- Затем, что так авантажнее, - перебил Макаров. - Вы делайте, что я говорю, и все будет в шоколаде. Значит, так: предлагайте Ерохину русскую классику. Лучше всего Венецианова, у вас в галерее есть три его работы с вариациями на тему посевов. Ероха мнит себя славянофилом. Знаете, есть такой новый тип российского патриота: сначала обчищает родине карманы, а потом строит теремок в русском духе с деревянными столами и лавками. Венецианов ему понравится. Крестьянки в кокошниках и парадных туалетах, откормленные лошади, на небе ни облачка, птички поют… Не картинки, а сон нового русского патриота.
Я призналась:
- Честно говоря, я тоже подумала именно о Венецианове.
- Поздравляю, - холодно откликнулся Макаров. - Но подумать мало, его еще продать надо. Сейчас же звоните на работу, пускай там сварганят экспертное свидетельство какого-нибудь западного специалиста. Их в Москве полно ошивается, даже запрос посылать не нужно. Лучше, если свидетельство будет составлено на английском языке. Да! Конечно, никакой липы! Специалист должен быть настоящий, со всеми дипломами, разрешениями и допусками!
- Само собой, - вставила я. Покачала головой и добавила: - Глупость какая! У нас есть свидетельство о подлинности картин, которое составил ведущий эксперт Третьяковки! Профи на все времена!
- Это Ерохе без надобности, - откликнулся Макаров. - Он, как большинство русских патриотов, русских специалистов не жалует. Делайте, как я говорю, и картины улетят в мгновение ока.
- Постараюсь не ошибиться, - пообещала я с невольным уважением.
Не знаю, может, специалист я неплохой, но делец на порядок ниже, чем Макаров. В принципе, он брал те же идеи, которые приходили в голову мне, но поворачивал их немного по-другому. От этого они играли ярче, становились более привлекательными и, конечно, более выгодными.
Я допила виски, поставила стакан на стол и спросила:
- Это все? Соглашение подписывать не будем?
- Зачем? - удивился Макаров. - Для налоговой, что ли? Я и так бессонницей не страдаю!
Я лукаво прищурила глаза:
- Вы не боитесь, что я вас обману?
Макаров усмехнулся.
- Не обманете! - сказал он. - Вы девушка честная. Кстати! Как вы собираетесь демонстрировать товар?
Я удивилась:
- По каталогу. Позвоню девочкам, они вышлют нужные копии.
Макаров покачал головой.
- Нет, так не годится, - сказал он. - Сделаем по-другому.
Макаров достал из шкафа ноутбук, поднял тонкую крышку.
- Здесь электронный каталог. - Макаров нажал на клавишу, и экран расцвел эффектной картинкой. - Несолидно совать Ерохе под нос какие-то бумажки, он не поймет. А так…
- Согласитесь, картинка смотрится гораздо интереснее.
Да, Макаров снова не ошибся, - подумала я, любуясь изображением. Зрелище было намного более впечатляющим, чем простая демонстрация на листе бумаги.
- Не то слово! - ответила я, любуясь изумительным изображением. - Боюсь, что после такой демонстрации подлинный Венецианов будет выглядеть плохой копией.
- Не будет! - Макаров закрыл компьютер. - За такие-то деньги! - Он придвинул его ко мне. - Здесь полный каталог вашей галереи, - сказал он.
- Полный каталог?! - повторила я. - Зачем он вам?! Макаров бросил на меня короткий взгляд. Его губы изогнулись в неприятной ухмылке.
- Странный вопрос, коллега! У меня тут каталоги всех более-менее известных частных коллекций! Конкурентов надо знать в лицо!
Я молча скушала эту неприятную истину. Да, немало уроков дал мне сегодня провинциальный коллекционер. Жук и тертый калач. Профи и талантливый делец.
- Кстати! - вспомнил Макаров. - Не хотите заодно толкнуть Ерохе вашего Рокотова?
- Рокотов у нас сомнительный! - напомнила я. - Мы пишем "предположительно".
