Но, несмотря на смену носителей и появления возможности скачивать песни с Интернета, шансон и в XXI веке продолжает держаться старой, привычной формы, содержащей куплеты и рефрены. Древний стиль pont-neuf XVII века все еще популярен.
Носители музыки становятся все меньше, а концертные залы – все больше. В 1983 году парижский "Зенит" (больше восьми тысяч мест) открывается концертом Рено Сешана. Двумя годами позже Жюльен Клерк открывает своим концертом Дворец спорта Берси на семнадцать тысяч зрителей. Начиная с 1982 года Франция ежегодно празднует 21 июня – ставший традицией Праздник музыки.
А в 1985 году появляется музыкальная премия – Les Victoires de la Musique , вручение которой всегда транслируется по телевидению. Музыкальные события становятся частью жизни, песни, как никогда, превращаются в продукт потребления. Культура клипов прочно входит в жизнь.
"Рестораны Любви"
После того, как Боб Гелдоф в 1984 году уговорил многих британских звезд спеть Do They Know It’s Christmas? и Гарри Белафонте убедил группу американских коллег записать We are the world Майкла Джексона и Лайонела Ричи, во Франции тоже стало модно демонстрировать во время концертов любовь к ближнему. Валери Лагранж и Рено первыми собирают вместе Франсиса Кабреля, Жан-Жака Гольдмана, Даниэля Балавуана, Франс Галль, Алена Сушона и Кристофа. Результат: диск SOS Éthiopie , менее запоминающийся, чем английский, вариант, но проданный миллионными тиражами. Его стали крутить по радио, и он оттеснил хиты Live is Life (Opus), One More Night (Фил Коллинз) и "Глаза, как дула револьверов" ( Les yeux revolver , Марк Лавун) на задний план. Следом за Live Aid французы решают, что тоже должны дать гигантский концерт. Но 13 октября приходит лишь одна десятая из заявленных ста пятидесяти тысяч зрителей.
Наконец-то казначей Франсис Кабрель может перевести полтора миллиона евро на счета Врачей без Границ и нового, созданного комиком Колюшем, общества Les Restos du Coeur . Благодаря вмешательству последнего, с 1985 года рестораны в ЕС перестали уничтожать избытки еды, но стали отдавать их благотворительным организациям. В первую зиму "Рестораны Любви" роздали 8,5 миллион порций еды французским безработным и беднякам. Сейчас за год раздается более 100 миллионов порций.
В 1986 году Колюш просит Жан-Жака Гольдмана написать на эту тему хит, который принесет деньги. Получилось то, что и требовалось: отличный шансон, красивый и в хорошем темпе: "Песнь Ресторанов Любви" ( La chanson des restos ).
Хитрый Гольдман попросил Ива Монтана и футбольную звезду Мишеля Платини исполнить речитатив. Монтан наговорил свой кусок дома, на площади Дофина. Платини исполнил свою часть в уборной стадиона Ювентус Турин, где ему под нос сунули микрофон.
La chanson des restos стал главной песней французского шансона. С 1989 года все большие французские звезды гастролируют по стране, собирая деньги для "Ресторанов Любви". Это движение получило название Les enfoirés (Болваны), – благодаря Колюшу, начинающему свои выступления со следующего обращения к публике: "Добрый вечер, банда болванов".
Во время этих концертов певцы и певицы часто исполняют чужие песни или старую классику, выступая неожиданными дуэтами. Франсис Кабрель, к примеру, поет вместе с Франс Галль ее номер "Элла, у нее это есть!" ( Ella elle l’a ), а Джонни Холлидей вместе с Патрицией Каас поют шансон Пиаф "Гимн любви" ( L’hymne à l’amour ). Концерт всегда заканчивается песней Гольдмана La chanson des restos ("Песнь Ресторанов").
Но сам Колюш в этом уже не участвует. В 1986 году комик погиб в автокатастрофе. Огорченный Рено написал об этом песню "Проклятый грузовик" ( Putain de camion ). Через два года французский парламент принимает "закон Колюша": помощь благотворительным организациям теперь можно списывать с налогов.
В 2001 году появляется новая версия "Песни Ресторанов", теперь речитатив прочитали знаменитые футболисты Зинедин Зидан и Эме Жаке, кроме того, участвуют Гольдман, Кабрель и Сушон, а также Шарлотт Генсбур, рэппер MC Solaar и целая плеяда молодых звезд.
"Отчаяние может мобилизовать людей"
Девятнадцатого марта 1980 года. Во время часовой программы на телевидении "Франция-2" студию демонстративно покидает молодой певец Даниэль Балавуан. Присутствующий там же кандидат в президенты Миттеран никак на этот демарш не реагирует. Во время обеда у друзей Балавуана – Мишеля Берже и Франс Галль Жак Аттали, правая рука Миттерана, замечает, что у шансонье слишком острые политические взгляды.
