от этих блестящих, прохладных губ, как ужасна, как чудовищна борьба, происходящая в его душе!..
Как невыносимы эти тоска и тревога, приобретающие перед ней видимость непреодолимой робости!..
- Ну, хорошо… Я уже поняла, что не могу задавать трудных вопросов… Вы не желаете, чтобы
мы присели?.. Здесь, позади кустарника, есть скамейка. Вы сможете сказать мне все то, что, судя по
Вашему письму, должны были сказать…
- Есть столько вещей…
- Ну так что, начнем… Идите сюда… Вы не находите, что здесь лучше?..
- Поразительно… Вам досконально известны все уголки этого парка.
- Ничего странного, как говорится, я в нем жила.
65
- Да-да, конечно.
- Я обожаю цветы. Иногда я мечтаю здесь о том, что нахожусь на лесных рудниках… Ведь я го-
ворила Вам о том, что во мне немало первобытного… Меня делает очень счастливой общение с при-
родой.
- С природой парка… Песчаными дорожками, обстриженными кустами, своевременно обрабо-
танными слугами… Да, я согласен с тем, что такая природа весьма приятна, но многим отличается от
сельвы Матто Гроссо, например…
- А если бы я сказала Вам, что мне понравилось бы отправиться в сельву?
- Вы, должно быть, смеетесь надо мной.
- Вы, видимо, думаете, что я не способна вынести никаких хлопот, но Вы глубоко заблуждае-
тесь… Что касается ощущений, я способна выдержать все.
- Что Вы говорите?..
- Тропический лес не испугал бы меня… Я смогла бы сопровождать туда своего мужа, напри-
мер, если бы он был строителем дорог и мостов…
- В самом деле?..
- Вы сомневаетесь в моих словах?
- Нет. Мне доставляет необычайное удовольствие слышать это. Я верю, что достаточно любить
только самому, чтобы претерпеть все…
- Любить только самому и ничего больше?.. Я не сделала бы этого только ради собственной
любви, без любви взаимной…
- Вероника!..
- Что Вы хотите мне сказать, Деметрио?..
Вероника придвинулась к нему ближе, чтобы стали видны его серые глаза, вмиг помрачнев-
шие, как будто воля Деметрио ослабла; эти глаза, столько раз говорившие о любви, сейчас избегают ее
взгляда; они слишком измучены, слишком молчаливы от боли, от полного смятения чувств. Деметрио
поднимается на ноги с неподдельным усилием…
- Вот-вот должны спуститься остальные… Вы не думаете, что мы должны показаться?..
- Ах!.. Я забыла сказать Вам, что остальные не придут.
- Почему?..
- Как Вам известно, вчера Джонни чувствовал себя не очень хорошо. А Вирхинии часто нездо-
ровится, но, думаю, не было ничего серьезного, хотя бы потому, что врач не пришел, а тетя Сара
посылает разыскать его по малейшему поводу.
- Вам не уделяют столько заботы и внимания, не так ли?..
- К счастью, у меня отличное здоровье. Хотите, чтобы я сейчас позвала конюха?..
- Нет. Минутку… Не стоит торопиться, возможно, я смогу сказать Вам нечто такое, что мне
необходимо сказать…
- Я была готова выслушать Вас и раньше…
- Да, я это знаю… Простите меня… Я – невежда. Я гораздо меньше владею своими чувствами,
чем Вы себе это представляете… Но, необходимо, чтобы я это сказал,.. необходимо, чтобы я все про-
яснил. Я не знаю, какого мнения заслуживаю, Вероника…
- В самом деле не знаете?..
- Вероника…
- Деметрио… В данный момент Вы кажетесь мне ребенком, и это так необычно смотреть, как на
ребенка, на такого мужчину, как Вы… Мне кажется, что Вы хотите и боитесь, сомневаетесь и ужасае-
тесь… Разве я не подала Вам пример откровенности?.. Не открыла Вам свое сердце и чувства?.. Это –
безумие, Деметрио, наивное и возвышенное безумие, которым я больна также, как и Вы… Вы продол-
жаете молчать?.. Возможно, я также должна сказать Вам?.. Быть может, это я должна говорить?..
