Миров-Абрамов, которого я знал много лет, был представителем ОМС в Германии с 1921 по 1930 год. Официально он работал в пресс-отделе советского посольства в Берлине. На самом же деле он руководил распределением денег и рассылкой коминтерновских инструкций во все части Германии и в большую часть Центральной Европы. На пике работы Коминтерна с Германией Миров-Абрамов держал штат из более чем двадцати пяти ассистентов и курьеров. Позже его отозвали в Москву и назначили ассистентом Пятницкого. Когда же большевистский генеральный штаб Коминтерна был ликвидирован Сталиным, Мирова-Абрамова убрали вместе с Пятницким. Благодаря исключительным связям Мирова-Абрамова с германским подпольем его впоследствии перевели в службу советской военной разведки, где он и служил до 1937 года, пока не был расстрелян во время великой чистки. Сложилась весьма абсурдная ситуация, когда Ягода, бывший начальник ОГПУ, представ на следующий год перед судом, заявил, что он посылал огромные суммы Троцкому через Мирова-Абрамова.
Управление финансами Коминтерна и его иностранным отделом является лишь малой частью задач, выполняемых ОМС. Эта служба функционирует также и как нервная система Коминтерна. Посланники, отправляемые Москвой в качестве политических комиссаров в коммунистические партии зарубежных стран, устанавливают все свои контакты через ОМС, который снабжает их паспортами, направляет их по нужным адресам и в принципе действует как постоянный связующий штаб между штаб-квартирой в Москве и политическими агентами за границей.
Несколько лет назад видным коминтерновским комиссаром в Соединенных Штатах был венгерский коммунист Погань, известный в этой стране под именем Джон Пеппер. Его первоочередной задачей здесь было смещение Лавстоуна и Гитлоу – лидеров Американской коммунистической партии, после того как те получили вотум доверия от подавляющего большинства членов партии. Погань-Пеппер выполнил приказ и внедрил новое руководство в Американскую коммунистическую партию. Самого Пеппера в 1936 году арестовали в Москве и затем расстреляли.
Паспортный отдел ОМС, в отличие от ОГПУ и военной разведки, на самом деле не занимается изготовлением паспортов. Он добывает подлинные документы, как только представляется любая возможность, и подправляет их в соответствии с тем, что требуется. Для этого он использует фанатическое рвение членов компартий и тех, кто им симпатизирует. Если представителю ОМС в Соединенных Штатах требуется два американских паспорта для агентов Коминтерна в Китае, он связывается со своим человеком в Американской коммунистической партии. Последний получает подлинный паспорт гражданина США от членов партии или сочувствующих. Затем специально обученные люди в ОМС удаляют фотографии, заменяют их другими и с большим искусством делают другие необходимые изменения.
Москва всегда испытывала особую любовь к американским паспортам. Ниже я расскажу о той роли, которую они играли во время Гражданской войны в Испании. Для представителя ОМС или агентов ОГПУ было обычным делом послать пачку американских паспортов в Москву, где в штаб-квартире ОМС был штат, состоящий примерно из десяти человек, занятых исправлением таких документов в соответствии с нуждами Коминтерна.
В 1924 году Берлинская полиция накрыла местную штаб-квартиру ОМС и обнаружила там целую стопку германских паспортов вместе с папкой, содержащей первоначальные имена их владельцев, подлинные имена немецких агентов, которые ими пользуются, и фиктивные имена, под которыми они путешествуют. Именно эти причины и требовали предпочтительного использования подлинных паспортов.
В 1927 году Коминтерн и ОГПУ отправили графа Браудера в Китай. Я не знаю, почему для этой миссии выбрали именно Браудера, но думаю, что главная причина как раз и заключалась в наличии у него американского паспорта. Припоминаю один разговор, который у меня состоялся в этой связи с Пятницким. У него был человек, работавший на него под фамилией Лобоновский; в нашем кругу его некомпетентность всегда была предметом насмешек и анекдотов. Я часто сталкивался с Лобоновским в одной из европейских столиц, когда он суетливо трудился над тем или иным якобы важным заданием. Однажды мне представился случай обсудить эту ситуацию с Пятницким.
– Товарищ Пятницкий, скажите мне честно, – попросил я, – зачем мы держим этого идиота в нашем штате?
Ветеран и большевик высокого полета спокойно улыбнулся и ответил:
– Мой дорогой Вальтер, дело здесь не в способностях Лобоновского. Важнее всего то, что у него канадский паспорт, мне нужен именно канадец для выполнения тех миссий, ради которых я куда-то его посылаю. Никто другой этого просто не сделает.
– Канадец! – воскликнул я. – Лобоновский не канадец. Он украинец, родился в Шепетовке.