Макаров пожал плечами:
- Господи, да Ерохе-то какое дело? Можно подумать, он отличит Рокотова от Малевича! Говорю вам, продавайте, пока случай есть!
- Дело не в Ерохине, - сказала я тихо. - Я не могу продать подделку за оригинал.
Макаров снова посмотрел на меня с неприятной кривой ухмылкой.
- Как же вы цепляетесь за это слово: подделка! - сказал он. - Можно узнать, почему вы считаете его ругательным?
- Потому, что оно ругательное, - ответила я.
- Чушь! - фыркнул Макаров. - Послушайте, коллега, что я вам расскажу. Хотите виски?
Я молча накрыла стакан ладонью. Макаров не стал настаивать и налил себе одному. Несмотря на изрядное количество выпитого, хозяин галереи совершенно не опьянел. Лишь стал немного мрачнее.
- Вот такая история, - начал Макаров. - Весной 1896 года всю Европу облетело известие о том, что Лувр за огромные деньги приобрел золотую тиару скифского царя Сайтафарна. Якобы грабители курганов нашли его захоронение на юге России и тайком вывезли за рубеж. Всех поражало художественное исполнение. На нижнем фризе тиары изображались сцены из жизни скифов, на верхнем - мифы из "Илиады". Между ними по кругу была изображена городская стена и греческая надпись: "Царя великого и непобедимого Сайтафарна". Кстати, Сайтафарн был реальным историческим лицом, о нем сохранилось упоминание в исторических хрониках, - добавил Макаров. Я кивнула.
- Так вот, - продолжал Макаров. - Ученые Лувра напрямую связали это историческое упоминание с появлением тиары и даже не соизволили поинтересоваться деталями происхождения вещи. Тиара заняла почетное место в витрине музея. Ученые авторитеты, братья Рейнеки, знаменитые эпиграфисты Фукар и Олло, директор национальных музеев Франции Кемпфен подвергли тиару самому дотошному анализу и не нашли ничего подозрительного. А надпись, выполненная по всем правилам древнегреческой эпиграфики, окончательно убедила экспертов в подлинности тиары. - Макаров налил себе еще виски, отпил глоток и продолжал: - Надо сказать, что российские ученые не признали тиару подлинной. Представлялось невероятным, чтобы о такой крупной находке не было ни сплетен, ни слухов. Примерно ту же точку зрения высказал немецкий ученый Фуртвенглер. Он отмечал, что изображения на тиаре грешат разностильностью, которую никогда бы не допустил античный мастер. Но французы только снисходительно улыбались, и все происки ученого мира приписывали зависти.
Прошло семь лет. Все эти годы тиара считалась жемчужиной скифской коллекции Лувра. На нее приезжали посмотреть туристы со всего мира. Даже знаменитая Джоконда не привлекала такого количества посетителей. И тут грянул гром. Парижская газета "Матэн" опубликовала статью одного русского ювелира, который утверждал, что тиара изготовлена одесским умельцем по фамилии Рахумовский. Последний - честный человек и понятия не имел, что его тиара будет выдана заказчиками за произведение античного искусства. Еще одно письмо в редакцию прислала русская дама, которой Рахумовский признался, что видел свою тиару в Лувре, но боится заявлять об авторстве.
Зазвонил телефон, стоявший на столе. Макаров приподнял трубку, шмякнул ее на рычаг и продолжил рассказ.
- Пришлось прибегнуть к помощи полиции. Следователи допросили в Одессе ювелира Рахумовского. Он сознался в авторстве, но отрицал свою причастность к продаже. По словам ювелира, его просили изготовить тиару для подарка какому-то чиновнику, никак не выдавая ее за старинную драгоценность. Рахумовский изъявил готовность расставить все точки над "i". Лувр предоставил ему такую возможность. Рахумовский приехал в Париж и тут же был атакован корреспондентами. На все вопросы, как ему удалось достичь таких вершин в копировании античных памятников, Рахумовский со смехом отвечал: "Да это не искусство, это мелочь, безделица! Видели бы вы мой золотой саркофаг!" Дело в том, что ювелир изготовил миниатюрную вещицу, золотой саркофаг со скелетом. Он украсил саркофаг рельефами, которые изображали все этапы человеческой жизни. Скелет размером с палец ювелир изготовил из ста шестидесяти семи подвижных частей. Впоследствии он получил за саркофаг золотую медаль Парижской выставки.
