Мать рассмеялась.
- Она обещала детям, что им не придется покинуть дом, пока все они не повзрослеют, а Эмми еще только шесть. Вряд ли я буду жива, когда ей исполнится восемнадцать.
Джеймс нахмурился, глядя в пол.
- Но что, если Пейшенс не придется продавать "Кедры"? Что, если она выйдет замуж за человека с деньгами? Тогда ей не нужно будет держать пансион.
- Не представляю, что она откажет Лавинии, Джо и другим от дома. Ты это представляешь? Сколько бы денег ни было у ее мужа.
- Да, ты права. У нее слишком мягкое сердце.
- Не мягкое, Джеймс. Щедрое. Доброе. Любящее. Пейшенс - необыкновенный человек. Можно искать всю жизнь и не найти другую такую, как Пейшенс.
Их глаза встретились, и Джеймс поторопился встать, надеясь, что глаза не выдали его.
- Ну, мне пора в офис. - Он нагнулся и снова поцеловал ее в щеку. - Тебе что-нибудь нужно? Я навещу тебя завтра днем.
- У меня есть все, что нужно, спасибо, Джеймс, - сказала мать, тихонько вздохнув.
Выйдя из отделения, он подумал, что не может сказать того же о себе. Многие годы он плыл по течению, не задумываясь, что же ему на самом деле нужно, и уж тем более не понимая, как пуста его жизнь, лишенная любви и привязанностей.
Слишком поздно он осознал необходимость любви, слишком поздно понял себя. Он любит Пейшенс, но представления не имеет о ее чувствах к нему, он ее вообще не понимает. Почему он только теперь осознал, как мало знает о женщинах? Потеря матери в таком раннем возрасте сделала его слепцом во всем, что касается женщин. Он вырос, полагая, что женщины должны быть такими, как Фиона, - красивыми, элегантными и холодными, а правда заключается в том, что Фиона - полная противоположность тому, что ему нужно в женщине. Встреча с Пейшенс открыла ему правду, но он оставался беспомощным слепцом во всем, что касалось женщин, особенно Пейшенс. Он боялся сказать ей о своих чувствах, потому что не вынес бы отказа.
В конце коридора он услышал возбужденные голоса людей, в которых мгновение спустя узнал обитателей "Кедров". Лавиния в ярко-синей плиссированной юбке и подходящей по цвету кофточке, несущая плетеную корзину снеди, Джо в старом твидовом пиджаке и вельветовых брюках и все остальные возбужденно помахали ему, приближаясь.
- Как она?
- Пейшенс сказала, что ей гораздо лучше. Вы тоже так думаете? - спросила Лавиния. - Я испекла сухого овсяного печенья - это полезно для сердца.
- А я принес свои нарциссы, - сказал Джо с обычным своим недовольным видом. - Вы небось завалили ее дорогими магазинными цветами? А эти из нашего сада. И они ей понравятся гораздо больше.
- Она будет очень рада таким подаркам, - поспешил заверить Джеймс, переводя взгляд с Лавинии на Джо. - И рада будет видеть всех вас. Она уже вас вспоминала.
- Вы намерены забрать ее к себе после выписки? - спросил Джо, хмурясь. - Вы живете в каком-то шикарном доме, точно?
- Я действительно предложил ей переехать ко мне, - признался Джеймс и увидел, как у всех вытянулись лица.
- Нам будет ее не хватать, - сказала одна из женщин. - Ей с нами хорошо. Она обещала мне сшить новую ночнушку.
- Нам будет ее не хватать, - согласилась Лавиния. - Но, в конце концов, семья - это семья. Как можно осуждать ее за то, что она хочет жить с сыном? Мы бы все решили так же на ее месте.
- Но она не хочет, - сказал Джеймс, и их лица снова засияли. - Она поблагодарила меня, но сказала, что ей слишком будет недоставать друзей. Идите же к ней. Не думаю, что сестра пустит вас всех вместе, ей сейчас нельзя уставать. Вам придется заходить по двое, наверно.
Он помахал рукой и зашагал прочь, слыша их удаляющиеся голоса. Мать услышит своих гостей задолго до их появления. Пожалуй, их слышит вся больница.
