Лаура положила вилку, ее губы смягчила задумчивая улыбка.
- Он был добрым и нежным, со сдержанным юмором. Немного подозрительным по натуре. Впрочем, вряд ли я могу его в этом винить, - признала она, промокая салфеткой губы. - У него было и что-то вроде характера. Вы бы видели, каким он стал, когда выяснил, что я, не посоветовавшись с ним, устроила ему место нового приходского священника. Он даже потерял дар речи на какое-то время. Он качал головой, глядя на меня, и ерошил себе волосы, а его лицо краснело и краснело, так что я даже думала, что он вот-вот взорвется.
Диана встала со своего места и присела рядом с Лаурой.
- О, продолжай, пожалуйста. Он действительно вышел из себя? Мне всегда хотелось, чтобы он не был таким каменным, когда мой отец бил его тростью, но он был слишком гордым. Он мог только принимать удары трости, а я - плакать.
Около минуты Лаура не знала, куда деваться. Потом осторожно взяла Диану за руку.
- Если вы хотели увидеть, как он выходит из себя, вам бы понравился момент, как он впервые познакомился с моей младшей сестрой. Лотти выпустила котят ему на постель, а он думал, что это крысы.
- Меня это нисколько не удивляет. С тех пор, как он вернулся, мне приходится закрывать Снежку в северном крыле. Стерлинг не выносит кошек. В этом он такой же, как мой отец.
- Ха! Тогда вам лучше спросить его о кошечке, которая имела обыкновение ходить за ним по пятам по всей ферме. А однажды утром я даже видела, как он целует ее в розовый носик и засовывает в карман пальто, решив, что его никто не видит. Вы бы видели, как эти двое спали в обнимку в… - Внезапно обратив внимание, что лакей, стоящий навытяжку около буфета, вытягивает шею, чтобы услышать, о чем они говорят, Лаура наклонилась и прошептала на ухо Диане нечто, вызвавшее у той взрыв хрипловатого смеха.
Бесконечные колонки чисел, скопированные аккуратным почерком Дианы, уже начинали расплываться перед глазами у измотанного Стерлинга, когда он услышал то, что никогда раньше не слышал в толстых каменных стенах Девонбрук Холла - музыкальные переливы женского смеха. Он медленно встал, выпустив из рук бухгалтерскую книгу, которая тут же закрылась.
Этот смех был неотразим, как песня сирены. В поисках его источника Стерлинг добрался до двери в столовую. Его жена и кузина сидели рядышком, они смеялись и перешептывались, как давние подружки.
Коснувшись взглядом милого лица Лауры, он ощутил где-то в груди непонятную боль. Он не слышал ее смеха с тех пор, как они вместе стояли на залитых утренним солнцем ступеньках церкви Святого Майкла, целую вечность тому назад.
Он мог бы еще долго смотреть на нее, если бы стоящий у буфета лакей многозначительно не кашлянул. Лаура и Диана резко обернулись, их улыбки исчезли, а взгляды стали настороженными.
- Простите, что помешал, - натянуто сказал Стерлинг. - Я забыл "Таймс".
Он сунул газету под мышку и зашагал обратно в свой кабинет, еще больше, чем раньше, чувствуя себя чужим в собственном доме.
Спустя несколько дней, когда одним дождливым и холодным вечером Стерлинг направлялся в свой кабинет, чтобы провести очередные бесконечные часы, просматривая отчеты по бесконечному количеству своей собственности, он услышал за своей спиной нечто очень любопытное.
Полную тишину.
Он резко остановился и прислушался. Никто не пыхтел и не толкался, и когти не стучали по мраморному полу.
Он медленно повернулся.
Собак не было.
Калибан и Цербер постоянно были рядом с ним с тех пор, как он вернулся из Ардена. Они даже каждую ночь спали у двери спальни Лауры, пока их хозяин не выходил оттуда в предрассветные часы раскрасневшимся и пресыщенным. Они были единственными, кто знал, что он не возвращался после этого в свою пустую и холодную постель, а проводил остаток ночи в комнате для солнечных ванн, с сигарой в зубах ожидая восхода солнца.