Так вот, расследование заняло около двух месяцев. Рахумовский предъявил сделанные им эскизы четырех фрагментов тиары. Профессор Клермон-Ганно "пытал" его в течение восьми часов, надеясь поймать на мелочах, но ничего не добился. Рахумовский даже назвал книги, из которых брал сюжеты для украшения тиары. Это были очень популярные в то время издания "Русские древности в памятниках искусств" и "Атлас в картинках Всемирной истории". Именно из них изображения перекочевали на тиару. Но Клермон-Ганно не хотел сдаваться. Речь шла о научном престиже Французской Академии, специалисты которой признали подлинность тиары. Клермон-Ганно предложил Рахумовскому по памяти изготовить часть тиары. Она оказалась точной копией той, что приобрел Лувр. Больше сопротивляться французы не могли. Тиару передали в музей современного искусства, но потом вернули в Лувр, где она находится и теперь в отделе подделок.
Макаров умолк.
- Зачем вы мне рассказали? - спросила я.
- Затем, чтобы вы перестали считать слово "подделка" ругательным, - ответил Макаров. - Как показала история, многие подделки вполне достойны занять места рядом с именитыми шедеврами. У них только один недостаток: нераскрученный автор. Вот и все.
Макаров залпом допил оставшееся виски. Он мрачнел все больше.
- А откуда вы знаете эту историю? - спросила я с любопытством. - Из газет? Из книг?
Макаров мрачно покосился на меня:
- Фамилия одной из моих прабабок Рахумовская. Она была дочерью того самого ювелира.
- И что с ним было дальше? С этим ювелиром?
- Ничего, - ответил Макаров отрывистым тоном. - Рахумовский умер в нищете и безвестности. А почему? Потому, что был честным человеком. - Криво ухмыльнулся и добавил: - Запомните, коллега: в наших российских широтах честность и талант - убийственное сочетание!
- Мне-то это зачем, - ответила я, пожимая плечами. - Особыми талантами Бог не наградил!
- Завидую, - обронил Макаров.
В дверь постучали. Макаров одним движением смел с поверхности стола недопитую бутылку виски:
- Войдите!
В кабинет стремительно вошла дама, которую я видела вечером в ресторане отеля. Тогда мне не удалось как следует разглядеть ее лицо. Я только отметила великолепное вечернее платье. Сейчас я отметила ее привлекательную внешность. О ней можно было сказать "холеная". Она выглядела намного моложе своих лет. Думаю, ей было немного за сорок. Увидев даму, Макаров мгновенно подобрался, как тигр перед прыжком. Не могу сказать, почему, но мне показалось, что ему неприятно ее видеть.
Дама, впрочем, тоже не выразила восторга от встречи с коллекционером. Ее брови были нахмурены, глаза метали молнии.
- Нам нужно поговорить, - бросила она на ходу Макарову.
Тот уже овладел собой и приподнялся навстречу гостье:
- Дорогая моя! Конечно! Боже мой, как вы прекрасно выглядите!
Дама втянула носом воздух, многозначительно прищурилась:
- Я смотрю, у вас праздник?
- Небольшой, - сознался Макаров. - Мы с коллегой отметили день рождения Леонардо да Винчи.
- А разве его день рождения сегодня?
- А разве вы сами его не отмечаете? - чистосердечно удивился хозяин галереи.
Я взяла со стола ноутбук и, не прощаясь, пошла к дверям. Как говорится, не смею мешать…
- Вот еще! - полетел мне в спину возглас дамы. - Буду я заниматься такими глупостями! Мне собственный день рождения некогда отметить!
- О! Дорогая моя, вы мне нравитесь! - зажурчал вкрадчивый голос Макарова. - Люблю решительных и красивых женщин!..
