- Я понимаю, что вы хотите сказать, Катарин, но, наверное, у меня нет достаточной веры в себя. - Она поджала губы: - И потом, не слишком ли самонадеянно воображать, что я могу взяться за историческую биографию такого масштаба и осилить ее?
- Нет, не слишком, - возразила Катарин. - У вас есть талант, образование, умение и желание много работать и… - оборвав предложение на полуслове, она разразилась смехом, - я думаю, много людей считали меня самонадеянной, когда я пыталась получить роль Прекрасной Елены в "Троянской интерлюдии". Но, что бы они ни думали и даже ни говорили мне, я внимания не обращала на их мнение. И я получила роль! - Ее тон внезапно стал более настойчивым. - Послушайте, Франческа, если вы бросите сейчас эту работу, вы будете жалеть об этом всю жизнь. У вас никогда не будет решимости и уверенности в себе для того, чтобы начать другую книгу. Вы предадите свой талант, отбросив его как ненужную вещь, а это чудовищное преступление перед собой. В конце концов, вы никогда не освободитесь от чувства горечи от того, что упустили что-то главное в жизни. И подумайте о работе, которую вы уже сделали! Неужели все эти месяцы потрачены понапрасну?
- Да, мне кажется, вы правы, - согласилась Франческа. Она была удивлена и тронута заботой Катарин, ее моральной поддержкой и искренним желанием помочь. В ее голосе звучала искренняя благодарность, когда она наконец признала: - Я думаю, вы попали в точку. Я потеряла самообладание. И масштаб работы, которую еще предстоит сделать, пугает меня. У меня такое чувство, что я схватила больше того, чем могу переварить.
- У вас должен быть положительный настрой. - Катарин ободряюще улыбнулась и сказала участливо: - Мне кажется, вы просто немного устали и подавлены. Думаю, вам следует на время оставить книгу и отдохнуть. Займитесь чем-нибудь, что не имеет никакого отношения к биографии. Вскоре вы почувствуете себя отдохнувшей и способной снова приняться за работу. - Внезапно в голову Катарин пришла еще одна мысль, и она быстро добавила: - Подумайте, может быть, я чем-то могу вам помочь? Может быть, в каких-нибудь исследованиях. Честное слово, я была бы рада быть полезной.
Франческа выпрямилась и удивленно уставилась на Катарин. Она была так тронута великодушием актрисы и ее участием, что даже несколько растерялась. Неожиданно она вспомнила о тревогах отца. Теперь она была убеждена в том, что у него не было причин волноваться. Катарин была именно той, за кого она себя выдавала. Добрая и бескорыстная. Все заботы, которые тяготили Франческу, сразу же улетучились, и она почувствовала странное облегчение. Теперь бы ей и в голову не пришло расспрашивать Катарин о ее жизни в Чикаго, что она намеревалась непременно сделать. Она даже сформулировала вопросы в автобусе на пути сюда из Британского музея. "Как бестактно, как неделикатно они могли бы прозвучать", - подумала Франческа.
- Очень мило с вашей стороны, Катарин. Однако, боюсь, кроме меня, никто не сможет вести исследования, потому что только я знаю, что мне нужно. - Она искренне рассмеялась. - По крайней мере, думаю, что знаю. Но в любом случае спасибо за предложение. Это воистину великодушно с вашей стороны.
- Обязательно дайте мне знать, если понадобится моя помощь, - ответила Катарин с мягкой улыбкой. Затем выражение ее лица изменилось, стало торжественным, и взгляд, которым она посмотрела на Франческу, стал очень серьезным. Она крепко сжала руку девушки. - Обещайте мне, что вы не бросите писать книгу и, если вы опять почувствуете депрессию, скажете мне об этом. Обещайте!
- Обещаю.
- Ловлю вас на слове. А теперь, пожалуй, нам Пора пойти на ленч.
После того, как они удобно устроились за столом, Катарин бегло просмотрела меню и спросила:
- Что вы хотите заказать?
