минут оба молчали. Пейшенс уставилась на стеганое одеяло в цветочек, считая бутоны. Пушистый хвост задел ее по лодыжке – это Найджел побежал на кухню. Счастливчик.
Наконец Стюарт нарушил молчание:
– Если все это правда, то почему ты лгала? Я бы понял, расскажи ты мне все с самого начала.
– Я хотела забыть про ту историю навсегда. С меня хватило грязи. Признать, что я не только танцевала как дешевая проститутка, но меня еще и арестовали как проститутку? – Как унять боль внутри? – Ты представляешь, каково мне было в тот вечер рассказывать тебе о своем прошлом? Я хотела сохранить хоть каплю достоинства. – И еще подольше побыть с ним.
Теперь все не имеет значения. Разве она не заметила отвращения на лице Стюарта, когда он вошел?
– Все, что мне было нужно в доме Аны, – это уважение.
– У тебя было мое уважение.
Было. В прошлом. Душа разрывалась пополам. Она ведь с самого начала знала, что сближаться со Стюартом нельзя. Она не прислушалась к внутреннему голосу, говорившему, что крах неминуем. И вот получила то, что получила.
Стюарт встал и подошел к окну.
– Я тебе доверял, – повторил он.
Она не оправдала его доверия, и в этом ее самая страшная вина. Если только…
– Доверял? – вдруг спросила Пейшенс. – Ты на самом деле мне доверял?
– Ты же знаешь, что да. Я рассказал тебе о Глории.
– Тогда каким образом ты узнал о полицейском отчете? Ты разузнавал обо мне, так?
– Я… – Он не смог посмотреть ей в глаза.
– Понятно. – Он стоит здесь, заставляет ее чувствовать себя гнусной особой, которая не оправдала его доверия, когда сам… – Признайся, лапушка, – она вложила в это слово всю едкость, на какую была способна, – ты ведь мне не доверял?
– Это неправда. – Стюарт покачал головой.
Вдруг большой особняк сделался тесным для них двоих. Ей надо уйти прямо сейчас.
– Ты куда? – спросил он, когда она вышла в прихожую.
– Вон отсюда. – Пока ее не уволили, у нее есть право приходить и уходить, когда захочется. – Мне душно.
Стюарт не стал ее останавливать. Похоже, что сказка действительно закончилась. Прекрасный принц не вошел в дверь. Вместо этого из двери вышла она.
– Пейшенс! – Голос Аны эхом прокатился по дому. – Где она? Ты сказал, что она ждет нас.
– Да, я так думал. – Ложь. Он надеялся, что Пейшенс ждет их. И он понятия не имел, вернется ли она когда-нибудь.
Это его вина. Он показал себя таким ничтожеством, когда узнал об аресте. Но она причинила ему боль, словно его исхлестали кнутом.
За спиной послышалось мяуканье.
– Найджел, голубчик. Ты скучал по маме? – Тетя, прихрамывая, потянулась к коту. – По-моему, он похудел. Тебе не кажется?
– Может, и похудел. Не знаю. – В настоящий момент его больше волнует Пейшенс. Где она? – Пейшенс, наверное, пошла в магазин.
Ана чесала Найджела за ухом, стараясь при этом не упасть.
– Но она же знала, что мы едем. Почему не подождала?
– Может, хотела купить что-нибудь к твоему возвращению. Чай, например. Или она наверху и не слышит нас. – Пустая отговорка, но а вдруг? – Вот что, – Стюарт подхватил Найджела. – Давай я покажу тебе, что мы устроили в передней гостиной. А потом, когда вы с Найджелом всласть пообщаетесь, я пойду и поищу Пейшенс.
Но ответ ему был известен. В особняке изменился даже воздух, а тишина давила. Он поднялся наверх в комнату Пейшенс. Все ясно.
Он стоял в дверях, слушая, как колотится сердце. С кровати, где сегодня утром они лежали, обнимая друг друга, было снято белье и аккуратно сложено в стопку. Дверцу в шкафу она не закрыла – там пусто. С ручки дверцы свисал синий шарф, тот самый, который был на ней на приеме. Стюарт взял тонкую ткань в ладонь, прижал к щеке и глубоко вдохнул знакомый запах. Этот запах дразнил его во время танца. Теперь эти воспоминания – сплошная насмешка. Боль в груди грозила разорвать его пополам.