Затем тот же Аттали снова приглашает шансонье на телевидение "для дискуссии о молодежи". По мнению Балавуана, разговор неинтересен, и, когда он видит, что время программы подходит к концу, а его так ни о чем и не спросили, он сердито встает, собираясь покинуть студию. И тут Миттеран королевским жестом поднимает руку и тоном, не терпящим возражений, просит Балавуана вернуться.
Вернувшись к столу, Балавуан изрыгает всю накопившуюся желчь. За одну минуту этот двадцативосьмилетний парень умно и эмоционально разбивает все предыдущие политические построения. Результат его анализа не оставляет никаких надежд: политики не думают о молодежи, которая из-за этого все меньше интересуется ими.
"Отчаяние может мобилизовать людей. Это опасно, – говорит Балавуан. – Люди, правящие миром, должны сознавать, что молодежь может в какой-то момент переметнуться к нашим врагам, так как им не оставили выбора".
Волнения в пригородах, создавшие проблемы Шираку и Саркози, были предсказаны двадцатью годами раньше.
Миттеран слушает с невозмутимым видом и реагирует по-королевски. Спокойно и решительно. Он уверен, что Балавуан его выслушает, и когда тот осторожно кивает, социалистический лидер знает, что многим молодым избирателям понравился его ответ. Позднее они продолжат разговор. Балавуан еще несколько раз выступает во время встреч Миттерана с избирателями, но быстро уходит в тень. Он не хочет связываться ни с какой партией.
Даниэль Балавуан находился под влиянием таких групп, как Supertramp, Talking Heads и Queen, но при этом прислушивался и к таким столпам мировой музыки, как Питер Гэбриэл; вместе с Жан-Мишелем Жарром он представил Франции Fairlight sampler – компьютерный синтезатор.
Даниэль Балавуан отличается от остальных исключительным диапазоном голоса – в три октавы, чем он, к счастью, почти никогда не пользовался. Кроме того, у него есть что сказать слушателям, он верен актерской солидарности и является уважаемым членом сообщества.
В 1977 году он выпускает почти не замеченный концептуальный альбом "Приключения Симона и Гюнтера" ( Les aventures de Simon et Gunther ), где рассказывается о двух братьях-немцах, разделенных Берлинской стеной. Альбом амбициозный и содержит великолепные шансоны – к примеру, Lady Marlène и Lettre à Marie . Название песни заставляет непроизвольно думать о музыкальной структуре Bohemian Rhapsody группы Queen. Пластинка оказалась не слишком успешной, но обеспечивает ему место в Стармании 1978 года как исполнителю.
Эта французская мистическая опера, написанная Мишелем Берже и Люком Пламондоном, содержит много песен, которые все еще живы – такие, как "Жалобы закусочной-автомата" ( La Complainte de la serveuse automate) или "SOS несчастного землянина" ( SOS d’un terrien en détresse). Мишель Берже – муж Франс Галль, одной из участниц представления, приспособил этот шансон к тому, чтобы максимально использовать особенности голоса Балавуана. Он передает мучительные страдания, которые охватили его героя, при помощи впечатляющей игры со своим поразительным голосовым диапазоном.
Почти одновременно выходит его весьма успешный хит "Певец" ( Le chanteur ). Миттеран очень вовремя понял 19 марта 1980 года, что перед ним сидит не первый встречный.
Успехи следуют один за другим, со впечатляющей скоростью. Он популярный певец, но не позволяет себе идти на поводу у публики. Экзистенциальными песнями – как "Жить или выжить" ( Vivre ou survivre , 1982) и "Жизнь ничему не учит" ( La vie ne m’apprend rien , 1980) – Балавуан утверждает свою роль выразителя взглядов французской молодежи:
La vie ne m’apprend rien
Je voulais juste un peu parler, choisir un train
La vie ne m’apprend rien
J’aimerais tellement m’accrocher, prendre un chemin
Prendre un chemin
Mais je ne peux pas, je ne sais pas
Жизнь не учит меня ничему.
Я хотел бы просто сказать кое-что о ней.
Жизнь не учит меня ничему.
Я бы хотел оставаться верным чему-то – кому-то,
Но я не могу, я не знаю.
L’Aziza (1985; Азиза по-арабски: "то, что тебе дороже всего") – это объяснение в любви марокканской еврейке, как ответ расистам. Когда-то во время телевизионной программы ему позвонил человек и стал излагать позицию Национального Фронта Жан-Мари Ле Пена. Балавуан попросил операторов вывести на экран крупным планом лица марокканских красавиц и спросил: "Вы хотите, чтобы я удалил этих женщин из студии?"