- Нет, Вероника. Это скажу я… Я мечтал… Я хочу… Страстно желаю…
- Чего?.. Чего же?..
- Вы хотите стать моей женой?..
- Деметрио!..
66
Она наклонила руками его шею, приблизив к нему свои сладкие, обжигающие губы… Демет
рио де Сан Тельмо снова чувствует себя сходящим с ума, ослепленным; он целует эти губы, отведав
горькую желчь собственного сердца вместо медовой сладости поцелуя…
Глава восьмая.
Деметрио де Сан Тельмо вместе с Вероникой де Кастело Бранко объездили все вдоль и попе-
рек. Бравый наездник и великолепная амазонка посетили самые значительные и многолюдные местеч-
ки Рио. Шушуканье, перешептывания, пересуды, восхищенные и завистливые взгляды…И вот когда
солнце, наконец-то, поднялось в бирюзовую высь небес, проливая свои жаркие лучи водопадом рас-
плавленного золота на город, Султан и Голиаф подошли к ограде фамильного особняка Кастело
Бранко и, поравнявшись друг с другом, быстро шагают рядышком по широкой, усыпанной песком до-
рожке.
- Ну вот, мы и здесь, Деметрио.
- Ты позволишь мне тебе помочь?..
- Разумеется!..
- Хенаро!.. Хенаро!.. Пожалуйста, позаботься о лошадях…
Вероника улыбается Деметрио де Сан Тельмо, передавая поводья появившемуся хлопотливому
конюху…
- Сегодня они чудесно скакали…
- Мы заставили их погалопировать совсем немного. Я почувствовал, что они устали…
- Ты не захотел прогуляться до Копакабаны.
- Я побоялся, что нам пришлось бы поздно возвращаться…
- Я уверена, что не было даже двенадцати, времени было в избытке.
- Почему ты не сказала этого раньше?..
- Я хотела доставить тебе удовольствие… Мне показалось, что у тебя было особое желание
прокатиться по городу.
- Верно, по самым многолюдным местам города. Ты обеспокоена тем, что тебя видели вместе со
мной?..
- Я обеспокоена?!.
- Ты не боишься разговоров?..
- Почему я должна их бояться?.. Я абсолютно свободна, и я – хозяйка своих желаний…
- Тебя видели некоторые из твоих друзей, мужчины, которые, возможно, ухаживали за тобой…
- Да, нас видел Хулио Эстрада…
- Он был твоим женихом?..
- У меня никогда не было жениха, Деметрио.
- Серьезно?..
Он сделал несолько шагов к дому, ища тень от огромных банановых деревьев. Вероника при-
слонилась к старому стволу ближайшего дерева центральной аллеи, Деметрио вперил в нее свой
твердый, властный, вопросительный взгляд.
- Это – правда?.. Ты уверена в том, что говоришь?..
- Конечно, уверена!.. Почему это должно было быть не так? Ты всегда переспрашиваешь меня, будто сомневаешься во всем, что я говорю…
- Действительно… сомневаюсь.
- Но ты же плохо поступаешь. Когда ты узнаешь меня получше, то поймешь, что я никогда не
лгу.
- Это заверение слишком хорошо звучит…
- Но, ты, очевидно, не веришь ему. Ты знаешь, что иногда ты принимаешь вид инквизитора с
жестоким, безжалостным взглядом?..
- Которого ты очень боишься, правда?..
67
- Не знаю, что тебе и ответить. В тебе меня ничто не пугает очень сильно, но…
- Но что?..
- Мне очень нравится, когда ты смотришь на меня с большой нежностью, когда твои глаза гово-
рят мне о любви и ласке, на которую так скупы твои губы…
- Мои губы?..
- Да, это – не упрек, но мы вместе провели все утро, а ты даже не сказал того, что я столько раз
предвкушала услышать… Понятно, что места, где мы находились, не слишком способствуют этому, но в конце концов…
- Что бы ты желала услышать из моих уст?..