Стерлинг сунул в рот два пальца и свистнул; когда он хотел подозвать псов, этот сигнал еще никогда его не подводил. Но единственным ответом ему было только гулкое эхо.
Он нахмурился. Вероятно, Адисон просто забыл ему передать, что приказал кому-то из лакеев погулять с ними в парке.
Проходя мимо библиотеки, он заметил, что дверь в нее наполовину открыта. Он заглянул внутрь и, онемев от раскинувшегося перед ним зрелища, прислонился к косяку.
Лаура сидела на ковре около камина, а рядом с ней вытянулся Цербер. Голова Калибана лежала у нее на коленях, а его огромные золотистые глаза были полны раболепской преданности. Лаура рассеянно гладила его по ушам, ни мало не беспокоясь, что он обслюнявил ей всю юбку, сшитую из светло-голубого шелка. Стерлинг с трудом представлял, что бы сказали его заклятые враги-французы, если бы увидели, как собаки дьявола повинуются одному лишь женскому прикосновению. Но он слишком хорошо знал, какую власть эти руки имеют над его собственной плотью.
Он печально покачал головой. Сначала его кузина, теперь его собаки. Она собирается оставить его ни с чем?
Он уже собирался уйти, как вдруг печальный вздох приковал его ноги к полу. Несмотря на то, что у нее на коленях лежала раскрытая книга, она задумчиво смотрела на огонь. Стерлинг наблюдал за ней, отмечая изменения, которые ускользали от него в бархатном полумраке постели. С ее щек исчез яркий румянец, а глубокие карие глаза больше не искрились смехом, они были накрыты вуалью одиночества.
Она рискнула всем, в том числе своим сердцем, чтобы спасти от разрушения свой дом и семью. А он все равно оторвал ее и от того, и от другого, даже не позволив посмотреть на них в последний раз.
Старый герцог заказал для комнаты солнечных ванн всевозможные экзотические цветы, но они редко цвели, поскольку нуждались в тепле и солнечном свете, а как раз этими двумя вещами не мог их обеспечить холодный и продуваемый сквозняками зал. Цветы, в конце концов, погибали, и единственным, кто оплакивал их, оказывался Стерлинг.
Должно быть, он произвел какой-то еле заметный шум, поскольку Цербер поднял голову и удивленно посмотрел на него. Прижав палец к губам, Стерлинг медленно отступил из комнаты.
Он добрался до кабинета, впервые за эти дни воодушевившись исполненной смыслом целью. Написав довольно длинную записку, он вызвал звонком Адисона.
Как и всегда, слуга появился мгновенно, вынырнув словно из-под земли.
- Вы звонили, ваша светлость?
Стерлинг вручил ему послание.
- Мне нужно, чтобы маркиз Джиллингем получил это как можно скорее.
- Очень хорошо, ваша светлость. Что-нибудь еще?
Стерлинг откинулся на спинку кресла и невольно улыбнулся.
- Можете выдать слугам щедрую премию. Боюсь, им придется ее как следует отработать.
К концу второй недели проживания Лауры в Девонбрук Холле, она уже так отчаянно нуждалась в компании, что начала бродить по портретной галерее в западном крыле, ища сходство в лицах предков Стерлинга, изображенных на портретах. Она развлекала саму себя, наделяя именами наиболее колоритных из них и придумывая истории их жизней. Она решила, что ухмыляющийся тип в камзоле и брыжах был Задирой Персивалем, любимым наперсником самой первой герцогини Девонбрук. А рыжебородый и румяный воин в кольчуге - никто иной, как Кровавый Борис, защитник несправедливо осужденных. А жизнерадостная стерва с непокорным взглядом? Наверняка, это Безумная Мэри Харлоу, которая убила своего бесчувственного мужа, поймав его в постели с замужней любовницей, острой на язык потаскушкой по имени Элизабет.
Лаура вздохнула и сделала еще один круг по галерее. Даже портрет старого Гренвила Харлоу потерял свою власть устрашения. Она уже едва ли не предпочитала столкнуться с призраком старого герцога, вместо ныне живущего.
