полномочий, ни прав, напоминать мне о Вашем сегодняшнем вечернем приеме. Если Вы имеете в
виду именно это, то объяснение вполне понятно, дон Теодоро.
- А если я попрошу Вас покинуть этот дом?
- Это было бы оскорблением, которое я не смог бы простить никому, кроме Вас.
- Могу я узнать по какой причине Вы меня прощаете?..
- Потому что приличия заставляют.
- Приличия?.. Полагаю, что ваше поведение было неправильным, когда Вы пришли минуту
назад.
- Хочу принести Вам за это свои извинения и объяснить мое поведение. Я знаю, что должен был
поговорить с Вами раньше, уверяю Вас, что этим утром первым моим порывом было сблизиться с
Вами. Но, как Вы сказали, Вероника внушила мне, что хотела бы первой поговорить с Вами, и я
76
оставил все это на потом; но, как я вижу, она не сделала этого, или ее слова были восприняты с неудо-
вольствием…
- Нет, она не говорила со мной. Помешали семейные дела…
- Я знаю, что она была огорчена и сокрушалась по этому поводу… Надеюсь, не я был причи-
ной…
- В какой-то мере, отчасти.
- Я рад, что сейчас обстоятельства вынуждают меня поговорить немедленно!.. Сеньор Кастело
Бранко, я хочу жениться на Вашей племяннице. Укажите час, когда Вы можете принять меня завтра, чтобы я выразил Вам мои стремления и проявил свои чувства.
- Что такое Вы сказали?!.
- Знаю, что этот час и момент неподходящие, но я не хочу, чтобы Вы продолжали представлять
это в плохом свете. Я хочу как можно скорее сделать сеньориту де Кастело Бранко своей женой, и она
дала мне свое согласие.
- Выйти замуж?..
- С ее стороны нет препятствий Сочту за честь сообщить Вам некоторые сведения, вызывающие
ко мне уважение, и любую информацию, которую Вы хотели бы получить. А теперь, если Вам угодно, чтобы я покинул Ваш дом…
В дверях появилась донья Сара, оборвав Деметрио на полуслове…
- О-о, инженер!... Неужели Вы здесь… Мы уже соскучились…
- Я у ваших ног, донья Сара…
- Какой жаркий вечер, не правда ли?.. Это – худшее лето за десять лет, Вам так не кажется?..
- Если Вы так утверждаете…
- И в самом деле… Вам не представился случай родиться и жить в нашем Рио… Полагаю, Вы
захотите выпить что-нибудь освежающего. Пройдемте в столовую. Вероника занимается гостями…
Идемте же…
- Премного благодарен, донья Сара, я жду последнего слова сеньора Кастело Бранко.
- Проходите в столовую, поскольку так желает хозяйка дома, и помните, что завтра около трех я
жду Вас в своем кабинете.
- Большое спасибо, почту за честь и буду пунктуальным!.. С Вашего позволения.
Деметрио ушел… Донья Сара поворачивается к мужу, набрасываясь на него с расспросами.
- Что происходит?.. Что он хотел сказать с таким важным лицом и таким торжественным то-
ном?..
- Это я мог бы спросить тебя, в чем дело, почему ты так любезна с этим человеком, и почему ты
изменила своему обычному юмору?..
- Вероника впервые в жизни попросила у меня прощения.
- Вот как?!.
- Она умоляла меня почти со слезами на глазах, чтобы я заступилась перед тобой за ее инжене-
ра… Как мне кажется, любовь изменила ее…
- Ее инженер… Вероника так тебе и сказала?..
- Этот парень приходит с самыми лучшими намерениями. Он хочет незамедлительно жениться
на ней, и он – из одной из самых прекрасных семей Сан-Пауло…
- По-видимому, ты очень даже удовлетворена…
- Я этого и не отрицаю. Я всегда усматривала в Веронике реальную опасность для Джонни.
- Что?!.
- Вероника – не та женщина, которую мать желала бы своему единственному сыну. Хорошую
услугу она оказала инженеру Сан Тельмо!
