- Это точно. Все резкими и умными становятся, когда советы начинают давать или со стороны глазеют. А ты попробуй все это на своей шкуре.
Услышав их, Катя закрыла лицо руками и прошептала:
- За что?.. За что?..
Врач внимательно посмотрел на нее и покачал головой.
Пока шла операция, Катя находилась в приемном покое. Время от времени она вставала с лавки и подходила к окну. И все это время в ее голове крутилась только одна фраза: "Я не хочу тебя терять". К ней подходили врачи и медсестры, говорили что-то. Одна даже попыталась вывести ее на улицу, но Катя вырвалась от нее и вцепилась в трубу центрального отопления. В конце концов, ее оставили в покое.
Через какое-то время появился Шугуров. Она не знала, сколько провела здесь, час, два, пять часов?.. Николай Андреевич принялся что-то говорить, но спустя полминуты понял, что она его не слышит. Он схватил Катю за плечи и встряхнул:
- Приди в себя, Катюша!.. Катя, ты меня слышишь?!
И в этот момент ее прорвало. Она уткнулась лицом в его грудь и тяжко разрыдалась:
- За что меня так, дядя Коля?.. В чем я виновата?.. В чем?.. Что я сделала?.. За что?..
- Что ты, дочка? Успокойся,- Шугуров обнял ее.- Перестань плакать. Успокойся. Артем – парень крепкий. Скоро поправится. Ну, что ты? Мы еще на вашей свадьбе гулять будем!
Вскоре она затихла. Сидела, прижавшись к нему, и смотрела в одну точку.
- Вот и хорошо,- кивнул Николай Андреевич.- Ты отдохни пока, а я узнаю, что там да как...
Он ушел. А Катя, все еще не осознавая себя, встала и подошла к окну. Губы у нее шевелились, как в молитве. Но тот, кто умеет читать по губам, смог бы только понять пять слов: "Я не хочу тебя терять... Я не хочу тебя терять... Я не хочу тебя терять...".
- Катюша, надень халат.
Она не заметила, как в приемном покое снова появился Шугуров.
- Запомни,- сказал он.- Я – дядя Артема. Так и отвечай, если спросят. Не то меня вытолкают отсюда в шею.- На нем уже был белый халат.- Врачи говорят, что операция прошла удачно. Он поправится. Это дело времени. Слышишь, Катя? Операция прошла удачно! Он пока что без сознания, находится в реанимации. Но дня через два-три его переведут в обычную палату. Так что все нормально. Все хорошо... Скоро выздоровеет твой Артем. Ну, смотри веселей!
Они прошли каким-то полутемным коридором. Возле дверей реанимации их ждал врач в униформе зеленого цвета.
- Две минуты,- сказал он.- Больного не тревожить. Поговорите с ним, но очень спокойно, без слез.- Он посмотрел на Катю.- Больной хоть и без сознания, но его мозг фиксирует внешние раздражители.
- Да-да, все понятно, доктор,- кивнул Шугуров, открывая дверь.- Спасибо вам.
Артем был накрыт тонким одеялом. Голова у него была забинтована, и были видны перебинтованные левое плечо и загипсованная до предплечья левая рука. Катя порывисто подошла к нему и опустилась на колени.
- Тише-тише,- успокоил ее Шугуров.- Видишь, он спит. С ним все нормально. Ты ведь слышала, что сказал врач.
Он посмотрел на нее, крякнул и отошел в сторону. А она погладила Артема по щеке, по запекшимся губам, по забинтованному плечу и лихорадочно прошептала:
- Тёма, только не умирай! Я не хочу тебя потерять... Я больше не могу терять близких... Если ты умрешь, что мне делать? Я люблю тебя и не хочу потерять. Останься со мной, Тёма. Останься со мной, я тебя буду любить. Я хочу быть с тобой...
Мускулы на его лице неожиданно дрогнули, губы приоткрылись:
- Катя...
- Я здесь!- Она вскочила на ноги, склонилась над ним. Шугуров от неожиданности вздрогнул и оглянулся.- Что? Что, милый?- Все также лихорадочно, как разговаривала с ним секунду назад, спросила Катя.
- Катя... Катя, я люблю тебя...
- Я тоже! Я тоже тебя люблю!
- Не плачь, Катя,- Артем приоткрыл мутные от анестезии глаза и улыбнулся знакомой, но пока еще слабой улыбкой.- Где Соня?