Она склонилась, разглядывая маленький портрет на стене, который едва не пропустила. На нем было изображено застывшее и неулыбчивое подобие светловолосого мальчика, не старше одиннадцати или двенадцати лет. Он стоял, вытянувшись в струнку, а его глаза смотрели с настороженным цинизмом, странным для ребенка
Лаура коснулась пальцем его щеки, но не смогла найти даже намека на ямочку, которую так любила. Здесь ей уже не было необходимости что-то придумывать. Она знала его историю. Его бросили те, кого он сильнее всего любил. Он оказался в полной власти старого деспота, желавшего сотворить его по своему образу и подобию. Его предала женщина, которой он доверял больше всего на свете. Лаура медленно опустила руку. Может ли она винить его в том, что он больше не верит в возможность быть в итоге счастливым?
Она опустила голову и отвернулась от портрета, но в этот момент тишину разорвал дикий собачий лай. Ему аккомпанировали голоса на повышенных тонах и обжигающий поток ругани, милостиво тонущий в сильном акценте кокни, после чего раздался пронзительный вопль.
Лаура вскинула голову. Решив, что, наверное, совсем сошла с ума, она подобрала юбки и рванулась с места.
Она уже почти добралась до лестничной площадки, когда из северного крыла появилась Диана, ее обычно безупречно причесанные волосы сейчас были уложены только с одной стороны.
- Что за ужасная какофония? Такое впечатление, что кто-то издевается над кошкой!
Вместо ответа Лаура пролетела вниз мимо нее. Она не стала ждать, пока потрясенный лакей откроет дверь, поэтому сама схватилась за ручку и толкнула ее.
- Лаура!
Пока Адисон, побагровев от усилий, с трудом удерживал рвущихся вперед псов, золотоволосая малышка рванулась в объятия Лауры. Затянутая тканью корзинка у нее на локте, могла бы показаться совершенно безобидной, если бы не свисающие из нее разноцветные помахивающие хвостики, которые и стали причиной собачьей ярости.
- Лотти! О, Лотти, это действительно ты? - Адисон передал собак двум дородным лакеям, а Лаура спрятала лицо в волосах сестры, глубоко вдыхая их детский аромат.
- Конечно, это она, - сказал кто-то за спиной Лотти. - Ты знаешь еще кого-то, кто мог бы устроить такой гвалт только по причине того, что один из этих милых песиков по ошибке принял ее корзину с котятами за еду для пикника?
Лаура подняла голову и увидела младшего брата, который лениво прислонился к двери красивого экипажа, что стоял около входа в особняк, и чей шейный платок был завязан просто безупречно.
- Джордж Фарли! - воскликнула Лаура. - Кажется, ты вырос на целый дюйм с тех пор, как я видела тебя в последний раз!
- На полдюйма, - признал тот. Вырываясь и закатывая глаза, он позволил ей обнять себя и расцеловать. - Осторожнее, не уколись об мои баки, - предупредил он. - Их только два, но они очень колючие.
- Если спросить меня, которого никто не спрашивает, - прорычал еще кто-то, - то я до сих пор считаю, что мы должны вернуть наши задницы обратно в Арден. Твоя сестра теперь леди и слишком утонченная для таких как мы.
Лаура обернулась и увидела Довера, который смотрел на нее, притворно насупив брови.
- Иди сюда, старый ворчливый грубиян, - сказала она, - и поцелуй эту утонченную леди.
Он чмокнул ее в щечку, а она сжала его узловатые пальцы, с радостью заметив, что синяки на его лице уже почти прошли.
Куки же выходила из экипажа в сопровождении самого маркиза Джиллингема. Страусиные перья, украшающие ее новую шляпку, величественно покачивались на ветру. Лаура спрятала лицо на ее необъятном плече, и у нее перехватило горло, не дав ей произнести ни единого приветственного слова.
- Иди сюда, моя овечка, - стала утешать ее Куки, поглаживая по волосам. - Куки теперь с тобой. И все будет хорошо.
