- Трудно сказать, что у него там есть. Знаю, что отсюда пошло на Якутат два судна, да там к нему должны бы присоединиться еще два новых корабля, если они построены Кусковым к приезду Баранова. Главные силы правителя, кроме этих кораблей, это людской состав. Он взял с собой сто двадцать русских промышленных да восемьсот кадьякцев на трехстах байдарах…
Сила внушительная, - проговорил Лисянский. - С таким числом людей да артиллерией моего корабля, я думаю, успех экспедиции обеспечен. Конечно, многое зависит от того, как оборудованы эти корабли. Постараюсь приготовить мою "Неву" в самое короткое время и выйти к Ситке в распоряжение правителя.
5
Лисянский, встретившись у Ситки с двумя кораблями Баранова, немедленно же побывал на обоих судах - его интересовало, насколько оборудование и вооружение соответствовало целям правителя захватить остров и отомстить индейцам за их вероломное нападение на русский форт два года тому назад. Трудно представить себе изумление морского офицера Лисянского. Конечно, это была любительская постройка, все было самодельное, а главное - не хватало ни пушек, ни пороха. Все эти недостатки, однако, перекрывались за счет энтузиазма и высокого морального духа команды.
- Требуйте немедленно все, что вам необходимо Для предстоящей военной операции, и это будет доставлено с фрегата "Нева", - отдал Лисянский распоряжение капитанам обоих кораблей. Он обнаружил, что на судах было только по две шестифунтовых пушки и по два четырехфунтовых картауна. Как он писал позже в своих воспоминаниях, - "не было, однакоже, ни пороха, ни такелажа столько, чтобы они могли исполнить свое предприятие с желаемым успехом. Я удивился, как можно было отправить эти два перевозочных бота (так как судами их назвать нельзя) в столь худом состоянии против народа, который сделав преступление, употребил все зависящие от него меры для своей защиты"… Дальше Лисянский добавил: "войдя в хозяйственное распоряжение этими судами, я приказал их начальникам требовать от меня всего нужного, а между тем прибавил на каждое из них по две пушки с достаточным количеством снарядов"…
Трудно представить себе радость правителя Русской Америки, когда он увидел, как значительно пополнились его силы артиллерией "Невы". Одно беспокоило его - отсутствие большой партии байдар, вышедших вместе с ним, но в тумане потерявшихся.
"Неужели все погибли, разметал ураган их по морю…" - беззвучно шептал Баранов, нет-нет да посматривавший на север, не появятся ли пропавшие байдары.
Прошло четыре дня.
- Я так полагаю, господин капитан-лейтенант, - наконец, заметил Лисянскому правитель, - что больше ждать нам нельзя. Люди на кораблях измотаны. Пора и на берег высаживаться, сил у нас довольно, даже и без потерявшихся байдар…
Лисянский вежливо согласился.
- Вы вполне правы, Александр Андреевич. Стоим здесь без дела и тратим время. Нужно начинать приготовления к высадке. Да и супостаты наши, колоши, как видно, изрядно приготовились… Слышал я от разведчиков, укрепились на скале за тяжелыми бревенчатыми стенами и будут там биться насмерть.
- Да, пора на берег! - заметил Баранов, собственно, ни к кому и не обращаясь.
Решил тем не менее послать "Ермака" на розыски исчезнувших байдар. "Ермак" поднял паруса 23 сентября и, подгоняемый свежим ветром, быстро направился проливом на север. Судьба как будто только этого и ждала, потому что в тот же день часам к восьми вечера на горизонте показалась большая партия байдар. Команды кораблей выстроились у борта и шумно приветствовали неожиданно появившуюся флотилию.
- Считай, считай, сколько байдар-то, - нетерпеливо приказал Баранов промышленному, стоявшему рядом.
Тот быстро подсчитал:
- Никак байдар шестьдесят с алеутами да, думается, не меньше двадцати с русскими, Александр Андреич!
