того, чтобы постараться сделать счастливым его, и наградой тебе станет твое собственное счастье!..
- Хватит!.. Довольно!.. О чем ты думаешь?..
- Думаю, что, вполне возможно, ты полюбишь Джонни по-настоящему, ведь он так заслуживает
того, чтобы быть любимым…
- Замолчи!..
- Дорога к его сердцу для тебя свободна… Я тебе не мешаю, иди к нему… Будь счастлива… И, возможно, ты станешь хорошей!..
- Хватит!.. Хватит!.. Ты не слышишь меня?.. Приживалка, нахлебница, нищая попрошайка…
Чья-то там дочь, которая не должна находиться в этом доме, где живу я, и у меня есть все права на
это!..
- Вирхиния!..
- Злодейка!.. Подлая!.. Будь ты проклята!.. Да, проклятая сволочь… Я всегда ненавидела тебя…
И сейчас ты, наконец-то, бросаешь меня Джонни, словно объедки, которые швыряются собаке!..
- Вирхиния!.. Ты не понимаешь?.. Ты – сумасшедшая…
- Ненавижу тебя!.. Ненавижу!.. Я ненавидела тебя с детских лет, и очень скоро я должна увидеть
тебя, какой хотела; изгнанной отовсюду, всеми презираемой, как последняя шлюха…
- Что?!. Что?..
- Как продажные проститутки, с которыми ты выросла рядом со своим отцом…
- Замолчи!..
- Твой отец – пьяница… Оборванец… Он – вор!..
Больше Вероника не стерпела… Ее рука взметнулась раз и другой, яростно раздавая пощечины
орущей, будто ее убивают, Вирхинии…
- Тетя Сара!
Сеньора Кастело Бранко появилась на верху лестницы и подбежала к ним…
- Что?!. Что?.. Что происходит?... Что случилось?..
- Тетя Сара, душенька!..
Плача, как ребенок, Вирхиния бросилась в объятия тети Сары, чей гневный взгляд направлен
на Веронику…
- Дитя души моей, что тебе сделали?.. Что она тебе сделала?..
- Я дала ей пощечины за то, что она оскорбила память моего отца…
- Что?..
- Ах, тетечка, дорогая, я хочу умереть!.. и умру!..
- Да как ты осмелилась на такое?.. Ты – отвратительная!.. Злодейка!.. Твое поведение с этой бо-
лезненной девочкой – подлое, мерзкое!.. Но, клянусь тебе – ты не останешься безнаказанной, потому
что я способна на все!..
- Успокойся!.. Не следуй по этой позорной, жалкой дорожке!
Теодоро де Кастело Бранко крепко схватил Сару за руку, устремив взгляд на Веронику. А
между тем появляется и очень бледный Джонни…
Вероника в замешательстве обернулась к дяде, побледневшая, дрожащая…
- Дядя Теодоро!.. Вы не знаете того, что она мне сказала… Вы не знаете…
- Ты могла бы подумать о том, что Вероника больна!.. Могла бы помнить, что под этой крышей
существовало неизменное правило – порядочность, достоинство и взаимное уважение.
- Дядя Теодоро!..
71
- Я не знаю, что она тебе сказала и не хочу знать… Знаю, что твое поведение отвратительно и
достойно сожаления, оно не должно повториться снова, пока ты живешь в этом доме. Этот дом дол-
жен заслуживать большого уважения, и я не смогу простить тебя, если ты снова совершишь ошибку, живя в нем.
- Я…
- Сделай милость, ступай в свою комнату и избавь нас от огорчения видеть тебя за столом!..
***
Машинально, как автомат, Вероника вошла в свою спальню. Она даже не может представить
себе… не может толком понять. Ноги почти не держат ее… В горле застрял комок и нестерпимо давит
в груди, ей кажется, что она задыхается. Она бредет к окну, ища так необходимый ей воздух, разыски-
вая причину и не находя ее.
- Все против меня… И дядя Теодоро тоже!.. Он, как будто, презирает и ненавидит меня… Гос
поди, Боже мой!.. Что же это такое?.. Почему?.. За что?..