- Видимо, все всё решили.
- Впервые я с тобой согласна. Наконец-то у тебя слетела пелена с глаз, и ты увидел Веронику
такой, какая она есть. Сегодня ты сказал мне, что разрешил бы ей покинуть этот дом, и я тебе ответи-
ла, что было бы лучше отослать ее, подняв волну сплетен и пересудов, которые неизбежно возникнут, а тут – выгодный случай выдать ее замуж…
77
- За Сан Тельмо?.. Человека, которого никто из нас не знает…
- Ай-яй-яй! Глупости, она его любит, и он готов взвалить заботы о ней на себя, зная, что у нее
нет денег. Он абсолютно бескорыстен, судя по тому, что сказала мне Вероника. Думаю, мы не смогли
бы найти для нее лучшего кандидата, чем этот…
Дон Теодоро опустил голову, не возражая. Сожалея о своих невзгодах, неприятностях и оби-
дах, он так и не вырвал Веронику из своих переживаний, как будто своим отцовским чутьем он почув-
ствовал ту опасность, которую представляет собой для Вероники Деметрио де Сан Тельмо. Все то
подозрительное,темное,странное, злое и порочное, что есть в Деметрио, ясно и понятно представляет-
ся дону Теодоро…
Он вспоминает его душевную боль и горечь, замкнутость и нелюдимость, его ужасное поведе
ние во время фехтовального поединка и неодобрительно качает головой, словно обороняя последний
оплот своей совести…
- Я не могу потакать ни ее капризу, ни твоему стремлению быть свидетелем того, что она ушла
из этого дома. Я должен спокойно обдумать эти вещи, должен крепко подумать, прежде чем принять
решение…
- Чем больше ты будешь думать, тем больше запутаешься. Все это абсолютно точно, даже сам
Джонни чудесным образом переменился. Прошло уже два, или три дня, как он даже не приближается
к ней, с Вирхинией же, наоборот, не может не быть более ласковым и нежным. Лови момент…
- Я подумаю над тем, как поступить.
- Поэтому ты и назначил ему встречу завтра в три?..
- Он захотел назначить час, чтобы просить у меня руки Вероники…
- Ну, как же ты не сказал мне об этом?.. Ты должен был с этого начинать. Тебе нужен более
учтивый, более порядочный и лучший кабальеро?..
- Я застал его здесь вместе с Вероникой в непозволительной, недвусмысленной позе. Еще мгно-
вение, и они бы спокойно целовались там, где кто-нибудь мог бы их увидеть. Полагаю, что теперь он
не покажется тебе таким уж учтивым и таким уж порядочным…
- Ах, Теодоро, времена меняются!... В теперешнее время молодежь ухаживает по-другому; вме-
сто писем и букетов фиалок они предпочитают объятия и поцелуи. Виной этому, должно быть, кино-
фильмы.
- Не знаю, как бы то ни было, я предпочитаю, чтобы в мой дом не проникли эти столь совре-
менные, новомодные привычки.
- Вот поэтому, муженек, именно поэтому… Пусть они женятся и тихо-спокойно, незаметно ухо
дят себе. Наша миссия завершится и теперь нам остается только обеспечить счастье нашего Джонни с
этим ангелом Вирхинией…
- Но…
- Она его любит… любит с давних пор, для него она – та, кто мне нравится, она – милая и доб-
рая… Она – очень наивное создание, невинное дитя, самая лучшая девушка на земле!..
***
Войдя в роскошную столовую, хотя он и не был в числе приглашенных, Деметрио приблизился к Ве-
ронике.
- Ох, Деметрио!.. Тебя известила тетя Сара?..
- Очень кстати… а кроме того, это впервые, когда она вела себя со мной действительно любез
но, во всяком случае лучше, чем когда-либо, когда дон Теодоро выставлял меня за дверь.
- Правда?..