Другие песни также показывают его склонность к актуальным темам. В песне "К пробудившейся вдове" ( Pour la femme veuve qui s’éveille , 1983) он обращается ко вдовам мира, предоставленным их несчастной судьбе. Последняя песня должна звучать горько и для его собственной жены.
Балавуан хочет не только петь о несправедливостях – он хочет сам действовать. Вместе с Мишелем Берже и Франс Галль он основал "Школьную Акцию", они собирают средства, проводя различные акции во французских школах, и покупают на них насосы для прокачки воды в Африке. Во время ралли Париж – Дакар в 1986 году он, по договоренности с организатором – Тьерри Сабином, делает репортаж об установке этих насосов.
Четырнадцатого января он, после долгих колебаний, садится, несмотря на страх, в вертолет, который Тьерри Сабин ведет к конечному этапу ралли. Штормовая погода вынудила вертолет приземлиться. Вместо того, чтобы подождать машину, направлявшуюся за ними, они снова поднимаются в воздух, и вертолет разбивается. Все находящиеся на борту погибают.
"Конечно, мы танцуем еще под его музыку, которую так любили […], но не можем радоваться, как раньше". Неутешные Франс Галль и Мишель Берже создают "Само собой" ( Évidemment, 1987) – оду, посвященную Балавуану. Этот шансон появляется в успешном альбоме Галль Бабакар , название которого – имя африканского мальчика – как бы продолжает дело погибшего певца – помощь голодающим в Африке. Сингл "У Эллы это есть" ( Ella elle l’a ) – поклон Элле Фитцджеральд, единственная современная французская песня, которая и за границами страны вызывает восторг. Галль, кажется, хочет красиво завершить свою карьеру. Но не судьба. В 1992 году внезапно умирает от сердечного приступа муж и автор ее песен Мишель Берже. Еще через пять лет умирает ее дочь Паулина, и она прекращает выступления.
"Но знаешь, здесь остался свет, обогревающий меня в холодный день. То фитилек, тобой зажженный, который никогда не гаснет".
В январе 1986 года Гольдман поет на телевидении свой шансон "Доверительно" ( Confidentiel ) в память об умершем друге. Эта песня прощания влюбленных считается с тех пор песней памяти Балавуана, хотя Гольдман написал ее после его смерти. В "Спящих стоя" ( Dormir debout , 1989) он вспоминает и Франсиса Кабреля, исполнителя песен Lucie и Sauver l’amour : "Мужчина, который поддерживал Люси, все же ушел от нее […], он мог спасти любовь, но ушел, не оставив адреса".
Вместе с Гольдманом и Кабрелем Балавуан должен был стать хранителем новых традиций шансона.
"Я слышу их смех, пока несу чушь"
Было прекрасное утро понедельника, год – 1989-й, когда мой замечательный учитель дастал из красного портфеля белую кассету и отдал ее мне. Мои соученики продолжали дремать, а я проснулся.
Moi, je n’étais rien et voilà qu’aujourd’hui / je suis le gardien du sommeil de ses nuits / Je l’aime à mourir"
"Я был ничем, но сегодня / Я стерегу ее сон, / Я смертельно влюблен".
"Я смертельно влюблен" – эти слова всякий раз возвращают меня в юность. Кабрель вошел в мою жизнь в верный момент. Его наивные, мечтательные, но всегда поэтические песни о любви формируют идеальное сопровождение для разрешения трудностей при общении с девушками. Едва закончился мой короткий каникулярный роман, я бросился разыскивать работы Кабреля. Начиная с известной оды его жене Мариетте – "Маленькая Мари" ( Petite Marie ), сильно ритмизированными любовными страданиями "Еще и еще" ( Encore et encore ) и фаталистической "Написано" ( C’est écrit ) до его первой очень успешной песни Je l’aime à mourir (1979).
Название этой последней означает не только "Я люблю тебя до самой смерти", но и "Я так сильно люблю тебя, что я могу от этого помереть". Израненной душе подростка (к каковым я принадлежал в ту несчастную пору) ничего больше и не было нужно, и я впервые в жизни подпевал песням по-французски.
Но, чтобы написать эту последнюю песню – Je l’aime à mourir , Кабрель оставляет свой обожаемый юго-восток и поселяется в унылых башнях Ла Дефанс в окрестностях Парижа. Там он пытается восславить свою возлюбленную при помощи нескольких гитарных аккордов.
Во Франции, под аккомпанемент дискотек времен Миттерана, начинается новая жизнь, но простая акустическая песенка о любви побеждает все что можно: "Пусть только скажет, / Что мы держимся за руки, / И все станет, как было". Во время концертов Кабрелю достаточно было пропеть первую строку – и публика допевала песню до конца.