- Она дома. Скоро мы придем к тебе все вместе. И тетя Оля и Сонька. А Николай Андреевич здесь. Хочешь поговорить с ним?
Услышав все это, Шугуров вздохнул с облегчением. В этот момент дверь в палату приоткрылась, и давешний врач поманил их в коридор.
- Тёма,- Катя легонько поцеловала его в губы.- Мы должны уйти, но я буду приходить к тебе каждый день. Я люблю тебя, милый.
- Поправляйся, казак,- Шугуров поднял над головой кулак,- атаманом станешь!- Он осторожно закрыл за собой дверь и сказал Кате:- Нам с доктором поговорить нужно. А ты, Катюша, подожди меня в машине.
Он протянул ей ключи на брелоке и отвел врача в сторону. Горло у Кати вновь перехватило резкой болью. У нее перед глазами все еще стояло бледное лицо Артема. Даже человеку неосведомленному хватило бы одного взгляда, чтобы усомниться в напускной уверенности Шугурова. А врачей винить не в чем. Во всем мире они стараются, прежде всего, обнадежить больных и близких в благополучном исходе. Ложь в их устах чаще всего превращается в надежду.
Она вышла на улицу, чувствуя легкую тошноту и слабость в ногах. В машину садиться не стала. Лакированная иномарка Шугурова сейчас казалась ей затаившимся чудовищем. Сейчас все машины казались ей монстрами. Здание больницы уже заслонило солнце, поэтому невозможно было определить время. Но уже наступил вечер. В больничном парке сидели на скамейках и прогуливались среди деревьев больные с родственниками.
- Катюха!- Вдруг окликнули ее.
Она увидела свою прежнюю компанию: Лебедеву, Карусельникову, Максима и Диму Новосельцева. Вид у Максима был болезненный и одет он был в больничное. А остальная троица была явно навеселе.
- Катюха, ты заболела, что ли?- По-своему обыкновению громче всех заверещала Карусельникова.- Иди к нам! У нас пиво есть!
Максим приглашающе улыбнулся и помахал ей рукой. Лебедева тоже улыбнулась, но так скупо, словно, сделала одолжение. Дима встал со скамейки и пошел к Кате. Лебедева что-то сказала ему вслед, но он только отмахнулся:
- Да, пошли вы! Достали уже!- Судя по походке, он был не просто навеселе, а изрядно пьян.- Привет,- поздоровался издали.- Что случилось? Тебе помочь?
- Нет, Дима. Ничего не нужно,- слабо улыбнулась в ответ Катя.
- А мы к Максиму в гости пришли. У него этот, ап-пендицит! А ты как здесь оказалась? Кто-то заболел?- Он посмотрел на связку ключей в ее руке.- Не сестренка?
- Нет,- горло у Кати снова перехватило.- Артем... Мы сегодня в аварию попали.
- Катя,- Новосельцев взял ее за руку.- Эта черная полоса рано или поздно закончится.
- Спасибо, Дима.- Катя погладила его по щеке.- Ты очень хороший человек. Но ты должен знать, что она спаивает тебя. А если ты будешь пить – ты погибнешь...
- Я знаю,- хмуро кивнул Новосельцев.- Люблю ее. И все знаю...
- Дима, остановись. Я не понимаю, почему Лена делает это. Ты не пьяница. Дима, ты хороший человек. Они не твоя компания, они тебе не друзья. Ты не хочешь этого слышать. Но я так не хочу, чтобы ты спился. Я не хочу отводить от тебя глаза при встрече.- Новосельцев сумрачно молчал, отвернувшись от нее.- Ты сильный, Дима. Ты можешь изменить свою жизнь.
- Димочка!- Пропела со скамьи Лебедева.- Димочка, иди сюда, мне скучно!
Катя крепко сжала его ладонь:
- Остановись, ты найдешь подругу. Сейчас придет мой дядя, и ты уедешь с нами. Дима, остановись...
- Я не могу. Почему-то не могу уйти от нее. Как будто околдовала. Но я разберусь, Катя. Спасибо...
- Димочка, нам скучно без тебя!!!- В голос закричали со скамейки все трое.
- Чё вы орете, не даете с человеком поговорить?!- Отмахнулся от них Новосельцев.- Твой дядя идет,- он кивнул на Шугурова.- Ладно, пойду. Может, еще встретимся.