Даже понимая, что это лишь утешение, Лаура почувствовала, что слова Куки придают ей мужества, и проглотила ком в горле. Она оглядела их сияющие лица.
- Я не понимаю. Почему вы все не в Ардене? Что вы делаете здесь, в Лондоне?
Куки кокетливо посмотрела на маркиза.
- Так ведь твой муж послал за нами этого красивого молодого джентльмена.
Тейн поднес к губам ее руку.
- Это было для меня удовольствием. Не каждый день мне доводится путешествовать с женщиной, которая может свернуть шею цыпленку голыми руками.
Куки захихикала и ущипнула его за щечку.
- Будь я на несколько лет помоложе, вы бы узнали, что я могу проделывать с ними не только это.
Довер закатил глаза.
- Не обращайте на нее внимания. Она просто бессовестно кокетничает.
- Как и он, - пробормотала Диана, сразу заработав многозначительный взгляд от Тейна.
Лаура все еще не могла придти в себя от шока.
- Стерлинг послал за вами? Но почему он мне ничего не сказал?
- Он хотел, чтобы это стало сюрпризом. - Услышав мягкий и глубокий голос мужа, Лаура повернулась и увидела, что он стоит рядом, прислонившись к одной из колонн портика. - И судя по выражению твоего лица, ему это удалось.
Лаура едва удержалась, чтобы не броситься ему в объятия. Но его руки были по-прежнему скрещены на груди, не позволяя ничего, кроме самых сдержанных выражений благодарности.
- Благодарю вас, ваша светлость, - тихо произнесла она. - У меня нет слов, чтобы выразить, как я ценю вашу доброту.
Слов, может, и не было. Но были легкие, как перышко, ласки и сильные, тревожащие душу, поцелуи. Именно их она пообещала ему своим страстным взглядом.
Лотти нетерпеливо потянула ее за руку.
- Ты должна показать мне свою кровать - ту, что похожа на шатер султана. Ты так здорово описывала ее в своих письмах, что я почти могла ее увидеть. Можно, я буду спать с тобой, пока мы здесь, Лаура? Можно? О, пожалуйста, скажи, что ты разрешаешь!
Все, за исключением осторожного Адисона, посмотрели на герцога.
Стерлинг неловко кашлянул и густо покраснел.
- В этом нет необходимости. Я распорядился предоставить вам и вашему брату отдельные покои, и в них кровати тоже похожи на шатры султана.
Прежде чем Лотти успела начать хныкать как следует, Куки вытащила из своей сумки обернутый полотном пакет и протянула его Стерлингу.
- Я спекла свежую порцию оладушек лично для вас, милорд.
- Очень любезно с вашей стороны, - ответил Стерлинг, и в его глазах сверкнули искорки, как это случалось раньше.
- У меня тоже есть кое-что для вас! - Лотти стала рыться в своей корзинке.
- Пожалуйста, только не говори, что это свадебный пирог, - пробормотал тот.
Лотти укоризненно глянула на него, а затем торжествующе подняла в воздух то, что искала.
Это была желтая кошечка. Та самая, что ходила за Стерлингом по пятам в Арден Менор.
Она протянула извивающееся существо Стерлингу, и его лицо застыло, словно превратившись в маску.
- Спасибо, Карлотта, - натянуто сказал он, не делая ни единого движения, чтобы взять кошку. - Я уверен, что Адисон будет очень рад найти вашим питомцам соответствующее место.
Он резко развернулся и широкими шагами вернулся в дом. Минуту спустя послышался звук захлопнутой вдалеке двери.
Упавшая духом Лотти сунула котенка обратно в корзину.
- Ничего не понимаю. Я думала, он обрадуется.
Лаура слегка сжала плечи сестры, и они с Дианой тревожно посмотрели друг на друга.
- Дело не в тебе, тыковка. Просто сейчас его порадовать немного труднее, чем раньше.
Она не сказала Лотти, что уже начинает бояться, что это вообще невозможно.
Когда вся шумная компания в сопровождении Адисона вошла в дом, Диана и Тейн остались одни, лицом к лицу.