- Без какой-либо застенчивости. С первого момента была откровенная неприязнь…
- Мой дядя – очень хороший… ты не можешь представить себе каким хорошим он был со
мной… по крайней мере до сих пор.
- До сих пор?..
- Он внезапно изменился, мне так и не удается понять – почему, видимо, из-за тебя.
78
- Из-за меня?..
- И думать забудь об этом, пойми, ведь я могу отлично все объяснить. Мой дядя никогда не ис-
пытывал симпатии ни к кому из моих претендентов…
- Э-э-э…
- Он всегда хотел выдать меня замуж за Джонни.
- Желание, весьма требующее признательности…
- Желание, за которое я от всей души благодарна, поэтому я и просила у тебя сегодняшним
утром немного времени, я хотела избежать разногласий, размолвок и не хотела также допустить того, чтобы из-за меня ты страдал – никакого пренебрежения, никаких хлопот…
- Любая вещь, выстраданная ради тебя – во благо. Я – не из тех, кто думает, что можно достичь
цели без помех и затруднений, я заранее принимаю цену, которую должен заплатить за то, чтобы до-
биться то, чего хочу.
- Как мне нравится слышать от тебя такие слова! Мы совершенно одинаково думаем обо всех
вещах, Деметрио, и твой пример служит мне во всем. После того, что я услышала от тебя, мне тоже
уже неважно, какой будет расплата. Мне неважно, что нужно терпеть нагоняи и недовольство, испы-
тывать мучения, видя дядю Теодоро таким другим со мной. Неожиданно он словно перестал любить
меня, уважать, верить мне…
- В этой сегодняшней утренней ссоре причиной была Вирхиния, правда?..
- Откуда ты знаешь, что моя ссора была с Вирхинией?..
- Ну, ладно… я предполагаю. Обычно она является козлом отпущения…
- Вирхиния!.. Да что ты говоришь?..
- По крайней мере у тебя.
- Как ты заблуждаешься! Вирхиния – из тех, кто ранит исподтишка.
- А ты – из тех, кто раздает пощечины.
- Что?.. Кто тебе это сказал?..
- Мне так кажется, это входит в твой стиль, как ты часто говоришь, рассуждая о кротости
Вирхинии…
- Вирхиния – не кроткая.
- Полагаю, что она частенько будет стремиться получить плату за свое молчание… Но ты – из
тех, кто может навязать свою волю.
- Не знаю, о каком молчании ты говоришь. Вирхиния не должна ничего замалчивать на мой
счет… мы никогда не были подругами.
- Ты никогда не делилась с ней секретами?..
- Начни с того, что у меня нет секретов, что ж поделать. Мой главный недостаток – излишняя
прямота. Ссора этим утром началась из-за этого, потому что я была слишком откровенна, потому что
отрыла душу тому, кто не в состоянии меня понять, но я уже сказала тебе, что мы забыли об этом.
Единственное, что меня огорчает – отношение дяди Теодоро, а также Джонни.
- Ах, Джонни?..
- За весь этот вечер он не приблизился ко мне ни на минуту…
- Из-за этого ты очень сильно переживаешь?.. И сильно об этом сожалеешь?..
- Я должна была бы сказать тебе "нет", ведь у тебя сейчас такое ревнивое лицо, но это было бы
неискренне, и даже ради того, чтобы доставить тебе удовольствие, я не хочу этого делать. Привязан-
ность Джоннии и эта его любовь – вещи, которые я очень сильно ценю…
- Дальше ты должна будешь жить без них!..
- Почему?..
Вероника взглянула на Деметрио, удивленная его грубостью, а он продолжает говорить с тенью
страдания и боли еще и еще.
- Потому что ты будешь жить только для меня, потому что я стану скупцом, скрягой, жадным до
твоих улыбок, твоих взглядов, и даже твоих мыслей, потому что я возмечтал запереть тебя в кругу из
железа и огня, из которого ты не смогла бы выбраться, как не выбираются из ада!..
- Если этот круг – твои объятия… твой ад будет лучше рая.
