Акис, как обычно, уже встал и успел приготовить завтрак. Он накрыл столик в патио и пил кофе. Увидев ее, он поднялся со своего стула.
– Доброе утро, милая. – Помогая ей сесть, он жадно оглядел ее с головы до ног.
– Утро опять превосходное! Здесь когда-нибудь бывает облачно?
Акис улыбнулся. Он был до того красив, что сердце у нее так и подпрыгнуло.
– В июне дожди идут крайне редко. Ты выбрала очень удачное время.
– Мне повезло. А завтрак, как всегда, очень вкусный. – Она съела яйцо и тост с мармеладом. – Неудивительно, что Хлоя выбрала для свадьбы именно этот месяц. Ты не знаешь, где они собираются жить?
– Они купили дом на северо-западе Афин, в районе Мароуси.
– Наверное, Хлое не терпится обустроить свой собственный дом. Ей нравилось заниматься декором. – Хлоя уже в школе мечтала о замужестве и детях, но Рейна не стала задерживаться на этой теме Акис метнул на нее взгляд:
– Ты уже придумала, куда мы сегодня поедем?
– Да. Хорошо бы доплыть до Паксоса. В первый раз, когда мы там были, я еще ходила на костылях, но сегодня мне хочется побольше походить пешком и посетить все места, связанные с твоим детством, – твой старый дом, школу, где ты учился, пока было время. А дом твоей мамы, он цел? А церковь, где венчались твои родители, – ее можно посмотреть?
Он отвел глаза:
– В этих местах нет ничего интересного.
– Для тебя – может быть, но мне хочется увидеть их больше всего. Разве что они пробуждают в тебе печальные воспоминания? Это так? – спросила она тихо.
– Вовсе нет, но я думал, что тебе захочется посмотреть на другие острова, кроме Кефаллонии.
– Может быть, завтра или послезавтра.
Акис, казалось, о чем-то задумался. Пока он допивал кофе, она убрала со стола. Ей не терпелось отправиться в путь. Если все пойдет как надо, этот день может оказаться самым решающим в ее жизни.
Через пару минут он объявил, что готов ехать. Она взяла сумочку, и они вышли из дома.
– Акис, я успела полюбить твой старый пикап.
– Многие годы на нем перевозили корзины с оливками.
– Как он попал к тебе?
– Я купил его у одного фермера, которому нужны были деньги.
Она пристально посмотрела на него:
– Я догадываюсь, что ты заплатил ему раз в десять больше истинной стоимости.
У него на виске забилась жилка.
– Почему ты так решила?
– Ты по природе очень щедрый человек.
– Откуда тебе это знать?
Почему он не может просто принять комплимент?
– То, как ты ведешь себя со мной, очень многое говорит о твоем характере.
Он погрузился в молчание и не проронил ни слова до самой гавани. Может, ей не стоило настаивать на поездке в Логос?
Поднявшись на катер, она надела спасательный жилет и села напротив него. Он запустил двигатель, и они отчалили от берега.
– Акис? Если ты не хочешь, можно и не ездить на Паксос.
– Все в порядке, – сказал он, не глядя на нее.
Нет, все не было в порядке, но он все равно решил, что отвезет ее туда. Рейна твердо настроилась получить удовольствие от этого путешествия в его прошлое. Она жаждала узнать о нем как можно больше мелких подробностей, которые сделали его тем замечательным человеком, которым он стал.
В доме было несколько фотографий его родителей – молодых привлекательных мужчины и женщины. Были снимки его и Вассо в детстве – очаровательные малыши. У нее снова заныло сердце от того, что мать так рано их покинула. Даже слезы подступили к глазам. А их отец – какой замечательный был человек! Он работал ради мальчиков день и ночь и сумел научить их быть мужчинами. Ей не суждено познакомиться с его родителями, но она представляла, как это могло произойти. А как бы они гордились своими сыновьями!
– Рейна? Что с тобой?
– Все хорошо.
– Мне показалось, у тебя слезы на глазах!
– Это от слишком яркого солнца.
