- Не начинай, - оборвала я ее. В ее глазах уже запрыгали чертики. - Если я и живу в Нью-Йорке, это не значит, что у меня все как в "Сексе в чертовом большом городе". У меня своих проблем полно, что бы еще присовокуплять сюда таковые от Сары Джессики Паркер.
- Все равно, по-моему, пора его списывать. - Луиза пожала плечами, недовольная тем, что ее срезали посреди речи а-ля Миранда. - Ему можно жить в обнимку со своим прошлым, а тебе нет? А чего он вообще ни с того ни с сего об этом вспомнил? Он разве не такой весь из себя принципиальный?
- Ну да, просто дело в том, - я сделала глубокий вдох, - что его бывшая здесь.
- Она в Париже?
- Она из Парижа.
- И он знал, что она тут будет?
- Нет.
- Прекрати.
- Не знал, - запротестовала я. - Да, она из Парижа и играет в группе, но он не знал, что она будет здесь. И что будет выступать на фестивале.
- Ой, перестань, - с издевкой проговорила Луиза. - Только послушай себя, Энджел. Твой некогда обожаемый приятель вдруг распрощался с идеей, что ты должна жить с ним, и даже напрямик заявил тебе, что не хочет жениться, хотя об этом даже и речи не было, а в это же время на сцене снова появляется его бывшая девушка, которая разбила ему сердце.
- Лу, в твоей интерпретации это звучит куда хуже, чем есть на самом деле. - Но проблема была не в интерпретации. А в том, что она действительно была похожа на правду.
- Энджел, я не собираюсь огорчать тебя, - настаивала она. - Я хочу помочь. В прошлый раз я отошла в сторону и позволила обойтись с тобой несправедливо, но большей этого не допущу. Послушай, я никогда не видела твоего Алекса, но знаю, что ты никогда и ни из-за чего так не расстраивалась. У тебя все написано на лице. Хотела бы я верить, что эти слезы по поводу встречи со мной, но это не так, правда? Они из-за него, я права?
Я слегка кивнула, не готовая ответить. Потому что если бы я стала говорить, мне бы пришлось признать, что она права.
- Прошу тебя, поедем домой, Энджел, - вздохнула Луиза. - Хотя бы ненадолго. Я понимаю: у тебя работа, друзья и все такое, но издалека ты могла бы рассмотреть ситуацию гораздо яснее. Хотя бы на неделю. На один день.
Подняв голову к небу, я закрыла глаза. Она так жалела меня, а ведь я еще даже не рассказала ей, что у меня на рабочем фронте. Моя начальница чуть не писает на меня кипятком, ее ассистентка пытается меня подсидеть, пока я в командировке, да и означенная командировка протекает не так, как надо. И это если оставить в стороне ситуацию с Дженни. Да, может статься, поездка домой прочистит мне мозги. Главное - не вспоминать, почему я оттуда уехала.
- Я не могу так запросто сорваться и уехать, - решила я, собрав волосы в хвост, а потом распустив их. Они отросли. - Прости, Лу.
- Однажды ты именно так и поступила, - парировала она.
Я оттолкнула тарелку и шмыгнула носом. Впервые за все время, сколько себя помню, кусок не лез в горло.
- Мне не хватает тебя, Энджел, - тихо сказала Луиза. - Я хочу, чтобы ты вернулась домой.
- Я тоже. Только я еще не знаю, где он, мой дом.
Мы посидели в тишине несколько минут, пока официант убирал наши наполовину полные тарелки и расставлял кофе. Они, видимо, решили, что он нам нужен, или по крайней мере мне, и не стали дожидаться, пока мы сами закажем.
- Да, ну мы два сапога пара, что скажешь? - заметила Луиза, перезавязывая свой хвост - ведь из него выбились целых две волосинки.
- Да уж, - согласилась я. - Я и правда очень рада за тебя. Ты будешь первоклассной мамашей.
- Ну да, у меня ведь было целых двадцать семь лет практики на тебе, правда? - сказала она и глотнула кофе.