79
Она с жаром схватила его руки, Деметрио же пребывает в нерешительности; решимость его
разбивается о прикосновение этих мягких, нежных и теплых рук.
- Вероника!..
- Прошу тебя, не целуй меня сейчас!.. За нами наблюдают из-за двери, ведущей в зал… Там
находятся Джонни и Хулио Эстрада…
- Мои предшественники…
- Зачем ты так говоришь?.. Никто не опередил тебя на дороге к моему сердцу… Ты смеешься?..
Ты мне не веришь?.. Я проклинаю твою ревность, ненавижу твою подозрительность, понимаешь?.. Но
без ревности нет любви, в конце концов, я должна простить тебя, и меня утешает мысль, что у меня
вся жизнь впереди, чтобы убедить тебя… Никогда и никого я не любила до тебя… Деметрио, ты –
первый и будешь последним и единственным!
***
- 76 -
- Первый… первый!.. Ты слышал это, Рикардо?.. Если что-то после смерти остается в нас жи-
вым, то на этом жалком, убогом кладбище Матто Гроссо должны были содрогнуться твои кости…
Деметрио снова находится в номере отеля. Прошли быстротечные, блистательные, живые часы
праздника, и сейчас он одинок перед сумятицей своих воспоминаний. Хотя ему кажется, что образ Ве-
роники высечен в его глазах, а на руках его остается ее аромат, тот самый прохладный аромат весен-
ней свежести, благоухающей повсюду, она – самая прекраснейшая девушка Рио-де-Жанейро.
И теперь фотография Рикардо находится перед ним, та старенькая фотография студенческих
дней, на которой он выглядит даже более молодым и наивным, более мечтательным и беззащитным…
перед Деметрио та фотография, что разожгла в нем чудовищную жажду мести, следствием которой
стал его еще более чудовищный поступок, и эта же фотография внезапно приводит Деметрио в ярость
– его будто сжигает странная вспышка ревности.
- Ты держал ее в своих объятиях!.. Она была твоей, я уверен в этом… Ты должен был бы быть
каменым, или ледяным, чтобы выдержать, устоять, находясь у ее окна; это окно в ее спальню, через
которое ты все время входил. Ну да, ты мог бы уехать, подвергнуть опасности свою жизнь, думая, что
можешь упасть и разбиться, если в конце пути находилась бы она и тебя ждали бы ее поцелуи и объя-
тия… Теперь меня не удивляет, что ты потерял рассудок, сошел с ума!..
В гневе он швырнул фотографию на стол, чтобы отыскать другую, приобретенную лишь не-
давно – ее фотографию. Трепеща, он держит ее в своих руках с нежной стыдливостью влюбленного, пока глаза созерцают ее. Деметрио кажется, что эта плотная картонка обрела жизнь – почти сверкают
черные глаза, красный рот улыбается одновременно соблазнительно и утонченно…
- Фотография была твоим собеседником, с ней ты разговаривал напролет целыми ночами, Ри-
кардо!.. Перед тобой была эта картинка, ты же пожертвовал жизнью, будто перед тобой было всемогу-
щее и безжалостное божество!.. Первый!... Первый… а ведь первым был ты. Как же я завидую тебе в
этот миг!..
Глава десятая.
Последний гость попрощался с семейством Кастело Бранко… Как всегда, когда прием про-
должается до наступления ночи, ужин не подается, но основные члены семьи слегка перекусывают
все вместе прежде чем разойтись по своим комнатам. Стол уставлен самыми изысканными закусками, которые донья Сара смакует с наслаждением, околдованная рассеянным поведением мужа…
- Теодоро, ты ничего не съешь?..
- Я попросил у Хенаро еще одну чашку кофе. Нехорошо наедаться на ночь в жару. Если бы ты
последовала моим советам, то превосходно чувствовала бы себя и весила фунтов на тридцать меньше, впрочем, это не дело – спорить из-за этого.
- Ты тоже ничего не ешь, Вирхиния?