- Но все это уже лишено прелести, если я говорю тебе об этом.
- Думаю, что я сказал тебе об этом раньше…
- Да, в четырех словах. Ты спросил меня, хочу ли я стать твоей женой, но разве ты сказал, что
любишь меня?..
- Полагаю, что это очень легко доказывается само по себе.
- Ну, конечно. К счастью, я – нищая, бесприданница, и никто не сможет сказать мне, что ты же-
нился на мне без любви, потому что только любовь может заставить мужчину жениться на мне.
- Отсюда вывод – это точно… любовь, и только любовь… Есть вещи, которые не нуждаются в
расспросах.
- Но как чудесно эти вещи слушать. Ты этого не знаешь, Деметрио?.. Я подам тебе в этом от-
личный пример… Деметрио, любимый мой, тебе составляет столько трудов сказать мне, что ты меня
любишь?.. Нужно, чтобы я повторяла тебе это раз и сто раз до тех пор, пока такой ценой, слушая при-
знания, твои губы не научатся говорить слова любви?..
- Вероника!..
- В тебе нет вдохновения… я уже вижу, что тебе это не удается. Ты делал бы меньше усилий, буря тоннель собственными руками, или снося гору лопаткой, но неважно, я понимаю тебя, обожаю и, возможно, потому что ты такой, я сильнее люблю тебя…
- Вероника…
- Ты понемногу изменишься, уверена, что изменишься, но даже, если не изменишься, останешь-
ся прежним, я люблю тебя таким, какой ты есть. Думаю, что полюбила тебя с того первого мгновения, когда, обернувшись, увидела тебя в дверях дядиного кабинета смотрящим на меня и будто ослеплен-
ным…
- Ослепленным!.. ты произнесла точное слово, ослепленным, словно перед геенной огненной, в
которой вскоре сгорю, пропаду, буду уничтожен, я же предчувствовал это…
- Уничтожен?.. Ты говоришь странные вещи…
- Забудь об этом…
- То, что ты предлагаешь – очень легкое решение, вот только я не поняла твои слова. И не проще
ли было бы объяснить их мне?..
- Нечего объяснять, не стоит беспокоиться. Хочешь, зайдем в дом?.. Возможно, было бы более
уместным сегодня же поговорить с доном Теодоро де Кастело Бранко.
- Нет, Деметрио, не сейчас.
- После того, как мы вместе показались в самых многолюдных местах Рио, это кажется мне са-
мым правильным с моей стороны… разве только ты захочешь сохранить свободу, если тебя обеспоко-
ила мысль иметь официального жениха, и ты хотела бы умолчать обо мне.
- И как только тебе в голову пришла подобная мерзкая идея?.. Умолчать о тебе… скрыть тебя!..
Ты не знаешь, что я счастлива?.. Не знаешь, что я хотела бы закричать на весь свет, как люблю тебя?..
- В таком случае почему ты хочешь, чтобы я молчал?..
- Всего лишь несколько дней,.. возможно, даже несколько часов. Дай мне время морально под-
готовить дядю, поговорить об этом немного с Джонни, ведь для него это будет болезненным, чтобы не
причинить нашей любовью вреда тем, кто меня любит, тем, кто защитил меня, дав мне свою любовь и
ласку… Не дай мне быть неблагодарной!..
Вероника оперлась своей легкой, изящной, янтарного цвета ручкой на плечо Деметрио, а по лицу ее
68
пробегает беспредельное наслаждение и безграничная нежность, удерживая ее горячее желание, воз-
можно, смаковать его присутствие еще несколько минут, возможно, сорвать с его суровых губ слова
любви, которые так хочется услышать, а, быть может, в надежде заглянуть чуть больше в его страст-
ную и нелюдимую душу через окошки его больших серых глаз.
- Неблагодарной?.. Тебя тревожит мысль показаться неблагодарной?..