До Логоса они добрались быстро. Эта часть знаменитого острова выглядела как темно-зеленая корона, снизу украшенная жемчугом. Акис поставил катер у причала. Она быстро освободилась от жилета и помогла ему закрепить канаты.
– Откуда мы начнем? – Акис был одет в бежевые летние брюки и синий джемпер и выглядел так великолепно, что она с трудом оторвала от него взгляд.
Он посмотрел на нее из-под опущенных век:
– Наша старая хижина как раз находится с этой стороны деревни, туда ведет дорожка. Можно начать с нее.
Рейну охватило волнение: сейчас она увидит его, так сказать, истоки. Они прошли через рощу оливковых деревьев, среди которых встречались отдельные кипарисы. Здесь он вырос, здесь играл. Ведь все-таки играл же он хоть немного, прежде чем в шесть лет начал помогать отцу!
Вскоре они вышли на открытое место, где на склоне горы раскинулся виноградник. Глубоко вздохнув, она прошла вслед за ним по узкой тропинке к домику, сложенному из камня. Он оказался еще меньше, чем она представляла.
Именно здесь родился Акис!
Их окликнул какой-то человек, работавший неподалеку. Акис ответил ему что-то на греческом и повернулся к Рейне:
– Это нынешний владелец. Он разрешает зайти внутрь.
Рейна так разволновалась, что не могла вымолвить ни слова. Акис толкнул деревянную дверь, и они вошли в дом, в помещение размером примерно двадцать на тридцать футов. Здесь не было внутренних перегородок, и все пространство было заставлено всякой винодельческой утварью. В углу она увидела мойку с кранами.
– Вот, Рейна, смотри. С этой стороны у нас была гостиная, а спали мы напротив. Та дверь ведет в ванную. Чтобы наполнить ванну, приходилось качать насос. Проще всего нам с Вассо, чтобы вымыться, было искупаться в море.
– А из мебели ты ничего не сохранил?
– Она того не стоила. Когда дом купил новый владелец, нам пришлось от нее избавиться.
У нее сжалось горло.
– Дедушка всегда говорил: дом там, где есть любовь. А она никуда не делась.
Акис повернулся к ней, положил ей руки на плечи и молча сжал их. Они постояли так некоторое время. Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Потом взял за руку и вывел наружу.
– Мы сейчас поднимемся на гору и пройдем немного дальше по склону. Там наверху есть церковь, ее отсюда не видно из-за листвы.
Они прошли через виноградник к дорожке, ведущей наверх. Вскоре она увидела сияющие купола и белые стены греческой церкви, маленькой и необыкновенно изящной. Она оглянулась назад на море, на спускающиеся к нему темно-зеленые оливковые рощи. Никогда еще ей не приходилось видеть таких захватывающих дух пейзажей.
– А что там за белые здания у воды?
– Это медицинский центр, который построили мы с Вассо. Больница и бесплатный санаторий для больных лейкемией, которые не могут оплатить лечение. В память о нашем отце.
– Он вырастил таких замечательных сыновей, что заслуживает восхищения! А церковь ты посещал?
– Папа брал нас туда, когда была возможность.
– Когда ты был здесь последний раз?
– Мы с Вассо приезжаем сюда каждый год в июле на могилы родителей в годовщину их свадьбы. Они похоронены на кладбище за церковью.
– Если бы знала, я захватила бы цветы!
– Вот об этом не стоит беспокоиться. Видишь, сколько диких цветов растет под деревьями? Это зацвел дрок, его можно рвать тут охапками.
Он свернул с дорожки, она следом за ним. За минуту они собрали большой букет. Рейна спрятала лицо в цветы.
– Пахнут ванилью.
Он улыбнулся:
– Один из моих самых любимых запахов.
Они подошли к церкви и обошли ее кругом. Акис остановился около каменного надгробья с надписью по-гречески. Посередине стояла пустая ваза. Акис взял у Рейны цветы и вместе со своими поставил стебли в вазу.
– Воды нет, но они до завтра сохранят свою свежесть.
