– Ударь меня в ответ, так сильно, как тебе хочется. А еще лучше… – Он потянул ее руки вниз, прижав к своей груди. – Вырви кусок моей плоти, Изабелла. Вырви часть меня.
Дрожа от желания запустить ногти и вцепиться зубами ему в грудь, но не для того, чтобы сделать больно, а с обожанием, она сжала пальцы в кулаки и отступила:
– Нет уж, спасибо.
И она двинулась прочь. Саднящая боль от его обладания ею и свидетельство их близости между ее ногами сделали походку неуклюжей.
Его голос понизился на октаву, устремляясь ей в спину:
– Я отменяю свой ультиматум.
Изабелла обернулась, чувствуя, как внутри все кипит от гнева.
– Ты больше не угрожаешь расправой? Как мило с твоей стороны!
Ричард зашагал к ней, гипнотизируя взглядом.
– Ты просто должна закончить свое деловое партнерство. Принеси доктору Андерсон извинения. Я придумаю для тебя безупречную отговорку и заплачу штраф за одностороннее расторжение контракта. Я устрою тебя на более престижную и высокооплачиваемую работу. Или еще лучше, я открою для тебя собственную частную клинику.
Голова закружилась от того, что он предлагал, но еще больше – от желания организовать ее жизнь, которым так и фонтанировал Ричард. Изабелла вскинула руки:
– Прекрати. Просто остановись. Что, черт возьми, с тобой такое? Ты что, спятил?
– Я и правда схожу с ума – от страсти к тебе. Точно так же, как ты сходишь с ума по мне. Поэтому ты останешься, и мы начнем с того места, где остановились, только забыв прошлое. Я куплю тебе новое жилье, поближе ко мне, и ты не будешь тратить время на дорогу до работы. У тебя будет все что пожелаешь. Ты сможешь работать с лучшими специалистами в мире, получишь доступ к любому оборудованию и персоналу. Я исполню любое твое желание.
Он притянул ее спиной к себе, удерживая ладонью, прижимая ее ягодицы к своей твердой плоти. Другую руку он запустил ей в волосы, откидывая ее голову, выставляя ее шею своим терзающим языку и зубам.
Предательское тело Изабеллы растаяло от его близости, и она снова стала тонуть в пучине страсти.
– Ричард… это безумие…
– Мы уже определились, что я безумно хочу тебя, а ты – меня. Я сходил по тебе с ума все эти годы. Я больше не хочу сдерживаться. И не буду.
Он прильнул ко рту Изабеллы в настойчивом поцелуе, который чуть не довел ее до оргазма тотчас же. Оборвав поцелуй, он заскользил губами по ее лицу.
– Бертон тебя баловал, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что сделаю для тебя я.
Собрав последние силы, Изабелла заколотила ему в грудь кулаками, освобождаясь от объятий. Ее голос сорвался на пронзительный крик:
– Я не хочу от тебя ничего, точно так же, как никогда не хотела ничего от него! Так что можешь взять свои предложения и запихнуть их подальше!
Ричард погладил свое тело там, куда пришлись ее удары, и облизнул губы, смакуя ее вкус.
– Я рассказываю тебе обо всем, что могу предложить, ты вольна выбирать. – Он схватил ее руки, прижимаясь губами к ее ноющим от боли ладоням. – Но я в любом случае компенсирую тебе прекращение делового партнерства. Это единственное, что не обсуждается.
Она выдернула руки:
– Ты закончил?
– Я уже сказал, что никогда не смогу закончить с тобой.
– Ты сумасшедший, ты страдаешь бредовым расстройством. Наряду с раздвоением личности. Я ничего не прекращу. И я уже сказала тебе, что ты можешь сделать со своими "компенсациями".
Вне себя от досады, он с трудом сохранял терпение.
– Я не позволю тебе уйти, пока мы это не уладим.
– Все уже улажено. И ты позволишь мне уйти прямо сейчас, Ричард.
Повернувшись, Изабелла решительно зашагала к двери. Помедлив, он догнал ее размашистыми шагами.