Я вышла из кабинета и плотно прикрыла дверь. Если не ошибаюсь, здесь происходит обработка клиента. А это значит, что в моей помощи коллега ничуть не нуждается.
Глава 5
Шофер ждал меня в машине. Я села на прежнее место, положила ноутбук рядом с собой и сказала:
- Поехали в отель.
Шофер молча кивнул и тронул машину с места.
По дороге я раздумывала над впечатлением, которое произвел на меня хозяин галереи. Впечатление было двойственным.
С одной стороны, Макаров - человек ехидный, язвительный, неискренний и скользкий. Но с другой - он профи высокого класса. Гораздо более высокого, чем я, - призналась я сама себе после некоторого усилия. Если бы Алена познакомилась с таким крутым делягой, мое увольнение было бы вопросом короткого времени.
Хотя…
Сомневаюсь, что такой человек, как Макаров, станет наемником взбалмошной бабенки. Мне кажется, что он презирает баб. Точнее, презирает всех вокруг себя.
Я посмотрела на ноутбук, лежавший рядом на сиденье. Если я сумею правильно выстроить тактику, то хорошо заработаю. Я просто обязана окрутить Ерохина, иначе я дам повод Макарову себя презирать. Черт знает почему, но мне важно заслужить его одобрение.
Я так увлеклась своими мыслями, что даже не заметила, как мы въехали в ворота отеля. Только когда водитель распахнул передо мной дверь, я пришла в себя и огляделась кругом. Машина стояла возле нижней ступеньки террасы. Андрей терпеливо дожидался моего выхода. Я забрала ноутбук и поблагодарила шофера.
Сегодня в холле было на удивление людно. Постояльцы удобно расположились на диванах и креслах. Между ними сновали официанты с чашками и десертными тарелками. Полный мужчина, которого уже видела вчера вечером в ресторане, приподнялся из кресла мне навстречу:
- Добрый вечер! Прошу вас, присоединяйтесь к нам! Познакомимся, поболтаем…
Я не нашла причин для отказа и подошла к столику. Полный мужчина официально представился:
- Альберт Яковлевич Синицкий.
- Екатерина Алексеевна Ермакова, - ответила я так же официально. Подумала и добавила: - Можно просто по имени.
- Замечательно! - воскликнул мой новый знакомый. - В таком случае, называйте меня Альбертом!
Я собралась сесть в кресло, как вдруг обнаружила, что мы не одни. Напротив меня стоял молодой парень, почти мальчишка. "Лет двадцать, не больше", - подумала я, бросив на него быстрый взгляд. Меня поразила нездоровая бледность его лица.
- Игорь Лавров, - представился мальчик. - Можно просто Игорь.
Я кивнула и уселась в кресло. Мужчины сели следом за мной.
- Вы здесь впервые? И как вам тут? Нравится? - начал Альберт светскую беседу.
- Очень, - ответила я. - Очень нравится. Замечательное место.
Альберт кивнул:
- Я сюда приезжаю уже пятый сезон. Чудесный город, прекрасная природа, море, солнце, люксовый отель… Цены, конечно, кусаются, зато придраться не к чему.
Тут к нам приблизился официант, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках. На столике стояла чистая чашка с блюдцем, пара заварных чайников и тарелка со свежими пирожными.
Официант выставил посуду на столик и спросил, обращаясь ко мне:
- Что желаете к чаю? Есть свежие пирожные, которые приготовлены специально для вас. Есть малиновый мусс, вкусный и низкокалорийный. Антон очень старался, чтобы вам понравилось.
- Несите, - сказала я.
Надо признать, что шеф-повар отеля человек на редкость обязательный. Надо же, специально для меня испек низкокалорийные пирожные и приготовил малиновый мусс!
Официант кивнул и скрылся вместе со своим столиком.
- Попробуйте мои пирожные, - предложил Альберт. - Я терпеть не могу все диетическое, поэтому вкусно ем и сладко сплю. Попробуйте, чего вам бояться? Вон вы какая худенькая!
- Спасибо, я не хочу обижать Антона, - отказалась я. - Все-таки, он специально готовил, старался.
