- Потому, что не торгуетесь.
Я открыла рот, но тут же закрыла его и молча уткнулась носом в боковое окошко. Как говорится, замечание не в бровь, а в глаз. Буду иметь в виду, чем отличается московский гость от всех остальных разновидностей отдыхающих.
Торговый центр поразил меня разнообразием хороших бутиков и фантастическими ценами. Причем, фантастическими они были именно из-за своей дороговизны. Даже в Москве я редко видела ценники с таким количеством нулей.
Я неторопливо прошлась вдоль зеркальных витрин, разглядывая манекены. Вот это платьице в горошек мне очень нравится. Нужно его примерить. Я вошла в открытые двери бутика и попала в объятия немолодой обходительной продавщицы. Платье сидело настолько идеально, что даже немного примирило меня с ценой.
Через пять минут я выходила из бутика, размахивая красивым пакетиком, в который мне упаковали покупку. Ну вот, первую кровь я себе пустила, дальше разоряться будет гораздо проще. Вы не замечали, стоит потратить немного денег, как это хочется делать снова и снова? Одна трата обязательно тянет за собой другую. К примеру, купила новое платьице, а мои туфли на каблуке к нему совсем не идут. Нужны босоножки.
Купила босоножки, и тут же выяснилось, что такие нарядные вещи требуют соответствующего нижнего белья. Купила красивое белье, и тут же вспомнила о дезодоранте. Дезодорант повлек за собой туалетную воду и качественную косметику. "Остановись!" - строго произнесло благоразумие. "Не буду же я разгуливать целую неделю в одном и том же платье?" - мысленно возразила я. И покатило…
Через три часа я выходила из торгового центра, увешанная сумками, как Джулия Робертс в фильме "Красотка". У меня не нашлось свободной руки, чтобы поймать такси, и я проголосовала ногой. К счастью, курортные водители были люди опытные. По-моему, они телепатически улавливали мысли потенциальных пассажиров.
В отель я вернулась поле обеда, голодная и веселая. Разбросала покупки по всему номеру, позвонила в ресторан. Поговорила с поваром, заказала обед в номер. Позвонила горничной, отобрала платье в горошек и попросила его хорошенько отгладить. Горничная пообещала, что все будет готово через пятнадцать минут.
Тут подоспел обед. Как и обещал мне Антон, блюда были низкокалорийные и очень вкусные. Я с аппетитом умяла все, что было на сервировочном столике. Откинулась на спинку кресла, нежно погладила животик. Давно я так не наедалась, очень давно. Будем надеяться, что после отпуска мне не придется сменить размер одежды.
Вернулась горничная с отглаженным платьем. Я осмотрела его так придирчиво, как только могла, и не нашла в работе ни малейшего изъяна.
- Молодец, - сказала я барышне. Сунула ей в кармашек десятирублевую купюру и отправилась в ванную. Пора наводить красоту и браться за дело. Время не ждет.
Через полчаса я спустилась в холл, нашла Светлану. Администратор окинула меня быстрым взглядом и улыбнулась:
- Собираетесь на прогулку?
- В общем, да, - ответила я. - Хочу осмотреть вашу художественную галерею. Как туда добраться?
Светлана немного подумала:
- Трудно объяснить. Макаров выбрал место на противоположном конце города. Знаете что? Поезжайте на машине отеля! У нас прекрасный выбор автомобилей, в том числе и представительских! Опытные водители, гарантия безопасности. Не хотите воспользоваться?
- А цены у вас тоже представительские? - осторожно поинтересовалась я. Комфорт - это, конечно, хорошо, но не стоит увлекаться. Я и так потратила утром гораздо больше денег, чем собиралась.
- Цены вполне умеренные, - успокоила Светлана. - Десять долларов в час, на новеньком "мерседесе". Лимузин, конечно, стоит дороже, но зачем вам лимузин? "Мерседес" великолепная машина!