Ее опечаленная душа не находит ответа на этот мучительный вопрос, и мысли ее разлетаются, как птицы, освободившиеся от оков своей клетки…
- Деметрио!.. Деметрио мой!.. Ну почему я не рядом с тобой?.. Почему тебя нет здесь, чтобы
вернуть мне прежнее, такое чистое счастье, которое ты вложил в мои руки и которое так быстро испа-
рилось неизвестно почему?.
Глава девятая.
- Сеньора не спускается?..
- Не знаю, сеньор. Хотите, чтобы я поднялась спросить?..
- Поднимись и скажи ей, что мы ждем ее, чтобы сесть за стол, и что мне было бы очень приятно, если б также пришла и Вирхиния.
- Сеньорита Вирхиния снова легла в кровать, а сеньора приказала позвать доктора…
- Хорошо. В любом случае сделай то, что я сказал и заодно распорядись, чтобы накрывали к
обеду стол.
Дон Теодоро де Кастело Бранко с трудом удержался от гримасы недовольства на лице, а тем
временем Джонни одним глотком опустошает второй бокал вермута.
- Почему ты не отменишь обед сегодняшним вечером, папа?
- Такие обеды – традиция в этом доме… Меня удивляет, что ты не помнишь об этом. Они нико
гда не отменялись без действительно серьезных и уважительных на то причин. Я не думаю, что эта
безобразная сцена, произошедшая час назад, была достаточным мотивом для того, чтобы изменились
наши обычаи.
- То, что произошло – абсурд, нелепость, извращение!.. У Вирхинии была причина бояться Ве-
роники!..
- Да… она боится… И, тем не менее, задирает ее, бросает ей вызов.
- Ты думаешь, то, что сказала Вероника – правда?.. И полагаешь, Вирхиния способна?..
- Теперь уж я и не знаю, кто на что способен, сын мой родной. Жизнь предоставила мне един-
ственную мысль – как горьки сюрпризы…
- Да, папа, но…
- Молчи. Сюда идет твоя мать.
- У Вирхинии случился еще один приступ… сейчас ей стало лучше, и я оставила ее с горнич-
ной! Почему ты не поднимешься навестить ее и не убедишь ее что-нибудь поесть… Эта малышка ис-
тощит себя до последнего предела, она насилу пробует кусочек!.. Все из-за этих ссор и размолвок, только что устроенных этой злодейкой.
Уверяю тебя, мой гнев не проходит, моя кровь кипит… И какого черта ты схватил мою руку?..
- Было вполне достаточно того, что случилось… Не было необходимости продолжать этот
72
постыдный спектакль перед слугами в том, или ином виде.
- Ты всегда защищал Веронику!..
- Думаю, сейчас ты не можешь этого сказать.
- Ты ограничился тем, что приказал ей убираться к себе, и это при условии, что ты избавил ее от
того, что я швырнула бы ей что-нибудь в голову!.. Ты слишком хорошо отнесся к ней, и, тем не менее, я уверена, что тебя тяготит, будто ты поступил несправедливо…
- Ладно, жена, теперь все хорошо.
- Нет, не хорошо. Все это совершенно плохо. Бедняжка Вирхиния, на ее лице остались следы
всех пяти пальцев от пощечины этой… нечего сказать, я даже не знаю, как это расценить!..
- Ты не хочешь оставить уже эту тему?..
- Нет, я хочу знать до каких пор мы должны терпеть эту самую Веронику, сколько можно поз-
волять, чтобы она обращалась с Вирхинией подобным образом!..
- Это непозволительно, и я абсолютно уверен, что ничего подобного не повторится.
- Если бы я дала волю своим чувствам, я выставила бы ее за дверь, прямиком на улицу!..
- Хватит, Сара, я еще раньше попросил тебя, чтобы мы покончили с этим неприятным происше-
ствием!..
- Это великолепно для Вероники и это несправедливо!.. Учти, я окажусь права, ведь даже
Джонни не защищает ее!..
- Я, мама…
- Джонни предпочитает ни во что не вмешиваться, и правильно поступает. Идемте к столу.
- Она – слабая, хрупкая, болезненная девочка… Это возмутительный поступок.