- Иди ты! - Я улыбнулась, обрадовавшись, что мы перестали цапаться. Если уж мне не удалось испортить с ней отношения, после того как я сломала руку ее мужу, то, не придя на ее годовщину, я и подавно не смогу отделаться от этой проныры.
Глава тринадцатая
После обеда мы с Луизой пару часиков побродили по городу, прогулялись на другой берег Сены и поснимали друг друга: в Трокадеро, потом я снялась "в обнимку" с Эйфелевой башней, а Луиза - в таком ракурсе, будто башня вырастает у нее из головы. Пора мне завязывать с фотками. Я вряд ли подходила под формат "Белль". Как ни странно, Париж вдохновлял на такие вот снимки экспромтом. Но под Триумфальной аркой у нас не оставалось выбора: пришлось сделать серьезные выражения лица "строгих и угрюмых девушек в беретах". У меня строгое угрюмое лицо получилось лучше, чем у Луизы, - она была слишком блондинистой и слишком бодрой для серьезных парижских фотографий.
- Жаль, что ты не хочешь вернуться вместе со мной, - сказала Луиза, приобняв меня, когда я усаживала ее в такси. - Ой, совсем забыла, это тебе.
Она дала мне конверт, слащаво улыбаясь. Я улыбнулась в ответ и начала его открывать, но таксист стал сигналить. Наверное, в Париже нельзя стоять посреди дороги с работающим двигателем. Наверное, вообще нигде нельзя.
- Откроешь потом. - Луиза бросила сумку на заднее сиденье. - Я скучаю по тебе, крошка. Не могу поверить, что придется переживать все заботы с ребенком без тебя. Ты точно не хочешь вернуться? Ты разбиваешь мне сердце, так и знай.
- Я знаю, обещаю скоро вернуться, - поклялась я, сунув конверт в мою замученную сумку. - Но пока не могу. Надо сначала разобраться с Алексом.
- Ты действительно любишь его? - спросила она, заправляя волосы за уши и серьезно глядя на меня. - А он заслуживает твоей любви, Энджел Кларк?
- Заслуживает, - сказала я, шмыгнув носом, а потом наполовину засунулась в такси и обняла ее, ужасно желая прыгнуть к ней и оставить все свои неприятности позади. В который раз. - Когда ты с ним встретишься, сама это поймешь.
- Жду не дождусь. - Лу высунула голову из окна. - Но ты понимаешь, что привести его надо либо до того, как меня разнесет до размеров слона, либо после того, как родится ребенок. Я не хочу, чтобы вы с твоим обалденным дружком разгуливали по Лондону, пока я буду как кит, на которого напялили одежду для беременных.
- Понятно, - отсалютовала я, изо всех сил махая вслед уезжающему такс и.
Я стояла на обочине, глядя, как проезжают машины, и ожидая, когда же мое настроение придет в норму. Я так радовалась встрече с Луизой, но было очень больно прощаться с ней. Я даже не подозревала, как сильно соскучилась по ней. А теперь у нее появится ребенок. Как это жестоко, что ее жизнь будет проходить без моего участия, но хорошо, что мы расстались так, как расстались - имею в виду нашу перепалку за час до прощания, - и она осталась моей лучшей подругой, которой я могу рассказать все, а не хныкающей пародией на женщину, чью свадьбу пустило под откос чудо в перьях, то бишь я.
К счастью, у меня не было времени, чтобы размышлять о своих промахах - прошлых, настоящих и будущих, потому что шел уже восьмой час и мы с Виржини должны были встретиться в каком-то баре, выбранном ею наобум, где она назначила встречу между семью и восемью, и, учитывая, что у меня не было исправного телефона, мне захотелось добраться туда как можно скорее. Ничто на свете не заставило бы меня снова спуститься в катакомбы метро, поэтому я прыгнула в такси и дала водителю адрес, предусмотрительно нацарапанный накануне Виржини, а потом достала подводку и занялась делом. Так вот откуда у всех девушек вокруг такой одинаково неопрятный макияж, доведенный до совершенства. Несколько раз взмахнув кисточкой для туши и нанеся пудру, я подумала, что и так сойдет, приняв во внимание, сколько я рыдала сегодня. Было еще не очень темно, но свет на узких затемненных улицах снисходительно помогал скрывать мои увечья.