- В офис? - спросил Барни, когда они выехали из ворот больницы. Джеймс задумался. Было бы разумнее всего вернуться к работе, держаться подальше от Пейшенс - этого требовала давнишняя привычка выбирать в жизни безопасные пути.
И вдруг он почувствовал отчаянную бесшабашность. Наверное, это первобытная жизненная сила, разлитая в весеннем воздухе, проникла в его сердце, и Джеймс сказал:
- Нет, я хочу съездить в "Кедры".
Барни бросил на него любопытный взгляд в зеркальце заднего вида.
- Я видел эту толпу стариков, направлявшихся в больницу. Разумеется, проведать мадам. Удивлюсь, если их пустят. После такого визита и у здорового человека случится сердечный приступ.
- Мать их любит. Ей с ними хорошо. - Джеймс преодолел застенчивость и решил ничего не скрывать от Барни. - Я предложил ей вернуться и жить со мной, но она отказалась. Сказала, что с этим местом у нее связаны плохие воспоминания и она предпочитает "Кедры".
- А, - сказал Барни. - Да, я ее понимаю. А вы? Я и сам всегда думал, что ваш дом - мрачное место. Конечно, он очень элегантный и производит хорошее впечатление, если смотреть снаружи. Декор и все такое, но домашним очагом он никогда не был. Что, не так? Когда ваша матушка ушла, мы тоже подумывали уйти, но остались ради вас.
- Бог знает, что за детство было бы у меня без тебя и Энид. Не думай, что я вам не благодарен.
- А мы разве просили когда-нибудь благодарности? - обиделся Барни. - Мы с Инид всегда считали, что это нужно нам ровно столько же, сколько и вам. Детей-то у нас не было, вот вы и были нам за сына. Мы никогда не жалели, что остались. Вы были членом нашей семьи.
- Спасибо, - тихо сказал Джеймс. - Если бы я женился, Барни, и продал дом, что бы вы с Энид сделали? Переехали со мной на новое место?
- Молодой жене трудно начинать с людьми, которые много лет вели дом мужа. Женщины любят устраивать дом по-своему, а отсюда ссоры и все такое. Нет, мы уж об этом думали и решили, что если вы поженитесь, то мы переедем на Южное побережье - в Борнмут или вроде того, чтоб вид на море и магазины под боком.
- Мне вас будет не хватать.
- Нам тоже, сэр, но жизнь есть жизнь, все меняется, и мир не стоит на месте. Все равно рано или поздно работа станет нам не под силу.
Зазвонил телефон в машине. Барни оглянулся.
- Вы здесь или мне послушать?
- Я возьму. - Джеймс нагнулся и снял трубку. - Джеймс Ормонд слушает, - сухо сказал он и узнал голос мисс Ропер.
- Вы слышали новость? Будут какие-нибудь указания?
Ничего не понимая, Джеймс спросил:
- Какую новость?
Наступила пауза, затем она осторожно намекнула:
- Относительно мистера Уоллиса, сэр. Отец Фионы?
Джеймс напрягся.
- Что с ним? - В его возрасте не мудрено получить сердечный приступ от переутомления, а он всегда отдавался бизнесу без остатка, даже и после того, как Фиона стала работать с ним. Мужчины этого типа загоняют себя до предела, и в один прекрасный день сердце не выдерживает непосильной нагрузки.
- Ходят слухи, что он… - секретарша поколебалась, - испытывает некоторые финансовые затруднения.
Джеймс выпрямился и нахмурил брови.
- Что это значит? Не говорите загадками.
- Это дело очень тонкое. Я не люблю много говорить по сотовому телефону, он чересчур легко прослушивается. Никто не знает точно, что происходит. Мне уже звонили клиенты, до которых докатились слухи, а теперь за это взялась еще и пресса. Только что я видела материал по бизнес-телеканалу. Говорят, его делом занимается Отдел по борьбе с мошенничеством.
- Отдел по борьбе с мошенничеством? Этого не может быть.
- Может. Звонил сэр Чарлз и спрашивал, что вам известно. Я сказала, что вас нет, и спросила, знает ли он что-нибудь определенное. Он ответил, что никто не знает, где мистер Уоллис. Он, видимо, покинул страну.