- Моего обещания, что ничего подобного снова не повторится недостаточно?..
- Я не могу терпеть ее присутствие!.. После того, что случилось – не могу…
- Я найду решение проблемы, но без скандала, чтобы мы не должны были выслушивать люд-
ские толки и пересуды…
- Правда?!. Ты согласен отправить ее куда-нибудь, лишь бы она ушла отсюда?..
- Я хочу этого настолько же, насколько можешь желать ты…
- Теодоро, душа моя!.. Наконец-то раз в жизни мы согласны друг с другом. Ты поищешь, кому
бы ее поручить… кому навязать?..
- Да, Сара, я тебе это обещаю!..
***
- Мария… Мария!..
- Вы меня звали, сеньорита?..
- Сейчас все за столом?..
- Да, сеньорита…
- А Вероника?..
- В своей комнате, сеньорита, она из нее не выходила.
Отшвырнув в сторону шелковое покрывало, Вирхиния выпрыгивает из кровати с кошачьей
быстротой и ловкостью. Взвинченная, раздраженная, она нервно шагает по комнате из стороны в сто-
рону. Ее все еще разжигают гнев и ярость; ее зрачки горят, кулаки сжимаются так, словно она стре-
мится выжать из них то, что с детских лет завладело ею, запалив костер злобы и зависти.
- Хоть бы она никогда больше не вышла оттуда!.. Да, чтоб она там сдохла!
- Сеньорита!..
- Ты никому не повторишь мои слова, сплетница!..
- Сеньорита, я…
- Если только ты сделаешь это, я скажу тете, что ты – любовница привратника, что я видела тебя
ночью…
- Сеньорита!..
- Она вышвырнет тебя на улицу, потому что, как тебе известно, жена привратника – ее
73
кормилица, а также расскажу множество вещей, которые о тебе знаю…
- Но, сеньорита!..
- А теперь – молчок, и принеси мне обед побыстрее… Я хочу съесть его прежде чем вернется
тетя Сара… Да поспеши, идиотка!..
- Да, сеньорита… Уже… уже несу…
- Подожди!.. Ты поговорила с врачом?..
- Да, сеньорита. Я сказала ему, чтобы он не приходил после девяти часов.
- Хорошо. Теперь неси мне все, да также прихвати бутылку "Хереса", у моего дяди, знаешь?..
Ну, ты уже знаешь, где он ее хранит.
- Но там осталось не больше шести бутылок!.. Он заметит, что бутылки не хватает.
- Вину свалят на кого-нибудь из новых слуг… Поторапливайся, шевелись!
- Иду, сеньорита!..
- И не болтай слишком – тебе это дорого обойдется… Пошла!..
Вытолкнув служанку за порог, Вирхиния притворила за ней дверь. Быстро, незаметно, она до-
стает из кармана своей пижамы маленький ключик и открывает им замок находящейся рядом с крова-
тью дверцы… Пухлый медицинский трактат, отмеченный на нескольких страницах, целиком захваты-
вает ее внимание на несколько минут. Кажется, она добросовестно изучает симптомы болезни… по-
том запирает бумаги и короткая усмешка появляется на ее губах.
- Вероника!.. Будь ты проклята, подлая! Ты с удовольствием влепила мне пощечину, но ты до-
рого, очень дорого заплатишь за это… За это, за это ты также потеряешь и Деметрио!..
***
Шесть часов вечера. Городской квартет исполняет музыкальные произведения, оживляя вели-
колепное чаепитие и, как всегда, на каждом празднике, высший свет процветающего общества Рио на-
полняет просторные залы старинного господского особняка, гордость аристократического квартала, где, кажется, до сих пор еще грезят прошлым тени древнего бразильского королевского двора.
Одетая в светло-желтое, очень тщательно и аккуратно причесанная, Вирхиния следит за всем
со своего любимого наблюдательного поста – застекленной ротонды; отсюда ее взгляд целиком и пол-
ностью охватывает многолюдный зал и просторную переднюю террасу.
- Доченька, ты хорошо себя чувствуешь?..