Байдары подошли ближе, и Баранов узнал в передовой Кускова, который, подойдя к "Неве", приказал дать залп. Лисянский в ответ отдал распоряжение пустить две ракеты.
Баранов, хотя и рад был благополучному прибытию Кускова, но в то же время сильно расстроился, что большая часть байдар, очевидно, погибла. Тем не менее он приказал повесить фонари на мачты кораблей в надежде, что отставшие байдары таким образом смогут легче найти пункт назначения. Ночью все время подходили разрозненные байдары, но к утру подсчет показал, что их было немного меньше половины от общего количества. Остальные, скорее всего, погибли в море.
Все пять дней, от 18 до 23 сентября, в бухте еще появлялись байдары индейцев. Они что-то кричали, угрожающе поднимали в воздух ружья. Раз даже появился на небольшой байдаре вождь племени Котлеан, который, однако, держался на безопасном расстоянии. Он послал одну из байдар к "Неве" справиться о причинах прибытия русских кораблей и требовал, чтобы они ушли в открытое море.
Баранов потребовал у него заложников-аманатов, прежде чем вести какие-либо переговоры. Когда на следующий день индейцы появились опять со своими требованиями, Баранов передал, чтобы они немедленно освободили своих рабов-алеутов, захваченных раньше, и прислали на корабли аманатов.
Индейцы грозно замахали ружьями, но Лисянский быстро успокоил их, дав выстрел из пушки над их головами.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ: ВОЗМЕЗДИЕ
1
Рано утром 24 сентября Баранов высадился на берег залива со всеми своими промышленными и охотниками-алеутами под наблюдением капитана Лисянского, который приказал держать артиллерию фрегата наготове на случай внезапного нападения индейцев. Лисянский старался во всем помогать Баранову, иногда только давая советы по военным вопросам, естественно, входившие в его компетенцию.
Всего с Барановым высадилось не более половины людей из тех, кто вышел с ним в поход из Якутата. Остальные где-то растерялись в пути. Ждать их прибытия было бессмысленно. Закрепив за собой часть береговой полосы, Баранов направился к индейскому селению у прибрежной скалы - кекуру. Оно оказалось пустым. Все индейцы заблаговременно перешли на гору, где у них была построена прочно сколоченная крепость из толстых бревен.
Неутомимый Баранов несмотря на свои немолодые уже годы бросился с горстью сторонников на кекур. Кусков следовал за ним с развернутым русским флагом. Быстро взобравшись на невысокий кекур, Баранов выхватил флаг из рук Кускова:
- Здесь будет новый русский город! - хрипло крикнул он. - Ставь флаг, русский флаг, да покрепче, Иван… Стоять ему здесь долго, многие годы… И быть здесь большому городу - Новоархангельской крепостью назовем его.
Внизу, под скалой, промышленные увидели вдруг поднявшийся вверх флаг… Раздалось громкое, может быть, не совсем дружное "ура!"
Баранов был прав. Взвившийся над американским островом Ситка русский флаг развевался долго, пережил и самого Баранова и его последователей и спущен был только через 63 года.
В то время как возбужденный Баранов со своим верным помощником Кусковым устанавливал русский флаг над кекуром, осторожный Лисянский, не особенно доверявший военным талантам Баранова, а особенно воинской дисциплине среди его приспешников-промышленных и алеутов, отправил большой баркас, вооруженный четырьмя фальконетами, в залив. Команде баркаса был дан строгий наказ крейсировать по заливу, следить за возможным нападением индейцев и по мере возможности оказать военную поддержку силам Баранова на берегу.
Позже Лисянский сам отправился на берег, чтобы своим присутствием воодушевить "армию" Баранова, готовившуюся к приступу крепости индейцев на вершине горы. Когда Лисянский вышел из шлюпки на берег в своей блестящей морской офицерской форме, его восторженно встретили толпа человек пятьсот алеутов и креолов, или, как Лисянский назвал их, русских американцев.