- Я даже не знаю, - ответила Франческа, пробегая глазами перечень деликатесных блюд. Цены ужаснули ее, и она решила повторить заказ Катарин. - А что заказываете вы?
- Я, пожалуй, возьму жареный на гриле донверский палтус и зеленый салат.
Франческа кивнула.
- Я думаю, я возьму то же самое. Звучит заманчиво.
- А как насчет вина?
- Ни в коем случае! От вина меня потом целый день тянет в сон.
Катарин засмеялась молодым переливчатым смехом:
- Со мной происходит такая же история. Я, пожалуй, тоже откажусь от вина, иначе не проснусь к вечернему спектаклю.
К их столу подошел официант, и Катарин сделала заказ. Затем она повернулась к Франческе и сказала:
- Вы не возражаете, если я выйду на минутку? Мне нужно привести себя в порядок.
- Да, конечно.
Катарин отодвинула свой стул, встала и проследовала через зал, устремив взгляд на арку входной двери и чувствуя на себе восхищенные взгляды. В туалете она достала губную помаду и подкрасила губы. Прошло всего несколько секунд, как дверь распахнулась и в туалет влетела Эстел. По всему было видно, что она с трудом сдерживает себя.
Катарин оглянулась, но не успела даже открыть рот, как Эстел возбужденно заговорила:
- Катарин, представь себе, что я узнала! Потрясающая новость! Слушай внимательно. Человек, с которым я обедаю, сказал мне, что в Лондоне совершенно определенно находится журналист, собирающий материал для "Конфидэншл".
- Боже мой! - Катарин уставилась на Эстел и крепче сжала сумочку. - Он уверен?
- Да, он совершенно уверен.
- Откуда он знает?
- Питер - это парень, с которым я обедаю, руководит лондонским офисом ведущей голливудской рекламной фирмы, имеющей дело с рядом ведущих кинокомпаний. Лос-анджелесский офис предупредил его о репортере из "Конфидэншл". Как раз сейчас некоторые из основных клиентов этой фирмы снимают фильмы здесь в Лондоне или в Европе, и Питера попросили предупредить их, чтобы они особенно не высовывались. - Эстел закатила глаза и хихикнула, а затем продолжила: - Он также проинструктирован скрупулезно проверять любого внештатного журналиста, который берет интервью, чтобы убедиться, что он действительно аккредитован при издании, которое он якобы представляет.
- Ты имеешь в виду, что он не знает, кто этот репортер из "Конфидэншл"?
- А ты что думаешь, что журналисты, работающие на "Конфидэншл", такие дураки, что будут объявлять об этом? Перед ними же захлопнут все двери! К тому же они обычно работают под вымышленным именем, так что их трудно вычислить.
- Да, я понимаю, - спокойно произнесла Катарин, а затем спросила: - А твой друг знает, мужчина это или женщина?
- Он думает, что это мужчина. Как Питер ни напрягал свои мозги, пока ему не удалось вычислить этого человека. Собственно, по этой причине он со мной и поделился. Он думал, что я могла случайно слышать, что кто-то занимается сбором информации. Но я не знаю. Я даже не знала, что у них кто-то находится в Лондоне. В любом случае я считаю, что было бы лучше, если бы ты передала это Виктору немедленно. Пусть будет поосторожнее. Более чем вероятно, что он - его главная цель из-за длинного языка его стервозной жены.
- Я сделаю это. Спасибо, Эстел. - Катарин изобразила теплую улыбку и сказала: - Какая же ты молодец, что предупредила меня обо всем. Я никогда не забуду этого. Виктор тоже. Послушай, мне пора возвращаться за стол. Я позвоню тебе завтра и уточню детали насчет воскресенья. Еще раз спасибо, Эстел, дорогая.
- Не стоит, Катарин, - отозвалась Эстел, мысленно поздравив себя с тем, как умно она закрепила свои отношения, - я рада помочь тебе, чем могу.