Он присел на корточки рядом с могилой. Рейна стояла молча. Потом он встал, и они вернулись к входу в церковь. Войдя внутрь с сияющего солнцепека, Рейна несколько мгновений ничего не видела. Постепенно глаза привыкли к сумраку. Пахло ладаном. Акис под руку подвел ее к богато украшенному алтарю.
– Тут никого нет!
– Священник живет на краю деревни, он придет вечером, чтобы отслужить литургию для рабочих.
– Как здесь красиво и тихо. Можно я обойду ее кругом и посмотрю на иконы? А ты пока посиди.
– Я пойду с тобой. – К ее радости, он вкратце рассказал ей о каждой из висевших в церкви икон.
Потом они снова вышли на солнце, такое яркое, что Рейна достала из сумки солнечные очки.
– Пойдем в деревню и пообедаем в моей любимой таверне. Ее хозяйка, Элпис, знала моих родителей еще до моего рождения.
– Наверное, ты ее любимый посетитель? – Как интересно будет увидеть человека из его прошлого.
– Когда мы с Вассо были еще юными, она готовила лукумадес и приберегала для нас десяток, чтобы мы могли перекусить по дороге на работу.
– Мне уже очень нравится эта женщина. А что это за еда?
– Пончики, пропитанные корицей и медом. Можно будет заказать их. На всем острове у нее они самые вкусные.
Рейна чувствовала себя такой счастливой, что было даже странно ощущать под ногами землю. Они вернулись к гавани, и Акис показал ей школу, в которую они с Вассо ходили, когда могли. Все-таки его история была абсолютно невероятной!
Не успели они переступить порог кафе, как Акиса окликнула какая-то женщина и быстро направилась к нему. На виду у людей, сидевших за столиками, она обняла его и расцеловала.
Эта женщина, чем могла, помогала мальчикам, лишившимся матери и вынужденным рано начать работать.
Акис представил ей Рейну. Пожилая женщина с проседью в черных волосах внимательно посмотрела на нее и быстро сказала что-то на греческом. Рейна спросила у него, о чем идет речь. Он, прищурясь, взглянул ей в лицо:
– Она говорит, что ты необыкновенно красива.
– Она очень добра.
В течение следующего получаса они усердно угощались вкуснейшей едой, а несколько туристов тем временем фотографировали их. Рейна подмигнула Акису:
– Тебя вычислили. Улыбнись в объектив, Акис.
– Они смотрят только на тебя, – ответил он своим глубоким голосом.
Вскоре Элпис вынесла для Акиса большой пакет. Рейна догадывалась, что там внутри.
– Спасибо, – сказала она женщине, и та поцеловала ее в обе щеки:
– Вы его невеста?
Рейна не раздумывала над ответом:
– Хотела бы ею быть.
Улыбка осветила все лицо Элпис.
– А-а-а! – Она перевела взгляд на Акиса и, проговорив что-то на греческом, ткнула его пальцем в грудь.
Когда она отошла в глубь кафе, он достал из бумажника несколько купюр и положил их на стол.
– Ты готова идти?
– Если только сумею встать. Я столько всего съела, что, кажется, приросла к стулу.
Он подошел, чтобы помочь ей. Их снимали на мобильные телефоны новые и новые люди. Акис был знаменитостью. Множество людей видели по телевизору репортаж со свадьбы Хлои, но он и его брат оказались в центре внимания средств массовой информации гораздо раньше, из-за успехов в бизнесе.
Стало жарче, и, когда они вернулись на катер и взяли курс на Антипаксос, Рейна с наслаждением подставила лицо свежему бризу. Весь обратный пусть до острова она стояла у бортика и гадала, что подумал Акис о ее словах, сказанных ею Элпис. Ей показалось, что он растерялся. Но она как раз хотела, чтобы он узнал, что она думает. И теперь его молчание тревожило ее. К концу пути ей и вовсе стало не по себе.
