- Ничего я не замечал.
- Потом обрати внимание и увидишь… Я уверена, что твой дружок Сан Тельмо производит на
нее прекрасное впечатление.
- Как?.. Вы уже готовы?..
- Я опоздала на пятнадцать минут, но не по своей вине.
- Это я уже знаю. Я принес ключ от шкафа Вашей кузины Вирхинии…
- Я открыла его ножом для разрезания бумаги. К счастью, замок был ненадежный.
- Ножом для бумаг?..
- Ну да. Использовав его, как лом…
- Вы очень ловкая…
- Как могу, я защищаюсь от мелких гадостей Вирхинии.
- Вы считаете ее испорченным ребенком…
- Она не такой уж ребенок… и в самом деле мне не стоило бы обращать внимание на то, что
происходит. В этом случае я думаю, что разгадала ее намерение. Она боялась, что если я буду готова
раньше ее, то Джонни настоит на том, чтобы уехать, не подождав ее.
- Неужели?
- Не судите о Джонни плохо, он очень-очень хороший, просто ангел… но Вирхиния надоедает
ему, она его донимает… Он терпеть не может ее жеманство, ее глупости, особенно на верховых про-
гулках. Уже не один раз мне приходилось возвращаться одной и просить, чтобы за ними послали ма-
шину, потому что Вирхиния вцеплялась в его руку и, рыдая, отказывалась возвращаться верхом.
- Я уже представляю себе ее недовольство кузеном, которому упорно так нравится Ваше обще-
ство.
У задней двери холла, выходящей прямо в сад, на четырех мраморных ступеньках Вероника и
Деметрио остановились поговорить. Вероника обошлась без жакета от костюма для верховой езды, и
белая шелковая блузка выделяла и подчеркивала линии ее прелестного тела. Черные волосы восхити-
тельно обрамляли ее слегка бледное лицо, на котором почти не было макияжа. Глаза казались более
глубокими, губы напоминали Деметрио де Сан Тельмо кроваво-огненный рубин – все в этой девушке
очаровывало, покоряло, манило его, даже страх и опасение того, что именно она окажется той женщи-
ной, которой он должен отомстить за смерть брата. Она же, кажется, наслаждается вспышкой неволь-
ного восхищения, которая смягчила на миг серые глаза мужчины подобно тому, как незаметная капля
меда меняет вкус воды.
- Я понимаю чувства Джонни, и эту маленькую зависть, и сильную ревность, которую Вирхиния
не может скрывать.
- Вирхиния не должна мне завидовать. Ее судьба гораздо яснее моей…
- Она должна завидовать тому, что в Вас столько достоинства, Вы столь прекрасны и восхити
тельны.
- Сеньор Сан Тельмо!..
- Простите… Я не смог скрыть, что Вы кажетесь мне удивительной, единственной…
Щеки Вероники стали пунцовыми от смущения и влюбленности. Впервые мужское восхище-
ние волнует ее, и она едва отвечает…
- Не думаю, что бы что-то из сказанного было бы правдой. Но то, что Вы считаете меня такой и
сказали об этом, то, что вы так думаете – это самое приятное, что случилось в моей жизни. Однако, слишком поздно… Идемте к остальным!..
- С добрым утром, Вероника!
- Привет, Джонни… Все хорошо?
- Замечательно, ведь я проведу время с тобой. Я и не думал, чтобы ты тут же смогла прийти.
Дружище Сан Тельмо, должно быть, маг…
- Чудом был исключительный поступок Вероники. Здесь находятся Ваши ключи, Вирхиния…
- Как Вы открыли?.. Как ты открыла?.. Ты не разломала мне замок, Вероника…
33
- Нет, дорогая, я ограничилась тем, что испортила его. Так что твои секреты будут храниться
менее надежно.
- У меня нет секретов. И если бы я знала, что ты совершишь подобную вещь…
- Ты не шутила бы со мной, спрятав сапоги. Даст Бог, ты не будешь снова проделывать такое.
Мы выиграем время.
- Ваша лошадь здесь, Вероника…
- Вероника, осторожно!.. Хенаро, держи его крепче.