Катя улыбнулась ему на прощание.
- Дела я утряс!- Бодро сказал Николай Андреевич, глядя вслед Новосельцеву.- Все нормально?
- Да. Все хорошо.
- А почему в машину не села?
- Как-то мне не по себе, дядя Коля.
- Ну-ну,- он обнял ее.- Не машин нужно бояться, а пьяных дураков за рулем. Все образуется. Ты просто немного напугана и устала. Все будет хорошо, поверь мне.
А Лебедева тем временем улыбалась, глядя в их сторону:
- Надо же, Катька себе старика какого-то нашла! И не противно ей?!
- Чё ты мелешь-то?- Оборвал ее Новосельцев.- У тебя в голове одна блевотина.
- Димочка, я бы на твоем месте очки розовые с глаз сняла. Ты думаешь, что Катька идеальная?! А, ну-ка, Карусельникова, расскажи нам про Малахову,- скомандовала она.
- А я про нее ничего хорошего рассказать не могу!- Пьяно хихикнула та.
- Машка, дай-ка мне лучше пива,- перебил ее Новосельцев, провожая взглядом машину Шугурова.
- Не смотри на нее, Димочка,- насмешливо произнесла Лебедева.- Такой подруги у тебя никогда не будет.
- Лена, я знаю тебя,- Новосельцев неожиданно посмотрел ей в глаза и бросил бутылку в сторону.- Ты все покупаешь, потому что у твоего папы денег немерено! Ты так привыкла покупать все, что купила себе и любовь и дружбу. Я сейчас не о себе, о нем говорю и о тех, кого ты еще купишь!- Новосельцев ткнул пальцем в сторону Максима.- Но за это не любят, Лена!- И для наглядности он начал загибать пальцы:- За квартиры, деньги и машины не любят. За это имеют! Как он тебя имеет за свои долги!.. А любят за другое. Иногда ты любишь человека только за то, что он есть. Как я тебя любил. А таких как Катя любят за то, что они дарят тепло и любовь. И они не могут жить иначе... Но тебе этого не понять. Если ты замерзнешь, ты купишь себе текилы или обогреватель или нового мужика...
- Браво!- Хлопнула в ладоши Лебедева.- Судя по пламенной речи, пора перейти на коньячок! Маша, доставай!..
- Я в ваши игры больше не играю,- Новосельцев встал со скамьи.- Чао!
- Что же ты без меня делать будешь, Димочка?- Вслед ему улыбнулась Лебедева.
- На работу устроюсь! Я ведь рабочий человек, а не всякая шваль!..
- Что это с ним?- Максим непонимающе посмотрел на нее.
- Тебе этого не понять, Максик,- с непонятной улыбкой ответила она.
Карусельникова вдруг тоже вскочила со скамейки, сунула Лебедевой пакет с выпивкой и бросилась вслед за Новосельцевым:
- Дима, Димочка, подожди!!!
Он дождался ее. Они о чем-то переговорили, в голос рассмеялись и пошли из больничного парка прочь.
- Маргарита Георгиевна звонила,- с порога сообщила тетя Оля.
- Да?- Без всякого интереса спросила Катя.
- Спросила, как у вас дела. И я все рассказала. Как Артем? Сильно разбился?
- Сильно,- кивнула Катя.- Зря ты бабушке рассказала, у нее все равно какие-то дела в Италии. Не приедет она. А Соня где?
- Спит. С улицы только что вернулись. Я ее накормила, мультфильмы включила, она и уснула.
Катя пошла было в детскую, но вдруг резко остановилась и оглянулась на приоткрытую дверь родительской спальни. Сейчас ей уже не верилось, что все это произошло в течение одного дня.
– Я очень устала, тетя Оля. Спать хочу.- Она зашла в комнату родителей. Здесь так же, как и утром ощущался неуловимый аромат маминой косметики.
- Конечно-конечно, Катюша, отдыхай. Я сегодня у вас переночую. Отдыхай, милая.
Спустя минуту она заглянула в спальню, но Катя уже спала. Тетя Оля подошла к ней, осторожно погладила по голове, прикоснулась кончиками пальцев к теплой щеке. В это мгновение она чувствовала невыразимую нежность.
- За что тебя так, девочка моя?- Прошептала она.
- Мама...- Сквозь сон пробормотала Катя.- Мам...