80
- Положи мне немного фаршированной дичи, еще немножко окорока и холодную грудку цып-
ленка, но только кусочек… Не знаю, что со мной происходит, но я не могу проглотить ни кусочка.
Если бы дядя Теодоро преподнес немного своего "Хереса"…
- Ну, конечно. Хенаро, принеси бутылку…
- Понятия не имею, что творится с моим "Хересом", куда он пропадает. Кто-то его пьет…
- Он очень нравится Веронике… Она говорит, что это – единственное вино, которое ей действи-
тельно нравится.
- Где Вероника?..
- Она сказала мне, что не желает ужинать. Она немного приболела и вышла в парк отдохнуть…
Я считаю, что нужно оставить Веронику с ее чудачествами и сумасбродством. Я не считаю, что она
расстроилась из-за тебя.
- Вероника никогда не огорчается… Она очень довольна и весь вечер провела в столовой с Де-
метрио де Сан Тельмо, она всенепременно поужинала.
Дон Теодоро устремил взгляд на племянницу с немым укором, и тотчас же ласково и обеспо-
коенно посмотрел на Джонни.
- Джонни, ты даже не попробовал закуски.
- У меня нет желания, папа. К тому же мне нехорошо.
- Тебе прекрасно подойдет стаканчик "Хереса". Плесни ему немножко из бутылки, Вирхиния…
- Ох, да… конечно. Мне и невдомек, что она передо мной.
- Я ничего не хочу. К тому же у меня что-то болит голова. Сегодняшний вечер был жарким и су-
етливым… Эти несносные приемы, на которые приходит все общество. С вашего разрешения…
- Ты собираешься уйти?..
- Хулио Эстрада ждет меня в казино. Он обещал тотчас же прийти и уже, должно быть, пребы-
вает в нетерпении. С твоего позволения, мама…
- Сынок… поцелуй меня по крайней мере!
- Да, мамочка… Доброй ночи… До завтра…
Взгляды всех проводили его до дверей; Джонни медленно, совсем не спеша пересекает холл,
затем в нерешительности задерживается на мгновение, словно борясь с самим собой. Но вот наконец, развернувшись на пятках решительно направляется к двери, выходящей в боковой парк…
С возрастающей тревогой, в волнении, бежит он по дорожкам парка, внимательно осматривая
темные уголки, содрогаясь всякий раз, как думает, что различает ее в темноте. Вот, наконец, он резко
останавливается рядом с той самой каменной скамейкой, наполовину скрытой кустами, где Вероника
призналась Деметрио в своей любви.
- Вероника!
- Джонни!.. Да, это я, подойди. Как ты смог отыскать меня?
- Я вышел не для того, чтобы искать тебя.
- Я должна была предположить это… Но теперь, раз уж случай привел тебя сюда, не хочешь ли
ты присесть на минутку, чтобы мы поговорили?..
- Я…
- Если тебя раздражает мое общество…
- Почему оно должно раздражать меня?..
- Не знаю… Однако вот уже несколько дней я многого не понимаю.
- Чего же?..
- Джонни… Почему ты не садишься?..
- А зачем?..
- Чтобы спокойно поговорить… Это нужно, необходимо, чтобы мы с тобой поговорили, как
большие друзья, которыми мы были, я хочу, чтобы мы поговорили, как брат с сестрой, которыми оста-
емся.
- Брат с сестрой…
- Джонни, не отталкивай меня, как сестру… Этим ты доставил бы мне самое большое огорчение
в жизни, неужели ты меня не понял. Я знаю, что это тяжело и трудно, но я знаю также, что если на
81
земле есть кто-то способный меня понять, то это должен быть ты, Джонни… Он – понимающий, чест-
ный и благородный…
- Он – безмозглый дурак!
- Джонни... почему ты так говоришь?..
- И ты еще спрашиваешь?..
- Я, да, я, у которой и в мыслях не было обидеть, или оскорбить тебя; которая была верной и ис-
кренней с тобой, как никто, которая ни за что на свете не хотела заставить тебя страдать и у которой