Я выпрыгнула из такси, сунула водителю, как я надеялась, достаточно денег и стала искать Виржини. Ее нигде не было видно, зато я обнаружила указатель к "Алиментасьон женераль", месту, где она назначила нашу встречу. Уязвленная такой насмешкой надо мной и моим школьным уровнем знания французского (никакой это не универмаг, а чертов модный бар - лукавый французский язык!), я рискнула заглянуть внутрь, чтобы поискать мою новую подругу там. Еще было довольно рано, но бар был уже полон народу, а музыка гремела вовсю. Заняв место в баре, я заказала мохито, которое пили все вокруг, и покрутилась на стуле в поисках Виржини.
Бар оставлял приятное впечатление и был заполнен той же публикой, что я видела в кафе "Карбон" в свой первый вечер. Здесь царили шик и позерство; вдоль стен стояли буфеты, висели странные абажуры. Но толпа уже отрывалась вовсю, ни на что не обращая внимания, пританцовывая и хохоча. До чего же люди держатся за шаблоны. Нью-йоркцы носят черное и считают, что на работу можно ходить в кроссовках. Парижане курят все, как один, и походят на героев фильма "Амели". И по моим собственным наблюдениям, люди в обоих городах пьют как сапожники. Хотя вполне возможно, это из-за того, что я провожу слишком много времени среди стиляг. Не самое здоровое времяпрепровождение.
- Энджел! - донеслось со стороны двери. Встав на цыпочки, я едва разглядела макушку Виржини, или по крайней мере гигантский розовый бант на ней. Она подняла руку от двери, где говорила по своему крошечному телефону. Я замахала рукой как сумасшедшая, угодив неугомонным локтем человекам трем в глаз. Виржини сунула телефон в сумку, оглядела укомплектованный под завязку бар и жестом позвала меня продвигаться к ней.
- Тут слишком много народу, - заявила она после кратких объятий и двух формальных воздушных поцелуев. - Извините меня; я успевала, но меня задержали.
- Ничего страшного. Давай просто пойдем куда-нибудь, где потише, - предложила я, стараясь не беспокоиться о том, что мои слова звучали так, словно исходили из уст какой-нибудь старушки. - Мне хватит шума от предстоящего концерта. - Раз уж я стану крестной, то мне пригодятся такие вещи, как слух. Чтобы я могла в полной мере насладиться плачем и криками моего будущего крестника.
Мы прошлись по улице и наткнулись на другой бар, поменьше и посвободнее. В самом дальнем конце, в опасной близости от туалетов и сигаретного автомата, обнаружился свободный столик, который мы и заняли, скользнув на сиденья друг напротив друга.
- Я принесу вина, - сказала Виржини, кидая мне свой ярко-фиолетовый свитер и направляясь в бар.
Я не удержалась и посмотрела на этикетку. Соня Рикель, очень мило. Итак, в отношении всего, что касается моды, мисс Виржини была не столь невежественна, как утверждала, судя поэтому экземпляру и ее "Лабутенам", но, с другой стороны, сдается мне, работая в таком журнале, как "Белль", невозможно не поддаться, так сказать, профессиональному поветрию и не купить что-нибудь эдакое. Год назад я бы с трудом отличила "Прада" от "Праймарк", не глядя на ценник. А она приросла к джинсам с балетками, поэтому, наверное, я и симпатизировала ей.
Она появилась так же прытко, как исчезла, с бутылкой вина и не слишком чистыми на вид бокалами, но, судя потому, в каком месте мы сидели, я должна была радоваться, что нам не придется пить из горла. Я не против забегаловок, но это место было просто "лютое". Виржини налила вина и стала болтать о том, как провела день, перечитывая некоторые из моих сообщений в блоге для вдохновения (мне все никак не удавалось выбить из нее эту идолопоклонническую дурь); я рассматривала красные стены с облупившейся краской, увешанные плакатами давно прошедших шоу и невпопад подобранными постерами а-ля поп-арт.