- Разрешите мне выполнить обязанности стремянного.
- Это как раз то, что хочу сделать я…
- Так сделаем это вместе… не беспокойтесь. Вы готовы?
Ловко и смело, без усилий, Вероника запрыгнула на английского скакуна прежде, чем Джонни
успел что-либо сделать. В ту же минуту Вирхиния вцепилась в руку своего брата…
- Видимо, не важно, что я сверну себе шею. Помоги мне сесть на лошадь…
- Твоя кобылка более смирная, чем комнатная собачка… Идем, залезай!..
- Спасибо… Ты очень любезен. Достаточно попросить тебя о чем-нибудь всего два-три раза…
- Думаю, что сейчас тебе не нужно было много просить. Деметрио, сюда уже ведут Вашу ло-
шадь.
- Как… Вы поедете верхом на Султане?..
- Джонни был достаточно любезен, чтобы предоставить его мне.
- Это – опасное животное…
- Мне нравятся именно такие.
- Трудности Вам по душе?..
- Да. Чтобы преодолевать их. Вы сказали мне то же самое, когда мы говорили в первый раз…
- Должна признать, что это – правда. Но будьте осторожны… Султан способен кому угодно до
ставить массу неприятных минут…
- Ваша лошадь тоже не тихоня… А этот по крайней мере дает мне возможность догнать ее, если
Ваша лошадь понесет…
- Не стоит беспокоиться…
- На всякий случай. Несправедливо также, чтобы самая горячая лошадь в группе несла девуш-
ку…
- Ах, вот еще… Вопрос мужского превосходства.
- Вы не верите в превосходство мужчин, не так ли?..
- Иногда…
- Иногда, это верно; сейчас Вы, женщины, полагаетесь на силу, заключенную в вашей слабости, чтобы подчинять нас.
- Это – наша единственная защита от мужского бахвальства…
- Ладно… это почти столкновение.
- Сеньор Сан Тельмо не упускает случая объявить женщинам войну …
- Женщинам – нет, женщине…
- О, господи… Я не предполагала, что Вам близки идеи Шопенгауэра…
- Мне кажется, что ты столкнулась с достойным тебя соперником, Вероника…
- Султан уже взялся отомстить за меня…
- Я бы так не думал. Я хорошо разбираюсь в лошадях. Этот конь не такой ужасный, каким ка
жется. Сейчас увидите.
Деметрио на удивление быстро и легко запрыгнул на горячего жеребца, полностью подчинив
его за несколько минут.
- Превосходно!..
- Поразительно!..
- Доказательство, против которого не поспоришь…
- В путь!..
34
***
- Превосходный вид!..
- Я нахожу его чарующим… Я слышала рассказы многих иностранцев, что это – один из самых
красивейших уголков на земле.
Деметрио и Вероника добрались до самого края склона горы, возвышающейся над действи-
тельно феерической картиной: подножие горы Пан де Асукар (Сахарная Голова), бухта Рио-де-Жаней-
ро и пляж Копакабана.
Кажется, что сверкающее полуденное солнце подкрашивает изумительную лазурь небес и моря
и буйную зелень побережья среди свободных мазков золотистого песка и грациозной линии современ-
ных зданий. Неподалеку от них отдыхают разгоряченные лошади, привязанные в тени дерева…
- Иногда перед этим слова оказываются бесполезными… Правда?
Глаза Вероники, кажется, восхищаются этим видом, глаза же Деметрио смотрят только на нее, перегруженные сомнениями, вопросами и опечаленные безумной тоской.
- Где-то здесь, среди камней, спускается к пляжу очень узенькая дорожка. А с той стороны, ря-
дом с песком находится грот с родником. Нам можно было бы попробовать спуститься, если бы не
было так поздно…
- Видно, что эта местность Вам знакома, как свои пять пальцев. Вы и прежде часто бывали
здесь, верно?..
- Когда-то… Это было любимое место для прогулок Вашего друга Рикардо.
- Что?..