Я задумалась. Действительно, искушение велико. В Москве такая услуга стоит, по крайней мере, в пять раз дороже.
- Решено, - сказала я. - Беру "мерседес".
Я достала из сумочки кредитную карту, но Светлана покачала головой:
- Отдыхайте и не думайте ни о каких деньгах!
- Легко сказать, - пробормотала я.
Светлана улыбнулась мудрой улыбой.
- Может деловая женщина раз в жизни позволить себе такую роскошь? - вопросила она риторически.
У меня вырвался вздох, идущий из самой глубины души. Ох, не уговаривайте меня, я и так готова пуститься в авантюры!
Нежно-кремовый "мерседес" ждал меня во дворе. Из него выбрался представительный дяденька средних лет в темных брюках и белоснежной рубашке. Открыл заднюю дверцу и замер в почтительной позе.
Я сильно ущипнула себя за бедро. Почему в последнее время у меня такое ощущение, словно я сплю и вижу сон? Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Боль была самой настоящей, но видение не растаяло. Тогда я одернула платье и спустилась по широким ступеням к машине. Водитель слегка поклонился, приветствуя мое появление. Я неуверенно кивнула в ответ и уселась на кожаное сиденье. Дверца бесшумно захлопнулась, водитель тронул машину с места.
Я бросила взгляд на приборную доску. К ней был прикреплен бейджик с фотографией шофера. Я прищурилась и прочла имя и фамилию, указанные рядом. Андрей Беляев. Очень приятно.
- Андрей, почему вы не спрашиваете, куда нужно ехать?
Шофер коротко взглянул на меня в зеркальце заднего вида. У него были прозрачные серые глаза, ярко выделявшиеся под темными бровями.
- Светлана Павловна сказала, что вам нужно в художественную галерею, - объяснил он.
Я откинулась на спинку сиденья. Действительно, как я не сообразила? Здесь же принято предугадывать все желания гостей!
Остаток пути прошел в молчании.
Добирались мы долго. То есть, долго для провинциального города, где нет пробок и заторов, да и расстояния далеки от московских. Наконец, шофер остановил машину недалеко от здания, одиноко стоявшего на берегу, и вышел наружу. Открыл мне дверцу, указал на дом.
- Вот, - сказал он. - Это наша художественная галерея.
Я вышла из салона, осмотрелась кругом. Пустынное место.
- Как у вас тут с криминогенной обстановкой?
- С криминалом у нас все в порядке, - ответил водитель. - Показатели в пять раз ниже, чем в среднем по России.
- О как! - поразилась я. - Не город, а рай земной!
Шофер промолчал.
Галерея встретила меня тишиной и пустотой. Бесшумно работал огромный кондиционер под потолком, узорная паркетная дорожка вела от входных дверей в глубину длинного зала. Окон не было. Горели боковые кенкеты, но этого было недостаточно, чтобы осветить огромное пространство. Я подняла голову и уставилась на громадную хрустальную люстру под потолком. Подобные люстры я раньше видела только в театрах.
- Нравится? - спросил чей-то голос. Я вздрогнула и обернулась.
За моей спиной стоял худой высокий мужчина. Сначала мне показалось, что это старик, но я присмотрелась и быстро поняла свою ошибку. Мужчину старила роскошная седая грива, доходившая до самых плеч. Стоило внимательнее присмотреться к его лицу, и становилось ясно: седина ранняя. Мужчина был в самом расцвете зрелости: лет сорок пять, сорок семь, не больше.
- Вы про люстру? - в свою очередь спросила я. И, не дожидаясь ответа, сказала: - Нравится. Откуда такая роскошь?
Мужчина заложил руки за спину и задумчиво оглядел потолок. Я бы не назвала его красивым: для этого у него были слишком резкие черты лица и слишком длинный нос. Но это было лицо умного и, пожалуй, хитрого человека. В общем, человека, с которым нужно быть очень осторожной.