На комоде лежал конверт, на нем было написано имя Аны. А для него не нашлось даже прощального слова. Но он и не заслуживает этого.
– Она наверху? – спросила Ана, когда он вернулся.
– Нет. Она ушла.
– Что ты хочешь этим сказать? – Ана подозрительно на него посмотрела, когда он отдал ей конверт. – Стюарт, что происходит?
– Сложно объяснить. Прочитай письмо.
– Ты знаешь, что там?
– Нет. – Но догадывается.
– Что это означает: она не в силах посмотреть мне в глаза после того, как я все узнаю? – Ана, нахмурившись, подняла лицо от письма. – О чем узнаю?
Это тот вопрос, которого он страшился.
– Пейшенс… – Уставившись себе на руки, он искал подходящие слова. – Выяснилось, что у нее были секреты. – Он коротко рассказал об аресте и о ее работе в клубе "Федерс". – Тетя, мне очень жаль.
Ана снова посмотрела на письмо, лежащее у нее на коленях.
– Я представляла, что ее секрет – это что-то ужасное, поэтому она солгала.
– Ты знала, что она лгала?
– Конечно, знала. Ты ведь не считаешь меня настолько наивной? – Сердитый взгляд тети говорил сам за себя. – После беседы с ней я сразу поняла: она что-то скрывает. Было очевидно, что она понятия не имеет, в чем заключаются обязанности домработницы. А то, как она неуверенно извинялась за то, что забыла документы из агентства… девушка не очень-то искусная лгунья. Когда она ушла, я поговорила с агентством, и там мне сказали, что настоящая кандидатка застряла в метро.
Да, тетя оказалась прозорливее, чем он предполагал.
– Подожди. Если ты знала, что она лжет, то почему ты ее наняла? Почему не вывела ее на чистую воду?
– Потому что бедняжка находилась в отчаянном положении, если ухватилась за эту работу.
– Но она могла тебя обокрасть. – Он понимал, что просто ищет оправдание своему недоверию.
– Ерунда, – сказала на это Ана. – Пейшенс мухи не обидит. Любому, кто проведет с ней пять минут, это ясно.
Ясно… Даже он со всеми своими подозрениями не мог не ощутить ее добрую, нежную сущность. Именно поэтому она так сильно потянула его к себе.
– К тому же ее полюбил Найджел, а он не всех любит. Уже одно это подсказало мне, что я могу ей доверять. Что касается ее секрета, то я подумала, что со временем она расскажет то, что мне нужно знать.
Его тетя свое решение основывала и на поведении кота, который, как ни печально это признать, оказался лучшим судьей, чем он.
– Во многом Пейшенс напоминает мне животных в приюте, – сказала ему тетя. – Они потерялись и ищут место, которое можно назвать домом. Я знаю, что это было опрометчивым решением – даже небезопасным, – но я не смогла ей отказать. У нее есть удивительное качество – она располагает к себе, правда?
Чувство вины, сильное и безжалостное, охватило его. Он умудрился сделать то, что тетя сделать не смогла: выгнать Пейшенс.
– Выходит, я все испортил?
– Выходит так. – Ана всегда говорила прямо, без обиняков.
– Что мне делать? – Стюарт посмотрел на нее, надеясь, что она со своей житейской мудростью найдет решение.
– Для начала верни мне мою домработницу. Она мне дорога, и я не хочу ее потерять.
– И я тоже, – прошептал Стюарт. Зачем только он пришел в такое неистовство, когда прочитал отчет Боба! – Она никогда меня не простит.
– Ты ничего не узнаешь, пока не попытаешься.
Он покачал головой, а тетя взяла его руки в свои узловатые пальцы.
– Послушай меня. У меня был шанс побороться за моего Найджела. Я этого не сделала и потеряла его. Я не хочу наблюдать, как то же самое произойдет с тобой. Ты уже упустил столько лет счастья из-за Теодора и той стяжательницы, на которой он женился. Пейшенс – твой второй шанс. Не будь таким, как я, лапушка, и борись за нее.
Тетя права. Он не может отказаться от Пейшенс. Он должен найти ее хотя бы для того, чтобы извиниться за свою глупость. Но как? Ясно, что в конце прощального письма адреса нет. Но…
Есть один человек, с кем Пейшенс свяжется, независимо от того, куда она сбежала. И у него есть электронный адрес этого человека. В душе зародилась крошечная надежда.