Ричард прижался к ее спине, распластав Изабеллу по двери, в надежде снова разжечь в ней страсть. Но она была слишком раздражена и отчаянно хотела уйти.
– Прикажи своей дурацкой двери открыться, Ричард.
Напоследок он коснулся губами мочки ее уха, заставляя все внутри у Изабеллы взорваться, и вздохнул. Разорвав комбинацию из их тел, Ричард вытянул мускулистые руки, упер их по обе стороны тела Изабеллы и прижался ладонями к двери.
Выходит, дверь была оснащена и датчиками отпечатков ладоней.
Стоило двери открыться, как Изабелла выскочила наружу и понеслась вперед. Уже у лифта ее настигли слова Ричарда:
– Я выложил все свои карты на стол. Теперь твоя очередь.
Оглянувшись через плечо, Изабелла увидела Ричарда, стоящего на пороге. Расставив длинные ноги, сунув руки в карманы, он являл собой воплощение великолепия и обольщения. И прекрасно знал это.
Она ругнулась себе под нос:
– Да, моя очередь. Сказать тебе, чего я хочу. Я хочу, чтобы ты отправлялся в ад, где самое место такому безумному монстру, как ты!
Он запрокинул голову и засмеялся.
Изабелла никогда прежде не слышала его смех.
Она шагнула в лифт, а вслед донеслось ироничное:
– Хочешь, чтобы я забрал тебя с работы, или вернешься сама?
Она чуть не топнула ногой с досады и, потеряв способность соображать, стала тыкать во все кнопки подряд.
– Уж лучше я сама по доброй воле пойду в ад!
Кипя негодованием, она взглянула на него, и тут двери лифта с мягким шуршанием наконец-то закрылись.
Как только Ричард скрылся из виду, Изабелла в изнеможении привалилась к стене… но тут же резко выпрямилась.
Проклятый змей-искуситель наверняка повсюду напихал камер. Нужно было держаться, пока она не окажется подальше от него.
Уже сев в машину, Изабелла вдруг застыла, пораженная мыслью.
Она никогда не сможет оказаться далеко от него. Пожелай он – и последует за ней повсюду. Требовалось что-то предпринять, прежде чем он разрушит ее жизнь. На сей раз безвозвратно.
Но она и понятия не имела, что делать.
* * *
Закрыв дверь, Ричард так и остался стоять, уставившись перед собой, словно все еще смотрел на Изабеллу.
Он не стал следить за ней по монитору. Прислонившись лбом к двери, он вспоминал Изабеллу, и его тело гудело в чувственной агонии. Отойдя от двери, Ричард скинул брюки и направился к бассейну. Бросившись в воду, он прорезал холодную воду подобно ракете.
Прошел час, прежде чем он израсходовал весь запас взрывоопасной энергии и смог сосредоточиться. Вытянув себя из бассейна, Ричард уселся на бортик, глядя в высоченное окно на раскинувшийся внизу Центральный парк, но видя перед собой лишь Изабеллу и все, что произошло между ними.
Впервые за всю его жизнь все пошло не по плану. Хотя Изабелла была его единственной слабостью, он считал, что ей ни за что не сломать его непроницаемую броню. Но каждый миг с ней дарил невообразимое наслаждение. Ричард обманывал сам себя, считая, что сможет преодолеть захлестнувшее его желание. Увы, она опять заманила его в ловушку. Изабелла оставалась единственным человеком, которому он с удовольствием вручил бы власть над собой.
Ричард вскочил и направился в душ. Встав под колкие струи воды, он закрыл глаза и вновь стал переживать затянувшееся на всю ночь обладание Изабеллой. Что ж, теперь она точно не вернется по доброй воле, как бы сильно ни желала его. Значит, ему оставалось лишь преследовать ее. Ричард понимал: чем упорнее будет добиваться Изабеллы, тем сильнее она станет отталкивать его. Но это делало "охоту" более возбуждающей.