Будто ослепительный свет зажегся в мозгу Джеймса. Фиона должна была знать, что назревает скандал! Не удивительно, что она пустилась во все тяжкие. Вот и объяснение ее необычному поведению, вот почему она так отчаянно пыталась соблазнить его. Нужно было, чтобы он связал себя с ней, прежде чем услышит новость об отце.
- Откуда у сэра Чарлза эта информация? Он сказал?
- Прямо нет, но сказал, что мисс Уоллис с ним, в его доме. - Тон мисс Ропер был явно странным. Джеймс уловил ноту скрытого возбуждения или удовлетворения, а может быть, того и другого вместе.
- Что она может делать у Чарлза? - подумал он вслух.
- Сэр Чарлз сказал, что она очень подавленна. Она понятия не имела о происходящем, и новость об исчезновении отца и проводимом Скотленд-Ярдом расследовании была для нее таким же шоком, как и для всех остальных.
- Но почему же она оказалась именно у сэра Чарлза? Они никогда не были близкими друзьями - во всяком случае, я об этом ничего не знал.
Мисс Ропер тихо произнесла:
- Видите ли… сэр Чарлз сказал, что они собираются пожениться.
- Что? - У Джеймса было ощущение, что его ударили в живот. Он потрясенно охнул. - Чарлз и Фиона? - Его мозг лихорадочно пытался распутать эту нелепицу. Чарлз не делал секрета из своих симпатий к Фионе, и Джеймс не удивился бы, узнав, что Чарлз пытается заманить ее в постель, но жениться? Это было на него не похоже.
- Честно говоря, у меня создалось впечатление, что он звонил для того, чтобы сообщить вам именно эту новость, - сухо произнесла мисс Ропер.
Джеймс все еще не мог поверить.
- Чарлз так и сказал, что они женятся? Я хочу сказать, вы не могли ошибиться? Что именно он сказал?
- Я, как правило, не ошибаюсь, принимая сообщения! - Мисс Ропер была вне себя от возмущения. - Уверяю вас, сэр Чарлз использовал именно эти слова. Он сказал буквально следующее: "Мы женимся немедленно. На регистрацию будут приглашены только самые близкие члены семьи. Никакого приема не будет". Сразу после регистрации они поедут на яхте проводить медовый месяц в Карибском море.
- Боже правый! - воскликнул Джеймс. - Я ошеломлен. Чарлз и Фиона! - Он замолчал, переваривая новость, уставившись пустым взглядом в проносящиеся мимо улицы Масвел-Хилл.
Пригород располагался на холмах северной части Лондона. С этой высоты в ясные дни открывался захватывающий дух вид на раскинувшийся до горизонта город. Акры красных и серых черепичных крыш, каминные трубы, шпили церквей, зеленые лужайки, перемежающиеся садами и городскими парками, а в отдалении серебристой змеей скользила к морю Темза, на дальнем берегу которой вставали в голубоватой дымке кентские холмы. Люди викторианской эпохи строились здесь, полагая, что воздух здоровее и чище на этой возвышенности, и местность до сих пор сохранила отпечаток деревенской жизни, хотя после войны застройка уплотнилась и прежний простор уступил место городской скученности.
- Будут какие-нибудь указания? - раздался голос мисс Ропер, и Джеймс вздрогнул.
- Что? Ах да, проверьте, пожалуйста, насколько мы связаны с делами мистера Уоллиса. Наших денег у него нет, но выясните, кто из наших клиентов является и клиентом мистера Уоллиса, свяжитесь с ними и предупредите о возможных проблемах.
- Вы сегодня вернетесь в офис?
- В течение ближайших двух часов - нет, - твердо сказал он, все еще намеренный сначала повидаться с Пейшенс.
- Много писем ждет подписи, сэр, и люди звонят весь день.
Он проигнорировал откровенный упрек в ее голосе.
- Я свяжусь с вами до конца дня.
Он отключился, не дожидаясь пререканий, и откинулся на сиденье.
Чарлз и Фиона! Жизнь полна неожиданностей. Но теперь, обдумав новость, он решил, что этот брак может оказаться удачным для обоих. У них сходные темпераменты и общие интересы. Фиона получит деньги Чарлза, а Чарлз - молодую и красивую жену.