- Купил на распродаже театрального имущества, - ответил мужчина. Посмотрел на меня, улыбнулся и пояснил: - У нас тут несколько лет назад закрыли театр. Ну, а имущество пустили с молотка. Вот я и разжился люстрой.
Я с неприязнью покосилась на собеседника. Нетрудно догадаться, что это тот самый Макаров, о котором говорят, что он редкий жук и тертый калач. Что ж, я согласна с этими определениями.
Тут мужчина спохватился и отвесил преувеличенно низкий поклон, который показался мне издевательским.
- Макаров, - представился он.
- Ермакова, - ответила я.
- Можно просто Виктор, - договорил хозяин галереи.
Но я не приняла дружеского тона и чопорно ответила:
- Екатерина Алексеевна.
Хищные белые зубы сверкнули в полутьме зала. На мгновение нас разделила неловкая пауза.
- Что ж, Екатерина Алексеевна, будьте моей гостьей, - сказал Макаров через минуту. - Хотите осмотреть мои скромные владения целиком? Или вас интересует что-то конкретное… коллега?
- А почему вы решили, что мы коллеги? - удивилась я.
Макаров махнул рукой:
- Тоже мне, тайна мадридского двора! Городок у нас маленький, курортный сезон еще не начался, все приезжие на виду!
- А может, я местная? - попробовала отбиться я. - Вы что, знаете всех жителей города?
Макаров укоризненно наклонил голову к плечу.
- Екатерина… Алексеевна! - Он нарочно сделал паузу перед отчеством, чтобы слегка уколоть меня подчеркнутым официозом. - Вы же приехали на машине отеля!
Я закусила губу, чтобы удержаться от дальнейших вопросов. Неловко выглядеть несообразительной в глазах постороннего человека.
Макаров шаркнул ножкой и сделал галантный жест, приглашая меня пройтись вдоль стен с выставленными экспонатами. Пошла вперед, с любопытством разглядывая стеклянные витрины с безделушками и картины, развешанные над ними.
Скажу честно: выставка меня впечатлила. Если картины подлинные, можно сказать, что Макаров подобрал отличную коллекцию. Странно, что местный финансовый туз, ради которого я приехала, ничего не пожелал тут приобрести.
- Что скажете, коллега? - спросил Макаров, когда мы дошли до конца.
- Неплохо. Вас можно поздравить с удачным подбором русской классики.
Макаров слегка поклонился, не спуская с меня глаз. Где-то в самой глубине темного зрачка притаилась маленькая ехидная искра.
- И как идут дела? - спросила я после короткого напряженного молчания.
- Дела идут, - ответил Макаров. - Правда, картины покупают редко: слишком дорого. Зато очень неплохо продаются мелкие безделушки, вроде старинных монет и сувениров с затопленных кораблей. Отдыхающие в восторге.
- Откуда вы их берете? - спросила я, разглядывая витрину с названными безделушками. - Плоды черной археологии?
- А вот это, коллега, моя маленькая мужская тайна, - ответил Макаров. - Но вам, как я вижу, картины гораздо ближе денег. Не откажите в любезности взглянуть.
И Макаров сделал жест в сторону закрытой двери, ведущей, видимо, в хозяйский кабинет.
Я послушно двинулась в указанном направлении. Интересно, что он хочет мне показать? Видимо, какую-то картину. Господи, только бы не оскандалиться! Наверняка все необходимые экспертизы Макаров уже провел и теперь желает проверить меня на вшивость. Поймать на мелочах. Если поймает, спуску не даст. Дядька неприятный, ехидный. Тертый калач, одним словом.
Мы вошли в небольшую комнату. Она показалась мне очень тесной из-за шкафов и шкафчиков, тянувшихся вдоль стен. В центре комнаты стоял старый деревянный мольберт с какой-то картиной. Макаров установил его таким образом, чтобы верхний свет падал на темный холст. Отошел на шаг, склонил голову к плечу, полюбовался изображением. Затем обернулся ко мне и спросил:
- Ну, что скажете, коллега?