- Все кажется не таким, как есть, Деметрио. Джонни меня любит… Ох, не делай такое лицо!.. Я
понимаю, что это тебе не понравится, но на это есть причины. Он давно меня любит, еще до того, как
ты пришел. И теперь он думает, что у него украли то, что он считал своим…
- Вот, значит, как – он уже считал тебя своей… Что ж, очень мило слышать это из твоих соб-
ственных уст…
- Ревнивец мой… Не смотри на меня так. Он любил меня, и по наивной самоуверенности влюб-
ленного перепутал с любовью мои братские чувства.
- А почему ты его не любишь?..
- Ты опять спрашиваешь глупости?.. Разве только ты чувствуешь потребность услышать мой от-
вет, что сердцу не прикажешь, и что по чистой случайности я люблю другого, менее ласкового, менее
галантного, но, который для меня дороже всех на целом свете…
- Вероника!..
Он содрогнулся, думая о своем, а Вероника продолжает с нежной улыбкой…
- Извини, если это не очень лестный портрет, но зачастую ты не заслуживаешь ничего больше-
го. Ты такой требовательный, такой недоверчивый и подозрительный, что иногда я спрашиваю себя: как ты можешь любить меня, если имеешь обо мне такое жалкое мнение?
- Прости меня, Вероника. Я – странный человек, но, если бы ты знала, как страстно я желаю
сделать тебя своей, увезти далеко отсюда, оказаться там, где были бы только ты и я, лицом к лицу, до-
биться, чтобы ты обожала меня, боготворила.
- Чтобы ты тоже боготворил меня?..
- Чтобы чувствовать, что ты принадлежишь мне, что ты – моя и больше ничего…
Он снова почти грубо сжал ее в своих объятиях, содрогаясь от странного, необычного чувства.
Сколько огня в его зрачках! Деметрио прижался к губам Вероники; в его поцелуе такая страсть, что ее
большие черные глаза закрываются, она словно смакует удивительный, необычайный восторг.
- Деметрио!.. Любимый… жизнь моя…
- Вероника… Ты способна любить?..
- И ты еще можешь спрашивать меня об этом?.. Ты не видишь? Не ощущаешь этого?... Если ты, едва объяснившись, ничего не должен был делать для того, чтобы моя любовь покорно предстала пред
тобой. Хотя бы мои слова, жесты, взгляды… Деметрио… Почему твои глаза всегда кажутся спраши-
вающими меня о чем-то?.
- Вполне возможно, потому, что мне кажется обманом, что ты смогла полюбить меня…
Он почти церемонно поцеловал ей руку. И тотчас же в него вонзилось страстное желание убе-
жать отсюда подальше…
- До вечера…
***
- О, Вирхиния!.. Ты уже встала?.. Ты чувствуешь себя лучше?
- Бросается в глаза, что… ты, должно быть, весело провела это утро, раз так приветлива.
- Да. Я совершила великолепную прогулку.
- Одна?..
- С Деметрио. Тебе это отлично известно, поскольку ты все видела из этого окна…
- Какая проницательность!.. Как ты могла видеть меня, если штора была задернута?..
- Плотно задернутые шторы – это твоя специальность, Вирхиния, мы знаем друг друга с давних
пор…
69
- 66 -
Вероника столкнулась с Вирхинией у изгиба, образуемого тремя большими окнами, выходя
щими из просторного холла в боковой парк. На Вирхинии надет шелковый пеньюар поверх пижамы и
домашние тапочки; ее длинные белокурые волосы распущены по спине. Она, поистине, была бы
подобна ангелочку, если бы не это насмешливое выражение, не эта порочная улыбочка, появляющая-
ся на ее губах почти всякий раз, когда она остается наедине с Вероникой…
- Предупреждаю тебя, что не я одна обратила внимание на твой разговор под деревьями… Хе-
наро и горничная следили за тобой; я говорю тебе об этом, чтобы ты не думала, если это достигнет
ушей всех остальных, что я имела отношение к этой болтовне. Ну что? Инженер де Сан Тельмо уже
объяснился тебе в любви?..
- Да. Объяснился, и очень скоро поговорит об этом с дядей Теодоро. Ты не должна слишком
сильно сдерживать искушение пойти рассказать все тете Саре… Можешь поведать ей об этом, если у
тебя есть такое желание.