У тети Оли глаза наполнились слезами.
- Все хорошо, милая моя,- прошептала она и погладила Катю по теплой щеке.- Все хорошо.
- Мама, не уходи...
- Я никуда не уйду, я буду рядом. Спи, дочка, спи...
Она еще долго сидела рядом с ней и думала о жизни.
Коротко тренькнул дверной звонок. Уже по звуку тетя Оля определила, что пришел Шугуров. Она подоткнула под Катю одеяло и пошла открывать.
- Как она?- Вполголоса спросил Николай Андреевич.
- Обе заснули.
- Выпьешь?
Они прошли на кухню. Шугуров выложил из пакета бутылку крепленого вина и упаковку лущеных лесных орехов.
- Нет, я не буду,- отказалась тетя Оля.
- А я грешным делом хлопну стаканчик. Что-то я себя неважно чувствую.
- Конечно-конечно, Николай Андреевич,- согласно кивнула собеседница.- Вы весь день на нервах. Вам сам бог велел причаститься.
- Причаститься,- хмыкнул Шугуров.- Ты меня по имени-отчеству прекращай величать,- он взял стакан.- Я для тебя – Коля. В крайнем случае, Николай,- он порылся в кармане пиджака и вынул перочинный нож со штопором. Распечатал бутылку, налил вина. Почувствовав пряный аромат напитка, его собеседница машинально сглотнула тягучую слюну.- Может, все-таки выпьешь?
- Нет!
- Ну, тогда за наше здоровье!- Шугуров в три глотка осушил стакан и закурил.- Я уже не знаю, куда бог смотрит?- Пробормотал он, вновь потянувшись за бутылкой.- Сколько еще девчонке мучиться? Я уж подумал, все позади. Живи-радуйся! Но нет... Жаль мне ее, сил нет. И парнишку покалечило. Я с врачами разговаривал, они даже понятия не имеют, насколько серьезно травмы в дальнейшем скажутся.
- Будем надеяться, что все обойдется,- сказала тетя Оля.
- Да,- хмуро кивнул Шугуров,- будем надеяться.- Он залпом осушил второй стакан и принялся хрустеть орехами.- Угощайся, Оля. Ты мне про себя что-нибудь расскажи...
- Нечего мне рассказывать, Николай. Ничего интересного в моей жизни не было.
- Ну-ну,- похмыкал Шугуров.- Такая как ты много интересного рассказать может.
- О чем это ты?- Насторожилась собеседница.
- Лишнее, наверно, сболтнул? Извини... Меня чужие тайны не интересуют. К девочкам ты относишься как к родным. А больше мне ничего не нужно. Без обид, Оля.
- Ты меня не обидел. В жизни все оступаются. Я не исключение,- она взяла горсть орехов.
- Согласен,- Шугуров вылил из бутылки остатки вина.- За тебя! Будь здорова!
Допив вино, Шугуров еще какое-то время сидел, словно в оцепенении. Оля ушла к девочкам. Как только она вышла, он крепко сжал веки и вытер навернувшиеся на глаза слезы. Вытащил из кармана телефон и набрал номер Ярика:
- Здравствуй, Антон. Не помешал? Ты говорил, что готов приступить к съемкам. Придется подождать. У Кати друг на мотоцикле разбился... Не время сейчас.
- Николай Андреевич, я сейчас приеду. Готов помочь и ей, и вам...
- Спасибо, но не стоит. Созвонимся позже, созвонимся через несколько дней, когда все прояснится. Потому что мальчишка плох, очень плох...
- Хорошо, буду ждать звонка. Передавайте от меня привет Кате.
- Спасибо, Ярик. Спокойной ночи.
- До свидания, Николай Андреевич. Спокойной ночи.
Ярик положил телефон на журнальный столик.
- Что случилось, Антон?- Спросила его подруга. Она тоже отложила книгу в сторону.
- Помнишь, я тебе рассказывал о сестрах, Катя и Соня?
- Помню.
- У Кати друг на мотоцикле разбился...
- Какое несчастье...
- Я поработаю,- Ярик встал и прошел к компьютеру.- Ты знаешь, мне пришла в голову мысль. А не написать ли о них книгу?..- Он сел за компьютер.- Это будет книга о любви, о силе любви! Потому что я верю, любовь этой девочки одолеет все преграды!