- Плохие новости, сэр? - спросил Барни, притормозив у светофора. Он повернулся и посмотрел в глаза хозяину.
Джеймс ответил ироничным взглядом, не сомневаясь, что Барни все слышал.
- И плохие, и хорошие. Мисс Уоллис выходит замуж за сэра Чарлза.
Барни кивнул, не удивляясь. Разумеется, он слышал каждое слово из телефонного разговора и сумел к двум прибавить два.
- А мистер Уоллис, сэр? Я так понял, что у него какие-то неприятности?
- Я не знаю, что натворил мистер Уоллис, но сейчас он исчез.
Они повернули на улицу, где жила Пейшенс, и Джеймс выпрямился, чувствуя, как пересохло во рту. Машина подъехала к "Кедрам".
- Подождать, сэр?
- Езжай и выпей где-нибудь чашку чаю или просто покружи по улицам. Возвращайся через час, Барни.
Джеймс вышел и медленно зашагал к дому, стараясь придумать, что он скажет Пейшенс. В доме было очень тихо - ни детей, ни собак в саду. Но ведь дети сейчас должны быть в школе, а старики еще не вернулись из больницы. Возможно, Пейшенс тоже нет дома. Он скрипнул зубами, вспомнив о такой возможности. Он же с ума сойдет! Он должен поговорить с ней, выяснить ее чувства, он не может больше ждать.
Мгновение спустя Джеймс услышал ее голос из сада, и сердце подпрыгнуло в груди. Она здесь! Ускорив шаг, он обогнул дом и пошел по саду, разыскивая ее среди деревьев.
Она оказалась ближе, чем он ожидал. Рыжие волосы блестели на солнце, тонкую талию и маленькие груди облегал белый свитер поверх стареньких джинсов. Но рядом с ней был проклятый мальчишка.
- Колин, попытайся понять то, что я говорю, и не злись! - услышал он слова Пейшенс, обращавшейся к юноше, который вдруг схватил ее за талию.
- Но я люблю тебя! - Его голос срывался, и даже руки, обнимавшие ее, заметно дрожали. - Я хочу жениться на тебе - нет, не сейчас. Я знаю, что нам придется подождать, пока я не стану зарабатывать на жизнь, но это только год или два. Это не так долго, как говорит моя мать.
Пейшенс была явно расстроена. В голосе звучала мольба:
- Колин, пожалуйста, выслушай меня.
Не дав договорить, парнишка попытался поцеловать ее. Пейшенс сопротивлялась, отворачивала голову, но тот целовал все, до чего мог достать: глаза, щеки, шею, шепча меж поцелуев ее имя:
- О, Пейшенс, Пейшенс…
Джеймс сам не заметил, как оказался рядом. Охваченный яростью и ревностью, потому что мальчишка делал именно то, что отчаянно хотел делать он сам, Джеймс оторвал соперника от Пейшенс и схватил за плечи, встряхивая, как тряпичную куклу. Мальчик сопротивлялся изо всех сил, пока Джеймс не швырнул его на землю.
- Как ты могла позволить ему целовать тебя? Ты же знаешь, что он для тебя молод! - сердито выговаривал он Пейшенс. - Может быть, я слишком стар, но он совсем сопляк!
Она помогла встать мальчику, обняв за талию.
- Он ударил тебя, Колин?
- Я убью его, - кричал мальчик. Он оттолкнул Пейшенс и бросился на Джеймса.
- Подрасти сначала, - процедил сквозь зубы Джеймс и не слишком сильно оттолкнул Колина. Тот отступил, схватившись за ствол дерева.
- Я взрослый. Не думай, что я ребенок! И я не слишком мал для нее! Ничего, я подрасту, а ты никогда не станешь моложе. Время на моей стороне. Я могу подождать.
Джеймс побледнел. Он знал, что это правда, и ему нечего было ответить.
Заговорила Пейшенс, и голос ее был мягок, но решителен:
- Колин, твой возраст не имеет значения! Сколько раз я должна повторять одно и то же. Выслушай меня наконец. Поверь мне, пожалуйста. Я не испытываю к тебе никаких чувств, их никогда не было. Ты мне нравишься - как друг. Мне было жаль тебя, так как тебе было плохо. Теперь ты больше не должен приходить сюда. Мне не нужны эти сцены, они действуют мне на нервы. С меня довольно. У меня полно своих проблем, и я не могу больше заниматься твоими. Иди домой и найди девочку своего возраста. Забудь обо мне.