Я подошла ближе.
На картине была изображена женщина в костюме греческой богини. Мягко вздернутый нос, светлые льняные волосы, завитые в кудри, веснушки, щедро рассыпанные на щеках… Нет, этот славянский тип невозможно перепутать ни с каким другим. Женщина была русской. На голове у нее был шлем с гребнем, в руке она держала маленькое позолоченное копье. Надо полагать, изображала богиню Афину. По-моему, совсем неподходящая для нее роль. Лицо уж слишком мягкое, словно размытое водой. И глаза немного испуганные. А вообще, портрет хороший.
- Что скажете? - спросил Макаров.
Его голос вернул меня в реальность. Я отвела глаза от картины:
- Отличная работа. Н/Х?
- Ну, почему же? - не согласился Макаров. - Продается за Аргунова. Не похож? Вы бы не купили?
Я пожала плечами.
- Побойтесь бога! Какой же это Аргунов?
- Не то что не купила, я бы даже не пыталась продать его как Аргунова.
- Почему? Недостаточно хороша?
- Наоборот, - ответила я, любуясь немного испуганным женским лицом под позолоченным греческим шлемом. - Слишком хороша для Аргунова. Я думаю, что это работа более позднего времени. Ну, посмотрите сами, какой же это Аргунов? У Аргунова фигуры выписаны старательно, схематично, они плоские, застывшие. А тут свободная поза, естественный поворот головы. Никакого напряжения, никакого ученичества. А главное - посмотрите на ее лицо. У нее глаза живые, даже немного испуганные. Аргунов такие вещи делать не умел. Писал помпезные парадные портреты хозяина с хозяйкой, заботился о внешнем сходстве и соблюдений-пропорций, не более того. Спору нет, Аргунов был способным человеком, но выше головы не прыгнешь. Тот, кто писал эту картину, намного талантливее него. Скажем, так: мастер эпохи классицизма. Скажете, кто автор, или сами не знаете?
Я посмотрела на Макарова. Тот быстро опустил взгляд, словно испугавшись, что я застану его врасплох.
- Мастера не знаю, - наконец ответил он неохотно. - Впрочем, вы правы. Это, конечно, не Аргунов.
- Зачем же такая примитивная проверка? - упрекнула я.
Макаров ухмыльнулся. Его лицо снова прибрело неприятное ехидное выражение.
- Знаете, разные бывают специалисты! - весело и нагло ответил он. - Есть такие, которые фамилию Аргунова никогда не слышали. Мало ли дамочек сейчас изображают деловых женщин!
- Спасибо, - сказала я.
Макаров махнул рукой:
- К вам не относится. Ну, хорошо, пусть не Аргунов. А кто, как вы думаете?
- Может быть, школа Брюллова.
- Почему не сам Брюллов? - быстро спросил Макаров.
- Потому, что это было бы слишком жирно… коллега, - не удержалась я.
Макаров раскатисто захохотал. Мне понравился его смех. Наверное, потому, что он был искренним.
- Хорошая работа, - повторила я. - Честное слово, хорошая. Если хотите, могу поискать покупателя. У меня есть знакомые, собирающие только неизвестных художников.
- Из принципа? - поинтересовался Макаров.
Я пожала плечами:
- Кто-то из принципа, кто-то в надежде на удачу. Стоит неизвестный художник, как правило, втрое дешевле, и есть маленькая надежда на выигрыш. Неизвестный художник - это как лотерейный билет. Не знаешь, что он принесет. Может, ничего, а может - джек-пот. Вдруг отыщутся упоминания о неизвестном портрете Брюллова? А если отыщется еще и описание портрета, и если оно совпадет с этим… Так что вы скажете? Поискать покупателя? У меня есть варианты.
- Зачем же искать? - спросил Макаров. И невинно добавил: - Предложите ее Ерохину! Вы ведь приехали по его приглашению? Прибыль пополам!
* * *
От возмущения я утратила дар речи. Макаров неприятно засмеялся.