Подруга с улыбкой смотрела на него. Она тоже поднялась с постели и воскурила благовония на домашнем алтаре перед статуэтками будд и бодхисаттв.
Жил Забалуев на окраине города в кирпичном двухэтажном особняке.
- Вы меня подождите,- попросила Люба таксиста, протягивая деньги.- Я недолго. Но в любом случае заплачу вам.
- Хорошо,- кивнул тот.
Люба подошла к кованым ажурным воротам и нажала на кнопку звонка, и повторила это еще несколько раз, пока в доме не хлопнула входная дверь, и не послышался ворчливый голос Забалуева:
- Кто там?! Делать больше нечего?..
Но как только он вышел из ворот, она влепила ему пощечину. У Виталика даже ноги подкосились от такого удара. Одной рукой он схватился за лицо, а другой принялся отбиваться от Любы. А та шла на него приступом:
- Денег тебе не хватало, сволочь?! Подонок!!! Да, будь ты проклят, Забалуев!!!
- Да, не в деньгах же дело, Люба!- В голос закричал он, изловчился и поймал ее в объятие. Она еще несколько раз брыкнулась и затихла.
Таксист смотрел на них с нескрываемым любопытством.
- Не в деньгах же дело, Люба,- повторил Забалуев.- Ты мне так больно сделала в тот вечер. Так больно мне еще никто не делал... Я напился и пьяных глупостей наделал... Каюсь, лучше бы я в вытрезвитель попал. Лучше бы меня гопота отбузгала...
- Что же ты наделал, Витя?- Услышав все это, Люба обмякла.- Они ведь ушли, и я не могу найти их.
- Вернутся, у них же документов нет.
- Нет, Витя, они уже не вернутся. Ты моих родителей не знаешь,- покачала головой Люба.- Нам их теперь искать нужно.
- Найдем!
- Я тебя сегодня убить рада была,- сказала Люба.
- Ну, прости ты меня,- прошептал ей на ухо Забалуев.- Я тебе говорю, пьяный был! Не соображал ничего... Идем, чаю попьем, посидим, поговорим по-человечески. С бабушкой моей познакомишься. У меня, кроме нее, никого нет... Пора ей правнука показать. А стариков твоих мы найдем. Обещаю.
- Хорошо,- кивнула Люба.- Таксиста только отпусти...
А ее родители в это время сидели в окружении бродяг возле костра на свалке. Алевтина Александровна засыпала, глаза у нее слипались, и временами она проваливалась в прошлое. В те времена, когда над ее головою светило жаркое солнце страны хана Узбека. А ее муж негромко говорил и бродяги слушали его так, как дети слушают сказку, рассказанную им на ночь.
- Святая Русь,- глядя на огонь, улыбался Анатолий Сергеевич. За годы, прожитые в России, он сильно состарился, почти потерял веру в людей и лишился крыши над головой. За эти годы его любимая дочь на глазах превратилась в расчетливое беспринципное чудовище. Но к родине чувство любви и какой-то детской привязанности Стрекалов так и не утратил. Он любил эту землю, леса и поля, отравленный городами воздух, любил это небо холодного слегка стального оттенка, любил восходы и закаты.
Его жизнь к этому времени потеряла смысл, а идеалы были растоптаны. Под этим небом ни он сам, ни его супруга не были нужны никому.
- Не виновата Русь, что такой народ поселился на ее землях,- негромко говорил он.- В этот котел какие только племена не падали, какие только языки не варились в этом рассоле, каких только богов чужаки не привозили с собой, а живым остался только один – Бог Русский. Он взирает на свой народ с этих небес и из этих лесов, булыжники на дороге – это его глаза, реки и ручьи – его жилы. Он видит всех и знает каждого. Какое бы племя не пришло на его землю, оно все равно будет служить ему. Бог наш стоит посреди городов, заглядывает в окна квартир и домов. Для него нет ни добра, ни зла, потому что он вечен. Его лик соткан из яркого света. Тот, кто увидит его танец среди облаков, среди вековых сосен или в придорожной пыли – выпьет свою чашу до дна и поймет, зачем пришел в гости к нему. Все прахом пойдет, солнце испепелит землю, пятеро из шестерых превратятся в пыль. Но Русь останется, она и сейчас озарена предвечным светом...
В костер подкидывали хворост и огонь жарко вспыхивал, освещая лица людей, которые больше всего напоминали пещерное племя.