Пятницкий рявкнул:
– Что ты такое говоришь! При чем тут украинец из Шепетовки! У него есть канадский паспорт. И мне это прекрасно подходит. Ты что, думаешь, так легко найти настоящего канадца? Мы извлечем все, что нам нужно, и из канадца, рожденного в Шепетовке!
Я думаю, что, когда в Коминтерне обсуждали вопрос об отправке Браудера в Китай, они там все хорошо понимали, что он не был экспертом в китайских вопросах. Но Браудер был самым настоящим американцем – из Канзас-Сити, не из Шепетовки.
Практически все дела, касающиеся изготовления и подделки паспортов и других документов, находились в ведении урожденных русских. Довоенные условия в царской России создавали им исключительные возможности практиковаться в этом искусстве. Большевики оказались замечательно подготовленными к сложной системе функционирования паспортов, принятой в большинстве европейских стран после 1918 года. В помещениях ОГПУ и 4-го отдела Красной армии сидят эксперты, которые в состоянии подделать подпись консула и правительственные печати так, чтобы их было невозможно отличить от настоящих.
Отдел международных связей выполняет и еще одну важную функцию. Он координирует все образовательные и пропагандистские вопросы Коминтерна в международном масштабе. Он организует курсы и школы в Москве и ее окрестностях для того, чтобы тщательно отбирать коммунистов из разных стран, обучать их разным аспектам гражданской войны: от пропаганды до умения стрелять.
Эти школы берут свое начало прямо с первых месяцев большевистской революции, когда немецких и австрийских военных заключенных отправляли на краткие тренировочные курсы в надежде, что эти "кадры" будут с успехом использовать полученные знания на баррикадах Берлина и Вены. Позже такие курсы превратятся в учебные учреждения. Самые способные студенты пройдут военное обучение под непосредственным руководством Управления разведки Генерального штаба Красной армии.
В 1926 году в Москве был открыт университет, призванный обучать коммунистов Западной Европы и Америки технике большевизма. Этот университет, получивший название Ленинская школа, финансируется ОМС, которая также предоставляет и общежитие для студентов. Его деканом является жена Ярославского – руководителя советской "Лиги безбожников". Студенты, большей частью британские, французские и американские коммунисты, ведут абсолютно замкнутую жизнь и мало контактируют в Советском Союзе как с русскими, так и с иностранцами. Предполагается, что выпускники этой большевистской академии вернутся в свои страны, чтобы работать на Коминтерн в профсоюзах, правительственных учреждениях и других некоммунистических организациях. Соблюдать секретность очень важно, поскольку их ценность для Москвы в Соединенных Штатах, во Франции и Великобритании утратится, если станет известно, что они учились методам ведения гражданской войны у офицеров разведки из Красной армии.
Другие курсы, предназначенные для очень маленькой группы особо тщательно отобранных иностранных коммунистов, проводятся в обстановке полной секретности – за пределами Москвы, в пригороде Кунцево. Здесь европейских и американских коммунистов учат разведывательной работе, включая подслушивание телефонных разговоров, работу с рацией, подделку паспортов и т. д.
Когда Коминтерн обратил свой взор на Китай, был создан университет на востоке, так называемый университет Сунь Ятсена, с Карлом Радеком во главе. Тогда Москва просто излучала оптимизм относительно перспектив советской революции в Китае. Сыновей генералов китайских военачальников приглашали на обучение в этой спецшколе. Среди них был и сын Чан Кайши. Гоминьдан, китайская националистическая партия, и Коминтерн работали рука об руку, и Москва уже предвкушала близкую великую победу.
Партия Гоминьдан получила российского политического инструктора Бородина и российского военного советника генерала Галена-Блюхера, впоследствии командующего Красной армией на Дальнем Востоке вплоть до его ликвидации в 1938 году. Коммунисты правдами и неправдами внедрялись в Гоминьдан, и многим удалось войти в ее Центральный комитет и партийную военную академию в Вампу. Получив полную поддержку Москвы, Чан сделал резкий разворот и 20 мая 1926 года сместил коммунистов со всех ключевых постов. Однако Сталин не пошел на явный разрыв с Чаном, надеясь позже перехитрить его.
В это время я жил в гостинице, которая до революции носила название "Княжий двор". На том же этаже, что и я, жил генерал Фань по прозвищу Генерал-христианин. Несмотря на майскую "пощечину", вожди Коминтерна все еще верили в свою победу в Китае. Фань находился в Москве, так как с помощью маневров надеялся заключить союз против Чан Кайши. Советские руководители придавали его визиту огромное значение, а потому они приглашали генерала на встречи и обеды, а также объявили его вождем китайских масс населения. Фань играл свою роль просто потрясающе, обещая в своих звонких речах бороться за победу ленинизма в Китае.