Еще я заметила, что здешняя публика значительно отличалась от таковой в "Алиментасьон женераль". Атмосфера тотального веселья была несколько опорочена всеобщим желанием в буквальном смысле себя показать и других посмотреть, но не дай Бог кому-то принять этот смысл за таковой и начать действовать без стеснения. Уверена, что Бритни никогда не имела бы здесь успеха ни в каком смысле. Две девушки, одетые практически одинаково, прислонились к окну, стали перебрасывать волосы из стороны в сторону и переглядываться, изо всех сил стараясь не показывать, как интересуются высоким темноволосым парнем, повернувшимся к бару спиной. Вот уж кому точно наплевать, кто здесь есть и кого нет. Вот самый верный претендент на звание "самый крутой" в баре.
- Так вы встретились с вашей подругой? - громко спросила Виржини.
Я повернулась к ней и встретилась с распахнутыми глазами, в которых читался вопрос. Господи, это создание интересуется буквально всем на свете. И это как-то напрягало.
- Да. - Я все же хорошенько хлебнула вина, чтобы не быть в этом месте белой вороной. В чужой монастырь, как говорится… Ну или в бар… - Мы пообедали, было приятно снова увидеться. Она недавно узнала, что беременна, так что все было как-то чудно. Чудно в хорошем смысле, но все равно чудно.
- Ты по ней скучаешь?
- Очень, - закивала я, и мои волосы запрыгали. - Я даже и забыла, как давно мы не виделись. У нее завтра годовщина свадьбы, а значит, мы не виделись целый год. И прошел ровно год с тех пор, как я переехала в Нью-Йорк.
- И вы совсем не думаете о том, чтобы вернуться домой? - спросила она, глядя поверх моего плеча, как я поняла, в сторону мистера Я-на-всех-положил, стоявшего позади меня. Ха, и она не устояла перед этим мальчиком, как, наверное, и большинство из нас. - Год - это так долго; без семьи, без друзей.
- Нуда. Но, честно говоря, я совсем не скучала, до сегодняшнего дня точно, а после - не знаю, чувствую себя как-то странно. По-другому, - добавила я. - у Луизы завтра первая годовщина. Как странно осознавать, что все, кого ты знаешь, будут там, а ты - в двух часах езды оттуда - нет.
- Вы не хотите ехать?
- Да, в общем, хочу, - тихо призналась я. - Хотя это и не лучшая идея, но меня тянет домой только потому, что в Нью-Йорке меня ждет разочарование.
- Но паша жизнь такая захватывающая! - запротестовала Виржини, наверное, уже в миллионный раз. - Я бы согласилась на что угодно…
- Сколько ни повторяй "сахар", - предупредила я, - слаще во рту не станет.
Виржини покачала головой.
- Я уверена, Лондон - прекрасный город, но Нью-Йорк!.. Это лучшее место в мире. Расскажите мне, что там может быть такого плохого, что вам хочется в Лондон?
- Ну, знаешь, много всего. - Я отпила еще вина и решила объяснить: - Мы с Алексом в состоянии неопределенности, Дженни не разговаривает со мной, а прошлым вечером он сказал мне кое-что, что до сих пор крутится у меня в голове.
- Может быть, вам нужное кем-то поговорить? - ненавязчиво предложила она. Я сморщила нос и задумалась на секунду. Виржини вряд ли могла бы дать мне дельный совет. С другой стороны, разговор с Луизой помог, хотя она была не на стороне Алекса.
- Ладно. - Я решилась. Что-то в этом тряпичном розовом банте внушало мне доверие. - Он заявил, что на его концерты я всегда хожу одна, и я задумалась. Он прав, наверное. У меня не так много друзей в Нью-Йорке, кроме Дженни и ее знакомых. Я хочу сказать, что у меня есть небольшой круг друзей и мне комфортно с ними, но меня беспокоит то, что этот круг с каждым разом становится все меньше и меньше и однажды может случиться, что из всех близких мне людей останется только Алекс. Так произошло в Лондоне - в университете нас было тьма-тьмущая, потом осталась небольшая группа, а через пару лет только я, Марк, Луиза и Том. А в Нью-Йорке у меня нет даже Луизы. Я не хочу, чтобы все повторилось снова. Если мы с Алексом расстанемся, я не уверена, что у меня будет то, ради чего стоило бы оставаться в Нью-Йорке.