- Шучу я, шучу. Не сверлите меня взглядом, я не консервная банка. - И тут же предложил: - Чай, кофе, что-нибудь покрепче?
Макаров открыл шкаф, выставил на письменный стол два хрустальных стакана, щедро плеснул в них виски.
- Сок отдельно? - спросил он у меня, не поднимая головы.
- Нет. Смешайте с виски.
Макаров достал из шкафчика пакет апельсинового сока, долил в стакан. И оттолкнул его от себя. Стакан проехал по гладкой столешнице и остановился на самом краю. Жидкость бодро всколыхнулась, но не перелилась через край.
- Глаз-алмаз, - одобрила я. - Наверное, недурно играете в бильярд?
- Я стараюсь все делать недурно, - ответил Макаров. Уселся в кресло, посмотрел на меня. - Что же вы? Присаживайтесь!
Я поняла, что церемонии отброшены, а парадное одеяние спрятано в шкаф. Не решив, хорошо это или плохо, я уселась в кресло посетителя. Макаров поднял свой стакан с неразбавленным виски, отсалютовал мне и опрокинул его в рот целиком. Ничего себе! - подумала я.
Макаров поставил стакан на стол и аккуратно промокнул губы бумажной салфеткой.
- Ну, а теперь поговорим. - Он лег на стол грудью, спросил вполголоса: - Нужна помощь в обработке клиента?
- Нужна!
- Два процента, - тут же сказал Макаров.
Я удивленно вскинула брови:
- Два процента… от чего?
- От суммы сделки.
- За что?! - возмутилась я. - Почему я должна платить вам такие деньги?
- Я научу вас правильно себя вести, - невозмутимо ответил Макаров. - Подскажу, что нужно сделать для того, чтобы братан наш Ероха прикупил у вас искусства тысяч на сто пятьдесят.
- Да? - ехидно спросила я. - А что же он у вас не прикупил искусства тысяч на сто пятьдесят? Неправильно себя вели?
Макаров по-прежнему лежал грудью на столе и сверлил меня прицельным взглядом.
- А вот и не угадали, - сказал он без улыбки. - У меня Ероха ничего не купил потому, что это слишком просто. Братаны не поймут, решат, что он хотел сэкономить. Ну, так что? Продолжаем разговор или вы уже уходите?
- Продолжаем!
- Так мы сговорились? Два процента?
- Сговорились, - подтвердила я.
Макаров откинулся на спинку кресла, лихо развернул крутящееся сиденье, достал из шкафчика открытую бутылку виски. Налил себе еще одну щедрую порцию, потянулся ко мне. Я быстро накрыла стакан ладонью.
- Нет так нет, - не стал спорить Макаров. Вернул бутылку на место, развернулся ко мне и начал лекцию, неторопливо вращаясь в кресле то вправо, то влево.
- Значит, так. Ероха у нас не глава преступной группировки, как следует из прозвища, а вполне респектабельный гражданин. В прошлом был директором алюминиевого завода, два года назад удачно обанкротился. Выстроил себе хижину на берегу моря, озаботился ее украшением. Мои картины Ероха покупать не станет из принципа: они тут слишком хорошо известны. И у вас не станет покупать, если вы не скажете, что выставили их на какой-нибудь зарубежный аукцион. Годится любой, но лучше какой-нибудь именитый. Скажем, "Сотбис".
- Бред! - не удержалась я. Но Макаров сверкнул глазами, и я виновато приложила руку к губам. Воцарилось минутное молчание.
- Бред для профессионала, - продолжал Макаров. - А мы говорим о Ерохине. Он всех этих ваших условностей не знает. Ему хочется купить вещь не очень дорого, но сердито. То есть, чтобы она прошла экспертную оценку у западных профи. Можете организовать свидетельство за подписью какого-нибудь англичанина или голландца? Естественно, он должен быть магистром искусствоведения.
- Запросто! Но зачем…