Он встал и поцеловал Ану в щеку.
– Я скоро вернусь.
– Куда ты пойдешь?
– Мне нужно послать важное сообщение кое-кому во Францию.
– Ты выглядишь ужасно.
Пейшенс знала, как она выглядит. Уставшая и подавленная. И чувствует себя точно так же.
– Здесь не кровати, а доски на подставках. Я ворочалась всю ночь. – И скучала по широкой, удобной кровати в доме Аны.
Она скучала по многому, что оставила там.
Но это в прошлом. Пейшенс откинула со лба челку.
– У меня есть кое-какие хорошие новости. В новом супермаркете нанимают персонал. Я сегодня собираюсь туда обратиться.
– Удачи.
– Спасибо. – Ей нужна удача. Она не может вечно прятаться в номере отеля. Ей придется найти новую работу и новое жилье. И желательно поскорее, пока не кончились сбережения. – Остается надеяться, что они не попросят кучу рекомендаций. Или не будут дотошно расспрашивать, чем я занималась раньше.
– Может, если ты позвонишь Ане…
– Нет, – отрезала Пейшенс.
Она не намеревалась так внезапно уходить. Когда она вылетела из особняка, то хотела всего лишь собраться с мыслями. Но чем дольше она ходила по Бикон-Хилл, тем больше страдала. Как она могла оказаться настолько глупой, полагая, что можно похоронить прошлое? Она забыла об осторожности, пошла на поводу своих чувств. И теперь внутри все разрывается. В конце концов она приняла решение – она не сможет посмотреть в лицо ни Стюарта, ни Аны, поэтому она упаковала свои вещи, когда Стюарт уехал в больницу.
– Тебе не кажется, что ты слишком круто себя повела? – спросила Пайпер.
– Поверь мне – нет. Ты бы только видела Стюарта. – До конца своих дней она не забудет его гневно искаженного лица.
– Он был вне себя оттого, что ты не рассказала ему все.
Пейшенс скривилась.
– Знаю и понимаю. – Прошлым вечером она не выдержала и рассказала Пайпер про арест. Сестра раскричалась, возмущенная, что она тоже была в неведении. Пейшенс пришлось оправдываться, что такими вещами не делятся с младшей сестрой, которая тогда была еще подростком.
– Я уже пережила эту новость, – сказала Пайпер. – И Стюарт, наверное, тоже. Может, он уже пришел к решению, что прошлое значения не имеет.
– Ага. Именно поэтому он нанял детектива – потому что мое прошлое не важно для него. – Она до сих пор не могла в это поверить. А поверить стоило. Ведь он не скрывал, что у него трудности с доверием людям. Тем не менее… – Кем он себя возомнил? Моим судьей?
– Послушай, ты, по-моему, накручиваешь себя, – ответила сестра.
Она чувствует вину за то, что не сказала ему всего. А чего она добилась бы, расскажи ему об аресте? Он очень скоро начал бы сожалеть о встрече с ней, а так, по крайней мере, ей удалось пробыть с ним еще какое-то время.
– Я зря позволила себе…
– Что позволила? – Пайпер услышала ее бормотание.
Отмахнуться от сестры не удастся.
– Дать волю своим чувствам.
– Тебе он нравится?
Больше, чем нравится. Ей не хватает его так же, как не хватало бы… воздуха.
– Это не важно. Даже скажи я ему все с самого начала, он все равно не увлекся бы серьезно такой, как я. Мы вышли из совершенно разных кругов.
– Да? Почему люди из разных слоев общества не могут влюбиться друг в друга?
– А разве могут? Когда в последний раз кого-либо из соседок полюбил миллионер?
– Ты не это мне внушала.
– Ты – другое дело. Я воспитала тебя для лучшей жизни.
– Знаю. Ты всегда мне это говорила.
– Так и есть.
– А ты?
Закрыв глаза, Пейшенс медленно выдохнула:
– Это совсем другое.
Равенство… Хотя у Стюарта нет права судить ее, но одно дело – не осудить, и совсем другое – влюбиться.
– Ты просто поверь мне. Такой человек, как Стюарт, не захочет провести остаток жизни с бывшей стриптизершей, – с грустью сказала Пейшенс.