- Гораздо лучше, тетя, не волнуйся за меня… не тревожься…
- Я не хотела, чтобы ты поднималась прежде, чем тебя осмотрит врач…
- Этот доктор Андрес всегда опаздывает… у него столько больных.
- Я знаю, что это была не твоя вина, но ты могла бы подождать…
- Ты же знаешь, что дяде Теодоро не понравилось бы, если бы нас не было на приеме.
- Он всегда думает об остальных, доченька, но твое здоровье прежде всего. Если ты нехорошо
себя чувствуешь, то спокойно возвращайся в кровать. А сейчас ты идешь со мной в столовую?..
- Если тебе неважно, я предпочла бы остаться здесь…
- Ну хорошо, как хочешь… Я велю Джонни составить тебе компанию.
Оставшись одна, Вирхиния поспешно направляется к зеркалам… Она с тревогой следит за
входом на парадную лестницу, и, наконец, когда высокая, стройная фигура отделилась от остальных, Вирхиния продвигается вперед к двери и поднимает руку, подзывая Деметрио…
- Инженер!.. Инженер Сан Тельмо…
- Вирхиния… Вы меня звали?..
- Ох, извините меня!.. Я вдруг почувствовала себя плохо. Вы не окажете мне любезность, не по-
можете дойти до той софы?..
- С большим удовольствием!.. Что происходит?.. Что с Вами?..
- Ах, я так плохо себя чувствую!..
- И как только Вас угораздило подняться, приболев?.. Поскольку это утреннее недомогание…
Хотите, чтобы я кого-нибудь позвал?.. Кого?.. Может, донью Сару?
74
- Нет, нет!
- Тогда Веронику?..
- Вероника была бы способна отравить меня!!
- Хорошо… В таком случае не знаю, что и ответить…
- Не зовите никого… Составьте мне компанию ненадолго – и ничего больше. Сейчас Вы прово-
дите меня, как раньше… Пустяки, ничего серьезного. Правда?.. У меня ледяные руки, и если бы не
румяна, я выглядела бы бледнее мертвого…
- Повторяю, я не понял, зачем Вы заставили себя через силу покинуть постель…
- У меня не было другого выхода!.. Вероника отказалась помогать тете Саре; наверное, сегодня
она не встречалась Вам в столовой…
- Вероника?.. Но я думал…
- Не говорите ей ни слова, она опять в гневе. Мы страшно, ужасно поссорились…
- Неужели?..
- Вы себе не представляете!.. Вероника – жестокий человек. Извините… она Вам очень нравит-
ся, и я не хочу оскорблять ее перед Вами… я прощала ей столько вещей!.. Но сегодня с ней очень
трудно… она была ужасной!
- Что Вы говорите?..
- Я не должна была ничего говорить… Мне стыдно. Стыдно за нее.. Поверите, что она дошла до
того, что ударила меня?..
- То есть как?.. Что?.. И Вы допустили…
- Она гораздо сильнее меня,.. что я могу поделать?..
- Ну, это уж действительно – предел!..
- Не говорите ей, что я обо всем Вам рассказала. Она возненавидит меня еще больше, сделает
мою жизнь невыносимой!.. Иногда Вероника пугает меня, я думаю, что она – сумасшедшая…
Она хотела продолжить, но голос Вероники звучит поблизости, и на сей раз, Вирхиния по-
бледнела, испугавшись по-настоящему.
- Она идет сюда. Я не хочу, чтобы она увидела меня, разговаривающей с Вами. Не хочу, чтобы
тетя Сара огорчалась, если Вероника снова дурно обойдется со мной. Не говорите ей, что вы видели
меня, умоляю… Мы увидимся позже…
Вирхиния скрылась со своей изумительной ловкостью, между тем, как Вероника входит с дру-
гой стороны.
- Ой, Деметрио!..
- Добрый вечер, Вероника…
- Деметрио!.. Слава Богу – ты пришел!.. Мне было так необходимо увидеться с тобой!..
- Ты с кем-то поссорилась?..
- Да. Но давай не будем говорить об этом. К чему?.. Есть вещи, которые я хотела бы забыть…
Единственное, что имеет для меня значение – это то, что ты находишься передо мной, я сжимаю твои
руки, могу заглянуть в твои глаза, чтобы увидеть в них верность и надежность твоего сердца.