Почти каждый день я видел, как в номер, который охраняли люди ОГПУ, доставляли очередной ящик с книгами и памфлетами. Несколько раз я говорил с Фанем, немного по-английски, немного по-русски. Он был типичным представителем китайской военной аристократии, для которого вряд ли что-то было в мире более чуждое, чем ленинизм, которым его бомбардировали. Все оказалось безуспешным. Он вернулся в Китай, ни разу не открыв ни одного ящика с книгами, и вряд ли когда-то еще хоть на секунду задумался о ленинизме, относительно которого он раздавал так много обещаний в Москве.
В декабре 1927 года, после того как Чан завершил свое дело, расстреляв и обезглавив тысячи коммунистов в Шанхае, Коминтерн отправил Гейнца Ноймана, бывшего главу Германской коммунистической партии, чтобы он возглавил восстание в Кантоне. Восстание продолжалось два с половиной дня и забрало почти шесть сотен человеческих жизней. Все китайские коммунистические лидеры в Кантоне были казнены, а Гейнц Нойманн бежал в Москву.
Полностью независимая обширная пропагандистская машина отдельных коммунистических партий с их газетами, журналами, книгами и брошюрами, на которые ежегодно тратятся миллионы долларов, – это централизованный пропагандистский аппарат самого Коминтерна. Он находится в ведении Бюро агитации и пропаганды, но финансируется и на самом деле управляется Управлением международных связей. Самым важным изданием является Международный пресс-бюллетень (IPC), который выпускается на английском, французском и немецком языках. Он предназначен прежде всего для сотен редакторов-коммунистов в различных странах. Нацисты пытались использовать этот тип пропагандистской печати и начали издавать "Уорлд сервис" в Эрфурте и распространять его между профашистскими и антисемитскими издателями во всем мире.
Ничего нет более неприятного для Москвы, чем те редкие случаи, когда официальные газеты коммунистических партий путают сигналы, которые им поступают, и занимают противоречивые позиции по одному и тому же вопросу. Когда был подписан пакт Берлин-Москва, за десять дней до начала уже идущей войны в Европе, коммунистические официальные органы показали чудеса синхронной работы. Лондонская "Дейли уоркер", парижская "Юманите" и "Дейли уоркер" в Соединенных Штатах одновременно и в весьма сходных выражениях оценили этот сигнал к всеобщей войне как великий вклад в дело мира.
Во всех крупных странах, включая Соединенные Штаты, Коминтерн также издает журнал под названием "Коммунистический интернационал", в котором печатаются решения Коминтерна и статьи коммунистических лидеров России и зарубежья.
Эти ключевые публикации выполняют двойную функцию. Они не только обеспечивают единое мнение всех коммунистических партий Европы и Америки, но в последние годы (что даже более важно) поддерживают в рабочем порядке механизм, который гарантирует Сталину хорошо организованный отклик на все его действия в Москве. Во время великой чистки рядов Кремлю было очень важно показать русским людям, что все прокоммунистические авторы Западной Европы и Соединенных Штатов дружно держатся за рукоятку его ножа, которым он ликвидирует старых героев-большевиков.
Иностранцы плохо понимают, как важно было для Сталина в 1936, 1937 и 1938 годах иметь возможность заявить, что американские, британские, французские, германские, польские, болгарские и китайские коммунисты единогласно поддерживают уничтожение "троцкистско-фашистских предателей и вредителей", среди которых числятся даже Зиновьев и Бухарин – первые два руководителя Коминтерна.
Ни один коммунистический лидер Соединенных Штатов, пишущий в период великой чистки рядов, не пошел против Сталина, награждая предписанными эпитетами бывших вождей Коммунистической партии и Коминтерна.
Даже до того, как Коминтерн официально начал проводить свою тактику образования Народного фронта, ОМС запустил финансирование новой и более тонкой формы пропаганды. Москва решила, что старая пропаганда, рассчитанная лишь на те группы, внимание которых можно привлечь прямыми коммунистическими лозунгами, больше не отвечает поставленным целям. В лице Вилли Мюнценберга, когда-то видного деятеля немецких коммунистов и депутата рейхстага, Москва нашла человека, способного расширить и улучшить работу в той сфере, которую называют "издания Народного фронта". Как крупному издателю и предпринимателю, Мюнценбергу открыли доступ к фондам ОМС. Он начал выпускать яркие иллюстрированные газеты и журналы – все якобы не имеющие отношения к Советскому Союзу, но сочувствующие ему. Позже он занялся и бизнесом, связанным с кинематографией, и основал известный концерн "Прометей". Мюнценберг был весьма талантливым предпринимателем и вскоре распространил свое дело на Скандинавские страны. Когда к власти пришел Гитлер, Мюнценберг перевел свои предприятия в Париж и Прагу.