Тут в дверь номера постучали.
– Кто там с утра пораньше? – рассердилась Пейшенс. Для уборки номеров еще рано.
– Пейшенс, ты здесь?
Это Стюарт! От звука его голоса сердце у нее чуть не выскочило из груди.
– Это Стюарт, – прошептала она в экран лэптопа. – Он пришел сюда. – Каким образом ему удалось выяснить, где она? Единственный человек, кто знал… – Это ты ему сказала. – Пейшенс сердито смотрела на лицо сестры.
– Он попросил меня связаться с ним, как только я узнаю, где ты остановилась. Он хочет поговорить с тобой.
– Пейшенс, я знаю, что ты здесь. Пожалуйста, открой мне, – снова раздался из-за двери голос Стюарта.
Пейшенс продолжала смотреть в лэптоп на сестру.
– С чего ты взяла, что я захочу с ним говорить?
– С чего? Да на тебя страшно смотреть. Дай ему пять минут. А если он хочет извиниться?
– Я же сказала тебе, что это не имеет значения.
– Я считаю, что ты должна его выслушать.
– Я буду стучать, пока ты не откроешь, – слышался из коридора голос Стюарта.
У нее сдавило затылок. Настойчивый громкий стук в дверь продолжался.
– Пейшенс!
– Хорошо. Одну минуту! – И прошипела, уже обращаясь к сестре: – Я тебя придушу, когда ты вернешься в Бостон.
– Я тоже тебя люблю, – ответила Пайпер.
Пейшенс захлопнула крышку лэптопа. Лучше с этим покончить. Быстрый взгляд в зеркало сказал ей, что она действительно выглядит ужасно. Она начала приглаживать волосы, но передумала и пошла к двери.
– Чего ты хочешь? – спросила она, открыв дверь, но не сняв цепочку.
Голубые глаза Стюарта просверлили ее насквозь через щелку.
– Я могу войти?
– Можешь говорить оттуда, где стоишь. – Так она чувствует себя увереннее, потому что от одного звука его голоса ее трясет, как осиновый лист. Что с ней будет, если стоять с ним рядом?
– Ты хочешь, чтобы все могли это услышать?
Черт. Он прав.
– Ладно. У тебя пять минут.
Она со вздохом открыла дверь и впустила его. И сразу поняла, что допустила ошибку. Он был одет в потертые джинсы и футболку, и выглядел менее недостигаемым, чем если бы на нем был костюм. А она этого не хочет. Она хочет держаться от него подальше.
Он засунул руки в задние карманы.
– Как ты? – спросил он.
– Пока ты не вовлек мою сестру, было прекрасно, – ответила она.
– Сомневаюсь. Выглядишь не очень-то прекрасно.
– Как я выгляжу, тебя больше не касается. – Тем не менее она накинула на себя свитер, чувствуя неловкость оттого, что на ней лишь майка и шорты для сна. – Что такого важного ты хочешь мне сообщить?
– Ты ушла не попрощавшись.
– Я оставила письмо.
– Для Аны.
– Наверное, потому, что Ана – единственный человек, кому я хотела сказать до свидания. – Если он ожидал извинения, то ошибся. – Это все, с чем ты пришел? Критиковать меня за то, каким образом я попрощалась?
– Нет. Я пришел узнать, почему ты ушла.
Он что, шутит?
– Разве это неочевидно? – Пейшенс начала убирать постель. – Ты действительно думаешь, что я осталась бы в доме, ожидая, когда Ана меня уволит за то, что я соврала?
– Никто не собирается тебя увольнять.
Пейшенс отбросила простыню в сторону.
– О’кей. Или она стала бы меня жалеть.
Стюарт отошел от двери и встал по другую сторону кровати. Расстояние между ними вдруг сузилось. Смятые простыни… она вспомнила те моменты, когда лежала под простынями вместе со Стюартом.
– И жалеть тебя тоже никто не собирается, – сказал он. – Ана сразу все поняла. Ну, не подробности, конечно, но она знала, что ты многое утаила, нанимаясь на работу.
– Как? – Пейшенс не могла этому поверить.
– Очевидно, ты не очень хорошая актриса.
Язык жестов всегда выдает человека… Она полагала, что обвела всех вокруг пальца, а на самом деле в дураках осталась она.
Пейшенс опустилась на кровать спиной к Стюарту.