Вернувшись к столу, Катарин села и сказала извиняющимся тоном, незаметно перейдя на "ты":
- Прости, что отсутствовала так долго, но я случайно натолкнулась на Эстел, а она временами бывает слишком словоохотлива. Однако она хорошая девушка, и я не хотела обижать ее.
- О, все в порядке, - ответила Франческа, - я понимаю. Спасибо тебе за то, что выслушала меня. И спасибо за этот чудесный разговор. Ты мне здорово помогла, и я собираюсь последовать твоему совету. Я решила несколько дней отдохнуть и вернуться к работе над книгой через неделю.
Катарин, очень довольная, ответила:
- Я так рада, Франческа. Если только тебе понадобится, чтобы тебя выслушали, я к твоим услугам. Между прочим, мне сейчас пришло в голову, что тебе нужно иметь литературного агента. Мне кажется, у тебя его нет. Или есть?
- Нет. И если честно, я не знаю, где его найти. В любом случае у меня сейчас нет рукописи, которую я могла бы показать.
- Я понимаю. С другой стороны, есть смысл поговорить с несколькими агентами и послушать, что они скажут. Позже, когда ты закончишь книгу, тебе будет удобнее воспользоваться услугами литературного агента, чем продавать ее самой. Это, по крайней мере, я понимаю. - Катарин сделала паузу. Затем ее глаза загорелись, и она воскликнула: - Я знаю, что нам делать. Мы можем попросить Виктора найти агента.
- Нет, - резко отвергла предложение Франческа и покраснела от смущения, мгновенно оценив, что она беспричинно задела Катарин.
Катарин бросила на нее недоуменный взгляд, но не стала комментировать реакцию Франчески, а лишь пожала плечами.
- Тогда я думаю, можно попросить Николаса Латимера. Для меня он бы ничего не сделал, но думаю, он не откажется помочь тебе.
- Почему же он не станет ничего делать для тебя? - спросила Франческа озадаченная таким высказыванием. - Он был очень мил в "Лес Амбассадорс" в понедельник вечером. Мне кажется, ты ему ужасно нравишься. Во всяком случае, он вел себя именно так.
- Вовсе даже наоборот, - сказала Катарин со сдержанной улыбкой. - Он очень мил, он часто дружески поддразнивает Меня и ведет себя так, будто он мой лучший приятель. Но разве ты не обратила внимания, каким холодным взглядом он смотрит на меня?
- Что ты имеешь в виду?
- Его глаза. Холодно-голубые и лишенные всякого выражения. Его губы могут улыбаться, но его глаза - чистый лед. Я знаю, что он меня смертельно ненавидит.
Франческа была поражена.
- О, ты наверняка ошибаешься, Катарин. Я ничего подобного не заметила. В любом случае я не могу представить себе, чтобы кто-то смертельно тебя ненавидел, - произнесла она убежденно, - и, пожалуйста, не проси его оказывать мне услугу. Я не хочу, чтобы из-за меня ты попала в неловкое положение. И потом, я уже сказала тебе, что в данный момент агент мне не нужен.
- Нет, я считаю, что нужен. В любом случае мы можем держать Николаса Латимера в резерве. Кстати, говоря об услугах, я собираюсь просить тебя оказать мне одну.
- Вам отделить рыбу от костей, мадам? - прервал ее официант, показывая им на источавшее аромат блюдо с палтусом.
- Да, спасибо. А тебе, Франческа?
Франческа кивнула и, когда официант отошел, нетерпеливо спросила:
- Какую услугу, Катарин?
- Мне нужно, чтобы кто-нибудь написал материал, который я предполагаю использовать для кинопробы. Не могла бы ты сделать это для меня?
Франческа была поражена.
- Боже, Катарин, но я представления не имею, как это делается! Я имею в виду, что диалог и тому подобное - не моя стихия. Боже праведный, я просто не знаю, с чего здесь начать!
- Ах, вот как, - подавленная ее ответом, Катарин опустила глаза и уставилась на скатерть.