Когда Лисянский вместе с Барановым обходил занятую позицию на берегу, к ним подбежали несколько запыхавшихся креолов…
- Александр Андреич… Александр Андреич… - издали начал кричать молодой парень, - ситкинцы напали на наши байдарки около старой Михайловской крепости… помощь нужна!..
Баранов немедленно распорядился, и к месту атаки бросились несколько вооруженных промышленных. Лисянский подозвал лейтенанта Арбузова:
- Возьмите десятивесельный катер и ялик… немедленно отправляйтесь к старой, разоренной Михайловской крепости… окажите содействие.
Прошло несколько часов в ожидании, и только к пяти часам дня группа промышленных вернулась с Донесением, что никого из неприятелей-ситкинцев у Разоренной крепости они не встретили, но бежавшие Им навстречу кадьякцы сообщили, что индейцы неожиданно напали на байдарку у берега и убили двух гребцов.
Этот инцидент заставил Баранова обратить особенное внимание на охрану лагеря. Весь следующий день к берегу подходили разрозненные отставшие байдары. "Армия" Баранова постепенно росла, пока он и Лисянский делали последние приготовления к штурму укрепленной индейской крепости.
Всего из Якутата с Барановым и Кусковым вышло четыреста байдарок, на которых находились девятьсот человек. К 26 сентября в лагере Баранова насчитывалось 350 байдарок и восемьсот человек. Все это говорило, что потери во время перехода оказались не очень крупными.
2
Два дня Баранов пытался вести переговоры с вождем индейцев Котлеаном. Несколько раз он посылал к крепости парламентеров, требуя выдачи захваченных алеутов и также доставки аманатов. Все его попытки убедить индейцев сдать крепость не увенчались успехом.
К вечеру 27 сентября в бухте появился "Ермак", а с ним и все остальные потерявшиеся байдары. Не хватало только застрявшего где-то "Ростислава". Время поджимало, и Баранов, по совету Лисянского, назначил генеральный штурм вражеской крепости на рассвете следующего дня, 28 сентября.
Лисянский отдал приказ судам приблизиться к индейской крепости рано утром. На рассвете он уже был на своем посту. К нему подошел с докладом дежурный офицер, лейтенант Повалишин.
- Юрий Федорович, - как-то неуверенно произнес он, - не хотел бы вас расстраивать, но, посмотрите, ни ветерка. Как пойдем к берегу?
Лисянский нахмурился, озабоченно взглянул на мачты, на флагшток, на воду залива, - вода, как зеркало, ни малейшего дуновения ветра. Он вздернул голову, что бывало с ним всегда, когда нужно было принять важное решение, посмотрел на лейтенанта…
- Пойдем к берегу на буксире. Прикажите спустить шлюпки и начать буксировать корабль к берегу!
- Есть, спустить шлюпки!
Лисянский знал, что это сильно замедлит операцию, но другого выхода не было.
Полное безветрие спутало все планы Лисянского и Баранова. Вместо того чтобы "Неве" на рассвете подойти на расстояние пушечного выстрела к индейской крепости, грозно стоявшей на вершине горы, пришлось тянуть судно баркасами на буксире. Сгибаются спины матросов от непосильной гребли, тянут тяжелый фрегат, а он как будто ни с места - если и ползет, так медленнее черепахи.
Чертыхается боцман, бранит несчастных матросов, свирепо ругается с корабля лейтенант Повалишин - а корабль только чуть-чуть сдвинулся с места. Лисянский в полной форме молча следит за движением корабля. Иногда пройдет от борта к борту, взглянет наверх, может, зашелестит бриз, - но нет, ни ветерка. Только хрустнет костяшками пальцев рук заложенных за спину и опять начинает шагать - к левому борту, к правому борту - и снова назад!