На кухне он положил на стол пакет с пончиками и повернулся к ней:
– Ты хотя бы понимаешь, что именно ты сказала Элпис? – Голос его слегка дрогнул.
Рейна сжала спинку стула.
– Да. Акис, я люблю тебя. Не могу больше это скрывать! Видно было, как сильно привязана к тебе Элпис, и я не хотела, чтобы она подумала, что я просто сплю с тобой. Если я тебя смутила, то извини, пожалуйста, – прошептала она.
Он склонил голову набок.
– А что, если я поймаю тебя на слове? – Он сощурился. – Не боишься, что я стану твоей третьей ошибкой?
У нее вырвался стон.
– Нет! Впервые в жизни я всей душой чувствую, что ты настоящий. – У нее задрожал голос. – Я боюсь только одного – что твое чувство не настолько глубокое. Я видела выражение твоих глаз, когда сказала, что хотела бы стать твоей невестой. И ясно его прочитала. Ты словно говорил мне: "Рейна, нам божественно хорошо вдвоем, но совсем другое дело – перевести отношения на новый уровень". В глубине сердца ты хочешь встретить такую женщину, какую встретил твой отец, – милую, невинную, без развода за плечами.
– Но это неправда!
– Нет, правда. Я понимаю, почему твой брат так старался побольше узнать обо мне. Вот прилетает в Афины какая-то иностранка со скандальным прошлым и нарушает ваш покой. У меня нет ни братьев, ни сестер. Но для тебя и Вассо любая женщина, которую вы выберете, повлияет на жизни вас обоих, потому что вы семья. Я завидую тебе в этом.
Он шагнул вперед, уперев руки в бедра. У Рейны отчаянно забилось сердце.
– Давай поговорим о том, что я принес в твою жизнь.
У нее затуманились глаза.
– Ты принес так много, что я не знаю, с чего начать.
– Почему не начать с очевидного? Ты управляешь империей.
Она покачала головой:
– Я ничего подобного не делаю. Мой дедушка поставил на места людей, которые исполняют всю работу. Я лишь номинальный руководитель. Если я сегодня уйду со своего места, ничего не изменится. А что касается моей работы в лаборатории, там есть десятки специалистов, способных меня заменить.
Он сжал челюсти.
– Хочешь сказать, что можешь вот так взять все и бросить?
Рейна попыталась проглотить комок, застрявший в горле.
– Об этом и речь. Моих родителей нет в живых, дедушки и бабушки тоже. Меня ничего там не держит. – Она не сумела сдержать дрожь в голосе. – Я буду счастлива передать все в руки компетентных людей, которые и так фактически всем управляют, и переехать к тебе.
Он на секунду зажмурился.
– Мы даже не сможем родить ребенка, который однажды унаследует "Мейвуд корпорейшн".
– Мы сможем усыновить даже нескольких малышей, которые однажды возглавят компанию "Гианополос". Ты назовешь ее "Гианополос и сыновья". Или дочери.
Из его груди вырвался странный страдальческий стон.
– Готов поклясться, что боги сыграли со мной злую шутку.
У нее упало сердце.
– То есть Афродита – это, по сути, чудовище?
– Нет, Рейна. Твой дедушка оставил тебе наследство, которым ты не можешь пренебречь.
– Я и не собираюсь. Но ты делаешь ошибочные выводы. Разница между нами в том, что не я возводила "Мейвуд корпорейшн" собственными руками. Я ничего не сделала, чтобы сто лет назад создать ее с нуля. Я получила даром плоды тяжелого труда, который начат моим прапрадедушкой. Вот и все. А ты вместе с братом создал свою империю из ничего. Она – результат ваших ежедневных многолетних трудов. Она – ваш памятник родителям, вашему отцу, который научил вас самому главному в жизни.
– К чему ты клонишь? – проговорил он.
