Его взгляд скользил по фигуре девушки, и на короткий миг Томми показалось, что она стоит перед ним совсем раздетая... Слишком горяч этот взгляд для незнакомца, видящего ее во второй раз в жизни. Опасная территория, Томми!
– Насчет вашей машины...
– Да, вот именно. Как она? Вы уверены, что сможете ее починить?
В голосе Ти Джея звучала неприкрытая ирония. Знает, подумала Томми. Знает – и либо считает меня никудышным механиком, либо ведет свою игру.
Разум кричал, надрывался, голосил: прогони его! Присоедини чертов проводок и не оставь Ти Джею Рейли ни единого повода задержаться в их городке. Однако в крови все громче звучали иные голоса. Томми еще не понимала их слов, но уже знала, что они хотят совершенно противоположного...
– Боюсь, у меня плохие новости, Ти Джей.
– Серьезно?
– Да. Вчера ночью я посмотрела вашу машину... Ремонт может затянуться.
Такого он не ожидал. Шагнул к ней, на лице его промелькнуло почти страдальческое выражение.
– Вы шутите, Томми? Хотите наказать меня за мою безалаберность? Ведь поломка совершенно пустяковая...
– Жиклер барахлит. Подтекает насос. Тормозная жидкость очень грязная, ее лучше поменять. Педаль сцепления западает. Обычное дело для арендованной машины, свою редко доводят до такого состояния. Еще вчера я бы могла отпустить вас с относительно спокойной душой, но за ночь выпал снег, сами видите. Куда бы вы ни поехали, к границе или обратно в Тиссулу, вас ждет дорога через перевал. Там будет лед. В вашем багажнике нет ни цепей, ни банальной запаски.
Она говорила нарочито ровным, почти безразличным тоном, а внутри нее уже бушевало давно забытое пламя.
Высокий, массивный, Ти Джей обладает великолепной мускулатурой. Двигается он с грацией крупного хищника, бесшумно и мягко. Выстоять против него в физическом противостоянии у Томми нет ни единого шанса. Впрочем, ЭТО ей не грозит. Он не собирается нападать на нее, это ясно. Он хочет выяснить что-то, касающееся смерти Фрэнка. И он уверен, что Томми к этой смерти причастна. Он опасен.
Тогда почему же ей так хочется оказаться в кольце этих могучих рук? Смело заглянуть в жаркие темные глаза? Узнать на вкус насмешливые, красиво очерченные губы? Провести рукой по светлым завиткам волос?..
Она с трудом перевела дыхание, повернулась к Ти Джею спиной, открыла капот машины.
– Вот из-за этого проводка вы заглохли. Его можно присоединить в одну секунду – оп! Готово. Но то, что я перечислила, может стать причиной серьезной аварии. Выбирайте.
– Сколько времени займет ремонт?
– Не знаю. Мне понадобятся детали, их смогут доставить из Тиссулы или Биллингса только завтра, не раньше. Если хотите, можно связаться с фирмой, в которой вы арендовали машину, возможно, они смогут вам помочь уехать поскорее.
– Нет! В смысле... никакой особой спешки нет. Я могу и подождать. Ваш городок мне понравился. Он... необычный. В нем много тайн.
Карие глаза смотрели ей в спину, Томми это чувствовала. Его слова отдавались в голове гулким эхом. Пожалуй, еще немного – и Томми Бартоломео грянется в обморок от избытка переживаний...
Ти Джей неожиданно подошел совсем близко и взял ее за руку. Томми замерла, словно птенец, которого взяли человеческие руки. Прикосновение теплой руки Ти Джея обжигало... и согревало.
– Томми... Мне жаль, что мы так по-дурацки познакомились. Давайте начнем сначала, а?
– Я не... это вовсе не обязательно... мне нужно... позвонить!
– Мы могли бы выпить кофе. Или пива. Что хотите, только бы оно было не фиолетового цвета.
Ей не справиться, ни за что не справиться с этим голосом, с этими теплыми руками, с этим взглядом, проникающим в самую душу...
Томми почти вырвала руку, вбежала в контору и торопливо вцепилась в телефон, словно в спасательный круг. Телефонный номер, знакомый с детства, она набрала машинально и очнулась, только когда в трубке прозвучал слегка удивленный и усталый голос ее подруги детства. Маргарет Макфарлан. Мэгги.