А неутомимый Патрик Себастьян – точно так же, как он когда-то спародировал "Алину" ( Aline ) – создал на хит Кабреля пародию. В l’aime à mourir он перечисляет, в духе "Фелиции" Фернанделя, все физические и душевные недостатки своей возлюбленной, чтобы решиться наконец с ней расстаться.
Кабрель занимает ведущую позицию не только как автор лирических песен о любви, время от времени он, как фокусник, достает из шелкового цилиндра песни в стиле рока.
В "Стенах из пыли" ( Les murs de poussière , 1977) он описывает приключения амбициозного провинциала, путешествующего по свету в поисках счастья и возвращающегося домой, не найдя того, что искал. В этой песне Кабрель описывает свой собственный путь: живя в Париже, он не чувствует себя там дома, и потому постоянно возвращается на землю предков, в деревню, где он вырос.
Он депутат муниципалитета Астаффора, он создал здесь центр помощи начинающим певцам, в работе которого и сам участвует. Его общественная деятельность отражается и в его работах: Le Lac Huron (1985; о преследовании индейцев), Madame X (1999; о бездомных), Les cardinaux en costume (2008; о проблеме нелегалов).
В 1989 году Кабрель продает два миллиона экземпляров альбома "Сарбакан" ( Sarbacane ). То есть примерно один из тридцати французов купил его диск. Это удивительно, учитывая, что сам Кабрель старательно сторонится публичности.
После успеха "Сарбакана" Кабрель меняет приоритеты. Теперь он все больше времени посвящает своим альбомам. Через пять лет он выпускает первый из ряда своих "декадентских" альбомов, что доказывает его принадлежность к теплой компании Джексона Брауна, Леонарда Коэна, Ренди Ньюмена и Джеймса Тейлора. В год, когда французы празднуют открытие туннеля под Ла-Маншем, а Аксель Ред запускает свою Sensualité в международное поле, Кабрель удивляет всех выпуском альбома "Субботний вечер" ( Samedi soir sur la terre ).
Осень 1994 года, я захожу в универмаг FNAC в Антверпене и прошу продавца дать мне послушать Samedi soir sur la terre . Первая песня начинается напряженным пением скрипок. И вдруг возникает чистый гитарный аккорд. Мне это нравится. Голос Кабреля. Захватывающая песня. Дома, прослушав песню "Коррида" ( La corrida ) более внимательно, я понимаю, вдобавок, какой у нее сильный текст.
Больше тридцати лет прошло после смерти Бреля, и все это время Кабрель внимательно изучал традиции корриды. Но Кабреля интересует другой ее аспект. Брель анализировал зрителей, Кабрель – быка.
Мы слушаем "Тореадоров" ( Les toros , 1963), которые во время боя с быком движутся, страдают и умирают, – с точки зрения Бреля, они делают это не зря. Мелкие торговцы начинают чувствовать себя Дон Жуанами, Гарсиа Лорками или Неронами, серые мышки находят экзотическую романтику, которой лишена их серая жизнь. Когда бык умирает, он смотрит на радующуюся публику… Брель посмеивается мягко, но вполне очевидно.
"Кто знает, о чем думают быки, / Когда они поворачиваются и топчутся на месте, / Голые, грустные, беззащитные?" – спрашивает Брель в Les toros .
Кабрель в La corrida дает пример сочувствия. Он обдумывает вопрос Бреля и пытается представить себе, о чем думает бык и что он чувствует.
Да и бык ли это? Герой песни находится в темном помещении и чувствует, как нетерпение пронизывает его тело. Где-то за стеной смеются и поют. Открывается дверь. "Я вылетаю на свет". Бык не знает, что с ним сейчас будет. Эти "идиотские" танцы – мне они осточертели. Он как заведенный начинает гоняться за живой куклой, пока не выбьется из сил и не станет легкой добычей этой куклы. В заключительной строфе бык в предсмертном просветлении вспоминает о своей юности в далекой Испании.
Sentir le sable sous ma tête
C’est fou comme ça peut faire du bien
J’ai prié pour que tout s’arrête
Andalousie je me souviens
Je les entends rire comme je râle
Je les vois danser comme je succombe
Je ne pensais pas qu’on puisse autant s’amuser
Autour d’une tombe
Голова падает на песок.
Это безумно приятно.
Я молюсь, чтоб все скорее кончилось,
Андалузия – я не забыл тебя.
Я слышу их крики и свой хрип,
Я вижу, они пляшут, пока я умираю,
Я и не знал, что можно плясать
У открытой могилы.