- Однако на лошадях мы ездили очень редко. Почти всегда мы доезжали на машине до склона и
спускались на пляж по дороге, о которой я говорю. Это были прогулки, организованные Вирхинией…
- Вы ездили только втроем?.. Или Джонни тоже ездил?
- Джонни не был знаком с Рикардо.
- Вы решили прогнать Рикардо прежде, чем вернется Джонни.
- Что Вы хотите сказать?.. Прогнать его?.. Я не поняла…
- Вы и в самом деле не понимаете?..
- Что я должна понимать?
- Ничего. Все это – мое сумасбродство, бессмыслица… Не обращайте внимания.
- Вы сильно печалитесь всякий раз, когда думаете о своем друге… Возможно, Вы боитесь, что с
ним случилась какая-то беда?..
- Вам действительно интересно узнать судьбу Рикардо?..
- Естественно… Мы были друзьями; думаю, в любом случае, Вы должны это сказать. Мы жили
вместе почти два года. Я часто думала написать ему, но поскольку я не имею ни малейшего представ-
ления, где он…
- Ваше письмо пришло бы слишком поздно.
- Что?..
- Я хочу сказать, что он очень далеко. Кто знает, в каких беспросветных чащобах отчаяния и
тревоги!.. Хотя он уже пожелал встретить свою судьбу – ад в земле…
- Что Вы пытаетесь мне сказать?.. Что он умер?..
- Прольете ли Вы о нем хотя бы слезинку?..
- То, что он умер причинило бы мне необычайные страдания… Но он не умер, это неправда. Тот
факт, что мы не слышали о нем, ни о чем не говорит. Те, кто направляется в сельву, часто исчезают на
целые годы…
- Еще вероятней, что исчезают навсегда.
- Почему Вы должны думать о худшем?.. И почему Вы говорите мне об этом так, словно хотите
меня помучить?..
- Если бы я мог быть уверен в том, что смерть Рикардо для Вас и в самом деле боль…
- Естественно, это было бы страданием… Но почему Вы так говорите со мной?.. Иногда я этого
не понимаю, Деметрио… кажется, что Вы сошли с ума… По правде говоря, это неприятно.
35
- Не пугайтесь, Вероника… Мои порывы кратковременны. Иногда я предаюсь фантазиям, иной
раз меня посещает нездоровое любопытство, чтобы приоткрыть мне женские сердца… Это была свое-
го рода шутка, боюсь, довольно неприятная!.. Не будете ли Вы так любезны простить меня?..
- Хорошо… Но, уверяю Вас, Вам удалось меня напугать. Я чувствовала себя достаточно сквер-
но… Не кажется ли Вам, что Вирхиния и Джонни слишком задерживаются?..
- Они уже здесь… Я займусь их лошадьми, чтобы они отдохнули.
***
- Ты чем-то озабочен, сынок?..
- А-а, что?..
- По крайней мере ты – рассеян и задумчив… ты не можешь это отрицать, во всяком случае со
мной, ведь я слишком хорошо тебя знаю.
Чистая, тщательно ухоженная, царственная рука Теодоро де Кастело Бранко с любовью опусти-
лась на плечо сына. Мягкий понимающий взгляд спрашивает больше всяких слов…
- Сегодня утром ты вернулся с прогулки не очень довольным… Что случилось?..
- Ничего.
- Ты уверен?.. Я сильно подозреваю, что вмешательство этого друга, я говорю о сеньоре Сан
Тельмо, в вашу тесную дружбу было не слишком удачным…
- Я думаю точно также, но беда уже случилась. Кроме того, я не имею ничего против него. Он –
превосходный кабальеро, этот человек дорогого стоит, даже слишком.
- Слишком для кого?..Ты не уверен в себе самом?.. Ты начал видеть в нем соперника?..
- Прошу тебя, папа… Оставим это.
- Почему мы должны оставить это?.. Больше всего на свете меня интересует твое счастье. А за-
тем счастье Вероники. Я очень хорошо видел их вдвоем, они куда-то направлялись… Что произошло, отчего, что-то изменилось?.. Когда мы выпьем шампанское на твоей свадьбе?..