Они не разговаривали шесть лет.
С того дня, как похоронили Джейка Макфарлана.
– Томми? Это ты?
– Мэг, я... я не знаю, почему позвонила так вдруг... мы давно не виделись. Я скучала.
– Ну... я тоже.
– Может, встретимся? Скажем, по чашечке кофе? В час в "Шишке"?
– Хорошо...
Особой радости в голосе Мэгги не прозвучало, но и встретиться она не отказалась. Томми осторожно опустила трубку на рычажки. Зачем она позвонила Мэг? Почему именно сейчас? После всего, что было...
Ти Джей не спеша шагал по заснеженной дороге к городу, совершенно не обращая внимания на тот факт, что идет он ровно посередине. Впрочем, учитывая здешний трафик...
Он весь был во власти самых противоречивых чувств, и почти все они были ему внове.
Томми Бартоломео оказывала на Ти Джея Рейли удивительное воздействие. Он словно живой огонь подержал в ладонях, но не обжегся, а согрелся.
Женщина-загадка, сотканная из противоречий. Ходячая тайна.
Воплощенное милосердие, практически святая – и подозреваемая в двойном убийстве. Училась на врача – стала автослесарем. Нежная, хрупкая, женственная – и прячется в толстом коконе бесформенной мужской одежды, напускной грубости и замкнутости.
Она не доверяет Ти Джею, боится его – и, тем не менее, чуть ли не насильно оставляет его в городе, хотя само выгодное для нее – отправить его поскорее с глаз долой. А еще... А еще она потрясающая. Великолепная. Чувственная. Сексуальная. От нее буквально исходит сияние – так она хороша. И это вовсе не конфетная красота с обложки модного журнала, о нет. Томми Бартоломео вряд ли доберется даже до отборочного тура конкурса красоток Монтаны. Здесь совсем другое. То, о чем ТАНЦЕВАЛ Аль Пачино в "Запахе женщины". То, что называют феромонами.
От Томми Бартоломео исходит сильнейший заряд сексуальности. Она женственна и потому желанна. И это очень плохо, потому что это будет мешать... уже мешает Ти Джею выполнять то, зачем он приехал сюда, в Дриминг-Уотерфоллс.
В городок, где погиб Фрэнсис Сомервилль, молодой врач из Тиссулы.
Родной брат Томаса Джефферсона Рейли.
5
Мать овдовела, когда Ти Джею было полгода. Отец был летчиком-испытателем, разбился во время тренировочного полета.
Еще через год лучший друг погибшего, Дик Сомервилль, предложил вдове выйти за него замуж. Она долго раздумывала – но маленький Ти Джей однажды назвал Дика "папой", и решение было принято. Еще через два года на свет появился Фрэнки. Фрэнсис Ричард Сомервилль.
До шестнадцати лет Ти Джей носил фамилию отчима и понятия не имел, что Дик ему не родной отец. У него была счастливая и дружная семья, у него был младший брат, а то, что все в этой семье, кроме Ти Джея, были сероглазы и темноволосы – ну мало ли, как выглядел, например, прадедушка?
Правду ему рассказали на шестнадцатый день рождения, потому что Дик Сомервилль был хорошим человеком и искренне любил своего покойного друга, Джеффри Рейли. Дик считал, что Ти Джей должен знать имя своего отца и гордиться им.
К сожалению, в шестнадцать лет многие вещи видятся совсем по-другому, и потому в тот день мир Ти Джея рухнул. О нет, он не стал биться в истерике, хамить, курить марихуану и пропадать на улице. Он просто стал отдаляться от семьи, которая оказалась не совсем его семьей. Так он тогда считал.
В семнадцать Ти Джей ушел из дома навсегда. Фрэнку было тринадцать с небольшим, и он плакал, провожая любимого старшего брата, так непонятно и стремительно охладевшего к нему.
Потом была армия, потом – работа, самая разнообразная и не всегда престижная, потом учеба, снова работа, сотрудничество с полицией, первые литературные опыты... Ти Джей жил своей жизнью, почти не встречаясь с родными, редко созваниваясь с ними и практически не интересуясь судьбой младшего брата. Он привык к одиночеству.