Альберт кивнул:
- Шеф тут отличный. Да и вообще персонал вышколен. Даже за бугром такое редко увидишь.
Он придвинул к себе блюдечко с пирожными. Ковырнул ложечкой аппетитный край, сунул ложечку в рот. В экстазе закатил глаза:
- У-у-у! Вкуснятина! Ребята, угощайтесь. Игорь, прошу.
Он подвинул тарелку бледному парню, сидевшему напротив меня.
- Нет, спасибо, - отказался тот. - Мне не хочется есть.
Альберт озабоченно уставился на него.
- То-то я смотрю, ты какой-то бледный. Случайно, не заболел?
- Нет, - вяло откликнулся Игорь.
Вернулся официант, принес тарелку с пирожными и большой бокал с малиновым муссом.
- Антон беспокоится, почему вы не обедали, - вполголоса произнес официант, наклонившись к моему плечу. - Может быть, перекусите?
- Нет, спасибо, - поспешно ответила я. Пирожные с муссом, какие бы низкокалорийные они ни были, исключали любой обед.
Официант не стал настаивать и удалился. Я с облегчением вздохнула. Нужно признаться, что забота о постояльцах здесь несколько чрезмерная.
Я отломила ложечкой пирожное, попробовала кусочек. Божественно. Никогда в жизни не ела такой вкуснятины. Просить рецепт, конечно, бесполезно. Повара воспринимают это как проявление плохого воспитания. Что же, наверное, это правильно. Их ноу-хау - это их кусок хлеба с маслом.
- Как вам пирожные? - поинтересовался Альберт.
- Божественные, - призналась я. - Попробуйте! Альберт тут же подхватил мое пирожное и ловко забросил в рот.
- Надо же, действительно вкусно! Люблю сладкое, - признался Альберт. - Впрочем, это и так видно. - Он похлопал себя по животу.
- Мы с Игорем вежливо улыбнулись. Я заметила, что его чашка по-прежнему полная. По-моему мальчик действительно нездоров. В разговоре участия не принимает, не ест, не пьет… Интересно, как он попал в этот отель? Место дорогое! Может, он сынок богатеньких родителей? Иначе откуда у него такие деньги?
- Катя, чем вы занимаетесь? - прервал мои размышления голос Альберта.
- Я искусствовед.
- Ну, это еще ни о чем не говорит, - бесцеремонно заметил Альберт. - Все мы тут искусствоведы. Не верите? Я, к примеру, кандидат искусствоведения, а Игорек - археолог. Вернее, будущий археолог. Он через год оканчивает московский университет.
Я с интересом посмотрела на Игоря. Надо же, будущий коллега!
- Правда? И на чем специализируетесь? - спросила я.
- На античности.
- Греция, Рим?
- Греция, - лаконично ответил Игорь.
Я замолчала. По-моему, мальчик не очень охотно распространяется о своей будущей профессии. Или ему неприятны мои расспросы, или он плохо себя чувствует.
Словно подтверждая мои мысли, Игорь поднялся из-за стола и сказал:
- Простите, я должен уйти. Жду звонка из дома.
- А, ну тогда, конечно, иди, - разрешил Альберт. Игорь слегка поклонился и выбрался из-за стола.
Я проводила его взглядом. Определенно у этого мальчика не все в порядке со здоровьем. По-моему, у него даже немного нарушена координация.
- Не узнаю парня, - произнес Альберт. - Хилый, бледный, плохо ест, круги под глазами… Нужно показать его врачу. А видели бы вы его месяцем раньше. Здоровяк, спортсмен, умница!
- Вы давно его знаете?
Альберт утвердительно кивнул:
- Давно. Я оплачиваю его практику уже второй год. Парень талантливый, у него своя тема практических работ. Вот я и решил ему помочь. Игорь специализируется на подводной археологии, - продолжал Альберт. - Материала для работы здесь непочатый край! Морское дно вокруг островов буквально усеяно затонувшими греческими кораблями! И вряд ли хоть один из них пустой. Мы за два года отыскали кучу интересного.