Выйдя из душа, Ричард встал перед большим зеркалом и недовольно посмотрел на свои коротко стриженные волосы. Ей нравилось, когда волосы были длиннее. Она вцеплялась в его гриву в порыве страсти или лениво расчесывала пряди в моменты чувственного послевкусия. Именно поэтому он и стригся коротко, считая, что разрушит те призрачные ощущения. Не то чтобы это сработало…
Решив отращивать волосы, Ричард уделил чуть больше времени уходу за ними, но не побрился, чтобы сделать это к моменту новой встречи с Изабеллой. Вечером, когда они увидятся снова, его щетина будет идеальной для того, чтобы возбуждать ее, не царапая.
Одевшись так, как ей наверняка понравилось бы, Ричард позвонил Мердоку.
Как всегда, тот ответил мгновенно:
– Сэр.
– Мне нужно проникнуть в дом доктора Сандовал.
– Сэр?
Раздраженный тем, что Мердок сразу не ответил утвердительно, Ричард нахмурился:
– Я хочу приготовить ей сюрприз.
– Вы не прочитали мой отчет, – завел старую пластинку Мердок.
Ричард почувствовал, что дошел до ручки. Он не мог выносить ни намека на преграды, когда дело касалось Изабеллы.
– Да что с тобой, почему ты так зациклился на этом проклятом отчете?
– Если бы вы прочли мой отчет, сэр, вы знали бы, что неразумно вторгаться в дом доктора Сандовал.
– Почему, черт возьми, нет?
– Потому что там живет ее семья.
Спустя два часа Ричард ехал по району Изабеллы, и ощущение дежавю переполняло его.
Он и не подозревал, что в Нью-Йорке существует такое место – Форест-Хилс-Гарденс, напоминавшее старомодную английскую деревню. Улицы спрятанного вдали от суеты сообщества были открыты для публики, но стоянка предназначалась для жителей изысканных коттеджей в тюдоровском и колониальном стилях. Квартал обрамляли уличные фонари из ковкой стали, созданные по образцу древнеанглийских фонарей, а вдоль дорог росли платаны и белые ясени.
Казалось, будто Ричард вернулся в места своего детства.
Отмахнувшись от гнетущих воспоминаний, он припарковался перед арендованным Изабеллой особняком в тюдорском стиле. Уставившись на внушительное здание, Ричард вздохнул. Напрасно он сразу не поинтересовался, почему она сняла такой большой дом. Ричарда, мягко говоря, неприятно удивило, что она жила с матерью, сестрой и тремя детьми. Теперь, вместо того чтобы проникнуть в ее дом и затеять игру обольщения, Ричард приехал сюда, чтобы получить общее представление о ситуации и подкараулить Изабеллу.
Выйдя из машины, он прошагал по тротуару и взбежал по ступенькам к крыльцу. Позвонив, Ричард отступил, вслушиваясь в давно забытый детский гвалт, раздавшийся из дома.
Последний раз он слышал нечто подобное, кажется, в тот день, когда покинул свой родной дом. Помнится, он точно так же стоял на улице, слушая, как играют Роберт и Роуз. Они казались слишком беззаботными, а над ними уже маячила зловещая тень Бертона…
Его брат с сестрой и не подозревали, что в этот самый момент Бертон завершает сделку, призванную сделать Ричарда вечным рабом Организации. Они не играли бы так беспечно, если бы знали, что видели своего старшего брата в последний раз.
Ричард прогнал от себя неприятные воспоминания, услышав приближающийся топот ног, слишком быстрых и легких, чтобы принадлежать взрослому. Раздался грохот – глупый ребенок, должно быть, с размаху влетел в дверь, даже не подумав притормозить. Наверное, ждать Изабеллу в доме, наводненном этими мелкими безобразниками, было не лучшей идеей.
Но дверь уже открывалась. Менять план было слишком поздно. Может, ему притвориться, что он ошибся домом, и…
Ричард взглянул на мальчика, который открыл дверь и теперь смотрел на него огромными глазами, и его сознание отключилось. Сердце замерло, а потом все внутри яростно взорвалось.
Черт возьми… это… это…
Роберт.