- Ты оказал моему кузену огромную услугу, - проговорила она. - Ты всегда был ему скорее братом, чем другом.
- Так же, как ты всегда была ему больше сестрой, чем кузиной.
Диана неловко рассмеялась.
- Тогда мы с тобой в каком-то смысле брат и сестра.
Тейн, совершенно неожиданно для Дианы, прикоснулся к ее волосам. Она уже забыла, как забавно, должно быть, выглядит, выбежав полупричесанной из своих покоев. Но вместо того, чтобы убрать болтающиеся пряди волос ей за ухо, он вытащил шпильки с другой стороны, и уже зачесанные волосы свободно рассыпались ей по плечам.
Его голос был почти таким же томным, что и его зеленые глаза.
- За прошедшие одиннадцать лет, я думал о вас, моя леди, во многих смыслах, но никогда как о сестре.
И прямо перед лакеями, кучером собственного экипажа и самим Господом Богом, он коснулся ее губ поцелуем, который уж точно никто не смог бы перепутать с братским.
Он поднялся обратно в экипаж, а совершенно ошеломленная Диана осталась стоять на том же на месте. Когда экипаж тронулся с места, Тейн высунулся из окна и слегка коснулся своей шляпы, в его глазах сверкнули шаловливые искорки.
- Не обращайте внимания. Я просто бессовестно кокетничаю.
Глава 24
Я до сих пор вижу во сне твое лицо.
Мама звала его.
Дрожа всем телом, Стерлинг резко сел на постели. Он сбросил одеяла и поднялся на ноги. Пол, на который он ступил босыми ногами, показался ему совершенно ледяным, когда он пересек комнату и с натугой открыл массивную дверь.
Непроглядная тьма навалилась на него, но он не отступил, только сжал зубы, борясь с ужасом. Разбудивший его звук снова повторился - такой жалобный и тихий, что в его сердце снова поднялась надежда. Мама не просто звала его. Она звала его вернуться домой.
Следуя сладким звукам ее голоса, он побежал по длинному коридору, но чуть углубившись в него, услышал еще один звук, который шел из темноты у него за спиной. Стерлинг примерз к месту, вжался в стену.
Сначала он слышал только собственное частое дыхание, но потом звук раздался снова - тот самый, что он слышал уже много-много раз раньше, и от которого холод пауком спускался по его позвоночнику.
Это было размеренное постукивание дядиной трости.
Стерлинг оттолкнулся от стены и рванулся с места. Но как бы быстро он ни бежал, неутомимое постукивание не отставало от него, оно только становилось все громче и громче, пока не заглушило собой отдающийся эхом голос матери. Если бы только его ноги не были такими короткими, он смог бы добраться до нее раньше, чем дяде удастся его поймать. Если бы только коридор не становился запутанней с каждым его шагом. Если бы только …
Из темноты за его спиной вылетела костлявая рука и схватила его за горло.
Дрожа всем телом, Стерлинг резко сел на кушетке.
Все десять лет службы в армии он был милостиво избавлен от кошмаров, которые отравляли его сон с самого детства. Но они не исчезли навсегда, а просто затаились в темных уголках Девонбрук Холла, ожидая его возвращения.
Стерлинг спустил ноги на пол и уронил голову на руки. Он так и не смог заставить себя спать в дядиной кровати. Она была слишком похожа на могилу. Он почти боялся, что раз опустившись на ее мягкий матрац, больше не сможет оттуда выбраться.
Он глянул на часы, стоявшие на каминной полке. Он собирался только немного подремать, прежде чем идти к Лауре, но часы показывали уже почти час ночи. Стерлинг встал и рывком затянул пояс халата. Он дал себе клятву, что если Лаура уже спит, он просто проскользнет к ней в постель, прижмется к упругому теплу ее тела и будет лежать, зарывшись лицом в ее душистые волосы, пока не уйдет горькое послевкусие кошмара. Он даже не будет целовать чувствительное местечко у нее за ушком, чтобы она прижалась к нему спиной, и не будет заполнять ладони мягкостью ее груди. Он беспомощно покачал головой. Черт, он точно не будет.