Единственное, что важно – то, что я люблю тебя и ты меня любишь. И теперь нужно, чтобы ты сказал
мне это не один, а много-много раз. Мне нужна поддержка твоей любви, радость твоей любви, вера в
жизнь, которую дает мне твоя любовь. Деметрио… Деметрио мой… Весь этот день я провела, глядя
на отель, мысленно обращаясь к тебе, умоляя тебя не слишком задерживаться… у меня было такое
желание слушать тебя, разговаривать с тобой, видя твою улыбку, опереться на твое такое надежное и
сильное плечо…
- Такое же сильное, как твое, Вероника… Ты могла бы быть царицей амазонок, всегда кажется, что тебе никто не нужен…
- Не верь этому. Сейчас мне необходима вся твоя нежность, ласка, вся твоя любовь… Улыбнись
же, Деметрио мой… Отчего ты такой серьезный?..
- Ты говоришь, что поссорилась. Не думаю, что это было бы поводом для веселья.
- Я смеюсь, потому что ты – здесь; ты – тот единственный, кто может стереть все мои печали
одной улыбкой, одним поцелуем. Мой Деметрио…
75
Она приподняла голову, даря свои прохладные губы, словно цветущую свежую розу, но преж-
де чем Деметрио подошел к ней, прежде чем его губы коснулись этих красных, великолепных, подра-
гивающих губ, появился Теодоро де Кастело Бранко…
- Добрый вечер, инженер Сан Тельмо… Мы ожидали Вас с парадного входа, это – обычай во
всех приличных домах Рио-де-Жанейро…
Голос его звучит резко, почти враждебно. Деметрио живо отстраняется от Вероники; этот
тон и эти слова ранили Веронику даже сильнее, чем ранили Деметрио.
- Полагаю, такой же обычай есть и в Сан Пауло; но поскольку половину времени Вы жили в ча-
щобе тропического леса…
- Дядя Теодоро!..
- Не ожидал увидеть тебя здесь, Вероника.
- А?..
- Я думал, что твоя мигрень не позволит тебе сегодня вечером выйти из своей комнаты.
- Хочешь, чтобы я вернулась туда обратно?..
- В этом нет необходимости, поскольку тебе уже лучше. Надеюсь, что ты сможешь позаботиться
о гостях и помочь, как всегда, тете…
- Да, дядя.
- Она в столовой.
- Хорошо…
- Попрощайся с инженером Сан Тельмо.
Больше вежливых слов приказывает властный взгляд, сосредоточившийся на Веронике с суро-
востью, никогда прежде к ней не применявшейся. Но гордая душа девушки бунтует, ее черные глаза
сверкают, меча молнии; с достоинством и благородством вскидывает она свое гордое лицо. Но сколько
нежных, сладких обещаний в выражении этого лица, когда она оборачивается к инженеру Сан Тель-
мо…
- Я прошу, чтобы ты подождал меня, Деметрио. Я вернусь через какое-то время.
- Вероника!..
- Как только закончу помогать тете в том, что она пожелает… С Вашего разрешения.
- Хорошо… я вижу, что дела приняли крайне скверный оборот. Когда Вы получили приглаше
ние посетить этот дом, инженер Сан Тельмо?.. Не помню, чтобы я его подписал.
Деметрио приложил немалое усилие, чтобы сдержаться, отвечая сухо, но учтиво, под суровым
пристальным взглядом хозяина дома…
- Я мог бы возразить Вам, повторив слова Вашего сына Джонни, которые в данный момент Вы, вероятно, хотите опровергнуть, однако, я предпочитаю обсуждать этот вопрос с ним, сеньор Кастело
Бранко.
- Я желаю, чтобы мой сын Джонни ни во что это не вмешивался, и поступаю справедливо, ведь
если подумать, то большей частью виновны не Вы. Вы пришли, потому что Вероника внушила Вам
это…
- Я думал, что сеньорита де Кастело Бранко живет в Вашем доме, и что она не имеет ни особых