От матери он узнал, что Фрэнки поступил на медицинский. Равнодушно попросил передать поздравления. В год, когда Фрэнк окончил университет, умер Дик Сомервилль. Ти Джей не поехал на похороны, надо было срочно сдавать книгу...
А потом был случайно увиденный репортаж по телевизору, и диктор рассказал о молодом враче, героически сражающемся с эпидемией лихорадки в какой-то африканской стране. Ти Джей лениво пялился на экран – а на экране вдруг появился Фрэнки... и Ти Джея словно по голове шарахнуло.
С экрана ему улыбался своей детской, застенчивой улыбкой малыш Фрэнки, тот самый, который в детстве хвостиком ходил за Ти Джеем, выгораживал его перед мамой, донашивал его джинсы и хвастался сверстникам в школе своим старшим братом, который всегда придет ему на помощь... Кстати, приходил, было дело. Фрэнки совсем не умел драться – просто не мог ударить человека. Никак. Даже в шутку. Ти Джей отдувался за двоих.
Зато Фрэнки вечно тащил в дом подбитых птиц, искусанных собаками кошек, сбитых машинами собак... Даже в детстве он умел облегчить чужую боль, не боялся ни крови, ни грязи, и его маленькие пальчики никогда не укусила ни одна страдающая тварь, потому что Фрэнки был добр ко всем.
Передача закончилась, и у Ти Джея впервые в жизни заболело сердце. Он мерил шагами комнату, курил одну сигарету за другой и ругал себя такими словами, которые вряд ли знала даже многоопытный редактор миссис Касл.
И впервые за шестнадцать лет он приехал домой, к матери, и увидел, как она постарела, а потом хлопнула дверь, и простучали быстрые шаги, и знакомая застенчивая улыбка полыхнула на загорелом, обветренном лице молодого красивого мужчины – его младшего брата Фрэнки...
Это было два года назад.
Они очень старались наверстать упущенное, особенно Ти Джей, ощущавший громадный груз вины, но это, к сожалению, было уже невозможно. Год назад умерла мать. А месяц с небольшим назад Ти Джею позвонили из полиции и сообщили о смерти его младшего брата, Фрэнсиса Сомервилля.
Никогда не откладывайте любовь к своим близким на "потом"!
Никакого "потом" не бывает. Есть только "сейчас" – и еще "вчера".
Спешите любить и говорить о своей любви. Говорите о ней непрестанно, все время, звоните ночью, поднимайте с кровати – и кричите в трубку, скорее, пока не испугали до смерти ночным звонком: я люблю вас! Я так люблю вас, дорогие мои! Я не могу жить без вас!
Никогда не откладывайте любовь к своим близким на "потом"...
Ти Джей сошел с дороги, зачерпнул пригоршню снега и с силой растер лицо и покрасневшие от слез глаза. Макфарланам принадлежало несколько лесопилок к северу от городка. Их большой дом стоял примерно там же, на отшибе, так сказать. Ти Джей разузнал дорогу у Джо Блэка, и старый рокер немедленно вызвался подбросить его, раз уж Ти Джей пока "безлошадный".
Ехали они ровно четыре минуты, так что у Ти Джея появились серьезные подозрения, что Джо Блэк состоит при нем в роли не столько извозчика, сколько соглядатая. Что ж, пусть Томми Бартоломео знает, куда он поехал и с кем собирается говорить. Пусть понервничает, в конце концов. Она оставила его в городке, да еще и без машины – теперь ход за ним.
Лесопилка Макфарланов являла собой прямо-таки идиллическое зрелище. Солнце, сверкающие в его лучах сугробы, синее небо, мощные стволы сосен вокруг – и желтый мягкий ковер опилок под ногами. Мешал только шум – из-под навеса доносился мощный визг и гул циркулярных пил, трудолюбиво превращавших огромные стволы деревьев в гладкие золотистые доски. Пахло смолой и хвоей, мазутом и снегом. Удивительное и приятное сочетание.
Ти Джей постоял некоторое время, любуясь на всю эту картину, а потом заметил высокого парня, направлявшегося к нему от навеса. Парень не выглядел сердитым, но и особого дружелюбия его лицо не выражало. Возможно, из-за шрама, который пересекал левую щеку парня и прятался в соломенно-желтых волосах...