Когда великая чистка дошла и до Мюнценберга, он оказался неуловимой целью. Отклонил приглашение "посетить" Москву. Димитров, руководитель Коминтерна, писал ему успокаивающие письма, в которых настаивал на том, что Москва призывает его, чтобы дать новое и очень важное задание. Мюнценберг не клюнул на эту наживку. Тогда ОГПУ отправило к нему одного из своих агентов – Билецкого, чтобы последний убедил предпринимателя, что ему ничего не угрожает.
– Кто решает вашу судьбу? – вопрошал Билецкий. – Димитров или ОГПУ? А мне известно, что Ежов на вашей стороне.
Мюнценберг избежал ловушки и в течение лета и осени 1937 года оставался в надежном укрытии, опасаясь, что к нему применят более настойчивый и жестокий способ убеждения. Затем он передал дела чешскому коммунисту Шмералю. Германская компартия исключила его из своих рядов, объявив его "врагом народа". Мюнценберг сегодня живет в Париже. И он открыто никогда не выступает против Сталина.
После VII конгресса Коминтерна, состоявшегося в 1937 году, издания Мюнценберга в рамках Народного фронта стали считаться образцовыми для всей Европы и США. В Париже Коминтерн даже учредил вечернюю газету "Суар". Однако за последние три-четыре года Коминтерн потратил в США больше денег на "беспартийные" издания и организацию различных фронтов, чем в любой другой стране. Поскольку Москва неуклонно показывала свою приверженность коллективной безопасности и антигитлеризму, американская общественность стала отличной почвой для пропагандистских кампаний. Теперь задача стала иной: не ковать революционные "кадры" в среде американских рабочих, а убедить правительство так называемого Нового курса, уважаемых бизнесменов, профсоюзных лидеров и журналистов, что Советская Россия стоит в авангарде сил, борющихся за "мир и демократию".
На пике популярности этой новой кампании, когда диктатура в самом Советском Союзе приобретала все более и более тоталитарный характер, а чистки рядов стали доминирующим фактом советской жизни, Коминтерн стал по сути придатком ОГПУ – в большей степени, чем когда-либо раньше.
У Коминтерна есть своя Контрольная комиссия, построенная по образу и подобию той, что существует в советской партии большевиков, которой надлежит следить за политическим и моральным обликом своих членов. За те годы, в течение которых Сталин постепенно приобретал единоличную власть, фракционная война в большевистской партии становилась острее, и единственной функцией этого органа остался внутренний шпионаж. Контрольная комиссия Коминтерна распространила этот опыт в международном масштабе.
Однако Контрольная комиссия – один из наиболее мягких инквизиторских инструментов сталинского режима. Другим инструментом, созданным с той же целью, является орган, носящий невинное название "отдел кадров". Сейчас это рука ОГПУ в Коминтерне. В течение многих лет его возглавлял Краевский – польский коммунист и старый друг Дзержинского – начальника советской тайной полиции; долгое время служил агентом Коминтерна в Соединенных Штатах и Латинской Америке. Краевский внедрил своих агентов во все коммунистические партии и создал систему внутрипартийного шпионажа на ее нынешнем, невероятно эффективном уровне.
Раз в десять дней начальник этого отдела кадров встречается с руководителем соответствующего отдела ОГПУ и передает ему материалы, собранные агентами. ОГПУ потом использует эти сведения по собственному усмотрению. Сегодня эта полицейская структура Коминтерна выслеживает с помощью своих источников любое недовольство зарубежной оппозиции по отношению к Сталину. Она также с особой бдительностью следит за всеми нитями, идущими от иностранных коммунистов к потенциальной оппозиции внутри Российской коммунистической партии.
Одной из наиболее неприятных функций, порученных этому отделу, является заманивание зарубежных коммунистов, подозреваемых в нелояльности к Сталину, в Москву. Коммунист, уверенный, что у него хорошие отношения с Коминтерном, получает весточку от Исполнительного комитета о том, что он нужен в Москве. Полагая этот факт как признание его больших заслуг, он спешит в столицу Коминтерна. По прибытии оказывается в ОГПУ и исчезает. Многие такие захваты как раз и осуществляет отдел кадров, который через свою шпионскую сеть часто получает "информацию" не просто фальшивую, но и злонамеренно неверную, показывающую, что тот или иной человек не придерживается сталинской линии. Наверное, никому и никогда не удастся узнать точное число иностранных коммунистов, которых таким образом заманили в ловушку и потом уничтожили.
Москва располагает и более утонченными методами работы с руководителями иностранных коммунистических партий, которые оказались в немилости. Важную политическую фигуру, пока еще наслаждающуюся определенной порцией уважения среди своих сторонников, нужно ликвидировать, прежде чем эта самая фигура задумается о том, что ее вот-вот сбросят, как ненужную карту, и успеет подготовиться к этому. Такого человека следует скомпрометировать в глазах коммунистов его же собственной страны. И как только это сделано, с ним можно обращаться как угодно.