- Этого я не знаю, папа.
- Ты до сих пор не решился поговорить об этом с кузиной?..
- Я говорил.
- Ну, и…
- Я сказал ей все, что хотел… а она попросила меня подождать.
- Подождать?..
- Чтобы подумать, разобраться в своих чувствах, чтобы быть уверенной в моих; я думаю, что
это преходящий каприз, блажь избалованной девчонки…
- Если только это не что-то большее, ты должен убедить ее передумать.
- Я от всей души надеялся, что сумею это сделать, папа. Я разговаривал с ней ночью, на танцах, уже почти две недели назад, я чувствовал уверенность в себе самом, силу, оптимизм, я был самонаде-
янным… теперь все по-другому.
- Из-за Сан Тельмо?..
- Деметрио де Сан Тельмо стоит в десять раз больше, чем я, отец, и Вероника в достаточной
степени женщина, чтобы понимать это и ценить.
- Не говори так. Не принимай эту идею окончательно – борись, защищайся, покажи, какой ты
есть, и чего стóишь, храбро соперничая за ее сердце. Вероника – славная; она знает тебя, любит, и
если ты так сильно ее любишь, то стоит потрудиться…
- Это – правда! Я так ее люблю, так сильно… что моя огромная любовь должна послужить до-
бавкой к моим достоинствам, которых мне не хватает… Я безумно люблю ее, отец, обожаю, боготво-
рю! Я всеми силами буду бороться, чтобы отвоевать ее… Она была моей, я делал ее своей… и… Вир-
хиния!..
36
Повернув голову, Джонни увидел Вирхинию, стоящую в дверях кабинета, жадно слушая его
слова, с бледным прекрасным лицом, перекошенным от тоски ртом и сверкающими огромными, ясны-
ми глазами…
- Простите, простите, ведь я пришла прервать вас... Я искала дядю Теодоро. Тетя Сара поручила
мне разыскать его. Она в своем кабинете… Ты хочешь пойти, дядя?..
- Я иду туда.
Он вышел, а тем временем Вирхиния направляется к Джонни со слезами на глазах, чтобы пого-
ворить с ним.
- Прости меня, Джонни, прости. Я не хотела подслушивать, это произошло невольно… Но меня
сильно огорчило… Доставило мне огромную боль то, что ты сказал.
- Это не должно причинять тебе боль, я не вижу причины, по которой ты можешь плакать.
- Еще раз прости меня… Мои слезы уже высохли, мои бедные слезки. Мои тебя, вероятно, толь-
ко сердят…
- Вирхиния!..
- Но я больше не тревожу тебя, не хочу надоедать тебе. Видишь?.. Я продолжаю плакать против
своей воли… Мне стоило бы лучше уйти, я избавлю тебя от отвращения видеть меня плачущей…
Прости меня,.. извини… Я ни на что не гожусь…
Вирхиния тихонько вышла, пересекла холл, одновременно вытирая слезы, и, возможно, наде-
ясь, что голос Джонни остановит ее, что он подойдет к ней сзади, чтобы утешить. Однако Джонни
сделал только один шаг и остановился, увидев другую девушку, воспламенившую его мечты, его сны, заполнившую его душу…
- Вероника!..
- Что случилось, Джонни?..
- Ничего, или почти ничего.
- Вирхиния вышла заплаканной.
- Ты же знаешь, что для этого ей немного было нужно.
- Разумеется, но…
- Бедняжка, она очень хорошая, но невыносима!..
- Джонни!..
- Она продолжает оставаться той же малышкой, которая не не давала мне играть, когда я видел
ее дома на каникулах. У нее не было развлечений, которые не вредили бы мне; а затем были всякие
нежности, жеманство и слезы.
- Так-так…
- Ты улыбаешься?..
- Что еще я могу делать? Она оказывает мне любезность, показав, что впервые ее метод не уда-
ется.
- Ее метод?.. Ты думаешь, что она такая по плану?..
- Не знаю, что тебе и сказать. В жизни та Вирхиния, которая представляется тебе таким про-
зрачным созданием, для меня – загадка.