Ти Джей шагнул навстречу.
– Привет. Меня зовут Ти Джей Рейли. Я приехал поговорить с кем-нибудь из Макфарланов.
– Привет. Я Джои. Я работаю на лесопилке. Поговорить с Макфарланами ЗДЕСЬ вам не удастся, потому как они не работают. Они лесопилку ДЕРЖАТ.
– Ясно. А где их можно найти?
Джои хмыкнул.
– Кого на кладбище, кого в баре, кого дома, кого в детском саду... смотря какого вам надо, мистер! И по какому вопросу.
Ти Джей пристально посмотрел на парня. Какая разница, он наверняка из местных и по возрасту – ровесник Томми...
– По вопросу Томми Бартоломео и ее отношений с одним из сыновей мистера Макфарлана.
– Ого! Вы из полиции?
– Нет.
– Тогда... Ну-ка, отойдем.
Джои решительно двинулся в сторону опушки, Ти Джей пошел за ним. Здесь было тише и не нужно было кричать в ухо собеседнику. Джои повернулся и в упор посмотрел на Ти Джея.
– Для начала объясни, паренек, чего тебе надо от Томми Бартоломео?
– Надо полагать, вы относитесь к стану ее поклонников, а не противников?
– Чего? А, в смысле... скажем так: я не отношусь к стану поклонников Макфарланов. А Томми – девочка правильная, хорошая, на жизнь зарабатывает честно и тяжелым трудом, к тому же и учились мы с ней в одном классе.
– Понятно. Что ж, мне скрывать нечего. Я просто хочу разобраться в том, что происходит вокруг хорошей девочки Томми, едва она начинает встречаться с мужчинами.
Джои удивил. Он вдруг запрокинул голову и расхохотался, а потом совершенно серьезно ответил:
– Любой сопливец в Дриминг-Уотерфоллс ответит тебе на это, паренек, что ежели ты хочешь дожить до преклонных лет в относительном здравии и с целыми яйцами, тебе лучше держаться подальше от Томми Бартоломео. Она же у нас проклятая.
Джои сказал это так буднично и спокойно, что Ти Джей ни на секунду не посчитал его слова шуткой, однако для верности переспросил:
– И вы тоже верите в эти сказки? Я думал, только женщины...
– Вот женщины как раз в них не верят, потому как с женщинами, по понятной причине, ничего такого не случалось. А мне верить ни к чему. Я это на своей шкуре испытал.
И Джои ласково провел широкой ладонью по своему шраму. Ти Джей, как ни стыдно признаться, вытаращил глаза.
– Это... Томми?
– Не-ет, не сама, конечно. Тут такое дело... она правда хорошая девка. Не ее вина, что на ней проклятие.
– Вы с ней были...
– Сказать по правде, маманя моя считает, что я счастливо отделался, потому как ничего у меня с Томми не было. Просто не успели, хотя и собирались. Это давно было, в школе еще. Я вроде как приударил за ней, девочка она ладная. Короче, поехали мы на озеро...
– На Темное озеро?
– Ну а на какое? Оно ж у нас вместо Диснейленда. На зиму не замерзает, красивое, пляжи есть, избушка на берегу. Правда, избушка Макфарланов, но можно и другим попользоваться, они не возражают. Замков нет. Так вот, поехали мы с Томми на озеро. Сидим в машине, ля-ля, то-се, вдруг что-то бабахнуло позади машины. Вроде как свалилось что-то большое.
– Камень?
– Не, живое. Я, естественно, красуюсь перед девчонкой, полез наружу, пошел вокруг машины, вдруг – бац!
– Кто?
– А почем я знаю. Оно меня сзади и сбоку приложило.
– И что?
– И все. Очнулся я в машине, Томми ревет и везет меня к доктору. Я лицо ощупал, а там кровь. Сорок швов мне наложили. После того случая как отрезало. И знаю, что она ни при чем, а ничего поделать с собой не могу. Типа, как предупредили меня.
– Вы думаете, это Томми?
– Нет, говорю же. ОНА – ни при чем. Просто к ней кто-то или что-то мужиков не подпускает. После того случая у них с Джейком завертелось – вы уж знаете, наверное, чем кончилось?