Осознание будто громом поразило его, чуть не сбив с ног.
Он обнаружил точную копию своего покойного младшего брата в доме Изабеллы. И этому существовало лишь одно объяснение.
Это был его сын.
Глава 5
– Вы кто?
Простой вопрос пронзил Ричарда, и в сознании всплыли очевидные выводы из увиденного.
Черные с блестящим отливом волосы мальчика, небесная лазурь его глаз, изгиб его бровей, очертание его губ. Его рост, фигура, осанка и все его крепкое, бьющее энергией тело… Все это было таким знакомым…
Но безграничная любознательность и непоколебимая решимость на его лице поразили Ричарда больше всего. Он слишком часто видел подобное выражение у своего брата, когда тот был в таком же возрасте. До того как усилиями Бертона были уничтожены его задор, непосредственность и надежды – все, что делало его ребенком.
Даже без этого почти полного сходства Ричард не сомневался, Изабелла родила от него ребенка.
Это был его сын.
– Маури… не открывай дверь!
– Уже открыл, бабушка! – крикнул мальчик, не сводя глаз с Ричарда. И снова спросил: – Вы кто?
Не успел Ричард обрести дар речи, как в холл на всех парах влетела женщина лет пятидесяти.
Увидев Ричарда, она споткнулась на полном ходу, ее глаза округлились, как у мальчика, но вскоре тревога в них рассеялась, и ее лицо озарила сердечная улыбка.
– Чем могу помочь, сэр?
Кто-то дернул Ричарда за рукав. Это мальчик – Маури – пытался привлечь его внимание. И неотступно допытывался:
– Вы кто?
Ричард опустил на него взгляд, силясь вспомнить, какое же имя в свое время для себя придумал.
Мальчик протянул ему руку по всем правилам этикета, взяв инициативу на себя, словно хотел помочь незваному гостю, затруднявшемуся ответить на элементарный вопрос.
– Я – Маурисио Сандовал.
Ричард уставился на протянутую ему маленькую руку, слишком ошеломленный, чтобы ответить на рукопожатие. Собственный голос скрежетом прозвучал в его ушах:
– Я – Ричард Грейвс.
Мальчик кивнул, опустив руку, и опять спросил:
– Да, но кто вы такой?
– Маури!
Мягкое замечание женщины вывело Ричарда из транса.
– Маурисио прав. Назвать вам свое имя еще не значит сообщить, кто я.
– Как забавно вы говорите.
– Маури!
Мальчик невозмутимо пожал плечами в ответ на смущение женщины.
– Не в том смысле, что смешно, я хотел сказать, не как мы. Мне нравится. Вы говорите так… важно. Мне бы хотелось так разговаривать. – Он пытливо уставился на Ричарда. – Почему вы так говорите?
– Потому что я британец.
– Вы хотите сказать, из Великобритании? – Когда Ричард кивнул, он продолжил допытываться: – Это ведь то же самое, что и англичанин, правда?
– Не совсем так. Я действительно англичанин, или, точнее, прежде всего англичанин, поскольку родился в Англии. Но многие люди являются британцами – то есть подданными Великобритании, – но не англичанами. Они могут быть шотландцами, валлийцами или ирландцами из Северной Ирландии. Но эти люди обычно ненавидят, когда их называют британцами, они предпочитают зваться англичанами, шотландцами, валлийцами или ирландцами. Я называю себя британцем, потому что большинство людей из остальной части мира не знают этой разницы. К тому же им все равно.
– Получается, вы представляетесь британцем, чтобы они не задавали вопросов, ответы на которые им совсем не нужны. Я задаю вопросы, потому что мне нравится все знать.
Ричарда поразила четкая, основательная логика мальчика, его понимание мотивов поведения людей. Он был слишком эрудированным и развитым для своего возраста. Изабелла и ее семья явно воспитывали его наилучшим образом.
– Вы еще не сказали нам, кто вы, – взялся за старое мальчик.