Весь день, медленно-медленно, подтягивался корабль к входу в узкую бухту, подходившую к подножию горы, на которой стояла крепость. С горы угрюмо смотрели на корабль потемневшие от времени стены крепости, сколоченные из громаднейших бревен. Из крепости - ни звука. Может быть, индейцы исподтишка поглядывали на медленное движение "Невы", но они ничем не выдавали своего присутствия. Если и смотрели на "Неву", то, вероятно, с усмешкой - уверены были, что артиллерии корабля не пробить бревенчатых стен крепости, а бревна - на подбор, диаметром не меньше фута каждое!
Было уже темно, часов десять вечера, когда "Нева" была подтянута наконец к месту, которое Лисянский Считал подходящим для стоянки фрегата - отсюда можно было бомбардировать форт и оказать помощь десантному отряду.
- Шабаш! Дать команде водки. А завтра решим, как действовать, - сказал он, наблюдая, как лейтенант Повалишин умело отдавал распоряжения. Как в Лисянском, так и в Повалишине видна была хорошая флотская школа, прекрасная техническая подготовка и огромный практический опыт. Оба они долго служили на Балтийском флоте.
Команда разошлась по своим местам. Тяжелая работа свалила людей с ног - и много времени не прошло, как корабль превратился в сонное царство. Только Лисянский молча стоял у борта и глаз не сводил с темных очертаний крепости, которую с трудом можно было разглядеть в эту безлунную ночь.
Услышал, вернее, почувствовал тихие шаги позади… оглянулся…
- А, Александр Андреевич, - узнал он Баранова. - Тоже не спится, думаете о завтрашнем штурме!
- Да, Юрий Федорович… Вы ведь не можете себе представить, что я чувствую. Пришел час отомстить за наших людей. Завтра там, - и он махнул рукой в сторону крепости, - будет развиваться наш флаг.
- Н-ну, - неуверенно произнес Лисянский, - завтра нам покажет… крепость, по всему видно, солидная, штурм будет не из легких, но… - внушительно произнес он, - не сомневаюсь, что с вашими храбрецами да артиллерией моего корабля мы сможем чудеса творить…
Оба замолчали.
Вдруг со стороны крепости раздались какие-то неясные звуки… сначала тихо… потом громче и быстрее… звучал, как будто постоянно повторяемый один слог: "Ух… ух… ух…" - в унисон.
- Что это? - в недоумении обратился Лисянский к Баранову.
Тот еще раз прислушался и сказал:
- Шаманят… скачут вокруг костра да ухают Сплошное шаманство! - добавил он презрительно.
На следующее утро, 29 сентября, погода стояла хорошая, солнечная. Лисянский внимательно осмотрел индейскую крепость в подзорную трубу. Он не спешил, несмотря на явное нетерпение Баранова.
- Спешить не будем, - успокаивал он Баранова. - Надо сделать все необходимые приготовления для приступа.
- Вы человек военный, - нахмурился Баранов. - Общее командование приступом в ваших руках, но, я полагаю, что с моими молодцами, а их у меня около девятисот, мы с налету захватим крепость… вот только поддержите нас своей артиллерией… шарахните по этим дикарям ядрами да картечью!
- Не беспокойтесь, Александр Андреевич! Помощь вам дадим полную. Вот только дайте нам произвести тщательную рекогносцировку…
Пока Лисянский обсуждал планы с Барановым, лейтенант Арбузов, исполняя заранее данное ему командиром приказание, отошел от борта "Невы" на большом баркасе и направился к берегу, чтобы обследовать все побережье в непосредственной близости к индейской крепости.
Лисянский все время внимательно следил за действиями Арбузова.
- Дайте два залпа по крепости! - отдал Лисянский приказ Повалишину. - Это отобьет охоту у дикарей напасть на наш баркас.