– Джейк мертв.
– Во-во. А Сэм Уиллард едва не отправился вслед за ним.
– Как?! Сэм Уиллард? Он же был лучшим другом Джейка Макфарлана...
– Джейк умер, а Томми... Томми очень красивая. Сэм не удержался.
– И что?
– Хватило одного свидания. Сэм отвез Томми домой, поехал обратно, и его грузовичок вспыхнул прямо на трассе. Сэм успел выпрыгнуть, потому как не пристегивался.
– А полиция?
– Сфотографировала кучку пепла, оставшегося от машины Сэма. Потом Томми уехала доучиваться, потом ее папаня помер, и она вернулась, но к тому времени все пацаны в городе знали: хочешь жить – держись от Томми Бартоломео подальше. Смекаешь, паренек?
Ти Джей вскинул руки в шутливом жесте.
– Я тут не по этому делу!
Джои рассмеялся и хлопнул Ти Джея по плечу.
– Вот и молодец. Умный мальчик. Значит, так: к Макфарланам добраться можно вот по этой дороге...
Томми влетела в "Сосновую шишку", уже опаздывая на встречу с Мэгги. Ее задержал Джо Блэк, заехавший на заправку, чтобы сообщить о визите Ти Джея Рейли на лесопилку. Похоже, Джо Блэк добровольно взял на себя обязанности скаута и наслаждался новой ролью разведчика в стане врага. Томми была этому не слишком рада, но с другой стороны... зато она знает, где находится Ти Джей в данный момент, и это НЕ "Сосновая шишка"!
Мэгги сидела одна за столиком на двоих, перед ней остывал нетронутый кофе. То и дело она тревожно смотрела в окно, и Томми тотчас подумала о Фергюсе. Наверняка Мэгги не сказала мужу, что встречается с Томми. Еще бы!
– Привет, Мэг! Прости, что опоздала!
– Привет.
Мэгги улыбнулась в ответ, но глаза остались тоскливыми. Томми жадно всматривалась в лицо подруги, которая с детства была ее второй половинкой. Ближе Мэг не было никого. Все тайны, все глупости, все трагедии – полностью о них знала не мама, Мэг. Не тетка Лючия, не отец – Мэг...
– Отлично выглядишь. Похудела.
Насчет худобы – единственная правда, да и худобу вполне можно было бы считать истощением. Мэгги выглядела неважно. Ее большие черные глаза теперь казались огромными из-за темных теней под ними и лихорадочно блестели. Кожа была бледной, какой-то землистой, а на висках почти прозрачной. Волосы Мэгги явно мыла отнюдь не каждый день и сейчас спрятала их под бандану. Ногти обломаны, неухожены, как и кожа рук – красная, потрескавшаяся... Мэгги выглядела старше лет на десять, чем на самом деле. Измученная жизнью домохозяйка.
Томми неожиданно почувствовала неловкость. Они не виделись почти шесть лет. Жили рядом – и не виделись. Не разговаривали по телефону. В сущности, довольно большой кусок жизни, в котором уместились смерть папы, болезнь мамы, страшные события на озере – все это Томми пережила в одиночестве. БЕЗ Мэгги. Может быть, они уже не так близки, потому и не о чем им сейчас говорить...
Спасительная тема всплыла сама собой.
– Как Элли? Малышка ведь совсем большая, должно быть?
Томми едва не прикусила себе язык. Весь городок знал, что Фергюса буквально силой заставили жениться на Мэгги, когда выяснилось, что она беременна. Элли Макфарлан исполнилось шесть лет, это вам любой скажет.
Снова тягостная пауза. Томми вздохнула и беспомощно пожала плечами.
– Не знаю, что сказать, Мэг. Слишком много лет... только одно – я очень скучала.
Мэг подняла голову, и в ее черных глазах блеснули слезы.
– Я тоже, Томми. Очень.
Лед тронулся, пошел змеиться трещинами, сквозь которые готова была хлынуть жаркая, безудержная радость...
– Фергюс не знает, что ты здесь, да? Я все понимаю, ты не думай...
Слезы закапали на скатерть. Мэгги торопливо вытерла их ладонью.
– Он мой муж, Томми.