- Как ты сказала?.. Загадка?..
- Она гораздо умнее, хоть ты и смеешься… Хотелось бы думать, как ты.
- Она чем-то навредила тебе, Вероника? Ты за что-то на нее обиделась?.. Скажи мне правду.
- Я, не спеша, думала об этом – у меня нет ничего конкретного, чтобы обвинять ее, а даже если
бы и было, то я не сделала бы этого, так что давай оставим эту тему в покое.
- Почему ты не поступила бы так?.. У тебя нет ко мне нужного доверия? Ты настолько мне не
доверяешь?
- Ясно, что есть, но мне не нравится осуждать других. Каждый из нас такой, каким сотворил его
Бог – со своим образом действия, своим поведением – одни взлетают высоко, как орлы, другие полза-
ют, как червяки…
- Что ты хочешь сказать?.. О ком говоришь?..
- Ни о ком. Это был образ, чтобы понять…
37
- Вероника…
Он нежно взял ее задрожавшую руку в свои, словно хотел спасти от чего-то, и пристально по
смотрел в ее черные глаза умоляющим взглядом.
- Вероника!.. Какой ценой я смогу заслужить твою любовь? В обмен на какое мужество, какую
жертву, какой подвиг?..
- Джонни, дорогой, мы договорились не говорить о любви какое-то время.
- Я это знаю, ноесть вещи сильнее воли . Вероника, ответь мне на то, что я тебя спросил: какое
доказательство, какое мужество, какая жертва необходимы?..
- Ради Бога, Джонни, вспомни наш уговор.
- Я не могу его помнить!..Я только знаю, что люблю тебя, и как тебя люблю!
- Ох, Деметрио!..
И действительно, Деметрио де Сан Тельмо только что пришел и церемонно склонился перед
Вероникой.
- Я у Ваших ног, Вероника. Джонни, как поживаешь?.. Боюсь, я пришел не вовремя, слишком
рано…
- Рано для чего?..
- И в самом деле, совершенно некстати. Вы позвали меня сегодня вечером, чтобы пофехтовать в
оружейном зале…
- Да, правда, Деметрио, извините меня. У меня плохо с головой.
- Я Вас не виню.
Он слегка иронично улыбнулся, взглянув на прекрасную девушку, теперь совершенно смутив-
шуюся, и, кажется, даже еще больше похорошевшую, с покрасневшими от смущения щеками, с бега-
ющими темными глазами под густыми ресницами.
- Вы мне сказали, что по пятницам в оружейном зале обычно собирались несколько друзей и
добавили, что иногда даже Вероника присоединяется к ним пофехтовать. Вещь, которая меня удивила
и пришлась по душе. Это единственное искусство, которого не хватало сеньорите Кастело Бранко.
Вероника выпрямилась, словно тонкий дротик ранил ее до самой глубины души. Но тут же со
брала всю свою выдержку, чтобы восхитительно овладеть ситуацией, и хотя ее губы улыбаются, в об-
жигающей тьме ее зрачков – вспышка вызова.
- Мне нравится фехтование, и говорят, что фехтую я не так уж плохо. Да что там мое мнение, сегодня вечером я могу бросить вызов и пофехтовать на рапирах, и против Вас тоже, сеньор Сан Тель-
мо.
- Правда?.. Я думал, что Вы не скрещивали свою шпагу с мужчинами.
- В таком случае, я не смогла бы скрестить шпагу ни с кем. Думаю, что во всем Рио не нашлось
бы и трех любительниц. Ясно, что мне это передалось от моего рода. Это был любимый спорт моего
отца. В нашем доме на Улице Двух Морей имелся большой оружейный зал…
- В таком случае будет большой честью…
- Которую с Вашего позволения я требую для себя первым. С тех пор, как приехал, я безуспеш-
но хотел пофехтовать с Вероникой, которая какое-то время собиралась попрактиковаться. Думаю, что
я имею право требовать преимущества.
- Не могу с этим поспорить, отстояв хотя бы право быть вторым.