- А вы уверены, что можете расстаться? - Виржини быстро наполнила мой бокал и смущенно улыбнулась. - Простите, я слишком быстро пью, я знаю.
- Да нет, все в порядке, - солгала я и подумала, что не стоит даже пытаться догнать ее. - Я не очень умею пить. Когда я была в Лос-Анджелесе, то слишком часто перепивала - и теперь пытаюсь больше не надираться.
- Надираться?
- До упаду, до рвоты, до отключки и до прихода в себя с пьяным незнакомцем в собственной постели, - пояснила я, медленно отпивая из своего бокала. - И я не могу даже представить себе, что мы с Алексом расстанемся.
- Сегодня вы работали над вашей статьей? - мудро переменила тему Виржини. - Я так переживаю. Ведь вам надо успеть закончить статью всего лишь за два дня.
- Осталось только два дня, да? - Я не могла поверить, что неделя прошла так быстро. Впрочем, чему удивляться - время было насыщено событиями. - Все будет в порядке, - подбодрила я ее (и себя заодно). - Вчера я скомпоновала несколько своих записей, и мне показалось вполне сносно. Конечно, надо еще кое-что добавить, но с сегодняшнего дня я могу посидеть в баре. Я думаю, что все получится. Кстати, как это место называется?
- "НЛО". - Виржини оглядела бар, который уже заполнился людьми. - Тут столько народу - может, он не такой уж секретный?
- Для тебя нет, но могу поспорить, что здесь не так уж много американцев, - сказала я, оглядываясь вслед за ней. Другая половина помещения была словно другим местом - там была совершенно иная публика, не то что хиппари у нас на задворках. Все разговаривали, махали руками, смеялись, трогали друг друга за плечи, целовались.
- Как минимум один американец присутствует, - сказала Виржини, указав своим почти пустым бокалом в направлении того самого темноволосого парня, который стоял спиной к нам. Только теперь он не стоял спиной к нам. Он встал и пошел к выходу, слегка наклонив голову влево, чтобы не упираться головой в низкий потолок, с футляром для гитары в руках. Это был Алекс. А за ним вышла Солен и тоже направилась на улицу.
- А это не… - указала Виржини, когда они остановились у окна в нескольких дюймах от нас.
- Да, - сказала я, стараясь не поддаваться панике, от которой меня чуть не колотило. - Она самая.
Солен волшебным образом извлекла из своих облегающих джинсов пачку сигарет и взяла одну в рот, поднимая подбородок, чтобы Алекс ее зажег. Она отдала зажженную сигарету ему и повторила процесс, на тот случай, если в первый раз я рассмотрела все не очень четко. Сделав глубокую затяжку, она взмахнула своей длинной челкой и склонила голову на одну сторону, улыбнувшись моему бойфренду, а потом они куда-то отправились вместе. Прежде чем я сообразила, что мне делать дальше, Солен оглянулась через плечо, посмотрела прямо на меня и улыбнулась мне в самой бесцеремонной, самодовольной манере, которую я только когда-либо встречала. Отвернувшись, она взяла Алекса под руку и продолжила чеканить мостовую; вскоре они скрылись из виду.
- Энджел?
Я смотрела в окно, не обращая внимания на тихий голос.
- Энджел, прошу вас, вы так разобьете бокал.
Вырванная из своего транса, я поняла, что сжимаю ножку своего бокала так сильно, что в следующий момент могу его просто раздавить. И засадить прямо в сердце Солен. Если оно у нее вообще было.
- Вы знали, что Алекс встречается с этой девушкой?
Я так посмотрела на Виржини, что стало понятно - она задала глупый вопрос.
- По-моему, он вас не видел, - сказала она. - И я уверена, между ними ничего нет.
Я все еще не могла вымолвить ни слова. Говоря словами, а точнее, акронимами. Дженни, ЧЗХ?