Парень стоял и смотрел на нее с совершенно несчастным видом. Потом он повернулся и молча побежал прочь.
- Боже! - огорченно произнесла Пейшенс. - Бедный Колин. Почему с людьми так сложно? Сколько раз я говорила ему, что не люблю, но он отказывался слушать.
- Как он сказал, время на его стороне. Ему предстоит взросление. Он переживет. А я - нет, - выпалил Джеймс. - Я люблю тебя. Я никогда еще никого не любил. Люди говорят, что любовь прекрасна, но это ложь. Любовь больше похожа на боль. Боюсь, больше я не выдержу. Если ты и мне собираешься сказать, что не чувствуешь ничего подобного, скажи сейчас, и покончим со всем сразу.
Она подняла к нему наполненные светом глаза, потом поднесла руку к его лицу и коснулась щеки.
- Джеймс…
- Нет, - грубо сказал он, отталкивая руку. - Ты обращаешься со мной, как с этим мальчиком. Мне не нужна твоя доброта, Пейшенс, и твое сочувствие мне не нужно. Если не можешь любить меня, скажи прямо.
Она серьезно всматривалась в его лицо.
- А как же твоя девушка? Ты не можешь любить нас обеих, Джеймс. Я видела, как ты целовал ее.
- Ты видела, как она целовала меня! - выпалил он срывающимся голосом. - Поверь мне, Пейшенс, Фиона и я - это никогда не было всерьез. Мы встречались, но не любили друг друга, и мы никогда не спали. Нам обоим было удобно иметь кого-то рядом - вот и все. Мы могли даже пожениться при определенных обстоятельствах, но это было бы ужасной ошибкой. Я содрогаюсь при мысли о том, во что превратилась бы моя жизнь.
Он видел, что Пейшенс еще не вполне убеждена.
- Ты уверен, что она не любит тебя? Она так тебя целовала!
- Это была игра! Ты ее не знаешь. Фиона холодная и очень умная женщина. Она поняла, что я изменился, и попыталась вернуть меня.
- И ты говоришь, что она тебя не любит?
- Не меня она хотела, а моих денег. У ее отца возникли финансовые проблемы, и Фиона решила немедленно заполучить богатого мужа.
- Бедная Фиона, - пробормотала Пейшенс. На ее лице по-прежнему была растерянность. - Но как ты можешь быть настолько уверен, что она не любит тебя, Джеймс? Ведь ты же не очень хорошо разбираешься в чувствах, правда?
- Но в отношении Фионы я могу быть уверен. В обед она пыталась заставить меня сделать предложение, а пока я ехал сюда, позвонила моя секретарша и сообщила, что Фиона уже обручилась с другим. Со мной не получилось, и она пошла к моему другу, человеку гораздо старше и с очень большими деньгами. Он позвонил сообщить, что они женятся немедленно.
- Ты шутишь! - пролепетала ошеломленная Пейшенс.
- Быстрая работа, - цинично согласился Джеймс, скривив губы. - Я же говорил тебе, что ее чувства здесь ни при чем. Но ее замужество может оказаться удачным. Чарлз очень опытен - он был женат несколько раз прежде, и он любит ее ничуть не больше, чем она его. Я знаю, что он интересовался Фионой, не делая из этого секрета. Он очень богат и гораздо старше ее, он не ожидает многого и не питает никаких иллюзий. Она подходит к его стилю жизни, и они могут оказаться вполне приемлемой парой.
Пейшенс посмотрела на него сквозь ресницы.
- Ты знаком с очень странными людьми, Джеймс. "Циничный и опытный" - ведь это и к тебе тоже подходит, разве нет?
Он поморщился.
- Циничный - может быть. Опытный? Нет, я всегда был слишком занят. У меня не было времени на любовь. - Он посмотрел на нее полным нежности взглядом. - Пока я не встретился с тобой.
Она медленно провела пальцем по его губам, и Джеймс задохнулся.
- Пейшенс, я люблю тебя!
- Не говори ничего, - прошептала она. - Поцелуй меня.