Услышав команду, моряки бегом заняли свои места у пушек. Раздалась резкая команда старшего офицера, и с корабля раздался грохот выстрелов. Судно заволокло клубами дыма.
Видно было, как ядра со страшной силой ударяли по толстым бревенчатым стенам крепости, не причиняя им, однако, никакого вреда. Если эти залпы предназначались лишь для демонстрации огневой мощи корабля, то, как оказалось, результаты были малоуспешными.
Прошло около получаса после короткой бомбардировки, и вдруг из крепости выбежали несколько индейцев, как видно, убедившихся в том, что стрельба была закончена. Они быстро разбежались по склону холма и стали собирать ядра с русского Корабля.
- Ах паршивцы! - вскрикнул Баранов. - Теперь этими же ядрами будут нас колошматить!
Прежде чем Лисянский мог что-либо предпринять, индейцы так же быстро, как и появились, исчезли за стенами крепости.
3
Запланированный на следующий день, 30 сентября, приступ был снова отложен из-за новой тактики индейцев.
Утром из крепости вдруг вышла группа индейцев-парламентеров, которые приблизились к кекуру, где находился Баранов со своим войском, уже готовившийся к атаке. Индейцы стали кричать, что они пойдут на соглашение с Барановым, если тот скажет точно, чего он от них хочет.
Баранов обрадовался.
- Передайте своему вождю, что я забуду о ваших злодеяниях двухлетней давности, если до переговоров вождь Котлеан пришлет мне двух аманатов, да самых надежных из своих родственников, и освободит всех кадьякских жителей, что у него в плену, - вот тогда и начнем переговоры.
Индейцы вернулись в крепость. Прошло полдня - от индейцев никаких вестей. Чувствовалось, что они просто затягивают время. Лисянский сказал Баранову, что ждать больше нельзя.
- Завтра с утра подтянемся ближе к берегу и начнем канонаду по крепости прямо в упор! - решил он.
На следующий день, с раннего утра, 1 октября, Лисянский отдал приказ начать немедленные приготовления к штурму крепости. "Неву" опять подтянули на завозах еще ближе к индейской крепости, так что к полудню фрегат стоял на расстоянии, с которого корабельная артиллерия могла вести регулярный обстрел цитадели.
Лейтенанту Арбузову был отдан приказ взять баркас с несколькими матросами, а также ял с четырехфунтовым картауном, подойти к берегу, высадиться и по возможности произвести диверсионную атаку. Главной его задачей было найти лодки индейцев и уничтожить их, а также сжечь амбар, стоявший на склоне холма.
- Смотрите, чтобы потерь больших не было, - сказал мягко Лисянский, зная, что, может быть, посылает некоторых своих на смерть. - Расставьте всех пошире, чтобы не представлять большой цели для огня индейцев и - с Богом! - перекрестил он Арбузова, сняв шляпу.
Молодой краснощекий небольшого роста лейтенант Арбузов был очень тронут теплотой своего командира и задорно сказал:
- Не посрамим вашего доверия, Юрий Федорович… выполним все, как надо!
Сразу же после того как лодка Арбузова отошла от корабля, Лисянский подозвал своего старшего офицера Повалишина, который был полной противоположностью живому, нетерпеливому, прыткому Арбузову. Сухой, высокий, с тонкой талией Повалишин всегда действовал холодно и расчетливо. Он меньше всего полагался на случай или на удачу. Во всех его действиях был холодный расчет. Может быть, его действия были результатом страстного увлечения математикой. Прежде чем предпринять что-либо, Повалишин производил детальные расчеты и делал предварительные выводы с математической точностью.
- Василий Иванович, немедленно берите десантную партию в составе, уже решенном нами вчера, и высаживайтесь около барановского кекура. С вашими двумя пушками и десантной партией начнете движение к западным воротам крепости, а лейтенант Арбузов, по получении сообщения о вашем продвижении, выступит со своими пушками против восточных ворот…
Он помолчал, потом продолжал: