Глава 10
- Ты бы видела ее, Кать!
- Да я представляю, Любовь Петровна.
- Она как будто из породы ракообразных. У них тоже совсем шеи нет. Голова, грудь и брюшко. Сама от горшка два вершка и кривые ноги!
- Вот кошмар-то! - захлебывалась притворным возмущением Катя.
- Что ноги, был бы человек! - улыбнулась Валерия Викторовна, единственная из наших сотрудников не скрывавшая своего иронического отношения к Любаше.
- Человек? Ты думаешь, он тебе хорошего человека пришлет?
- А почему ж нет?
- Ну посмотришь на нее! Рожа прыщавая, нос картошкой, глаза… как у больной собаки…
- Это как?
- Глаз почти не видно под веками. Я еле разобрала, какого они цвета.
- И какого же?
- Какого-то мутного, желто-серого.
- А я тебе скажу, Люба, с лица воды не пить!
Валерию явно забавляло Любашино смятение. В другой ситуации Королева-мать сумела бы дать насмешнице достойный отпор, но сегодня обиды приходилось глотать безропотно. Дело в том, что высшее начальство решило заняться кадровыми перестановками. В Черемушках открывался новый офис, и Кате предлагалось возглавить его.
В нашем же офисе Катю должна была сменить никому не известная тетка, по слухам хорошая знакомая генерального. Кроме этого, о ней было известно немного: сорок пять лет, непрезентабельной внешности, до поступления к нам служила в каком-то банке. Любаша заранее опасалась новой заместительницы и хотела, чтобы в их будущем конфликте сотрудники были на ее, Любашиной, стороне. Потому-то, наигранно кротко потупившись, она согласилась с Валерией:
- Не пить, - но, немного подумав, добавила: - А все-таки…
Меня, как и Валерию Викторовну, потешал переполох нашей Королевы. Всем взяла Любаша, но - нервная, мнительная… Все-то ей кажется, будто люди ее ненавидят, завидуют, будто кто-то к ее благополучию подбирается и хочет ее этого благополучия лишить.
А ведь, если немного пораскинуть мозгами, Любаша сама призывает на свою голову праведный гнев людской! Вот, например, сегодня. Пришла на работу и с порога пустилась хвастаться, как выходные провела: в воскресенье они с мужем ездили за одеялами для новой квартиры (квартира, между прочим, не где-нибудь, а в жилом комплексе "Платиновые ворота"), потом завернули в салон красоты (она там красоту наводила, а муж ждал в машине, как верный пес), оттуда прямой дорогой в ресторан "Шик-модерн". А закончили они свой поход в "Сервис-денте". К стоматологам заехать пришлось потому, что за обедом у Любаши слетела коронка. В "Сервис-денте" с них содрали почти две тысячи долларов.
- А знаете, как получилось?! Администраторша увидела в окно, что мы на шестисотом "мерседесе" подъехали, - сообщила Королева-мать тоном бедной родственницы и обвела сотрудников торжествующим взглядом, - и тут же взвинтила цены.
- У вас вроде была "БМВ", - напомнила Таня.
- Это когда было?
- На Новый год.
- Мы три месяца как машину поменяли.
Я уже давно перестала понимать, когда Любовь Петровна врет, когда говорит правду. Но главное, сама начальница тоже заблудилась в лабиринте своих фантазий. И перед кем она старается? Кому рассказывает про "Платиновые ворота", шестисотые "мерсы", про послушного мужа и ресторан "Шик-модерн"? Тане, Валерии Викторовне - одиноким женщинам, содержащим на свою зарплату почти взрослых детей, да еще оплачивающим их обучение? Лицемерке Кате, одержимой идеей стяжания всевозможных земных благах? Малолетнему Женьке - сыну уборщицы и охранника? Ясно, что, так или иначе, эти люди сравнивали жизнь Любаши со своей собственной, и сравнение получалось не в их пользу. Конечно, до зависти опускались далеко не все. Но я уверена, что Таню, как и меня, дико раздражал этот треп. А Валерия Викторовна и не собиралась скрывать иронии.
И правильно! Начнешь тут иронизировать! Сегодня мы не работали все утро - то Любаша вспоминала про новую заместительницу, то плавно переходила к своей воскресной одиссее. А потом придется сидеть допоздна. Объема работы нам никто не уменьшит!
Хорошо бы из всей Любашиной чепухи выудить информацию о грядущих кадровых перестановках на фирме! Но скоро я поняла - пустые надежды. Подойдя в очередной раз к волнующей меня теме, Любовь Петровна снова сбивалась на цифры: цены на одеяла, на услуги "Сервис-дента", на обеды в шикарном ресторане.
Зачем мне вникать в чужую жизнь, если у меня есть своя собственная?
Вчера вечером Глеб мгновенно подошел к телефону. В его голосе не осталось и намека на прежнюю уверенность и ироничность. Я догадалась: он весь вечер прождал моего звонка и, может, даже решил, что звонить я передумала.
Потом тем же тихим, надтреснутым голосом он говорил мне о своих чувствах. Но это уже потом. Сначала мы долго пили чай и обсуждали какие-то неважные вещи.
- Как ты провела выходные?
- Ездила на дачу. А ты?
- Был у Игоря на выставке. Он снимает арт-салон недалеко от "Новослободской".
- Много на выставке посетителей?
- Немного. Но при мне купили одну картину. Игорь сказал, это большая удача.
- Хорошая картина?
- Беспредметная живопись. Эпигоны Кандинского… А ты что делала на даче?
- Цветы сажала. Хочешь немного выпить? У меня есть сухое красное вино.
Мы выпили по бокалу кьянти, по-прежнему, как острые углы, обходя все мало-мальски серьезные темы.
- Какие цветы посадила?..
- А ты хорошо разбираешься в искусстве?..
Вопросы часто оставались без ответов, а ответы произносились невпопад. Но почему-то надо было продолжать эту странную беседу, которая вследствие непринужденности формы могла не иссякнуть до самого утра.
После кьянти я предложила перейти в комнату, и здесь все изменилось. То ли Глеб вдруг вспомнил, зачем пришел ко мне, то ли просто настало подходящее время.
- Пришло время поговорить, - сообщил он торжественно, но мы почему-то замолчали.
Молчание продлилось, наверное, несколько минут и завершилось взрывом хохота.
- Ничего себе - поговорить…
- Ты что заканчивала? - неожиданно спросил он.
- Университет, факультет почвоведения.
Я снова чуть не расхохоталась, потому что вспомнила анекдот, считавшийся хитом у нас на факультете: "Девушка, вы на почвоведении учитесь?" - "Сам дурак!"
- А почему ты спрашиваешь?
- Видишь ли, я не знаю, как тебе объяснить… А ты никогда не занималась философией?
- Философией? - Я недоуменно пожала плечами. - Нет, знаешь ли, не занималась. Я человек практический по натуре.
- Ладно. Будем исходить из реальности. Ты, конечно, представляешь себе, что философских школ в мире великое множество…
Начинается КВН! И об этом разговоре я мечтала? Присутствием этого человека собиралась осветить свою жизнь?! Неужели я нужна ему только для того, чтобы экспериментировать и издеваться?! Я даже не могла прервать его монолога - обида и негодование комком застряли в горле, малейший протест мог обернуться ливнем слез.
- …Школьником-старшеклассником я увлекался философией. Платон, Аристотель, Фома Аквинский…
- Слышала о таком, - зачем-то процедила я.
- Потом увлечение, конечно, прошло, многое забылось. Но вдруг вспомнилось. В тридцать лет я ощутил дикое недовольство собой. Причиной было, как бы тебе объяснить?.. Фома Аквинский определяет весь жизненный процесс с помощью двух категорий - потенциальное и актуальное. В каждом заложен какой-то потенциал, задача человека его актуализировать, реализовать.
- А я считала, что Фома Аквинский - философ религиозный…
- Вообще-то религиозный, но эта его идея универсальна, по-моему.
- Настолько универсальна, что ее авторство давно приписывается общечеловеческому здравому смыслу…
- И вот я понял, что ничего не делаю для актуализации своего потенциала. Я начал искать, поменял работу, получил второе образование, перекроил всю жизнь… и решил, что дело не во внешних переменах… Моя новотрубинская разработка имела громкий успех. Его называли прорывом в инженерной мысли, но я испытывал все то же недовольство собой. Более того, я почти убедился, что актуализация для меня недостижима. Я думал так еще ночью тридцатого апреля, сидя в новотрубинском аэропорту. А через несколько часов увидел тебя, стремительно шагающую через наш двор, и сразу все понял… про актуализацию. Если ты будешь рядом, я, наконец, смогу обрести себя. Ты будешь?
- Но ведь ты говорил… - Пораженная столь необычным поворотом разговора, я с трудом подбирала слова. - Ты говорил, что ничего не зависит от внешних обстоятельств…
- В том-то и дело, что ты для меня не внешнее обстоятельство. Ты - часть моей души. А может быть - ее аллегория… извини за банальность и вычурный слог.
Он замолчал, и мы долго сидели в тишине.
Я не задвинула шторы, не включила свет и теперь любовалась полной луной, по-хозяйски смотрящей в мое окно.
Кажется, средневековые люди считали, что Луна вместе с Солнцем и звездами движется по небесному своду вокруг плоской, стоящей на трех китах Земли. Картина мира в те времена была очень четкой, хотя и примитивно условной. Человечество тяготело к конечному результату - все назвать по имени, обозначить, определить. Происходящие вокруг перемены тоже понимались прямолинейно и однозначно - все в мире движется по прямой от потенциального к актуальному. А излюбленным приемом средневековых художников была аллегория - весьма сомнительное художественное средство. Разве через предметы материального мира передашь сложные философские категории и жизненные перипетии, мельчайшие смысловые оттенки, связи?
Странно, что Глеб - инженер, современный человек - оперирует средневековыми понятиями. И странно, что я, почти незнакомая для него женщина, вдруг показалась ему аллегорией его собственной души. Считается ведь, что увидеть собственную душу можно лишь после смерти…
Странно, но красиво. Такое юношески-романтичное, почти сказочное видение мира! Но в общем, и я ушла недалеко от Глеба, поместив его фотографию на монитор своего мысленного компьютера. Просто каждый использует подручные инструменты: он привык философствовать, я - смотреть на экран.
- …Я понимаю, ты хочешь подумать.
- Ты ошибаешься.
- Отказываешь мне?
Я покачала головой.
- Значит, ты выйдешь за меня замуж?
Я кивнула.
У обыкновенных людей в таких случаях принято подойти и поцеловать невесту. Но разве можно поцеловать собственную душу? Ею хорошо любоваться на расстоянии…
- Пойдем обедать, - не обращая внимания на Любашино выступление, предложила Таня.
- Господи! - вскрикнула Любаша. - Время-то второй час!..
- Скоро половина, - высунулась из-за компьютера Валерия Викторовна.
- Вы идите обедайте, - распорядилась Любаша. - Мы с Катей попозже пойдем.
- Во "Второй этаж"? - уточнила Таня, когда мы вышли на улицу.
- А куда еще?
- В "Болтай и жуй", в "Дуэт"… Ты что, забыла, какие заведения есть поблизости?
- В "Дуэте" голодно, одни пирожные и фруктовые салаты. А "Болтай и жуй" так подорожало!
- У тебя что, финансовый кризис? - не поверила Таня.
- Почти, - призналась я, зная, что Татьяна не станет задавать лишних вопросов.
- Ничего, скоро зарплата. Я такое платье Машке на выпускной приглядела!
- Какого цвета?
- Неоднотонное: от темно-серого до нежно-голубого и сиреневого.
- Мне нравится голубой. Хотя он теперь не очень моден.
- А какой моден? Оранжевый? Розовый? Но он надоел. А потом, Маше розовый не идет, у нее глаза голубые.
- На это теперь не смотрят: голубые, серые. Сделайте только подходящий макияж.
- Да не хочет она макияж! Вообще косметикой не пользуется. Из принципа.
- Это пройдет! Смешные они в этом возрасте. - Я улыбнулась, вспомнив нашу Елену.
- Что-то пройдет, а что-то останется! Сейчас наломает дров - потом всю жизнь расхлебывать будет, - нервно заговорила Таня. Должно быть, сильно переживает за дочь.
Какой смысл в этих переживаниях? Каждый человек сам выбирает судьбу. Другое дело, что в возрасте семнадцати лет сделать правильный выбор очень трудно. И прибегнуть к совету родителей тоже нелегко. Почти как шагнуть на землю с двадцатого этажа. Последние годы второго десятка жизни - вот по-настоящему переходный возраст! Свои жизненные навыки еще не сложились, а мамины уже не подходят.
- Ты представляешь, что она мне заявила? - не сдержавшись, продолжала Татьяна. - Не буду, говорит, поступать на гостиничный менеджмент!
- Как это?
- Вот так! Тридцать долларов каждую неделю платили репетитору по математике, пятнадцать - по экономике. А она, представляешь? - выдумала! Пиар! Там экзамены: литература, история и плюс к тому печатные работы нужны.
- А вдруг она почувствовала к этому склонность? У каждого человека есть некий потенциал, который надо актулизировать, иначе…
- Потенциал! - возмутилась Таня. - Она думает, мой потенциал неисчерпаем! В этом году платила за одних репетиторов, в следующем буду за других!
- Если не поступит, пусть идет работать и сама за репетиторов платит.
- Куда она после школы работать пойдет?
- Да хоть как Женя, курьером или продавцом-консультантом.
- Пойдет работать - не захочет учиться. Увидит, что деньги можно по-разному зарабатывать.
- А что здесь плохого? Расширит свой кругозор… Потом поступит на вечернее.
- Ты не представляешь, что такое учиться на вечернем! Я вечернее закончила, врагу не пожелаю. - От возмущения Таня даже ускорила шаг - ни за что не хотела мириться со своеволием дочери. - Пыталась ей объяснить, какое там!..
В кафе продолжать разговор было неудобно: в обеденный час здесь собиралось довольно много народу, играла громкая музыка. Таня закурила, отвернувшись к окну. Удовольствие общаться с официанткой, худой, мрачной девицей в нелепом кружевном кокошнике, досталось мне. Зная Танины вкусы, я быстро продиктовала меню обеда на двоих. Не произнеся ни слова, девица записала наш заказ и исчезла надолго.
- На что уходит жизнь! - сокрушалась Таня. - Сиди тут, жди целый час, на работе какую-то чепуху выслушивай!..
- Ничего, это прощальная гастроль. Придет новая, из ракообразных, при ней неудобно будет выступать.
- Сначала неудобно, а потом - в самый раз.
- А вдруг ракообразная стукнет генеральному?
- Что стукнет? Что, у Королевы крыша в пути? - Таня нервно рассмеялась. - Мне еще в пятницу клиентка звонила, просила: пожалуйста, побыстрее. А я - веришь или нет - сосредоточиться не могу: шик-дент, сервис-кент, мерс-шверс.
- Сейчас все сделаешь. Любаша с Катей обедать пойдут.
Но поработать в тот день у нас так и не получилось. Вернувшись в офис, мы застали там очередную веселую картинку: дверь в Любашин кабинет была распахнута, а посреди нашей комнаты стоял высокий плотный мужчина средних лет. Его младенчески розовую физиономию украшали рыжеватые усы.
- У вас ко мне есть вопросы? - обратился он к нам.
- А вы кто, собственно? - поинтересовалась Таня.
- Варенов Вадим Петрович.
- Простите?
- Моя супруга, Александра Николаевна, будет у вас заместителем начальника.
- Очень приятно. - Почувствовав, что Таня возвращается в свое прежнее недовольное состояние, я приветливо кивнула Вадиму Петровичу.
- Ну так что, девушки, есть вопросы? Спрашивайте, не стесняйтесь!
- Пока вопросов нет. - Я энергично щелкнула кнопкой на мониторе.
- Если будут, вот моя визитка.
Я не успела ответить что-нибудь приличествующее - из Любашиного кабинета вышла сама Александра Николаевна, и наши взоры обратились к ней. Она действительно была из породы ракообразных. Казалось удивительным, что Варенов - мужчина видный и статный (похожий на майоров эпохи позднего совка), взял в жены такую женщину.
- Любимый, ты принес из машины не все папки, - сияя непонятной нам радостью, сообщила мужу новая заместительница.
- Как это не все, моя красавица?
- Не хватает образцов отчетности. - Из щелочек, спрятанных под припухшими веками, в мир изливались реки сливочного восторга.
- Я их на подоконник сложил, моя ненаглядная.
Таня, погрузившаяся было в работу, с любопытством уставилась на них. Но ракообразная красавица нисколько не смутилась Таниным взглядом. Возможно, не мы первые проявляли к ней такой неподдельный интерес.
- Понятно, мой хороший…
- Ну что? - торжествовала после их ухода Королева. - Дурдом на выезде?! - Все так или иначе согласились. - Это он под меня копает!
Под словом "он" Любовь Петровна имела в виду генерального - Илью Сергеевича Ларионова.
- Ну да, - махнула рукой Валерия. - Нужна ты ему больно! Мы для генерального - рыбка мелкая, шушера. Будет он копать под тебя… Выгонит взашей без всяких интриг, если сочтет нужным.
- Шушера? Выгонит взашей?.. - не сдержавшись, взвизгнула Королева.
- А ты как думала? Выгонит, конечно. Пока наш офис функционирует, все нормально… Зачем ему под тебя копать?
Несколько секунд Королева молчала. Потом набросилась на Валерию:
- Что ты глупости говоришь?! А для чего тогда вот это? Зачем он нам эту сумасшедшую прислал! Ты мне объясни, пожалуйста!
- Тебе же нужна заместительница, - ответила Валерия спокойно.
- Такая - не нужна! Сам бы с ней и работал! Мартышка косолапая…
Но в это время в кабинете начальницы зазвонил телефон, и мы лишились возможности насладиться перлами русской словесности, которые с беспечной щедростью Королева-мать расточала в адрес новой коллеги.
- Да, Илья Сергеевич, - произнесла она в трубку после недолгого молчания. - Была, разговаривали… Очень приятная женщина. Да, знающая, толковая… Это сразу видно! Безусловно сработаемся… Коллектив? Я думаю, коллектив мое мнение разделяет.
Коллектив слушал как зачарованный. Вроде бы чему удивляться? Двуличие - довольно распространенная в современных условиях черта. Часто это даже средство соблюсти приличия: пренебрежешь одним, неизбежно нарушишь другое. Но для Любаши это никакое не средство, а среда обитания.
- Еще звонит! - визжала начальница. - Издевается! Садист, заглядывающий в глаза жертве!
Находчивая Валерия достала из аптечки валокордин и принялась отсчитывать капли.
- Сорок! Сейчас быстро подействует! - весело сообщила она.
Приняв лекарство, Любаша удалилась к себе, а обрадованный народ с энтузиазмом взялся за работу. Я тоже открыла нужный документ, но тут приключилась новая беда: мне стали звонить друзья и знакомые.
Кампанию звонков открыла возмущенная моим поведением Ирка:
- Куда ты запропастилась? Трубку почему не берешь?!
- На даче была, поздно приехала.
- Слушай, тут такое!
- Какое?
- Короче, и смех и грех. Знаешь, кого я вместо тебя на пикник пригласила? Люду! Помнишь ту, ненормальную, с дискотеки.
- Да ты что? Где же ты отыскала ее?
- Она мне в прошлой раз чуть ли не насильно всунула свой номер телефона. Я выбросить хотела, да руки не дошли. Ну а когда ты отказалась ехать, дай, думаю, позвоню. Она обрадовалась страшно. Знаешь, она на фейс ничего, и мужику этому, второму бизнесмену, вначале понравилась вроде. Но потом такие фокусы показывала, мы втроем над ней умирали.