– К тому, что ты не сможешь бросить своего брата и ваше дело и переехать ко мне в Калифорнию. Ты не захочешь, и я не захочу. Кроме того, летать туда и сюда, жить неделю здесь, неделю там – тоже плохая идея. Просто нелепая. И поскольку я не хочу с тобой банальной интрижки, остается жить нам здесь вместе, пока я тебе не надоем. Я, конечно, лучше бы вышла за тебя замуж, но если ты не готов на это пойти, то я буду твоей любовницей и смирюсь с этим. Пока я нужна тебе, ничье мнение не имеет значения.
– Оно имеет значение, – произнес он почти сердито.
– Значит, раз, по-твоему, нашу проблему никак не разрешить, то мне пора возвращаться в Калифорнию? Если я правильно поняла тебя, то так тому и быть. – Она повернулась и взяла свою сумку.
– Куда ты?
– Хочу надеть купальник и поплавать в твоем бассейне. Мне надо потратить калории после такого плотного и вкусного обеда. Спасибо, что позволил мне увидеть места твоего детства. Для меня это очень много значило. Скажи, когда будешь готов закончить свой отпуск и вернуться назад к делам. Я соберусь в тот же момент.
Он пошел следом за ней до ее спальни.
– Ты останешься до возвращения Хлои?
Значит, он и правда настроен поскорее вернуться в Афины?
– Не хочется огорчать ее родителей, – ответила она через плечо и бросила сумку на кровать.
– Хочешь уехать утром? Я вызову вертолет.
Она продолжала стоять к нему спиной.
– Поступай, как удобнее тебе. – Расстегнув сумку, она достала купальник.
– Не надо так, Рейна!
– Не надо как?
– Ты сейчас говорила не подумав. Никто из твоего окружения не бросает все лишь потому, что любимый человек живет по другую сторону океана.
Она резко втянула в себя воздух.
– Я готова на это, но ты слишком мало меня знаешь, чтобы понять. Если я даже уеду из Калифорнии навсегда, то все равно деньги будут поступать на мой счет, который открыл для меня дедушка. Большую часть этих денег я отдаю на разработку новых лекарств от рака желудка и болезней сердца. Со мной всегда можно связаться по телефону, если глава какого-нибудь департамента захочет обсудить возникшую проблему. Я уйду с поста исполнительного директора, но дела не заброшу. Если потребуется согласовать что-то, провести голосование и понадобится мое личное присутствие, я просто прилечу туда. Все совсем несложно.
Он стоял в дверях, машинально сжимая и разжимая пальцы.
– А твое имение? Ты захочешь навсегда бросить свой родной дом?
Она вскинула подбородок:
– Я еще до того, как узнала о предстоящей свадьбе Хлои, решила купить себе квартиру в городе, а имение и дом перестроить в больницу. Одно крыло для сердечных больных, другое для больных раком желудка. Больница для пациентов, о которых некому позаботиться. Когда я вернусь в Кармель, то сразу же этим займусь.
– Ты готова от всего избавиться и жить в обычной квартире? – выговорил он недоверчиво.
– Я сказала дедушке, что хотела бы сделать так после его смерти. И он благословил меня. Мне имение не нужно. Если я там стану каждый день ночевать в другой комнате, то это займет целый год.
Она рассчитывала услышать смех, но его лицо осталось непроницаемым.
– Посмотри на свою виллу. Она идеального размера для тебя. Потому она так мне понравилась. А в пентхаусе мне труднее было тебя представить.
– Мы с Вассо пользуемся им по необходимости, если дела надолго задерживают нас в Афинах.
– Тогда понятно. А где живет Вассо?
– На вилле, примерно такой же, как эта, в Логосе. Она стоит на берегу моря, с краю деревни.
Она моргнула.
– Видишь? Ему тоже не нужны для счастья сотни футов метража. Почему ты считаешь, что я другая?
– Но здесь для тебя все чужое.
Она начала уставать от его возражений.
– Потому, что я никудышный лингвист? Да, я знаю только двенадцать слов, и те плохо выговариваю, но я буду учиться. Так же, как ты выучил английский.
– Мы выучили его только ради того, чтобы успешнее шел бизнес.
– Ну а я выучу греческий ради нашей совместной жизни.
– Но чем ты будешь здесь заниматься?