- Вот уж не было тете заботы, знаешь ли… Она хочет, чтобы ты вышла замуж за кого бы то ни
было и убралась отсюда… Бедняжка не выносит тебя, даже не знаю из-за чего…
- Я могла бы ответить тебе многими вещами, но этим утром я не хочу спорить с тобой, ни с то-
бой, и ни с кем… Я чувствую себя слишком счастливой. Твои козни и намеки не причиняют мне вре-
да. Какая прочная броня – счастье!..
- Ты, действительно, чувствуешь себя счастливой?..
- Да, Вирхиния. Если бы ты только знала – быть счастливой до такой степени порождает жела-
ние быть хорошей!..
- Правда?..
- Все кажется нам ясным и понятным. Как легко мы прощаем все эти маленькие обиды, отрав-
ляющие нам жизнь в пасмурные, тусклые дни!.. С какой щедростью и великодушием хотели бы мы
делиться нашим счастьем, раздавать его полными пригоршнями!.. Чтобы весь мир веселился,.. чтобы
весь мир почувствовал то же, что чувствую я этим чудесным утром, что в моей груди уместилось це-
лое солнце!..
- Это все из-за Деметрио де Сан Тельмо?..
- Тебе это кажется ложью?..
- Полагаю, что ты направила всю свою любовь на покорение его.
- Не называй это покорением. Думаю, в данном случае более верным было бы сказать, что поко-
рена я… Его любовь меня заворожила!.. Окутала!.. Охватила меня до мозга костей!.. Она струится, как кровь по жилам!.. И заставляет мое сердце биться сильнее и чаще.
- Вот тебе на! Это называют любовным безумием!..
- Ты смеешься?.. Шутишь?.. Тебя это удивляет?.. Ты никогда никого не любила, Вирхиния, ведь
правда?..
- Что?..
- Да, ты никогда и никого не любила. А я сейчас впервые чувствую желание, чтобы мы погово-
рили откровенно, по душам, испытав любовь, я вдруг подумала, что, может быть, от твоего недуга
есть средство.
- Мой недуг?.. О чем ты говоришь?..
- У тебя каменное сердце… и пустая душа… Ты жила, как эгоистка, только ради себя… Ты при-
творяешься, всех дурачишь, врешь… Твоя алчность не имеет предела… Ты бедна и жаждешь богат-
ства… Ты – надменна и высокомерна, но притворяешься скромной и смиренной, чтобы терпели рядом
с собой это тщеславие и высокомерие… Ты не умеешь наслаждаться никакими благами, потому что то
благо, которым наслаждается другой – единственное, что ты хочешь.
- Вероника, ты меня обижаешь!..
- Я впервые высказываю тебе правду… Я говорю тебе, как стать человеком!.. Как сестра, как
подруга; кто знает, сколько раз и с каким намерением ты просила меня, чтобы я это сделала. Вирхи-
ния, ты – подлая дрянь… то зло, что ты совершаешь, никоим образом не доставляет тебе счастья; и
потому ты упрямо продолжаешь свои мелкие пакости, свое лживое поведение, неискренние манеры, 70
хитросплетения и уловки…что, в конечном счете, все это может тебе дать?.. Новую одежду?.. Какую-
то более дорогую мебель?.. Драгоценность, или какой-нибудь подарок?.. Еще одну улыбку тети
Сары?.. Ты думаешь, что стоит мучиться, пресмыкаться, как червяк, ради таких ничтожных вещей?..
- Ну что ты говоришь?... Как ты осмеливаешься?..
- Быть искренней?.. Поговорить с тобой начистоту, с открытой душой?.. Это оттого что счастье
заставляет меня чувствовать себя такой доброй, такой храброй, такой сильной, что я способна любить
даже тебя!.. Я дам тебе самый лучший совет: люби, Вирхиния!.. Люби искренне, вручи свое сердце
истинной любви, люби мужчину всей душой не только для того, чтобы быть счастливой, но и для