- Это не означает, что я не хочу тебе помочь, - взволнованно воскликнула Франческа. - Я сделаю для тебя все, Катарин, поверь мне. Я просто не знаю, как писать такие вещи. Честно, не знаю, - настаивала она, чувствуя, что с ее стороны просто непорядочно отказывать в такой ситуации. Какая досада! Катарин продемонстрировала по отношению к ней такое понимание и доброжелательность, была такой терпеливой и готовой помочь. Франческа чувствовала, что каким-то образом подводит свою новую подругу, отказываясь ей помочь. Она сказала; - Пожалуйста, не огорчайся. Я этого не выдержу. Давай, по крайней мере, обсудим это.
Катарин резко подняла голову и улыбнулась ей очаровательной улыбкой:
- Я знаю, ты можешь это сделать. Ведь речь идет о длинном отрывке из "Грозового перевала". В субботу ты сказала, что прекрасно знаешь эту книгу.
- Да, это правда. Я ее знаю. Но почему ты хочешь, чтобы я написала это для тебя? Я думала, у Виктора Мейсона есть готовый сценарий.
- Когда я спросила Виктора о нужных мне страницах, он сказал, что даст их мне. Сначала. А потом он мне позвонил и сказал, что Николас Латимер переписывает весь сценарий, и нужных страниц у него нет. - Катарин придвинулась поближе к Франческе и понизила голос. - Но я не верю, что Ник переписывает сценарий. Пойми меня правильно. Дело не в Викторе. Дело в Нике. Я думаю, он не хочет, чтобы у меня были эти страницы.
- Как это низко с его стороны! Но ведь Виктор, конечно, может…
- Николас Латимер имеет большое влияние на Виктора. Мне кажется, он делает все, что говорит Ник. Они закадычные друзья. Если бы я не знала точно, то запросто бы решила, что они пара гомиков. - Катарин рассмеялась, когда увидела лицо Франчески. - Не пугайся, ради Бога. Это не тот случай. Я как раз собиралась сказать, что у них обоих репутация отъявленных повес. Ник, в частности, считает, что каждая женщина, которую он встречает, готова лечь под него. Он, похоже, лгал Виктору, что работает над сценарием, а на самом деле просто хотел отделаться от меня. Виктор предложил, чтобы я взяла отрывок из "Троянской интерлюдии", - Катарин обреченно пожала плечами, - но когда я ему сказала, что предпочла бы что-нибудь новенькое, он разрешил мне выбрать отрывок по своему усмотрению примерно на 30 минут. Я снова прошлась по "Грозовому перевалу" и в деталях изучила сцену, которая мне нравится. Знаешь, ее не так сложно переделать.
- Что это за сцена? - спросила Франческа с возросшим интересом.
- Это сцена, где… - Катарин умолкла, когда появился официант с подносом, и затем произнесла: - Я расскажу тебе об этом позже.
Съев несколько кусочков рыбы, Катарин отложила в сторону вилку, внезапно потеряв интерес к пище.
- Понимаешь, Франческа, каждый раз, когда я думаю об этой сцене, я чувствую необычное волнение. Я знаю, что она как будто специально написана для меня. И я хочу, чтобы Виктор посмотрел, как я играю Кэти, а не Прекрасную Елену. Это трогательная и драматичная сцена, когда Кэти возвращается из Трашкросс Грэндж и рассказывает Нелли Дин, что Эдгар Линтон хочет на ней жениться. Они долго обсуждают ее чувства к Линтону, сравнивая их с ее чувствами к Хитклиффу. Нелли пытается остановить Кэти, которая открывает свою душу. Она знает, что Хитклифф подслушивает за дверью. Но Кэти настаивает на продолжении разговора и говорит, что она уронит себя, выйдя замуж за Хитклиффа, потому что ее брат так унизил его…
- И затем Кэти говорит о своей любви к Хитклиффу, - быстро вставила Франческа. Ее лицо оживилось, умные глаза заблестели. - А какие там волшебные слова об их душах. Я могу тебе процитировать их почти наизусть. Кэти говорит: "Он никогда не узнает, как я его люблю, и люблю вовсе не потому, что он красивый, Нелли, а потому, что он больше мое "я", чем я сама. Из чего бы ни были сделаны наши души, моя и его состоят из одного материала, а душа Линтона совсем другая и отличается от нашей, как лунный свет отличается от молнии, а холод - от огня". Конечно, Катарин, я хорошо знаю это место. И ты права, оно полно драматизма и эмоций.