Женщина застонала, а губы Ричарда вздернулись в улыбке в ответ на упорную решимость Маурисио. Эта черта характера напоминала не Роберта, а его самого, Ричарда.
Сердце все так же беспорядочно билось, а невольная улыбка застыла на губах. Ричард чувствовал, что в настойчивости Маурисио таилось нечто большее, чем неуемное любопытство молодого цепкого ума. Неужели мальчик был так чувствителен, что уловил кровную связь между ними?
Нет. Конечно нет. Какое нелепое предположение!
Но что было действительно нелепо, так это он, стоявший на пороге громадный чурбан, не способный довести до конца знакомство с любопытным ребенком и добродушной леди.
Ричард усилием воли вывел себя из ступора:
– В свою защиту могу заметить, что ты тоже на звал мне только свое имя.
Прекрасное личико, такое серьезное и пытливое, с вызовом вскинулось на него.
– Это вы пришли к нам, значит, уже все о нас знаете. А мы о вас ничего не знаем.
Губы Ричарда иронично изогнулись при мысли о том, что ему не пришло в голову подумать о таком простом факте. А вот Маурисио был проницательным и настороженным, как его мать. Подобно ей, он сразу схватывал суть дела и твердо стоял на своем.
Ричард жадно глотнул воздух:
– А ведь ты прав. Услышав твое имя, я многое узнал о тебе, учитывая то, что мне уже было известно о твоей… семье. В то время как мое имя ничего тебе не говорит. Ты прав и в том, что настойчиво пытаешься узнать, кто я. Первым делом всегда нужно узнавать, с кем имеешь дело, – так ты можешь решить, чего ожидать от людей. Позволь мне представиться лучше.
Ричард протянул руку. Мальчик нетерпеливо вложил свою руку в его ладонь, и Ричарда будто пробило электрическим разрядом. Он едва не отдернул руку, подавляя рычание, рвавшееся из сжавшегося спазмом горла.
– Меня зовут Ричард Грейвс, и я – старый… товарищ доктора Сандовал.
– Вы – врач?
– Нет.
– Тогда кто же вы?
– Специалист в области безопасности.
– А кто это такой?
Ричард нахмурился. Никто и никогда еще не задавал ему этот вопрос. Люди предполагали, что знали о его работе, хотя на самом деле понятия об этом не имели. Этот мальчик не предполагал. Он спрашивал, чтобы знать все детали и строить знание на твердой основе, как это делал Роберт.
– Эта работа включает в себя много всего, она очень важна и востребована. Мир опасен, именно поэтому твоя бабушка была не без оснований обеспокоена тем, что ты открыл дверь. Уверен, она просила тебя никогда этого не делать.
Мальчик смущенно взглянул на женщину:
– Да, просила. И мамочка – тоже. Прости, бабуля.
А Ричард продолжил:
– Ты должен пообещать никогда не делать так снова и всегда – всегда – поступать так, как скажут твои мама и бабушка. Безопасность – самая важная вещь на свете. Уж я-то знаю, поверь мне.
Мальчик кивнул в ответ:
– Я вам верю.
Неожиданный, серьезный ответ Маурисио стал для Ричарда новым потрясением.
– Я обещаю, – добавил мальчик, и его серьезность вновь сменилась жгучим интересом. – Так чем же вы занимаетесь?
– Люди обращаются ко мне, когда нужно обеспечить их безопасность.
– Так вы телохранитель?
– Я тренирую и подбираю телохранителей. Для банков, компаний, отдельных людей, частных и массовых мероприятий, перевозок и, конечно, для своего собственного бизнеса и деловых партнеров. Я охраняю личные жизни и бизнес людей и другими способами, защищая их компьютеры, средства связи и информацию от случайной утраты или действий хакеров.
С каждой деталью синие глаза Маурисио все ярче искрились на заходящем солнце.
– А как вы научились делать все это?
В очередной раз застонав, женщина снова вмешалась:
– Маури, что мы говорили о том, чтобы не задавать новый вопрос всякий раз после того, как кто-то дает тебе ответ?
И вдруг ее темные глаза стыдливо прищурились.