Катарин наблюдала, как буквально на глазах растут энтузиазм и интерес Франчески, и воспользовалась моментом. Она сказала:
- Если ты еще раз посмотришь эту главу книги, то увидишь, что там достаточно диалогов между Кэти и Нелли для создания хорошей тридцатиминутной сцены. И это все, что мне нужно для кинопробы. Послушай, Франческа, я знаю, ты можешь сделать это, и к тому же довольно быстро. Для тебя это будет разрядкой, и это отвлечет тебя на день или два от твоей работы. Ну, пожалуйста, скажи "да", - упрашивала Катарин. - Ты мне нужна. Ты же не всадишь мне нож в спину? Для меня эта проба так важна! - Глаза Катарин были неотрывно прикованы к лицу Франчески.
Франческа прикусила губу, колеблясь, прежде чем дать окончательный ответ. Но она действительно хотела помочь Катарин. Наконец девушка сдалась.
- Ну, хорошо, - сказала она, - если ты считаешь, что я могу это сделать, я попробую.
- О, спасибо, Франческа, дорогая! Спасибо, я так благодарна тебе! - воскликнула Катарин.
- Может быть, это будет не совсем то, что ты хочешь, но я обещаю сделать все, что смогу. Ты только скажи мне, сколько страниц надо переделать, где начинается и где кончается сцена. Мне необходимы некоторые руководящие указания.
- Я помогу тебе. В общем-то, я могу пояснить некоторые детали прямо сейчас. Тебе будет нетрудно, ведь в книге есть все, - уверяла ее Катарин.
Франческа кивнула и уставилась в свою тарелку. Когда она подняла голову, вид у нее был несколько растерянный.
- Ты так уверена во мне, Катарин. Отчего?
Катарин подумала несколько мгновений, а потом, широко улыбнувшись, ответила:
- Предчувствие…
14
Подходя к театру Сент-Джеймс, Катарин почувствовала возбуждение, ее сердце забилось немного быстрее. Волнение пульсировало в ней короткими упругими волнами. Она всегда испытывала это чувство, когда шла на работу. Оно никогда не исчезало и даже не ослабевало. Трепет, предчувствие и ожидание смешивались воедино, делая походку пружинистой и вызывая счастливую улыбку на лице. Катарин ускорила шаг, спеша по аллее к служебному входу.
Сколько она могла помнить, театр для нее всегда был прибежищем, и самые счастливые моменты она переживала на сцене. Когда ей было десять лет, она приняла участие в рождественской пьесе в женском монастыре в Чикаго и с тех пор знала, что будет актрисой - в день той премьеры определилась ее судьба. Это была единственно приемлемая для Катарин жизнь - та жизнь, которая имела для нее значение. В некотором смысле магическая ирреальность сцены была ее единственной реальностью. Она настолько вживалась в исполняемые роли, придавала им столько веры и глубины, что становилась неотделимой от них. Эта необычная погруженность в мир сцены, неизменная ни при каких жизненных обстоятельствах, придавала ее образам абсолютную достоверность и была одной из ее самых сильных сторон как актрисы. Игра Катарин всегда трогала, волновала и, что, может быть, более важно, убеждала. Когда она была еще студенткой, ее интерпретации классических ролей, в частности шекспировских героинь, были свежи и индивидуальны, отличаясь не только масштабностью, но и блеском.
Чарли, вахтер на служебном входе, приветливо улыбнулся Катарин и поздоровался. Обменявшись с ним несколькими дружескими словами, она спустилась по каменной лестнице в свою гримерную. Закрыв за собой дверь и включив свет, Катарин вздохнула с облегчением. Она снова была дома. В полной безопасности. Здесь никто не мог причинить ей зла.